I. Лора
— Сам пошел! Мудила. Реплика Лоры, обращенная к Крису, осталась без ответа. Можно подумать, она изначально не поняла, что всем здесь на них насрать. Ещё бы — не было бы все равно, не звали бы сюда вожатых, не подвергали бы их риску. А дети? Ещё повезло, что никто в эту смену не умер! Шериф обернулся и посмотрел на нее так, что Лора за мгновение потеряла весь свой запал. Туше. Она нервно заправила выбившуюся прядь светлых волос за ухо, отступила на шаг назад и всего лишь тихо фыркнула, скрестив руки на груди. И больше ничего не сказала, позволив Трэвису закончить этот конфликт. Почему позволила? Лора сама себя не понимала. Она слушалась. И кого? Человека, способного наплевать на ее жизнь так же, как это сделал Крис Хэккет. Он ведь убьет ее, если выбор встанет между ней, какой-то девчонкой, влезшей в неприятности по собственной инициативе, и его братом. Лора не вникала в дальнейший диалог. Не задумывалась о нем, лишь нервно перебирала край толстовки. Ей казалось, что она ошиблась. Ошиблась, вверив свою жизнь в руки Трэвиса Хэккета. Интуиция едва ли лгала. Неужели она так просто убедила себя в том, что несколько недель за решеткой действительно были исключительно во благо? Якобы шериф действовал из самых благородных побуждений: спас двух непутевых вожатых, в то время как его семейство даже не задумывалось бы над подобным вариантом? Им всем здесь на них плевать. Но Лора, как идиотка, еще на что-то надеется. — Неужели я вырвусь отсюда хотя бы на пару часов? — предложение выехать в город она встретила с показным скепсисом, не решившись задержать взгляд на Трэвисе дольше, чем на мгновение. — Прекрасно. Подумаю, что нам нужно, но только после того, как смою с себя это дерьмо. Ее вид и правда оставлял желать лучшего. Волосы слиплись и представляли собой спутанный на затылке веник. Стоило провести по ним пальцами в попытке хотя бы таким примитивным способом приложить «прическу» — на коже наверняка остались бы грязные следы пыли и мелких кусочков чужой плоти, что уже, казалось, присохли к ней намертво. — Покажи, где у вас душ. Пожалуйста. Лора заметила, как здоровяк, глядя на нее, неловко покачал головой, оторвавшись на секунду от кастрюли. Она лишь закатила глаза. — И что-нибудь переодеться. Хочу хотя бы на ночь забыть о том, как провожу это лето. Да и Максу бы тоже одежду сменить… Удивительно, но Трэвис с ней не спорил. И даже подарил бесценную возможность на следующий час почувствовать себя нормальным человеком, без лишних комментариев проводив в ванную комнату. Выглянув оттуда в одном полотенце немного позже, Лора видит стопку чистой одежды. Смытые грязь и кровь сделали из нее барышню менее воинственную. Она сидела на широких ступеньках террасы и смотрела на простирающийся впереди лес. Рубашка (которая была велика ей на пару размеров) приятно согрела тело, пахнущее мылом и чистотой. Макс ещё купался — она не стала караулить его у двери, решив, что теперь их уж точно никто не тронет. Хотелось побыть наедине с собой и обдумать происходящее. Лора опустила подбородок на колени и погрузилась в мысли под аккомпанемент стрекота насекомых. Ей давно не страшно. Страх остался где-то там, на задворках участка, где она впервые столкнулась со страшной тайной лагеря Хэкеттов. Столько всего произошло с того момента — сложно вспомнить каждую деталь, каждое своё ощущение. Да и надо ли? Впереди ещё столько всего, что заранее хотелось махнуть рукой. Завтра. Все завтра. Откровенно говоря, она бы даже выпила сейчас чего-нибудь алкогольного. И мысли в кучу соберутся, и уснуть будет проще — Хэккеты ведь буттлегеры, в их доме обязательно должно быть еще что-то, кроме той несчастной бутылки пива, так безжалостно выбитой из чужих рук. К слову, теперь Лора не уверена, стоило ли тогда вести себя так, или нет. Черт с ним! Заслужил, мудозвон. Она повела спиной, разомнув затекающие мышцы. Лора надеялась, что Макс найдет себе какое-нибудь занятие и не будет ее трогать хотя бы некоторое время.II. Трэвис
Трэвис несколько минут смотрел на стопки высушенного в прачечной чистого белья. Их собирала мама, он это знал наверняка, и было дико от понимания, что этого она больше не сделает. Никогда. Но позволить неумолимой тоске забраться под кожу он не мог. Никак, не сейчас. Он должен держаться, иначе, если сломается он, то сломается и вся эта чертова вавилонская башня. Трэвис перебрал наугад несколько стопок, выуживая что-то похожее на брюки Келли. Черт бы знал, какие брюки она носила… С одеждой для Макса получалось проще, потому что цветастые майки Калеба ни с чем не пререпутать, и их, ровно как и драные джинсы в стиле заядлого рокера, он тоже нашел. С блузкой для Лоры получалось куда сложнее, и, наконец, Трэвис просто взял свою рубашку из стопки чистых и сложил к оставшейся одежде. В конце концов, она может постирать свои вещи или выбрать что-нибудь сама. Караулить Лору — странно. Помявшись несколько мгновений у закрытой двери, Трэвис отправился в свою комнату, где, наконец, снял с себя полицейскую форму, заменив ее на более повседневный вариант: джинсами и клетчатой рубашкой с закатанными рукавами. Привычка — вторая натура. После плотной формы домашняя одежда казалась благословением. Он провел рукой по волосам, будто хотел зачесать их назад, и остановился у зеркала. Двое суток. Двое суток кряду он бы проспал, не поднимаясь с кровати. Хотя бы это, и он был бы самым счастливым мужчиной на земле. Даже учитывая происходящее. Входная дверь хлопнула. Крис ушел ночевать в коттедж. Бобби, наевшийся рагу, сопел в гостиной на диване, будто бы ничего страшного и не произошло. Макс покинул ванную и выглядел едва ли приличнее, чем был до этого. Трэвис дал ему выбор: он может занять либо спальню Бобби (так как он все равно предпочитает спать в гостиной), либо гостевую. Лора меж тем ускользнула из его поля зрения. К черту! В конце концов, он ей не сторож. К чему пытаться защитить тех, кто и без тебя может о себе позаботиться? Да, Лора натворила делов, чего бы не случилось, просиди она со своим парнем еще немного в клетке… Хотя, как знать. Трэвис открыл бар и достал уже открытую бутылку виски. Проверив на свету количество ее содержимого, он налил себе почти полный бокал и залпом выпил его. Прижал губы к запястью, чтобы унять обжигающий пищевод огонь. Да, так определенно было легче расслабиться. Трэвис решил выйти на террасу, чтобы подышать свежим воздухом, но силуэт на ступеньках мгновенно привлек его внимание, ровно как и знакомая рубашка. Небольшое беспокойство закралось в сердце. Оказывается, это волнительно… Когда-то Амелия, жена Криса, имела привычку носить дома его рубашки — у нее всегда получалось так причудливо повязывать их под грудью, что не оставалось ни одного сомнения, что ей они идут куда больше, чем Крису. Амелия была хорошей женщиной. Он протянул бутылку, чуть касаясь ею плеча Лоры в молчаливом предложении. Затем сделал несколько шагов вниз по ступенькам и сел рядом, упираясь локтями в колени. На улице уже была настоящая ночь. В этих местах время суток менялось куда быстрее, чем в городе. Деревья делали свое дело. Здесь они были словно вдали от остального человечества, или даже на краю мира, и Трэвиса это более чем устраивало. Коп по жизни, коп по сути. Иногда он хотел побыть просто человеком. Взгляд зацепился за правильный, красивый женский профиль. Вспомнился тот проклятый вечер, когда он встретил их на дороге. Тогда, увидев Лору, он подумал — странно, такая симпатичная девушка и с таким мямлей… Зачем? Ее место где-нибудь в Нью-Йорке, среди гаджетов и трендов. Голубоглазая стройная блондинка… в Хэкеттс Куори? Нет, это что, шутка? И точно подчинившись злому року, эта девушка застряла на проклятой земле ещё на целый месяц. Трэвис солгал бы сам себе, если бы не признался где-то в глубине души, что был этому рад. Возможно, даже очень. — Почему ты не бросила его и не сбежала? — наконец спросил Трэвис о том, что волновало его довольно давно. Ещё с того самого дня, когда она лишилась глаза. Он протянул руку, чтобы забрать у Лоры бутылку огненного пойла, слегка коснувшись ее холодных пальцев. Приятное тепло от бокала виски уже заполнило его изнутри: пусть оно и было искусственным, но все-таки грело. Сделав приличный глоток из горла, он снова поморщился. — Ты замерзла. Нам лучше вернуться в дом и лечь спать. Мы завтра рано выезжаем.