all you sinners

I. Трэвис

      Ощущение неотвратимости наказания преследовало Трэвиса. Эти дни он все больше думал о том, что не сможет… проскочить. Разбежавшись, чтобы перепрыгнуть эту огромную яму, он тянется к островку спасения, но уже в полете вдруг понимает, что не долетит… Будь яма немножко меньше или прыгни он сильнее — все бы получилось. Но нет. Не в этот раз. Не для Трэвиса.       И это гнетущее чувство ломало в груди ребра.       Но отец как-то сказал: «сын, в этом мире все имеет свою цену, все находится в равновесии. Когда-нибудь придется заплатить, если ты раскачаешь чашу весов». И Трэвис понимал, что за оплатой придут именно сегодня — он не знал кто и как, но шестое чувство говорило ему: с этим покончено.       Наверное, у него было выбор… в каком-то смысле. Он ведь мог не идти на поводу у своей семьи? Мог перечить матери, мог рассказать всё общественности, поступить, как полагается настоящему полицейскому. Но Трэвис струсил. Он решил, что они и правда все в этом замешаны, что семья стоит выше и офицерских обязанностей, и собственных принципов. Кто он такой, чтобы перечить женщине, которая его родила, выкормила и воспитала? И потом, на какой странице инструкций было написано, как поступать, если твой брат — оборотень?       Появление Лениви в лагере было первым камешком, который упал с гор, предвещая лавину. Увидев парня, Трэвис понял, что не выберется. Уже нет.       — И какого черт ты тянул? — Лишь мельком отвлекшись на подошедшую Лору вспыхнул Трэвис, — думал, заживет?       — Ну э-э… Типо того. Думал ещё не стоит ли отправиться на курорт белых рубашек после нашей веселой тусовки, — Дилан попытался сказать это позитивно, даже улыбнулся, но бросив взгляд на Трэвиса и Лору понял, что его шутку вряд ли оценят. — Ну типо в дурку. Тяжело было объяснить ма, почему у меня теперь только одна рука.       — Ох, проклятье, — Трэвис сжимает пальцами переносицу, пытаясь собрать все мысли в кучу. Что вот теперь с ним делать?       На улицу вышел Крис, привлеченным шумом.       — Твою мать, Диджей Ди… — Сказал он со второго этажа, опираясь руками на перила. — Тебе прошлого раза было мало?       — Салют, мистер Хэ. Ну, я типа в волчьей тусовке теперь, — он показал укус, — решил, что лучше приехать сюда, чем сожрать дома ма и кота… — Шутку снова никто не оценил. Крис спешно спускался вниз по лестнице.       — А… ты уверен? — Спросил Крис, когда поравнялся с остальными.       — Да какая разница, — прервал едва открывшего рот Дилана, — что, скажешь ему катиться? Уверен он или нет, ему придется остаться здесь на эту ночь. Итого у нас четыре оборотня, три человека и ноль клеток.       — А что, оборотни — не люди? — Донесся вопрос Макса откуда-то из-за коттеджа, наверное, опять болтал по телефону, ходя по округе.       — Может быть всех посадить в участке вместо журналистки? В одну камеру? — Крис начинал нервничать, это было заметно по тому, как он суетился.       — Один оборотень — чрезвычайно силен. Думаешь, втроем они не сломают одну решетку? — Трэвис тоже начинал психовать, но пока сдерживался.       — А что ты, блин, предлагаешь?       — Будем действовать согласно плану, — растягивая слова убеждал всех — и себя в первую очередь — Трэвис, — Крис останется в подвале, Макс — в домике у озера, а ты… — он окинул бегло Дилана, — поедешь в участок. Придется посадить его в место репортерши, а с ней… придумаю что-нибудь. Поехали сейчас. Свою машину припаркуй где-нибудь… Подальше.       Дилан кивнул и сел в машину. Трэвис сжал плечо Лоры и отвел её в сторону.       — Придется уехать раньше… Проверь оружие, сидите тихо. И помни — не лезь в подвал, что бы ни случилось. Даже если случится само плохое — спрячься и жди утра. И… присмотри за Бобби. Он совсем сдал после пожара. Наконец, он притянул её чуть ближе и поцеловал в лоб: коротко, но с чувством, а после направился в сторону своей машины.

10:31 pm

      Мэри Квинн сидела на стуле, прикованная наручниками в батарее и смотрела на спину Сайласа, лежащего лицом к стене на шконке. Трэвис сидел на стуле на другом конце коридора, ближе к лестнице и таращился в пространство перед собой, будто уходил куда-то в другой мир, однако, задержаться там было достаточно сложно, особенно с учетом того, что журналистка все время трепалась и соизволила закрыть свой ротик только минут десять назад — очевидно, у неё пересохло в горле.       Дилан лежал на спине на шконке Лоры с наушниками в ушах и иногда подвывал какой-нибудь песни, выводя что-нибудь вроде «аэй эээ бэд гаай». Кажется, ему было страшно, но он старался не подавать виду, пусть на него никто и не обращал внимания. Было тихо. Убийственно тихо. И время, кажется, текло так медленно и одновременно так быстро, что мурашки бродили по телу.       Это была не первое полнолуние Трэвиса, но уж точно последнее. Учитывая, что крови для защитной «маски лица» у Хэкеттов больше не было, а ружье в руках Трэвиса было заряжено исключительно серебром — сегодняшняя ночь была ва-банк.       Трэвис почти что слышал, как тикают внутри него вымышленные часы, когда снаружи участка донесся какой-то шум, и, судя по всему, это были автомобили, подъезжающие один за другим.       Трэвис что-то почувствовал, внутренний голос сказал: «вот оно, начало конца, » и коп только сильнее сжал ружье, вешая его за плечо и извлекая из кобуры свой табельный пистолет. Ему уже везло с выстрелом в руку, а за везенье нужно платить. Бросив быстрый взгляд на Квинн и поймав её наглую ухмылку, Трэвис поднялся наверх по лестнице. В этот момент дверь в участок распахнулась и один за другим помещение начали наполнять полицейские — молодые, свеженькие, один к одному, как с картинки. У всех было оружие наготове, раздались крики «бросить оружие!», запрыгали кружки ярких лучей от фонаря.       Трэвис и не думал сдаваться, он шмыгнул вбок, прячась за стол, секунда на раздумье, а после побежал обратно к лестнице, надеясь закрыть решетку. Это был последний рубеж, который позволит дождаться хотя бы полуночи…       — Сдавайся, Хэкетт, всё кончено! — Громкий голос, который теперь уже Трэвис ни с чьим не перепутает. Кирни. Вернулся. — Сдавайся, мы всё равно доберемся до тебя! Разберем по кирпичику этот сраный участок, и освободим всех, кого ты здесь держишь, ублюдок!       — Сюда, сюда! Мы здесь! — Голос Квинн снизу одновременно и радостный, и истерический расшатывал и без того шаткую позицию Трэвиса. Трэвис спустился вниз по лестнице, прячась за углом стены и готовый атаковать в любую секунду. Наверху вовсю ходили люди Кирни и Трэвису даже послышалось, что ему сообщили что-то о Лоре, вроде как что её здесь нет, а Кирни ответил, что он так и думал и приказал своим ехать в лагерь.       Трэвис немедленно коснулся рации, чтобы передать сообщение, но голос Кирни перебил его:       — Трэвис, я считаю до трех и мы открываем огонь на поражение. Живым ты мне не нужен, прочем, с таким послужным списком и на зоне тебе долго не протянуть…       — Лора, — приглушенным шепотом вызывал по рации Трэвис, но в ответ были только шумы и помехи. Он звал ещё и ещё, но все было тщетно. Это был тупик.       Тем временем Кирни надоело общаться и он приказал стрелять, а сам покинул здание, чтобы догнать группу, двигающуюся к лагерю.       Пули отлетали от железных прутьев решетки, дырявили стены. Трэвис инстинктивно пригибал голову, но стрелять не торопился. У него в пистолете был только один магазин, а в ружье драгоценные серебряные пули, тратить на копов которые было бы сродни безумию. Он думал только о Лоре. Что теперь будет с ней? Он представил, как скривится её лицо от боли, когда она узнает, что Трэвиса больше нет. Когда узнает, что придумал её отец, Джейсон — хотя придумка его лишь отчасти, все остальное Трэвис совершил сам за эти шесть лет, и как скромно будет стоять печать в его деле: «убит при попытке оказать сопротивление при задержании». Он представил, как ему захочется протянуть руку и вытереть слезы с её щек, но он уже не сможет этого сделать…       Когда решетка пала под натиском копов, Трэвис сделал несколько выстрелов. Он стрелял по ногам, не желая больше отнимать жизни. Но на место одного упавшего приходил другой, а отступать ему было некуда.       Когда он упал на грязный бетонный пол, пытаясь откашлять кровь, в голове уже звенело, и он не слышал, как копы освобождают пленников. Он смотрел широко распахнутыми глазами на пыль, которая причудливо крутится от его сбитого дыхания, устраивая настоящие волшебные танцы в бегающем свете фонарей копов. А потом всё потемнело и мир перестал существовать.

II. Джейсон Кирни

      Все то время, что Джейсон Кирни провел вдали от Норт-Килла, буквально разбирало его на ментальные составляющие — каждой секундной, каждым днем. Каждой неделей. Теперь, когда он гнал свою служебную шеви в сторону лагеря, оставив за спиной участок с группой копов, что будут вынуждены стрелять на поражение в случае отпора со стороны противника (коим, разумеется, являлся никто иной, как Трэвис-мать-его-Хэккет), голова то и дело рисковала взорваться от предчувствия встречи с родной дочерью.       Да, Лора навряд ли будет рада его видеть. После того представления, что он, вместе с ее (подумать даже смешно) женихом, устроили прямо на пороге участка, хотя бы даже призрачной надежды на относительно теплую встречу не было от слова «совсем». И Джейсон отлично это понимал. Но в сущности, ему было плевать, насколько несчастной станет Лора после появления перед ней ее отца. Плевать потому, что он сам знает, что для нее будет лучше. Счастливым будущим прозябание в Норт-Килле точно не назовешь. Ровно, как и венчание с мужиком, давно отметившим полвека топтания прекрасной земли Америки — боже, храни ее. Он не мог позволить своей дочери так просто сломать ее юную жизнь. Не мог представить ее, обитавшую в этом забытом всеми захолустье, в компании Хэккета. Еще максимум лет десять — и все, тот ляжет обузой на плечи Лоры, а она, в силу своего упрямого характера, до последнего будет себя убеждать, что все нормально. Но разве это нормально? Взвалить на себя все то, что рискует обвалиться прямо на голову, в любую секунду? О каком счастье тут может идти речь? Чем, черт его подери, этот Хэккет так вскружил голову молодой девчонке, обычно умеющей направлять свои мысли в правильное русло, и не разменивающейся на сомнительные инициативы? В голове не укладывалось, что это все действительно реальность. Пусть он хоть трижды спасал жизнь Лоры, пока та находилась во всей этой канители с оборотничеством, и пусть создавал видимость заботы, о которой она говорила — этого хватило, чтобы согласиться на его преложение? Да она с ума сошла. Этого явно было недостаточно.       Быстро скользнув пальцами по отросшей щетине на подбородке, Джейсон вдруг задумался, что именно он, минутами ранее, оставил позади себя. На самом деле, в душе Кирни и до сих пор существовали сомнения, ясно отражавшиеся на его хмуром лице. Он уже не мог сдать назад, чтобы проверить, что там происходит в участке, и заперт ли белобрысый пацаненок в своей клетке. Приказа трогать решетки своим он не отдавал — но, и не запрещал. Впрочем, до полуночи время есть. Будет нужно — лично вернется к оборотню, чтобы пальнуть в его звериную рожу священным запалом 925-й пробы. Но кто знает, что будут творить нью-йоркские кадры, оставшись без командования, да наедине с тварью, как будто сошедшей с обложки афиши подросткового триллера?       Сомнения все-таки были. Небезосновательные.       Сомнения мерзкие, тягучие. Способные за считаные доли секунд перевернуть все с ног на голову.       — Сука!       Сухая ладонь с силой шлепает по обивке руля. Тахо, тем временем, сдает скорость из-за приспущенной педали газа. Кирни нервно стискивает зубы, и ведет плечом, с закрепленной на нем рацией. Сука, кто бы знал, что именно сейчас тот рой сомнений, и без того одолевавший его последнее время, прогрызёт эту чертову лазейку так «вовремя»!       Он склоняет голову к микрофону, удерживая кнопку приема.       — Оцепите въезды и выезды Хэккетс-Куори. Первый пусть встанет на повороте к лагерю, прямо на трассе — остальные, дальше, ближе к территории. Следите за тем, чтобы никто не покидал лагерь. Из машин не выходите. Ждите команды.       Еще раз матернувшись себе под нос, Джейсон оформляет едва ли не полицейский разворот, заставляя внедорожник буксануть на грязи при повороте. Возвращаясь назад, к участку, он проклинает себя практически каждую минуту пути — что, потерял сноровку? Сомневаешься в своих решениях?       Уже не думаешь, что был прав во всем?       — Придурок. Сука, ебаный Норт-Килл.       «Следи за дорогой, а об остальном подумаешь потом. С непривычки, может и получится.»       Машина оставляет длинный тормозной след на грунте, прежде чем остановиться окончательно. Кирни выскакивает из нее, словно ошпаренный, на ходу нервно поправляя на себе черный пиджак. Из дверей участка, вальяжной походкой, «выплывает» Элли — его относительно новая стажерка, чаще всего не работающая на месте, а развлекающая болтовней остальных копов. Кто знает, может именно ради этой функции Кирни и одобрил ее кандидатуру полгода назад?       — Сколько времени?       — Эм… Тридцать семь минут до полуночи, — Элли бодро отчитывается по цифрам на своих наручных часах. Но, прежде чем она успевает вставить какую-нибудь из своих обычных шуток, Джейсон проскальзывает мимо нее внутрь здания. Ему даже не нужно спрашивать, что там в подвале. Судя по отсутствию выстрелов, главный виновник торжества уже успокоился, и табельное можно не доставать.       Кирни быстрым шагом спускается по лестнице, замечая четырех своих сотрудников, склонившихся над телом, без движения лежавшим на полу. Отвратительный, визгливый голос девки из камеры вынудил сместить взгляд в сторону, на уже не запертую за решеткой журналистку, и успевшую присесть на уши одному из копов.       — Заприте ее. Пусть будет все, как было.       Блондинка даже дернулась, услышав, что освобождать ее пока никто не собирается. Встрепенувшись, она развернулась всем корпусом к Кирни, демонстрируя свое негодование напряженной позой, со сжатой в кулак ладонью.       — Чего? Какой — заприте? Этот маньяк насильно нас тут дер…       — Заткни. Свой рот. Будешь болтать — заткну его тебе сам лично.       Почему-то, сомнений в том, что она сидела здесь просто так, не было даже изначально. А внимание снова возвращается к отдыхающему Хэккету.       — Живой?       Слишком холодный тон пробирается в слух присутствующих, словно ядовитая змея. Возле Кирни, ни с того ни с сего, опять возникает Элли. На этот раз — с термосом в руках, который, видимо, уже успела достать из своей машины.       — Я вызвала медиков. Пульс есть. Но, ему там по уху скользнуло. И, кажется, в область легких прилетело.       — Надеюсь, ветеринаров. С таким скотом, только они справляются.       Стажерка, неловко заправив за ухо прядь темных волос, пробует представить, что это шутка, улыбнуться. Но, на лице Джейсона нет и тени улыбки.       Элли тут же смято кивает, поджав губы. После чего, пару раз аккуратно хлопает мужчину по предплечью.       — Расслабьтесь. Представьте, что я вызвала неотложку для бомжей. Не в обиду бомжам, конечно, и все такое.       — Умница.       Скрестив руки на груди, Кирни остается в одиночестве, наблюдая за тем, как копы рассредоточились напротив всех тех, кто был до них самих в этом подвале. И, с трудом соображая, что делать дальше, когда стрелка часов перевалит за полночь.       — Дави на рану. Чтобы не откинулся до медиков.       — Тут есть какие-нибудь тряпки? Я уже весь в крови.       — Вы убили мистера Хэ?!       — Я буду жаловаться на то, как вы со мной обращаетесь!       Кто-то поддевает его локтем, вырывая из окутывающих коконом разношерстных голосов.       — Сэр, я все понимаю, но почему мы не выпускаем гражданских?       Элли, попивая что-то из своего термоса, решает, видимо, проверить терпение своего начальства на прочность. А ведь по ее беззаботному лицу и не скажешь, что она это практикует с самого начала своей карьеры.       — Ты же все понимаешь. Тогда зачем спрашивать?       — Ну, точную цель нашего визита сюда мы так и не услышали. Вот я и интересуюсь.       — Всего полгода ты находишься в моем подчинении, а ведешь себя как заноза в заднице уже со стажем.       — Между пр…       — Выносите это тело на улицу.       Повысив голос, мужчина отдает команду своим сотрудникам. Сжав пальцами запястье стажерки, он уводит ее ближе к стене. Туда, где беспризорно валялось ружье. Кажется, Кирни догадывался, чем оно могло быть заряжено.       — Ждите наверху. Мы тут вместе с Элли пока поболтаем с этими арестантами. И, постарайтесь сделать так, чтобы шериф не подох.       Если в полночь произойдет именно то, о чем рассказывал Хэккет, с ним придется поговорить еще раз. Наверное, даже без рук.       Сука, это будет очень сложно.