Грёзы

Приоткрываю глаза и сонно моргаю, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте салона. Вдруг включается лампочка, даря достаточно хороший источник света, и только после этого я понимаю, что мы остановились. Вынимаю из ушей наушники, выглядываю в окно и вижу автозаправку, затем подношу свой телефон к лицу и смотрю на время. Зеваю, прикрыв рот ладонью. Только три часа ночи, а ехать нам до гостиницы еще около двух. Слышу приглушенные голоса с передних сидений, после чего со своего места поднимается Юрий Васильевич и выходит на улицу. Кроме водителя же больше никто не нашел в себе сил составить ему компанию. Почти все в нашем микроавтобусе сейчас мирно спят в той или иной позе сидя, а вот я, как бы ни старалась, так и не смогла уснуть достаточно крепко. Дремала — да, но поспать не удалось даже пару часов, хотя выехали в путь мы еще в девять вечера. Слава Богу, уже почти на месте и осталась только малая часть дороги. Подняв руки, потягиваюсь всем телом, разминая затекшие мышцы, и едва ли не стону от удовольствия. — Т/И, чего не спишь? — вдруг оборачивается сидящий на два ряда вперед Игорь. Не могу сдержать легкой улыбки при виде забавной маски для сна, в данный момент находящейся на его лбу. — Не могу спать в дороге, — пожимаю плечами и ерзаю на своем месте, наслаждаясь свободой в целых два сидения, принадлежащих только мне одной. Пытаюсь устроить небольшую подушку под головой, но та как назло раз за разом сползает вниз. — Т/И, а можно вопрос? — подключается к разговору и Рома, который тоже отчего-то бодрствует. Удивляюсь немного от неожиданно развернувшейся беседы, но киваю, все еще не оставляя попыток состроить себе уютное гнездо, состоящее из пледа и подушки. — Как у тебя с личной жизнью дела обстоят? — А ты для какой цели так внезапно интересуешься? — с хитринкой в голосе задает ему встречный вопрос Маркс, даже чуть привстав со своего места. — Чисто из любопытства, — отмахивается тот, снова возвращая свое внимание ко мне. Напрягаюсь, пытаясь понять, как будет лучше всего ответить. Можно, конечно, сказать правду касаемо того, что никакой личной жизни у меня нет, но ведь стыдно как-то. У них, почти у всех, семьи с детьми имеются, а я одна неприкаянная какая-то. С другой стороны, не могу же я рассказать о том, что во время и после окончания учебы в университете мне некогда было заводить отношения, ну а сейчас и подавно нет на это возможностей, учитывая, что я каждый день в разъездах. Только приоткрываю рот, чтобы неопределенно отшутиться, как Рома в легком нетерпении подгоняет меня с ответом. — Ну так что, Т/И, ты встречаешься уже с мальчиками? — при этом говорит все еще шепотом, чтобы не тревожить остальных. Слышу в тот же миг приглушенный смешок Игоря: добрый и без издевки, но при этом довольно обидный лично для меня. Явно не желая меня смущать еще больше, музыкант поворачивается ко мне спиной, но я вижу по его макушке, как он продолжает посмеиваться. Сама же тихо закипаю от негодования. Какие еще мальчики?! Неужели в их глазах я выгляжу юной девчонкой и они все воспринимают меня за школьницу? И это после всех тех недель, которые мы провели бок о бок, путешествуя и практически живя вместе! Смотрю недовольно на Рому, распаляясь все больше от его снисходительной улыбки. Вот стоило же ему все испортить этой последней фразой, ну! Язык так и чешется ответить что-нибудь колкое в ответ, хоть я и понимаю, что парни просто шутят. В конечном итоге решаю в принципе ничего не говорить. Мельком взглянув в окно, словно бы в поисках защиты, вижу, как наконец-то к автобусу возвращается Юрий Васильевич, успевший купить себе бутылку воды и выкурить сигарету. Водитель тоже забирается в салон и устраивается на своем месте, готовясь вновь отправиться в путь. И стоит Шатунову только вернуться, захлопывая за собой дверцу, как я тут же негромко, но крайне недовольно произношу, чуть высунув голову: — Юрий Васильевич! Они надо мной издеваются, — указываю ему пальцем на все еще веселящихся мужчин. — Спрашивают, встречаюсь ли я с МАЛЬЧИКАМИ. Последнее слово выделяю крайне твердо, даже чуть поднявшись со своего сидения, чтобы увидеть в мельчайших деталях то, как он их сейчас будет отчитывать. Юрий же, сурово на них посмотрев, приближается ко мне и останавливается рядом. Поворачивается к парням и строго командует: — А ну не обижать Т/И! Тут же улыбаюсь, целиком и полностью довольная этим, пусть и коротким, выговором. Как оказалось, радовалась я рано. Сразу после этого Юрий поворачивается и на этот раз обращается уже ко мне, подавшись немного вперед и выглядя при этом теперь крайне заинтересованным: — Так встречаешься уже или нет? — Да ну вас всех! — произношу возмущенно, злясь еще больше от раздавшегося смеха сразу из нескольких сторон. Даже со стороны тех, кто еще несколько минут назад мирно дремал, как мне казалось. Ну надо же, Шатунов действительно поддержал их! Шутники, блин. Собираюсь немедленно воткнуть наушники обратно в уши, тем самым весь оставшийся путь игнорируя всех этих товарищей, но тут вдруг раздается: — Чего ты забилась в этом углу как мышка? — спрашивает Юрий мягким тоном, примирительно улыбаясь. Свет в салоне снова тухнет почти полностью, отчего сразу же хочется прикрыть глаза и попытаться в сотый раз за эту ночь уснуть. Бросаю на своего начальника сердитый взгляд, отчетливо показывая, что я думаю о его словах, сказанных им минуту назад. Он улыбается шире и смотрит на меня как на надувшего щеки ребенка. Поднимает руку и уже знакомым жестом взъерошивает мои волосы, после чего кивает на наушники. — Что за музыку слушаешь? Мою? Освободив себе место на сидении и тем самым нагло разворошив мое идеально созданное "гнездо", он присаживается рядом как раз в тот момент, когда наш микроавтобус приходит в движение, покидая пределы заправки и выезжая на проезжую часть. Закатываю глаза и подавляю внутреннее желание сказать что-нибудь колкое в отместку за недавнее предательство, но все-таки решаю быть умной и отходчивой. — Я, конечно, люблю Ваши песни, но мне их вполне хватает на репетициях и концертах. Уж извините. Посылаю ему самодовольную ухмылку. Но мужчина, никак не отреагировав, устраивается удобнее и втыкает один наушник себе в ухо, прислушиваясь к звучащей мелодии. Я с искренним изумлением за этим наблюдаю. Предпринимаю попытку возмутиться, но сразу же слышу непреклонное: — Не жадничай, Т/И. Ты со мной еще за "Юрочку" не рассчиталась. Мгновенно тушуюсь и стыдливо краснею. Отвожу взгляд в сторону, все еще слишком отчетливо помня подробности того самого вечера, когда впервые за долгое время расслабилась. Да так расслабилась, что Шатунову пришлось придерживать меня под руку по пути от машины и до самого номера гостиницы. — Вы что, до конца жизни мне это припоминать будете? — А как же. Еще скажи спасибо, что я ребятам не рассказал о твоих пьяных приключениях. — Вот уж, действительно, спасибо... — бурчу недовольно, после чего плотнее кутаюсь в свой плед и поджимаю под себя замерзшие отчего-то ноги. Юрий, убедившись, что больше у меня претензий к нему нет, откидывает голову на спинку сидения, сложив руки на груди. Прикрывает глаза и чуть склоняет голову набок. Хмурюсь слегка и гляжу в его расслабленное лицо, освещаемое лишь слабым отблеском горящей в другом конце автобуса лампочки. — Вы не собираетесь возвращаться на свое место? Приподнимает уголки губ в легкой, мальчишеской улыбке, а затем хитро прищуривается. — Ты имеешь что-то против моей компании? — Да нет, в общем-то. — Вот и славно, — ставит точку в нашем диалоге. Зевает и возвращается в прежнее положение. Глубоко вздохнув, решаю не заострять внимание на его присутствии рядом. Так даже теплее, если подумать... Прислонившись виском к стеклу и подперев ладонью подбородок, тоже закрываю глаза и наслаждаюсь мерным покачиванием автомобиля, а также звучащей в одном ухе расслабляющей музыкой. Удивительно, но в этот раз я наконец-то засыпаю, причем очень даже крепко и на весь оставшийся путь.