Закатное солнце

Данный вариант был написан первым, когда вторая беременность Эмико не предполагалась. Читатель может выбрать концовку по собственному желанию. Также возможен компромисс — если соединить оба финала как версии видения одного и того же дня глазами Эмико и Хиаши. *** Ранняя весна Садовые работы не начались: земля ещё не прогрелась, хотя в полдень солнце светило ярко и приветливо, так что жители деревни с удовольствием открывали окна, проветривая дома и наслаждаясь весенней свежестью. *** Их жизнь текла размеренно и спокойно, но не скучно: утром после легкого завтрака Эмико занималась домом, а Хиаши шел тренироваться на задний двор. У них появилась привычка проводить вместе послеобеденные часы в его кабинете, причем каждый занимался своим делом, совершенно не мешая другому. Отдыхая от хозяйственных хлопот, Эмико с удовольствием читала: среди собранных за многие поколения главной семьи Хьюга научных, военно-стратегических, политических и философских трактатов, в домашней коллекции встречались и прекрасные образцы художественной литературы. Часто прочитав особенно проникновенное лирическое стихотворение, тронутая до глубины души, она пребывала под впечатлением открывшихся ей новых смыслов, неявных намеков поэта, либо, ознакомившись с новым романом или драмой, восхищалась неожиданной развязкой, красотой слога или затейливой игрой слов остроумного автора. Конечно, не было никакой проблемы в том, чтобы взять нужное произведение и почитать его в уединении, но им было приятно находиться рядом. При этом Эмико старалась не отвлекать мужа, зная, что Хиаши занят важным делом и гордилась им, иногда позволяя себе украдкой бросить нежный взгляд на сосредоточенное лицо, склонившееся над бумагой. Хиаши, действительно, работал: в последнее время ему захотелось вернуться к написанию собственного труда — главным образом, описывающего его размышления об устройстве клана, общественных явлениях и механизмах политического влияния, основанные на собственном опыте. Бывший лидер начал делать первые заметки и записи больше десяти лет назад, но после бунта Младшей ветви Хьюга отставил рукопись надолго, как ему казалось — навсегда. И не по причине пошатнувшегося здоровья. Все-таки историю как и правила игры описывают победители, а в те дни он отнюдь не был уверен в победе. Тогда он чувствовал себя скорее неудачником, ведь именно в годы его правления восстала Младшая ветвь. Но с недавних пор шиноби стал склоняться к противоположной точке зрения, Хьюга осознал, что в конечном счете доволен результатами своей деятельности. Он всегда честно защищал интересы своих людей; помог Ханаби погасить очаг великой обиды и ненависти внутри рода отменой древней традиции разделения на ветви и привести к примирению враждующие стороны; наконец, ему удалось воспитать достойного преемника, которому с легким сердцем доверил руководство кланом. Своим основным достижением Хиаши считал проведение в жизнь главного принципа долгого и успешного существования большой общественной группы — справедливости. Несправедливость, а точнее неравенство среди Хьюга — стали очевидной проблемой, исподволь подтачивающей крепость семьи. Люди могут перетерпеть какие угодно тяготы — бедность, голод, изнуряющий труд, но лишь при условии, что все находятся в одинаковых условиях, когда никто не выше и никто не ниже: это было и остается непреложной истиной во все времена. Но если справедливость нарушается, сначала возникает непонимание и обида, порождая затем недовольство и протест, и тогда любая система неминуемо раскалывается. Как далеко не глупый лидер, он замечал растущее недовольство в клане, оно крепло и витало удушливым облаком в воздухе квартала, да и не только он: многие понимали, что рано или поздно подобное положение дел естественным образом приведет к кровавой драме. Поводом для взрыва мог послужить любой пустяк. Зачем вообще существовала традиция разделения рода на ветви? Ответ был прост для того, кто изучал истоки зарождения клана. Разделение на ветви осуществлялось посредством рычага давления на угнетаемую сторону. Нанесение печати подчинения на лица младших детей, прекрасно зарекомендовало себя на первом этапе, создав условия для быстрого развития элитной прослойки — правящей верхушки, отделяя ее от многочисленного обслуживающего слоя — рабочей силы, обеспечивающей бытовые нужды высокостатусных господ тяжким, порой опасным трудом шиноби; к тому же закон позволял представителям Старшей ветви разом отсечь большинство конкурентов в борьбе за власть. В то время как отпрыски Старшей ветви оттачивали свои деловые качества, изучали науки, заводили полезные связи, имея перспективу в будущем занять место в Совете старейшин или вовсе встать надо всеми, дети Младшей ветви, заклейменные печатью, не отличаясь от своих более удачливых сверстников ни умом, ни талантом или уровнем владения различными дзюцу, были изначально лишены подобных возможностей древним, изжившим себя законом Хьюга. Кто как не он — Хиаши понимал это, читая выражение протеста в глазах близнеца? Поэтому Хьюга Старшей ветви редко имели много детей. Даже его родители вряд ли мечтали о близнецах, зная как жестоко они будут разделены печатью. Недавно в разговоре с женой он узнал, что в молодости Эмико мечтала о большой семье, но ее супруг тяжело перенес наложение печати подчинения на Хитоми. Она была его любимицей. Хитоши повидал жизнь и ему было нетрудно представить то пренебрежительное отношение и взгляды свысока, которые будет вынуждена безропотно сносить его дочь. Он пришел к однозначному решению в этом вопросе и убедил жену с помощью ирьенина выбрать способ избежать нежелательной беременности. Определенно, в конечном итоге, все произошло правильно, пусть и не самой легкой ценой, да — он пережил покушение, был вынужден отказаться от власти, однако это не остановило его в главном — в разрешении важнейшей проблемы клана. В итоге никто не пострадал, все получили равные права, а лица детей Хьюга с тех пор остаются чистыми до конца дней. Потому ему есть что сказать потомкам, ведь при его непосредственном участии огромная семья Хьюга совершила большой шаг в собственном развитии. Изменив свое мнение, теперь каждый день господин Хиаши Хьюга работал над рукописью о проблеме справедливого распределения общинных ресурсов. Он еще не придумал название и весьма смутно представлял количество времени необходимого для завершения труда, но ему и не нужно никуда спешить. Бывший лидер ощущал вдохновение и записывал мысли и советы, адресуя их будущим поколениям многочисленного и процветающего родового клана шиноби. *** Близился вечер. Рис был готов, закуска из цукэмоно* — тоже. Осталось снять пробу с булькающего на печи супа. Распробовав на вкус бульон, госпожа Хьюга, недолго думая, добавила щепотку соли и сняла кастрюльку с огня. Эмико собиралась накрывать стол, когда на кухню вошел супруг, держа в руках её теплую накидку, и предложил выйти на улицу. — Не стоит упускать такой вечер. Погода прекрасная и воздух еще не остыл… — А ужин? — Мы им обязательно насладимся, — Хиаши подошел ближе, расправляя накидку. — Я соскучился по нашим прогулкам. Она улыбнулась и согласно кивнула — ужин, действительно, может немного подождать. *** Пара — мужчина и женщина, прекрасный и гармоничный союз противоположных начал: темного и светлого, мягкого и жесткого, уступчивого и своевольного. Разумеется, не всякий мужчина найдет свою судьбу в любой женщине и наоборот. Более того, иногда поиск своей половины занимает много времени, но когда это происходит и две части объединяясь, становятся неразрывным целым, рождается нечто новое: общие цели, сопереживание друг другу, нежность, забота — единая жизнь. Им всегда было что сказать друг другу, но в эту минуту, Эмико и Хиаши было достаточно молча и неспешно идти рука об руку по аллее и дышать свежим вечерним воздухом. В какой-то момент оба, не сговариваясь, вышли из рощи и поднялись на небольшой холм, там они остановились, любуясь закатом. Хьюга вспоминал то, как два года назад случайно разговорился с симпатичной женщиной, заслушавшись напевным нежным голосом, и залюбовался ее красивыми глазами. Думая о том, что забудь мама о приглашении Эмико вместе полюбоваться цветением сакуры в роще, они бы до сих пор жили по-старому, не подозревая о том, как им может быть хорошо вместе. К моменту их сближения в его жизни произошло много всего — интересного, важного, плохого и хорошего. Пережитых событий с лихвой хватило бы на несколько судеб.        Ему было дано вкусить сладость признания и власти, пережить разочарование и простить предательство бунтовщиков; перенести боль потери самых близких и пожирающий изнутри гнет вины; на протяжении всей жизни отдавать долг служения интересам клана и семьи.       Еще в юности он познал настоящую любовь с прекрасной Рейко — яркой как сполох огней фейерверка в Чичибу, но так же быстро покинувшей его, как пролетающая звезда меркнет в августовском небе. Разумеется, он не помнил времени когда думал, да и думал ли вообще о счастье после нее? Хиаши мог откровенно признаться, что не ждал от судьбы ничего подобного. Тогда — две весны назад он казался себе глубоким стариком, все мысли которого были поглощены тем, как помочь сохранить власть своим наследникам после его смерти; стремился сделать Ханаби, а потом и Неджи копией самого себя — ответственного, сильного, решительного и хитрого, продумывающего все на сто шагов вперед лидера, занятого в первую очередь задачами удержания влиятеньности семьи, сохранения и процветания клана Хьюга. Удивительно, но теперь, став старше на два года, он ощущал себя бодрым и сильным мужчиной. Физически он чувствовал себя прекрасно, вероятно, многолетнее лечение дало свои результаты. Но дух его подпитывался не чудодейственными снадобьями Сакуры. Эмико исцелила его душу. Она не льстила его самолюбию, не восхваляла его таланты вслух, но в доброте и нежности бездонных глаз он черпал живительную силу ее искренней преданности, веры в него и… Любви. Хиаши, не привыкший к сентиментальным размышлениям, одёрнул себя и иронично улыбнулся. Это было довольно занятно — в пятьдесят лет вновь научиться строить планы, и вновь ждать будущее с верой в лучшее. Как тогда, позапрошлой весной, — в минуту их встречи, он услышал легкий вздох — шиноби посмотрел на жену, которая не могла скрыть восторга открывшимся видом. А небо было поистине великолепным — подсвеченное светилом, оно отливало золотом, чуть подальше от солнца алеющие участки, переходя от розовато-золотистого до почти красного, оттенялись перышками серебристо-сиреневых облаков. В свете закатных лучей одухотворенное лицо Эмико светилось трогательной мягкой красотой, Хиаши в который раз отметил про себя, как обезоруживающе и притягательно действует на него ее женственность. Она сказала с легкой грустью в голосе: — Мне сложно сказать, что я ощущаю сильнее: восхищение прекрасным закатом или грусть от того, что мы провожаем еще один прекрасный день нашей жизни. И его, увы, нельзя вернуть. Хиаши повернул супругу к себе и обнял и, делясь своим теплом, встретился с ее губами. *** Эмико И Эмико ожила от этой ласки, ощущая себя столь любимой и оттого окрыленной, полной жизненных сил, она сильнее прижалась к мужу, думая о том, что с ним она готова идти куда угодно, разделяя пополам всё, что ниспошлет им судьба. *** После поцелуя Хиаши, желая подбодрить нежную спутницу, убежденно произнес: — Отпусти печаль. Ничто не победит красоту и силу жизни. Это известно даже детям. Эмико, завтра нас встретит прекрасная утренняя заря, неизменно приходящая всякий раз после прощальных лучей закатного солнца. Примечание цукэмоно* — японские соления, маринованные в различных заквасках и соусах овощи (дайкон, огурцы, баклажаны, тыква и тд.) Благодарю всех кто читал и ставил звездочки. Спасибо.