Огниво изо льда

Всё тело налилось свинцовой тяжестью и непрестанно гудело, когда спустя множество часов - около 11 вечера - наконец нашлось подходящее место для ночлега. Под сенью широких еловых лап, которые пришлось долго-долго отряхивать от снега, выкопали небольшую яму и разбили палатку в ней. Пол выстлали мелкими ветками, поверх постелили шкуры из саней. Разложили постели. Развели огонь и поставили топиться снег в котелке, а сами вымочили в снегу полотенца, погрели над очагом и обтёрлись, так как одним холодным снегом не обмоешься. Переоделись, достали еду, заварили в талой воде травяной чай. Молча поели и завалились спать - нелегко было весь день мчаться в санях во весь опор по лесной чаще. От напряжения при опасных поворотах кружилась голова, сани мотало из стороны в сторону, грозя иной раз перевернуть или отправить в полёт до ближайшего дерева, а до места, где государственный тракт повернёт и встанет им под полозья, было ещё очень далеко. От миновавшей бешеной скачки девочкам казалось, что и теперь, с закрытыми глазами, их уносят в снежную круговерть леса крутые полозья нарт. И в этой сонной качке пришли к Кристин похожие на сон мысли, вроде свои, а вроде как и посторонние, чужие. Жилось-то в принцессах не худо: не младшая, которой по закону жанра, достаться сполна должно всяких ведьм и принцев на белых конях, не старшая, зачатая и рождённая в спешке вдруг вместо сына, не средняя, о которой ни слуху ни духу - единственное дитя, в любви выношенное и выращенное. Жизнь голодная, но весёлая! Нет войны - не выдадут, значит, за какого-нибудь противного соседа. Нет дракона трёхголового - не поседеешь от страха, пока рыцарь сообразит да доберётся. А всё же выдала госпожа Удача билет - ответ в любой книжке датского сказочника, а буквы не знакомые, а слова абракадаброй стоят. Кто друзей не предал ни разу? Кто вещи без разрешения не брал? Кто не ссорился насмерть? Каждый за собой припомнит грех такой. Но скажите на милость, почему одним детишкам конфета с ликёром глаза щекочет, а другим - гребень Злой Королевы? Отчего именно у неё, у рыжей непоседы Кристин всё пошло так-и-сяк-наперекосяк? И Николас, чёрт зеленоглазый, угодил в лапы Снежной Королеве, и сама Снежная Королева - не последний человек в её незамысловатой на первый взгляд жизни...В школе нелегко порой приходилось: дразнят ведь кому не лень. Одни рыжей-бесстыжей в спину окликают, другие в глаза белыми руками и мягким хлебом попрекают. Но тут уж как положено: на людях спину прямо, губку нижнюю подвыпятить и взгляд поверх голов, благо ростом вышла выше иных мальчишек. Ну а если людей поблизости не случится - кулаком в нос и каблучком под коленку. А по учёбе-то упрекнуть не в чем, вот и сходили ей с рук хулиганское поведение напополам с королевской надменностью. Так же, как прощались ей и джинсы вместо тёмного скромного платья - которое, к слову, принцесса носила с поистине аристократическим достоинством, - и яркая вышивка на рубашках, и споры с учителями, и язвительные стихи в газеты о некоторых нелицеприятных событиях средней общеобразовательной школы имени Святого Петра, и многое-многое другое. Вы скажете, что жила она так беззаботно потому что принцесса? Нет. И до неё в эту школу ходили юные отпрыски королей, маркизов и графов, но тем поблажек не было: заносчивых ставили на место. Почему же именно Кристин отличалась здравым упрямством и острым чувством справедливости, была добра ко всем и вспыльчива - и то и другое порой чересчур - много знала и никогда не сдавала своих позиций, не знал никто, но уважали её все. В том числе и за надёжный тыл, в лице Николаса и, как поговаривали, шайки лесных разбойников. "Почему-почему...принцесс, к вашему сведению, воспитывают именно такими - сильными, мудрыми и добрыми, а не капризными кисельными...или кисейными? Нет, кисейные - это про другое, это про уклад внутреннего мира. Но из нас не растят маленьких самодурствующих идиоток в бешено-розовых платьях." Николас...весёлый, открытый парень годом её старше. Не отличник, но с живым интересом ко всему, что слышит и видит в школе, в кругу шайки, на улицах города и на лесных тропинках. Учителя приходили в ужас от такой любознательности, а Кристин ужасно ему завидовала - собственная капризность в отношение интересных и неинтересных вещей частенько подкладывала свинью. А Николас был как сам лес, в котором родился - переменчивый, щедрый, непокорный, порой суровый, подчас безбожно красивый и всегда немного с прибабахом. Игрушечные зайчики с барабанами на улицах города, хор снегирей, распевающих "Ring Around the Rosie"*, огромный леший из еловых лап с мухоморами на голове и светящимися глазами, который перепугал до икоты пастора Думбома. Пастор совершенно оскорбительно высказывался о поверьях и древних традициях местных жителей, маленькие дети ревмя ревели когда он пытался их убедить, что доброго старичка Юле или Йоулу*** не существует, вот и решено было отомстить. Крику было... Расписные красные лошадки и козлики на рождественской карусели, посиделки у костра за страшилками и легендами, походы в лес, затягивавшиеся порой на недели, купание в прорубях, пороги на ледяных скатах рек, время от времени - отравления неудачным подножным кормом, разбитые головы и носы, благородный бандитизм и кривляние на приёмах, древнющие книженции со словами, которых в большинстве словарей не было, секреты - иногда чересчур личные - рассказанные на ухо в темноте шкафа и надёжно сохранённые, тёплые объятья в неудачные дни...иногда такие взгляды...

- "Не спится?" -

- "Фу, Господи...как чёрт из табакерки, ей богу!" - "Ничего, тебе полезно...от тебя на всю палатку тоской прёт, хоть в петлю полезай." - сердито, но с толикой удовлетворённого спокойствия прозвучал из сумрака твёрдый голос - "Ну извини, что не свечусь от радости как Вифлеемская звезда." - "А ведь умела когда-то." - "Что умела?" - "Светиться. Иногда, бывало, сидим вечерком - а ты как китайский фонарик, мягким таким светом горишь. И тронуть тебя было страшно - вдруг потухнешь. А теперь как печное стекло - сама почернела и других мажешь. На тебя глядючи-то..." - "Чтобы зажечь что-то в других, нужно чтобы это в тебе самой горело!" - "А я тебе о чём говорю? Стекло в саже, но огонь за ним горит наверняка." - "А если не горит?" - "Почему же тогда обжигает нестерпимо, только тронь?" - раздалось у самого лица так явственно, что захотелось юркнуть под одеяло с головой. Пришлось собраться с силами, чтобы не рухнуть в обморок от жути происходящего. - "Прислушайся. Слышишь рёв пламени? Слышишь?" Пламя и впрямь ревело, яростно пытаясь сорвать с себя котелок. Пахло палёным волосом и талой водой. Собаки толкались и злобно огрызались на распахнутый настежь входной проём, в котором сгущалась подступающая полярная ночь.