Без прикрытия

Эфсун, отсыпавшуюся после ночного дежурства, разбудил телефонный звонок. Она с трудом нащупала мобильный под подушкой, но когда увидела на экране имя начальника Садуллаха, то быстро пришла в себя и села на диване. — Начальник? — Эфсун, разбудил? Прости, дело срочное. Жду тебя в своем кабинете через полчаса. Она вздохнула, слушая в трубке гудки. Спишь ты, ешь или отдыхаешь — какая разница, если служба твоя не прекращается ни на секунду. Эфсун быстро умыла лицо холодной водой, надела поверх домашней футболки кожаную куртку, осмотрела в зеркале мятые спортивные штаны и еще раз вздохнула. — И так сойдет. Сегодня у нее официальный выходной, так что потрепанный вид должен был усовестить начальника Садуллаха и намекнуть ему, что после суток на дежурстве человек имеет право расслабиться хотя бы в одежде. Объехав надоедливые дневные пробки по обочинам на своем мотоцикле, Эфсун припарковалась у самого входа в полицейский участок и решительной, широкой походкой направилась в кабинет начальника. — А, входи, входи! — обрадовался ей тот, как родной. Эфсун смело шагнула внутрь и только тогда заметила женщину, сидящую в кресле для посетителей у письменного стола. — Здравствуйте… — Эфсун, познакомься, это госпожа Эмель. Отдел по борьбе с преступлениями против половой неприкосновенности. «Ничего себе», — едва не присвистнула Эфсун. Таких экзотических птиц редко заносило в их скромный районный отдел полиции. Женщина выглядела крайне эффектно: красно-рыжие волосы, оформленные в асимметричную стрижку-боб, яркая губная помада и скрывающие глаза очки с синими стеклами. — Госпожа Эмель, это Эфсун Армаган, о которой я вам рассказывал. — Очень приятно, — произнесла госпожа Эмель красивым глубоким голосом и подала ей руку. — Взаимно, — буркнула Эфсун, пожимая ее. — Хочешь чего-нибудь? — предложил начальник. — Чай, кофе? «О-о… Дела плохи, — расстроилась она. — Раз начальник предлагает угощение, работенка предстоит крайне паршивая». — Нет, спасибо. Давайте перейдем сразу к делу. Госпожа Эмель приспустила очки на носу и внимательным, даже можно сказать, профессиональным взглядом осмотрела Эфсун с головы до ног. По выражению ее лица сложно было понять, осталась ли она довольна увиденным или нет. — Что ж, к делу так к делу, — крякнул начальник Садуллах и поднялся из-за стола. — А дело это весьма деликатное, так что я вас оставлю наедине. Эфсун настороженно уставилась на женщину в кресле. Что же такого деликатного поведает ей сейчас эта особа? — Присядь, пожалуйста, Эфсун, — произнесла госпожа Эмель, как только начальник скрылся за дверью. Эфсун разумно рассудила, что беседа, очевидно, будет долгой, поэтому приняла предложение и расположилась в кресле напротив. Госпожа Эмель раскрыла папку, которую держала в руках, и протянула ей несколько фотографий. На первой был изображен человек во врачебной, даже хирургической униформе, а на второй — он же, только во вполне гражданских футболке и джинсах. Крепкий, спортивного телосложения, светловолосый и голубоглазый, носит небольшую бороду и усы. На его руке Эфсун заметила отличительный признак — татуировку. Больше ничего примечательного по этим фотографиям она сказать не могла. — И? — она подняла взгляд на госпожу Эмель. — Это Эмир Демирхан, пластический хирург. Работает в одной из частных клиник Стамбула. Пользуется большим спросом в своей сфере, у него хорошая репутация, немалый опыт… Определенный тип его внешности привлекает к нему определенный тип пациенток — женщин около тридцати, которые начинают заботиться о первых морщинках на лице, а заодно решают поднять самооценку за счет флирта с симпатичным доктором. Эфсун еще раз взглянула на фотографии: ну да, можно было сказать, что перед ней был брутальный самец, похожий больше на стриптизера, чем на пластического хирурга… — Все бы ничего, вот только наш отдел в последнее время завален заявлениями о том, что господин Эмир, скажем, на осмотрах позволяет себе немного больше, чем обычно могут позволить доктора… — То есть? — встрепенулась Эфсун, словно гончая, учуявшая дичь. — То есть, — развела руками госпожа Эмель, — назовем это сексуальными домогательствами. — Он требует от пациенток секс в обмен на свои услуги? — Не совсем так. Пользуясь стрессовой ситуацией, которой для женщины определенно является визит к пластическому хирургу, он распускает руки, мотивируя это тем, что так нужно для обследования, а когда пациентка, чувствуя неладное, грозится устроить скандал, запугивает. То есть, угрозами заставляет молчать. — И от скольких пострадавших поступили эти заявления на господина Эмира? — Вот тут возникла небольшая загвоздка, потому что пострадавшая всего одна, но она пожаловалась на него пятнадцать раз. — Пятнадцать! — не сдержавшись, все же присвистнула Эфсун. — Для нас и одного заявления вполне достаточно, и мы тут же приступили к работе: навестили господина Эмира в клинике, побеседовали с ним, посмотрели на рабочую обстановку… На первый взгляд, заподозрить его в чем-то сложно. К нему выстраивается очередь из желающих прооперироваться, и все сплошь женщины видные. Некоторые настоящие, или не совсем настоящие, но красавицы! Кажется, достаточно одного его желания, чтобы любая из них пошла с ним на свидание. С чего бы ему домогаться на рабочем месте одну-единственную пациентку? — Действительно, — кивнула Эфсун. — Зачем? — Однако мы не можем знать, что происходит с другими. Возможно, они терпят, боясь отказа доктора в операции. Возможно, напуганы угрозами распространения о них порочащих сведений. То, что они молчат, еще не значит, что они не пострадали. — А-а, госпожа Эмель, — протянула Эфсун. — У нас в стране, кажется, действует презумпция невиновности? Вам не кажется, что доктора запросто могли оклеветать? — Вот в этом нам и предстоит разобраться, дорогая. С твоей помощью. Женщина вновь опустила очки и посмотрела Эфсун в глаза. — Я не буду скрывать от тебя детали операции: нам нужна подсадная утка. Девушка, которая пойдет на прием к доктору и на себе ощутит все его… манипуляции. Отбор подходящих претенденток проходит уже довольно давно, но нам все еще не удалось найти идеальную кандидатуру, такую, чтобы была симпатичной, сообразительной, артистичной… На последнем слове Эфсун непроизвольно кашлянула. — Ну и хорошим полицейским при этом всем. Профессионалом своего дела. От полнейшей безысходности я обратилась к своему давнему другу, начальнику Садуллаху, и он сказал, что у него есть на примете кое-кто стоящий. Поначалу, посмотрев твое досье, я была скептично настроена, но сейчас, после общения с тобой, мне кажется из этого может что-то получиться. Осталось только заручиться твоим согласием. Госпожа Эмель вопросительно посмотрела на девушку. Эфсун нахмурила лоб, прикидывая, правильно ли она поняла то, что ей предстоит делать. — Хотелось бы все-таки уточнить, госпожа Эмель, — замявшись, произнесла она. — Мне придется раздеться перед Эмиром Демирханом?