I. Трэвис.
Посещение душа этим поздним вечером само по себе казалось странной идеей, тем не менее Трэвис принял решение смыть с себя все, что накопилось. Пожалуй что в ванной стоило бы произвести капитальный ремонт. Как и во всем чертовом доме, который выглядел как пристанище отшельников. За жизнь Трэвиса дом сильно обветшал, и, положа руку на сердце, он не мог вспомнить хоть одного серьезного ремонта. Хотя, бесспорно, когда-то этот дом выглядел более чем. И, может быть, стоило бросить здесь все и свалить к чертовой матери куда глаза глядят, но Хэкетт чувствовал себя сторожевой собакой, привязанной к поместью Хэкеттов на огромную цепь. Потом, куда девать младших братьев-оболтусов, один глупее другого?.. Нет, отсюда уже не вырваться, не в пятьдесят шесть. Не тогда, когда тебя тянет к теплому креслу и треску камина, когда чтение книг кажется тебе лучшим досугом, а зрение падает до кротовьего. И все же присутствие здесь Лоры вносило оживление, свет, свежесть. Будто вся эта вековая пыль со старыми ободранными обоями и скрипучими полами — весь этот дом вот-вот оживет, затанцует свой вальс-бостон… Влюбленный, глупый. Старый. Он тряхнул головой, сбрасывая с волос воду — привычка с детства, которую мама так и не смогла искоренить. «Ты все забрызгаешь!..», " вытрись как следует!»… Трэвис улыбнулся своим воспоминаниям, и, наскоро избавившись от лишней воды, натянул белье и домашние брюки, а после вернулся в свою комнату. Обитель шерифа Хэкетта, а когда-то малыша Ти, хулигана Трэвиса, сержанта Хэкетта целиком и полностью отражала его внутренний мир. Здесь было много книг совершенно разных направлений, фотографии с Хэнком, с семьей, с братьями. Наградное оружие в рамке, несколько почетных грамот за отличную службу Норт-Киллу. Кое-где, запрятанные за шкафы, столетние календари или рамки, можно было найти плакаты с Роллинг Стоунс, Скорпионс и даже Милен Фармер в соблазнительной позе. Стол тоже был завален самыми разными интересными вещами. Например, целый набор для работы с кожаными изделиями: нитки, пробойники, небольшой молоточек, лезвия. В другой стороне стопкой лежали разные вещи из кожи, например, несколько кошельков и даже ремни с подтяжками. Но все же больше на столе было листов бумаги, исписанных или даже изрисованных чем-то несущественным. Старые кассеты для плеера и видеомагнитофона с вытянутыми и испорченными лентами, значки и даже несколько редких крышек от пивных бутылок. Рядом стояло кресло, на нем лежал старый потертый плед, очевидно ручной вязки. Мама подарила его Трэвису на 18 лет и с тех пор он нежно его хранил и даже латал исхудавшие места: ему всегда казалось, что укрывшись этим пледом он почувствует себя особенно тепло. В целом создавалось ощущение легкого бардака, да и сам Трэвис больше использовал эту комнату как склад, ведь раньше он предпочитал пропадать днями и ночами в участке, больше считая его своим домом. Но сейчас его старая комната снова обрела хозяина. Он стоит спиной и вытирает полотенцем голову, задумчиво глядя сквозь сто лет не видавшее генеральной уборки окно. Когда дверь позади открывается, он резко оборачивается, нашаривая рукой пистолет, что лежит на столе. Сердце пропускает удар, но вместо злодея-убийцы он видит Лору. По спине пробегает холодок, в желудке завязывается узел. Он разжимает руку на рукояти пистолета. — Лора? Ни один из вариантов цели её визита не сходится с реальностью. Резвой козочкой Кирни запрыгивает на его кровать, ероша аккуратно заправленное утром одеяло и сминая подушку. Он хочет сказать ей, что неприлично сидеть попой в изголовье, но бросает свою затею… это же Лора. И обычно с ней такие фокусы не проходят. Он улыбается, свешивая полотенце на спинку стула у двери, а затем для верности ещё раз проводя ладонью по волосам: ещё немного и будут сухие. — Спать со мной? — Он присаживается на краешек кровати, хватая её лодыжку в свой плен и кладя её на свои колени. — А если я, ну, скажем, храплю? — Строит он гримасу. — Промучаешься всю ночь. Сердце приятно трепещет в груди, как и всякий раз, когда Лора оказывается рядом. Близко. Тем более так близко. Он гладит её лодыжку, добираясь до ступни и перебирая по ней пальцами, точно хочет сделать массаж. Его кровать откровенно неудобная даже для одного: узкая, скрипит и иногда из неё выстреливают пружины (ну, ладно, это бывало всего пару раз и никто, кроме перепуганного кота Совы не пострадал). Не скрывая восхищения, Трэвис обводит её лицо ласковым взглядом, раз за разом отмечая про себя, насколько же она красива и молода. Удивительна, как лесная нимфа или ангел, сошедший прямо с рисунков в детской Библии. — Лора, — зовет он, все ещё наглаживая её ногу, — ты бы пошла со мной на свидание? — Чуть наклонив голову, спрашивает Трэвис, наблюдая за каждой её эмоцией, которую она не успеет спрятать. — Прямо сейчас, — губы трогает коварная ухмылка. — Есть одна идея, если ты не слишком устала. Одним движением руки барахло с подоконника летит в большую коробку, которую, как и десяток других, Трэвис упихивает в шкаф. «Так, ерунда,» — бегло поясняет он, внимательно глядя куда-то на небо. — Я бы спросил тебя, не боишься ли ты, но, зная тебя, мне стоит скорее спросить это у себя, — делая некоторое усилие, Хэкетт побеждает щеколду, которая вот уже не один год стоит на страже оконной рамы. В комнату врывается ночная свежесть. Дождь закончился и небо очистилось, предоставляя луне полную власть. Хватая с полки комплектную футболку от домашних штанов, Трэвис быстро надевает её и перевешивается вниз, чтобы оценить обстановку. — Не помню, когда я делал это в последний раз, — мимоходом говорит он, — может быть полжизни назад. Как-то не было времени и желания… Он залезает на подоконник и аккуратно спрыгивает на небольшую площадку внизу — это крыша веранды. Под весом Трэвиса все хрустит и жалуется, но выдерживает. Убедившись, что это безопасно, Ти оборачивается к Лоре. — Возьми, пожалуйста плед. Нет, только не этот! — Увидев, как Лора потянулась к тому, что лежал на кресле, запротестовал он. — В ближнем шкафу, сразу на полке, прямо перед тобой. Убедившись, что плед захвачен, Трэвис протягивает руку Лоре, приглашая её следовать за ним. — Готов поспорить, в городе ты такого не видела. Он помогает ей выбраться и, уже не отпуская её руки, ведет за собой вверх, аккуратно ступая по скользкой черепице. Далеко идти не надо, и маленькие чешуйки черепицы выбиты и аккуратно сложены в сторонку, так, чтобы получилась удобная лесенка в небо. — Посмотри, — наконец, Хэкетт тыкает пальцем вверх, запрокидывая голову. Тысячи, миллионы созвездий украшают небосвод, превращая его в находку для любого звездочета. Вдруг снизу хлопает дверь, и кто-то выходит во двор. Трэвис совершенно по-мальчишески замирает, присаживаясь и утягивая за собой Лору. Спустя несколько мгновений они видят бейсболку, озадаченно крутящуюся по сторонам. Кто же это ещё, кроме Бобби. — Эй, кыс-кыс, — громыхает голос младшего Хэкетта. — Кыс, — повторяет он заворожённо. Потом что-то происходит вроде возни, после чего жалобно мяукает кот. — Вот ты где! Идти спать, злой кот. Буду тебя гладить, — Бобби говорит что-то ещё, но с крыши не слышно. После чего дверь хлопает и на улице снова становится тихо. Трэвис виновато улыбается, не глядя Лоре в глаза. — Он очень любит Сову. Бедный кот уже даже не пытается сбежать от него, особенно по вечерам… Он накидывает плед на плечи Лоры, а после вежливо подаёт руку, чтобы помочь сесть рядом и устроиться в его объятиях. — В детстве я сидел тут чуть ли не каждую ночь все лето. У меня даже были здесь свои тайники… — Он воровато покрутил головой, надеясь, что время и природа унесли его страшные тайны в свое лоно давным давно. — А теперь здесь ты. Можно сказать, внутри моей большой детской тайны, — он крепче сжимает объятия, аккуратно утыкаясь носом в висок Лоры и чувствуя её теплый аромат. — И я чрезвычайно этому рад.II. Лора.
— Я толкну, если разбудишь. Насчет этого не переживай. Так спокойно, уютно, хорошо. Она понимает, что находится вовсе не у себя дома, но одно только присутствие рядом этого мужчины заставляет чувствовать себя вполне комфортно. Будто, они с ним не ругались сегодня вечером. Будто бы, не сказали друг другу тех обидных вещей, которые до сих пор сидели в памяти четким оттиском. Лора помнит все. Но сейчас, не чувствует, что это было действительно важно. Она отрывает взгляд от его рук, склоняя голову на бок и хитро прищуриваясь. — Свидание? Пожалуй, соглашусь. Сэр. Он ее удивляет, даже не думая останавливаться. Лора остается на месте, наблюдая как Трэвис, отпустив ее ногу, поднимается с кровати. И, что он придумал? С Максом, обычно, все ограничивалось походами в кино, или парочку их любимых кафешек. Ну и, конечно, вечерами дома. Он заказывал что-нибудь, включал свою приставку — так, начиналась романтика. Кто-то кого-то жрал или бил на экране, она за этим всем наблюдала, предпочитая отрицательно помотать головой, если предлагалось взять второй джойстик. На этом, собственно, все. Наверное, это нормально — так проводят время вместе практически все парочки, которых она знает. Но, это невозможно было даже поставить рядом с тем, что сейчас предлагал Трэвис. Лора быстро догадалась, всего несколько секунд: свидание, ночь, открытое окно. Все, вроде бы, так просто, но… Она никогда не делала ничего подобного, в контексте свидания. — Аккуратнее, — бегло говорит, глядя на то, как Хэкетт забирается на подоконник. Вполне шустро для его возраста. На самом деле, ему сложно было дать конкретно его года. Изначально, ей казалось, что шерифу где-то за сорок, но точно до пятидесяти. Когда она узнала, сколько ему лет на самом деле, то даже удивилась — выглядел моложе ее отца, хотя тому всего пятьдесят два. На целых четыре года моложе. Когда Трэвис оборачивается, то наверняка ловит ее заинтересованный взгляд, которым Лора за ним наблюдала, еще оставаясь в комнате. Выискивая в комнате плед по его просьбе, она тянется не к тому, что нужен, тихонько выругиваясь себе при этом под нос. Конечно, не тот. Еще бы повезло сразу. Только под инструктажем Хэкетта, находит другой, после, подходя к подоконнику в полной боевой готовности. — Ты выиграешь. Такого у меня еще не было. Она оказывается на улице, ощущая приятную прохладу ночи, а босыми ногами — влажность черепицы. Пальцы ее руки в теплой ладони Трэвиса, и наверное, эту ночь она должна запомнить на всю жизнь. Поднимая глаза вслед за мужчиной, Лора прижимается к нему боком. Чувствует, что она там, где должна быть. С тем, с кем должна быть. Ей все равно, что будет дальше, и что было в прошлом. Потому сейчас, она, наверное, счастлива. Иначе, это чувство было описать сложно — да она и не пыталась. Лора опускается вслед за Трэвисом, будучи утянутой им вниз, чтобы сесть. Слух цепляется за голос Бобби, и на лице девушки проявляется косая улыбка. — Да что у него все злые-то? Говорит вникуда, будто бы самой себе. Снова вложив пальцы в ладонь шерифа, она двигается к нему ближе, ощущая тепло спиной вовсе не от пледа. — Любит, да… Знаешь, с его внешним видом как-то не сочетается. Без обид — он хороший. Лора закрывает глаза, полностью предоставляя себя в распоряжение Трэвиса. Слушает его, не пряча улыбки на лице — кто бы мог подумать, что тот сможет впустить ее не только в свой дом, свою жизнь, но и в приятные для него воспоминания? Она представляет его, еще в образе своего ровесника. Как прячет здесь что-то от родителей, братьев. Просто, проводит здесь время. Живет, как самый обычный человек, еще не зная, что будет происходить дальше. Подумав об этом, Лора обхватывает его руку, что сейчас ее обнимала, своими ладонями. Голову чуть отклоняет назад, чтобы затылком коснуться его шеи. — Мне очень приятно. Правда. Над их головами, целая россыпь звезд, ярко освещающих ночное небо. Лора не смотрит наверх, все еще держа глаза закрытыми, а руку Трэвиса — в своих руках. Она и не глядя понимает, насколько все сейчас красиво. Как красиво лунный свет ложится на верхушки деревьев, плотными рядами обступивших дом Хэкеттов. Как спокойно сейчас выглядит большой двор, погруженный до рассвета в тихую дрему. Все происходящее точно стоило того, что для него пришлось отдать. Лора знает — Трэвис навряд ли думает так же, лишенный родни во многом благодаря той девушке, которую сейчас так нежно обнимал. Если бы она могла сохранить все то, что он потерял, то наверняка бы сделала это. С одним условием: их отношения останутся точно такими, какие они сейчас. На другое, она меняться не готова. Слишком крепко она держится за то, что имеет. — Спасибо за все, что ты делаешь. Она ласково водит большим пальцем по руке Трэвиса, которую все еще держит. Открывает глаза, неопределенно смотря куда-то вперед, и словно думая о чем-то своем. Ей хорошо. Действительно, хорошо. — Знаешь, никогда бы не подумала, что можно чувствовать себя настолько счастливой. Без тебя, и не узнала бы, что так можно. Лора впервые говорит кому-то подобные слова, и ощущает, что ей хочется сказать даже больше, ведь он точно этого заслужил. Наконец, она выпускает руку мужчины. Подбирает под себя ноги, и, чуть отклонившись, стягивает с себя плед. — Давай. Так будет теплее. Спорить с ней бесполезно — она все равно заставляет его укрыться вместе, и потом, снова прижимается к Трэвису спиной. — Здесь очень красиво. Я бы тоже проводила здесь каждую ночь. И кстати — что было в тех твоих тайниках? Травка? Лора иронично вскидывает бровь, не представляя, как шериф вообще мог употреблять что-то подобное. Даже, в своей молодости.