all you sinners

I. Трэвис

      Ну и дурак же ты, Трэвис.       В груди сжимается в ком все нутро, будто кто-то схватил рукой. Пальцы чуть белеют сдавливая борты ванной крепче и крепче.       Дурак… Старый дурак. Теперь он выглядит глупо, притом настолько, что холодеют ступни в тёплой воде. Само собой отказывает дыхание, и он, затаившись слышит, как разгоряченное сердце постепенно успокаивает свой бег. Будто птица, которая пыталась выбраться из ловушки, у которой все меньше и меньше сил, с разгону ударяется всем телом. Бах. Бах… Бах.       Чёрные как смоль глаза ловят каждую эмоцию на лице Лоры. Что он ожидал?.. Может быть и правда ожидал, что она обрадуется и бросится ему на шею. Да, раскидывая вокруг себя предметы. Он думал, что она обрадуется?.. Глупый Хэкетт, и на что ты ей сдался?       Кислород не поступает и перед глазами идут чёрные круги. Он отрывисто вздыхает, не сводя с Лоры взгляда. Эти вопросы — зачем они? Неужели она думает, что он мог что-то ещё иметь в виду? Мог пошутить?..       Было тяжело объяснить, что сейчас сломалось в груди Хэкетта, может быть он просто ожидал другого? Ожидал, что Лора окажется с ним на одной волне, услышит тревогу в его голосе, его трусость и одновременную решимость перечеркнуть свое прошлое, которое до сих пор тащилось за ним как гиря на ноге заключённого. Но вместо этой гири добавилась другая.        — Извини, — ровным тоном отвечает Хэкетт, без злобы, без обиды, точно он автомат, а после, увлекая за собой массу брызг, поднимается и вылазит из ванны. Если бы он мог гореть от стыда, то сейчас на дне ванной Лора могла бы найти только угли. Пара быстрых действий: берет полотенце, обвязывая его вокруг бёдер, свою одежду и выходит из ванной комнаты.       Ледяной грязный пол под ногами не причиняет неудобств, как это бывало раньше. Трэвис оказывается в своей спальне и бросает одежду на стул, меняя свое полотенце на домашную одежду. Он вдруг останавливается и поднимает ладони на уровень глаз — пальцы бьёт крупной дрожью, будто он долго пил.       «Дьявол», — злится на себя Трэвис, и на футболку, что прилипла к мокрой спине. Хочется бежать, прятаться, как будто ему снова лет двадцать. В груди странное ощущение, будто он, открыв свое уязвимое место, вдруг получил острый укол прямо в самое больное. Он не мог объяснить себе почему, но было больно от всех этих вопросов, условий Лоры. Что-то было не так.       Хэкетт проводит ладонью по волосам взъерошив их основательно. Когда взгляд останавливается на окне и раскиданных вещах вокруг подоконника, идея приходит сама собой. Стараясь действовать тихо, осторожно, он выбирается наружу. По-осеннему прохладный воздух тут же обнимает Трэвиса за плечи. Он пробирается по черепице на до боли знакомое с детства место. Некоторое время подумав, он нашаривает ладонью место, которое укрыто от чужих глаз. Откровенно говоря, он уже даже не помнил, что там, в этом его тайнике было, и сколько прошло лет с тех пор, как он последний раз его вскрывал.       Рука нашаривает сигарету, зажигалку, а ещё конверт. Он достаёт все, что нашёл, и принюхивается к сигарете. Да, такую не купить в магазине… Не долго думая, он сжимает один её конец зубами, и поджигает другой, порядком повозившись с зажигалкой, чудом не отдавшей богу душу за столько лет.       Он узнает конверт, стоит его повернуть к себе лицом. Он знает, что внутри… Хорошо знает…       Первый глубокий вдох дыма. Трэвис закрывает глаза, упираясь лбом в ладнонь, а локтем в колено. Он ждёт этого так необходимого сейчас расслабления, ждёт, когда станет хоть немного легче. Свободной рукой он все ещё держит конверт, не открывая его.       И почему оба раза так сильно? И оба раза так больно? В чем он виноват, что он делает не так? Первый раз ему не хватило решительности, а сейчас, когда хватило — он выставил себя дураком. Стоило остаться там и отрепетировать постановку простого вопроса, к которому он так долго шёл? Может быть другой Трэвис не обратил бы внимания на все это. Но не этот. Этот слишком был уязвим.       Облачко дыма поднимается в воздух и тут же растворяется. В голову ударяет вожделенная слабость. Как будто он когда-то давно знал, что этот маленький белый убийца так понадобится ему в эту минуту.       Трэвис переводит взгляд на конверт, который все ещё держит в руке, и внезапно понимает, что нужно сделать.       Щелчок зажигалки и пересушенная бумага вспыхивает, как пух. Прощальные буквы, выведённые красивым подчерком Амелии исчезают навсегда. Ровно как и её фотография в черно-белом, с этой тёплой улыбкой и счастьем в глазах. Всё превращается в пепел и подхватывается ветром, а Трэвис делает ещё одну затяжку дымом.       Может быть оно и к лучшему.

II. Лора

      Сказать, что Трэвис оставил ее в смятении — это, в общем-то, не сказать ничего. Лора провожает его взглядом, оставаясь на месте некоторое время. По телу, пробегает холодок. Тот самый, оповещающий о том, что она либо слишком взволнована, либо злится. Кажется, сейчас было и то, и другое.       -…чего?       Она думает, что в данный момент вполне способна перевернуть этот чертов дом вверх дном. Словно, в ее силах разворотить поместье Хэккетов настолько, чтобы, наконец, лишиться всех сил и почувствовать удовлетворение. Что он только что сделал? Просто взял, предложил ей взять его фамилию, и…ушел?       — Ебать. Да вы все здесь отбитые!       Шлёпнув со злостью по воде — так, чтобы за бортик ванной полилась вода, Лора поднимается на ноги. Выбирается на холодную плитку, обматывает себя полотенцем, напрочь забывая о том, что на корзинке для белья, вообще-то, лежит ее чистая одежда. Которую она сама же для себя и подготовила, прежде чем собиралась отмыться от чертовой краски.       Трэвис оставил здесь и пистолет, и часы, и ключ от машины. Взяв это все в руки, Кирни, распаленная, словно только что прибывшая из преисподней задница Люцифера, вырывается из ванной, тут же пулей залетая в комнату старшего Хэккета. Конечно, он должен быть там. Куда же, блять, он еще может пойти. Но, вопреки ожиданиям, в комнате она его не находит. Так и застыв на входе, сжимая в одной руке пистолет, а в другой — часы и ключи, Лора остолбенело смотрит на раскрытое окно.       — Что, спрятался? Ну и сиди.       Она кладет пистолет на тумбочку. Туда же, швыряет часы.       — Как ребенок. Пиздец!       Нет, это вообще нормально? Он…обиделся? На то, что она просила сформулировать свою мысль поточнее? Чтобы, если это действительно было предложение, она поняла это наверняка?       Характер Лоры — что-то среднее, между матерью и отцом. Она не привыкла задумываться о чувствах, думая, что все решают поступки. Не обладала тонкой душевной натурой, и беспрецедентной эмпатией. Это знали все, кто был с ней более-менее близок. Это, должен был понять и Трэвис.       Только вот, кажется, не понял.       Светловолосая фурия сбегает по ступенькам к кухне, и врывается в нее, распахнув одну из двустворчатых дверей. Крис, сидящий за столом в компании двух бутылок пива, чуть было не давится — его громкий кашель слышно на несколько метров.       — Есть еще?       Кивнув на закрытую бутылку, Лора нервно ведет ладонью в сторону, — без вопросов. Просто ответь.       — Ну, в холодильнике.       Она подлетает к столу, и хватает пиво той же рукой, в которой у нее до сих пор ключи от доджа. Брелок звякает о стекло, звук тут же стихает.       — Отлично. Возьмешь в холодильнике.       Чтобы не выглядеть перед местной флорой и фауной идиоткой уж окончательно, Лора быстро влезает в свои кеды, и, уже после, с силой пихает входную дверь. На улице прохладно. Свежий ветерок скользит по ее телу, делает мокрое полотенце тактильно неприятным и ледяным. Стараясь не обращать на это внимание, она намеренно шагает туда, откуда Трэвис может ее увидеть со своего тайного места. Машина стоит совсем рядом — можно было пройти быстрее.       Но, ей было надо преодолеть это лишние несколько метров. Все для того, чтобы, как только можно будет разглядеть Хэккета наверху, на козырьке крыши, демонстративно поднять руку с поблескивающими в ночном освещении дома ключами. Лора делает это с упоением, ловя на себе взгляд Трэвиса. Пускай, сидит там, и выдумывает себе проблемы. А она, устроившись на водительском, включит радио, выпьет это пиво, и потом, уснет к чертям. Может, прямо здесь. А может, пойдет в дом.       Так играть на ее нервах был способен только он. На совершение идиотских поступков, последнее время, толкал тоже именно Трэвис. Чтобы она, раньше, так из-за отношений переживала? Так злилась? Нет, подобного в ее жизни не было точно. Подчиняясь какому-то странному внутреннему желанию, Лора заводит машину. Салон начинает подсвечиваться приборной панелью и боковыми кнопками, предоставляя свое нутро для самобичевания заведенного, словно мотор, человека. Пальцы ловко скручивают крышку, которая отлетает в пространство между дверью и сиденьем.       А вообще, можно даже двинуть отсюда куда угодно — глупо психануть, и представить, что все ее проблемы решатся в одно мгновенье, как только она сделает это. Лоры хмыкает, отпивая прохладное пиво. Сегодня, ей вроде как сделали предложение, и она согласилась.       И что, в итоге? Это ничего для него не значило?