В прошлое с головой

После того спасения отношения между Бизоном и Умой не улучшились, хоть Тарасов и надеялся на это, но и не ухудшились, что уже можно считать прогрессом. Они как обычно общались, иногда работали в паре, иногда грызлись по мелочам, но катастрофических ссор давно не случалось, что несказанно радовало «маму-кошку», по-своему переживающую за каждого из группы. Одной из главных причин хорошего настроения брюнетки было полное выздоровление Ионова. Казалось бы, от ранения в ногу ещё никто не умирал, но пуля попала в крупную артерию и большая кровопотеря могла стоить Коту жизни. — Ну чего ты расклеилась, дурочка? — интересуется Ионов, сразу после выписки обнаружив девушку в комнате отдыха. В отличие от остальной группы, набивающей желудки в столовой, она сидела на диване бесцельно метая дротики, в висящий на двери круг. — Васька! — вскакивает Уманова, заключая друга в объятья. — Задушишь! — смеется Кот, приобнимая её в ответ. — А ребята где? — Обедают. — Так а ты чего здесь сидишь? — конечно же он понимал причину уныния девушки. Он бы и сам не находил себе места, если бы с ней что-то случилось, настолько близкими они стали. И в их отношениях никогда не было никакой грязи, Ионов видел в ней маленькую беззащитную девочку, нуждающуюся в защите, ведь, у неё никогда никого не было, а теперь у неё есть целая семья. Каждый из группы готов был оберегать её от всех напастей мира. Только Бизон, которому повезло больше всех — они полюбили друг друга, взаимно полюбили, сам почему-то обидел ту, за которую был готов порвать глотку любому бандиту. И отчасти Ионов винил в этом себя — он позволил сделать больно своей маленькой Умке, не мог быть рядом, хоть и старался всегда поддерживать связь. — Я живой, со мной всё в порядке. И не собираюсь умирать, пока не буду знать, что ты в надёжных руках. И вообще, я ещё слишком молод для такой героической смерти. — шутит кап-лей, приобнимая брюнетку. — Дурак! — Олеся легонько шлёпает его по плечу. — И не надейся, что я дам тебе просто так умереть. — Так, ладно, хватит лирических сцен, пошли обедать, а то на капельницах долго не прожить. Да и ты, я уверен, давно ничего не ела. Возражения не принимаются. — парирует Ионов, замечая протестующее выражение лица девушки. Олеся сдается, и они вместе с Васей появляются в столовой, где до сих пор пируют Нерпы. Пока все радуются возвращению боевого товарища, Олеся берёт обед для них обоих и присоединяясь к ребятам, заставляет кап-лея приступить к трапезе. Тарасов одёргивает себя, замечая сжатые в кулаки, при виде идиллии между Котом и Умой, руки. Он понимает, что ревновать к Васе, это то же самое, что ревновать к Бате, но ничего поделать с собой не может. Всё-таки Ионов моложе, красивее, харизматичнее, местами даже умнее кап-раз, и кто знает, что их может связывать помимо службы. Тарасов, чертыхаясь, бросает ложку в тарелку и под ошарашенные взгляды сослуживцев удаляется из столовой. Он направляется в тренажерный зал и нещадно колотит грушу вымещая злость на себя, на Ионова, на Олесю, да на весь мир. Через полчаса брюнетка застаёт его за тем же занятием. — Может хватит уже? — она буквально влетает в помещение, захлопывая за собой дверь. Тарасов удивлённо застывает, не ожидая её появления, да и вообще такого выпада. — Ты достал со своей ревностью! Что за спектакли ты вечно устраиваешь? Надо было для большего эффекта вообще об пол ту тарелку разбить. — возмущается Уманова, не давая командиру вставить и слово. — Я не твоя собственность, Тарасов! Могу хоть с Котом, хоть с Опером, хоть с Сарматом общаться и ты не имеешь права показывать свои психи по этому поводу. — Так ты назло мне с ним так ворковала? — зло усмехается Тарасов, возвращаясь к битью груши. — Какой же ты идиот! Как мне всё это надоело. Зачем я сюда вообще перевелась? — причитает Олеся, наворачивая круги вокруг кап-раз. — Да, я идиот, да, псих! Потому что я люблю тебя. — выпаливает Борис, выйдя из себя окончательно. — Не верю! Ни одному твоему слову. И не смей больше устраивать сцен. — отрезает брюнетка, покидая тренажерный зал. После её ухода Борис с новой силой уничтожает грушу, занимаясь этим до самого конца рабочего дня, благо, террористы решили устроить перерыв и дать кап-три выпустить пар. Сейчас почему-то кажется, что дурацкая вспыльчивость лишила его всех шансов снова вернуть доверие Олеси. Домой он возвращается поздно, по пути вызванивая Ионова с просьбой приехать к нему. Василий удивляется, но соглашается и вскоре они сидят на небольшой кухне служебной квартирки кап-раз и распивают коньяк. — Зачем звал? — спрашивает Ионов, стараясь особо не налегать. Завтра всё-таки на службу. А вот Тарасова кажется это совсем не волнует и он почти залпом опустошает уже третью подряд рюмку. — Извиниться. Я в последнее время перегибаю. — Тебе не передо мной извиняться надо, а перед ней. — невесело усмехается кап-лей. — Мне от твоих истерик ни холодно, ни жарко, а её это задевает. Она любит тебя, что бы она не говорила, и как бы не возмущалась. Просто боится, что ты снова сделаешь ей больно, и это абсолютно нормально. Дай ей время, не дави, иначе вернуть всё будет в разы сложнее. — Да я понимаю, но ничего поделать не могу. — вздыхает Тарасов, опустошая очередную рюмку. Они ещё немного сидят, потом Ионов уезжает на такси, а Борис остаётся один, прокручивая в голове события последних лет. Столько всего изменилось, и сколько ещё изменится, но он сделает всё, чтобы одно оставалось неизменным — их с Олесей любовь и счастливое будущее.