Монстр из старого дома

      Родители часто говорили Джоан: «жизнь полна выбора», «мы сами творцы своей судьбы», «все можно исправить, кроме смерти». Она верила им и считала, что безвыходных ситуаций не существует, поскольку сама выбирала свой путь и придерживалась его, пускай пока это касалось мелочей, вроде потратить выданные деньги на обед, сладости или сэкономить и купить книгу о мистических существах. Она казалась себе взрослой и самостоятельной и знала, что при должном желании весь мир будет лежать у её ног.       Сейчас она чётко понимала, насколько нелепым было всё то, во что она верила. У Судьбы или Высших сил забавное чувство юмора: они подарили ей исполнение мечты и забрали иллюзию выбора. Осознание, что некоторые вещи нам не подвластны, ударило обухом по голове. Она чувствовала себя маленьким хомяком, сидящим в банке и мечтающим выбраться на свободу, но понимающим, что там будет хуже, чем здесь.       Мир полон опасностей. Ужас в том, что одной из них может оказаться она сама.       Она монстр, который с каждым днем, проведенным в заточении старого дома, все больше и больше теряет контроль над собственной жизнью. Она выходит на улицу только во тьме ночной; ест лишь то, что дает ей Влад, а это мутная красная жидкость с отчетливым привкусом железа; читает книги, которые хранятся у него в библиотеке, и чувствует себя самой настоящей пленницей. Это безумно напоминает страшный сон, вот только проснуться она не может.       Нормальная жизнь, которая когда-то раздражала, сейчас невероятно манила. Несколько раз она ночью пробиралась к родному дому и смотрела в окно на спящих родителей, жалея лишь о том, что не может зайти внутрь, не подвергая их опасности. Она скучала даже по тому, как они, стараясь все делать тихо, все равно каждое утро будили её своими сборами. Мама постоянно теряла ключи от машины, а отец просил её быть потише. Именно его слова чаще всего и вырывали её из сновидений, в которых она разгадывает тайну заброшенного дома и становится легендой этого города.       Ей казалось, что она находится в этом самом сне, только вместо сказочной и красивой истории с фееричной разгадкой она сама стала тайной, что прячется под покровом ночи и боится выйти в свет, но даже там она не может обрести покой.       В этом доме ей ни разу не снился хороший сон. Она попала в день сурка, только ужасы происходили как во сне, так и наяву. А еще почему-то поселилась уверенность: дальше — не будет лучше. Во тьме ночного сна её преследовал страшный монстр, похожий и не похож на тень, которую убил Влад. Он преследовал — она убегала. Ей казалось, стоит ему её догнать, и все закончится. Каждый раз он оставлял ей послание о том, что верить никому нельзя. И Джо не знает, правда ли это предвидение или попытки подсознания объяснить все происходящее.       Раньше попытки подружиться с Лили как-то спасали, позволяли понять, что она не одинока, и может быть еще хуже. Но после того, как Влад перенес бессознательное тело Лили в дом, это перестало помогать. Она боялась подходить к ней, понимая, что смерть держит её хрупкое тельце в своих руках. В первые сутки Джоан была уверена, что Лили умрет: непрекращающийся жар, хриплый кашель кровью, периодические судороги, и это лишь часть того, что пришлось увидеть Джоан, старающейся держаться подальше. У них не было градусника, но даже простое прикосновение к её лбу обжигало, и она пару раз помогала Владу менять насквозь промокшие простыни. Он не отходил от сестры ни на шаг, поил водой и мутной жидкостью, которую называл лекарством, шептал успокаивающие слова и, когда жар сменялся холодом, прижимал её к себе, стараясь согреть своим теплом.       Лили вздрагивала, кричала от боли. Джо казалось, что именно лекарство её и убивает, девочка буквально горела изнутри. Она бредила, звала маму, папу, Влада, просила не будить её завтра в школу, обещала вести себя хорошо.       Бледная и измученная она казалась беззащитной и совершенно не похожей на монстра, которым пугал её Влад.       Шансов дожить до утра была крайне мало.       Джоан меньше всего хотелось стать свидетелем еще чей-то смерти. Даже находиться рядом с Лили было невыносимо. Она могла умереть в любой момент. Джоан сбегала в свою комнату, которая раньше служила родительской спальной, пытаяясь уснуть, но полные отчаянья и боли крики не позволяли ей это сделать.       Та ночь еще долго будет сниться ей в кошмарах. Джоан казалось: именно так выглядит агония.       На утро Лили стало легче, но спустя три дня она все еще пребывала в бреду и приходила в себя лишь на короткие промежутки времени. Влад утверждал, что это означает — лекарство работает и исцеляет девочку. Джоан боялась, что такого исцеления Лили может и не пережить. Все же ресурсы, даже самого крепкого организма, не безграничны.       Джоан старалась верить Владу и его словам, но получалось плохо. Сомнения с каждым днем, проведенным в этом доме, становились все больше, хотелось вернуться домой и забыть обо всем, как о страшном сне.       Но она поняла, что не стоит спешить и торопиться с выводами. У неё всегда получалось добиваться поставленных целей, вот только она постоянно ошибалась в самой цели.       Монстры действительно существуют, и это не только она, Влад и Лили. Возможно, их намного больше, и столкнуться с ними один на один ей категорически не хотелось.       Однажды вечером, спустя несколько дней, она, заглянув в комнату Лили и убедившись, что та спит, спустилась вниз, где на небольшом диване сидел Влад и читал книгу. Он выглядел совершенно спокойным и обычным будто, его совершенно не заботит, ни то, что она стала заложницей этого дома, ни то, что его сестра уже несколько дней не может прийти в себя. На секунду она задумалась, а правда ли он так спокоен или он сходит с ума не меньше её. Если так, то она хотела бы научиться так же держать лицо.       — Ты что-то хотела? — спросил Влад, увидев Джо.       Джоан растерялась. После того разговора, в котором она сравнила его с родителями, они не общались, перекидывались лишь ничего не значащими фразами и просьбами. Сейчас же он сам был не против поговорить, это интриговало и пугало в равной степени. Потратив несколько минут на размышления, Джоан спустилась вниз и села на диване напротив.       — Да, нет, не знаю, — растерянно ответила девушка. Хотела ли она что-то? Безусловно, но можно ли ей задать этот вопрос. Почему-то именно стоя перед ним, она поняла, что смущало её все это время. С момента начала лечения Лили, ей ни разу не давали кровь. Общая атмосфера в доме не способствовала задаванию вопросов, и сейчас Джо испытала небольшую тянущую боль в животе. Пока её можно было игнорировать, но как долго это возможно? Было ли это наказанием за её дерзость или Влад правда забыл о ней — она не знала, и не уверена, что хотела знать. Влад её интересовал в той же степени, что и пугал.       — Лили спит, так что ты можешь рассказать, что тебя беспокоит.       — Почему ты не даешь мне крови? Ты наказываешь меня за то, что я задавала вопросы? — спросила Джоан, а потом, осознав, кому задала этот вопрос, смутилась. Ей показалось, что он вполне может ударить её за это. Его безразличие и холодность убивали. Сейчас он был единственным живым существом, с которым можно было поговорить, и несмотря на все опасения, Джо тянулась к нему. Она привыкла, что родители всегда отвечали на её вопросы, и, если наказывали, доступно объясняли, в чем она не права. Влад же, казалось, действовал совершенно иначе. Он считал, что она сама все должна понять, он не нанимался ей в учителя и всячески показывал, что считает её хорошим, но неразумным ребенком.       — Хм, интересное предположение. И поэтому ты решила это спросить? — хитро спросил Влад, с любопытством разглядывая девушку, и ей даже показалось, что в его глазах мелькнуло восхищение её бесстрашием. Но она не исключала, что это могло быть всего лишь игрой света и воображения.       — Прости, — виновато сказала Джоан, подымаясь.       — Постой, на самом деле, чем старше и опытнее ты становишься, тем меньше твоему организму требуется крови, — на удивление спокойно объяснил Влад, видимо это была просто проверка характера: продолжит ли она давить или уступит. — Пока твой организм перестраивался, её нужно было употреблять в малых дозах ежедневно, а сейчас ты вполне можешь продержаться несколько дней.       — Но прошло уже три дня, — попробовала оправдаться Джоан, а потом устало прикрыла глаза. Несмотря на то, что она ничего особо не делала, она чувствовала огромную моральную усталость. Всего пару дней назад она стала бы наседать, пытаясь выяснить правду, а сейчас на это не было сил. По сути, какая разница, почему это делается, важно лишь то, что это происходит и изменить это она никак не может.       — Я в курсе, и нет, это не воспитательный момент. Мне просто нужно было выяснить, насколько твой организм уже перестроился, и через сколько ты почувствуешь жажду и сама попросишь еды.       — Это из-за нее я испытываю тянущую боль в животе? — полувопросительно сказала Джоан.       — Именно, и, скорее всего, спутанность сознания, но пока тебе неплохо удается себя контролировать. Так что завтра ты получишь свою порцию.       — Спасибо, — мягко улыбнулась Джоан, разглядывая Влада. Под лунным светом он казался невероятно привлекательным своей хищной красотой. На несколько секунд она даже залюбовалась им.       — Это все? — выдернул Влад её из своих раздумий. Джоан дернулась от неожиданности, не понимая, как она может всерьез думать о Владе в таком ключе. Он монстр, держащий её в плену.       — Нет, — неуверенно начала Джоан, а потом быстро, пока не передумала, спросила, — Что с Лили?       — Её организм продолжает бороться с лекарством, но вскоре это должно пройти.       — А что если нет? Что, если оно убьет её?       — К счастью, Лили не так просто убить. Монстр, живущий внутри неё, никогда не позволит этого сделать, он слишком силен.       — На него направлено лекарство? — не совсем понимая, о чём идет речь, спросила Джоан. Влад то и дело упоминал монстра, но она видела лишь обычную девочку, мучающуюся от боли.       — Да, оно должно убить то, что создали мои родители.       — Как это? — недоуменно спросила Джоан.       — Сложно, — тяжело вздохнув, сказал Влад, а потом, увидев умоляющий взгляд Джоан, попытался объяснить, — Монстр — это по сути вторая сущность Лили, созданная с помощью лекарств, обрядов и прочего. Он поглощает её сознание, беря управление её телом на себя. Именно он отличается повышенной злостью и агресивность, порой мне кажется, что он обращает людей, пытаясь создать армию. Монстр — что что-то среднее между зверем у оборотней и раздвоением личности.       — Почему у тебя и у меня его нет? — задумчиво спросила Джоан, не совсем понимая, как это все работает.       — Поскольку я со своим монстром нахожусь в гармонии, я чувствую его желания и иногда вывожу наружу, где мы охотимся за волками или обращенными, и он успокаивается и не пытается перехватить контроль. У тебя же эта сущность слишком слаба, по сути ты получила лишь маленькую часть этого гена, который по задумке родителей гарнтировал выносливость и бессмертие.       — А почему Лили не может перехватить контроль? Какая между вашими монстрами разница?       — Когда родители по сути обратили меня, я был уже сформировавшейся личностью, Лили подросток с нестабильным гормональным фондом, благодаря этому посторонняя сущность оказалась намного сильнее носителя. Лекарство создано для того, чтобы ослабить его и, желательно, убить.       — А если у тебя ничего не получится?       — Значит он захватит контроль, и в следующий раз лекарство должно быть сильнее, а поймать Лили и вернуть её обратно будет еще сложнее.       — А что будет, если Лили не вернется, если ты убьешь её, а не монстра?       — Я не знаю, она должна выжить. Она не может умереть, это слишком нечестно. Кто угодно, кроме нее, — ответ слегка напугал Джо, в этот момент безумным казался именно Влад, а не его сестра. Она верила, что он пойдет на что угодно, лишь бы спасти сестру. Он напоминал маньяка, готового пойти на всё, ради своей цели.       — Почему?       — Лили всего лишь жертва, она светлый ребенок и не заслуживает всего этого.       — А скольких детей погубил ты? — справедливости ради спросила Джоан. Она никогда не понимала, как, спасая одних, можно убивать других.       — Они сами себя погубили. Я не тащил их в этот дом. Я даже никого особо не убивал. Они сами выбирали свою судьбу, а я всего лишь пытался их спасти и понять, как все это работает. Они служили великому делу, но они сами выбирали свою судьбу.       — Они всего лишь дети и я тоже.       — Глупость — самый страшный недостаток, она причина всех бед этого мира, — спокойно ответил Влад.       Спорить с выводом было сложно. Но это не делало его поступки более благородными, дети легко подвергаются чужому влиянию. И сама Джо полезла в дом исключительно на спор, и каждый ребенок в их городке залезал в него. Единственным утешением была вера в то, что Влад вряд ли сам кого-то убивал. Хотя и это не проверенный факт.       После этого разговора переживания о Лили только усилились. В отличии от Влада, в ней она не чувствовала подвоха. Несмотря на все её странности в голове у Джоан совершенно не укладывался тот факт, что в Лили живет монстр. Она была обычной, даже чересчур, и это пугало больше всего.       В какой-то момент ей показалось, что единственным ненормальным среди них является Влад. Он обычный маньяк, держащий её в заложниках и изменивший ей сознание с помощью гипноза или психотропных препаратов. В жижу, которую он называет кровью, подмешать можно что угодно, за специфическим привкусом железа она ничего не смогла бы почувствовать.       Если бы не усилившая за ночь боль в животе, головокружение и помутнение в глазах, она бы проверила свою гипотезу и отказалась пить кровь. Но думать было слишком сложно, и она решила прежде, чем делать какие-то выводы, поговорить с Лили.       Лили пришла в себя следующим вечером, выглядела она все еще невероятно бледной и слабой. Но температура спала, и, казалось, она и правда идет на поправку.       Когда Джо заглянула в комнату, Влад поправлял Лили одеяло, гладил по спине и что-то ласково шептал на ухо. Поверить, что этот человек может желать девочке зла, было невозможно.       Но именно эта невозможность и пугала. Если допустить что то, что произошло с ней, это реальность, а не плод воображения, картина была удручающая. С ней случалось все то, что подпадало под категорию невозможно.       А значит, он вполне может оказаться монстром. Добро никогда не надевает маску зла, но только зло под маской добра порой творит свои жестокие дела, и это вполне мог быть случай Влада. Никому нельзя верить, даже собственным глазам. Ведь все очень часто не такое, каким кажется.       Джоан, никогда не понимала, почему человек не может выглядеть так, как выглядит его душа. Это ведь здорово облегчило бы жизнь. У Джоан в голове не укладывалось, как человек может в один момент поить сестру теплым какао, рассказывать ей сказки, а в следующий пойти и убить кого-то, проводить над ней и над другими людьми эксперименты.       Лили тихонько попросила Влада оставить их наедине, и тот нехотя вышел, оставляя девушек одних. Почему-то в том, что он сядет где-то неподалеку и будет подслушивать, Джоан не сомневалась.       — Как ты себя чувствуешь? — спросила Джоан, усаживаясь напротив кровати и разглядывая чересчур бледную Лили.       — Лучше, чем раньше, но хуже, чем хотелось, — уклончиво ответила Лили, с интересом смотря на Джоан. Судя по всему, общаться с кем-то, помимо брата, для неё было в новинку.       — Я рада, что ты идешь на поправку, — улыбнулась ей Джоан, а потом, немного подумав, спросила: — Почему ты молчала?       — А о чем нам говорить? — вопросом на вопрос ответила Лили. — Я не знала, кто ты: друг или враг.       — А сейчас знаешь?       — Нет, но ты мне нравишься, ты не похожа на других, — призналась Лили, а потом засмущалась и отвернулась к окну, стараясь не пересекаться с Джоан взглядом.       — Были другие? — заинтересованно спросила Джоан.       — Конечно, не ты первая, не ты последняя, — философски ответила Лили.       — Почему ты так считаешь?       — Потому что так происходит всегда. Это уже седьмая попытка Влада спасти меня, — тяжело вздохнув, сказала Лили. Вот только в этой фразе было столько боли и обреченности, что следующий вопрос Джоан задала, даже не успев толком его обдумать.       — А ты не хочешь, чтобы тебя спасли?       — Я не знаю, чего я хочу. Я устала, чертовски устала от всего этого. Я хочу, чтобы всё это закончилось, а как — мне уже всё равно, — честно сказала Лили, и впервые со дня знакомства Джоан поняла, что перед ней сидит не маленькая девочка, а человек, проживший около сотни лет.       — Почему?       — Страшно жить, не осознавая реальность. Страшно приходить в себя над растерзанными трупами людей и осознавать, что это сделала ты. Страшно видеть тех, кого ты породил, и тех, кто утратили контроль. Страшно знать, что ты никогда не повзрослеешь и что ты навсегда останешься монстром. А самое страшное, это видеть надежду в глазах брата и понимать, что только ты мешаешь ему жить нормально, — устало перечислила Лили всё, что её беспокоило.       — Он ведь тоже монстр, — попробовала поспорить с Лили Джоан.       — Только он в гармонии с ним, а я его раб.       — И неужели ничего нельзя сделать?       — Можно, — мягко сказала Лили, а потом взяла Джоан за руку и, заглянув в глаза, попросила, — Пообещай, что, если и в этот раз ничего не получится, ты убьешь меня.       — Но я не могу.       — Пожалуйста, ты сделаешь этот мир лучше.       — Лили, милая, пора пить лекарство, — услышали девочки голос Влада, и впервые Джоан была так рада его видеть.       Она понимала, почему Лили просит о смерти и почему для неё это так важно, но она не готова согласиться. Она не может никого убить, она не хочет никого убивать, тем более человека, который ей понравился, по сути ребенка, который ни в чем не виноват. Даже если Лили права, и для неё это будет избавление, то сможет ли Джоан жить со всем этим, да и позволит ли ей Влад.       Всё это слишком сложно, и она не готова принимать решение и выполнить просьбу Лили.       Всё это слишком неправильно и несправедливо.       И она так не хочет.       Вот только согласна ли с ней Вселенная или у неё есть своё мнение на этот счет?