The Scars That Make You Whole/Шрамы, делающие тебя целым

      Лето в Жасмин всегда приходило рано, задерживаясь в нем допоздна: золотило город волшебным сиянием, длившимся до самых осенних ливней, в это время смывавших краски с других великих городов Фиора. Если Крокус — Цветущая Столица, а Магнолия — пристанище стойкости и гибкости, то Жасмин — городок пышных празднеств в саду; изысканных десертов из наисвежайших фруктов; множеств кафе, в коих столиков снаружи больше, чем внутри; городок длинных дней и мягких нежных ночей; пронизанного янтарем неба.       В сердце города, где путник ожидал, скорее, наткнуться на храм, воздвигнутый в честь солнца, благословившего своим сиянием город, возвышалось величественное здание, принадлежавшее гильдии Саблезубый Тигр. Гильдия не теснила другие дома, но дополняла их. Высилась над ними величавой и полной благородства крепостью, где само лето находило приют, когда его время уходило. Город процветал всегда, но с известностью гильдии репутация его возросла до небес, что привлекло в Жасмин не только торговцев, но и дало больше работы всем его волшебникам. Именно таким симбиотическим образом и развиваются гильдии и их коммуны, на которых они стоят. Так, мечта основателей небезызвестного Хвоста Феи потихоньку воплощалась в гильдии Жасмина, в которой, к несчастью, пока еще было сильно желание держаться подальше от неприятностей.       Люси, топая по мощеным просторным улочкам вместе с Зерефом, шедшим с ней ногу и не дувшимся и не сходившим с ума по ее волшебству, поражалась, насколько тих был город. Если так подумать, вряд ли сравнение с Маргаритой в День Благодарения уместно, но Крокус, например, ненамного больше Жасмина, центральная улица которого, ведшая к зданию гильдии, оказалась на редкость безлюдна.       Так тихо. Мирно. Безмятежно. После порушенной Алхимиллы и дождливой Хельвулы здесь казалось уютно…       Хотя, выкиньте это.       Как будто в этом весьма странном приключении с ними мог приключиться обычный день.       Прежде ею это почувствовалось в земле — низком гуле, словно где-то топали в сотню ног. Затем — в задрожавшем воздухе. Грохот нарастал и нарастал, разом подскочив от уровня ста пар ног до уровня ста профессиональных барабанщиков и ста танцующих слонов. И надо всем вышеперечисленным вдруг разразился далекий рев толпы, становившийся все громче, и громче, и громче…       Р-раз, и так же внезапно, как и начавшись, вопли стихли, сменившись весельем и всеобщим хохотом, впрочем, тоже быстро угасшим, как смолкли и земля, и воздух, казалось, вздохнувшие с облегчением. — Ну и какого черта это было? — вопросила Люси в пустоту. — Хоть ударь — не скажу, — меланхолично отозвался Зереф.       Она взглянула на него подозрительно, но скорее по привычке, чтобы не расслаблялся.       Не успели они приблизиться к гильдии, как все вновь повторилось.       На этот раз это «повторилось» было громче и звучнее, и почти наверняка исходило от их цели, бившейся в лихорадочном сердечном (и кофеиновом) стуке, сокрытом где-то глубоко в стенах Саблезубого Тигра. Раздавшееся громом скандирование затмило собой барабанный земляной бой, оказавшись настолько близко, что Люси разобрала доносившиеся слова.       Нет, слово.       Повторявшееся раз за разом. —вафливафливафливафлиВАФЛИВАФЛИВАФЛИСЮЮЮЮДААА!       И ликование вновь сменилось оглушающей тишиной. — Они говорят… вафли? — переспросила Люси, сбитая с толку. — Ох, ну конечно. Сегодня же этот день. Удачно подгадали время для приезда сюда, не находишь?       За те несколько часов, проведенных ими за пределами Алхимиллы после его буквально душевных психов из-за волшебства Люси, та совсем запамятовала, каким несносным человеком Зереф может быть, если дело доходит до того, о чем знает он, но не знает она. — Что, намекаете, в Саблезубом Тигре сейчас ежегодный ритуал, задабривающий богов обедов? — фыркнула Люси.       Зереф улыбнулся, промолчав, и вдвоем они продолжили идти, хотя со стороны было заметно, как она нервничает из-за неизвестности.       А тем временем, перед главными дверьми гильдии метался туда-сюда кот насыщенного цвета красного дерева, бешено размахивавший своими крохотными белыми крылышками в попытке привлечь внимание редких пешеходов, спешивших убраться прочь по своим делам. Когда очередной всплеск воплей стих (»…бургербургербургербургербургерБУРГЕРБУРГЕРБУРГЕРБУРГЕРСЮЮЮЮЮДААААА!»), Люси услышала слова, выкрикиваемые Лектором: — Умоляю! Мастеру Стингу срочно нужна помощь! Кто-нибудь! Кто угодно! Пожалуйста!       Готовая уже броситься на подмогу, Люси неожиданно для самой себя затормозила. Что-то здесь было не так. Саблезубый Тигр не мог не быть уважаем собственным городом, так почему жители, не избегавшие обезлюдевших отчего-то улочек вокруг гильдии, в открытую игнорировали мольбы о помощи?       И пока она раздумывала, что же здесь на самом деле случилось, ее ощутимо дернули за рукав.       Зереф — само воплощение добродетели, взирал на нее с упреком. — Люси, разве ты не желаешь ему помочь?       На самом деле, она желала. До того, как Зереф раскрыл рот. А теперь желала сделать ему назло, так что… — Ну, похоже, они чем-то заняты. Лучше заглянем к ним попозже. — Попозже? — приложив ладони к щекам, издевательски-наигранно изумился Зереф. — Неужели я ныне стал свидетелем уникальнейшего зрелища в своей бессмертной жизни — волшебница, подумать только, — из Хвоста Феи! — отказывает в помощи своим друзьям? — Заткни…тесь, Зереф. — Берегись, за такой проступок тебя выгонят из гильдии, Люси. — Большое спасибо, но ваше мнение никого тут не интересует.       Зереф, однако, c подобным утверждением оказался решительно не согласен, и, схватив Люси за руку, принялся высоко размахивать ее конечностью в воздухе. — Эй, иксид! Я привел тебе добровольца! — Подождите, стойте, я не согласна, не на-а-а… — ЛЮСИ! — слезы чистой радости хлынули из глаз Лектора, мигом заглушившие все ее возражения. — Это судьба, что ты тут, да? Ты ведь поможешь Стингу? Поможешь? — Эмм… Ну, я…       К несчастью, иксиду хватило и этого, и Лектор с превеликим энтузиазмом потащил Люси в сторону гильдии. Люси оглянулась через плечо, умоляюще посмотрев на Зерефа, на что черный волшебник ответил ей жизнерадостным прощальным помахиванием руки.       Ну, если что и было хорошее в этом жутком скандировании, начавшемся снова (»…жележележележелеЖЕЛЕЖЕЛЕЖЕЛЕЖЕЛЕЖЕЛЕСЮЮЮЮЮДААА!»), так это то, что оно хотя бы заглушило злостное хихиканье ее так называемого напарника.

***

      Очутилась как на войне — так стоило обозначить ее вхождение в гильдию.       Нет, не войне. Бойне. По всему периметру, тут и там, валялись на стульях и под столами волшебники Саблезубого Тигра. Еще не умершие после схватки — жалобно постанывали, ожидая неизбежного конца. Одежда их, с изорванными ремнями, оторванными пуговицами — висела клочьями, а кожа была сплошь испещрена багровыми ранами…       Нет, что-то вновь было решительно не так. Люси не ощущала запаха крови. Люси ощущала налитый в воздухе запах кетчупа. И клубничного желе. И запеченных бобов, и чеснока, и корицы, и жареных кабачков, и сочных стейков; то были запахи, привлекшие бы сюда толпу едоков, присутствуй каждый запах хотя бы по отдельности. А так, все вместе, они привели ее желудок в растерянность.       Это не была драка за еду, к которой, стыдно признаться, Люси привыкла в Хвосте Феи. Не хватало сопутствующего ущерба, поскольку уж хотя бы стены в таком случае обязаны были смотреться шведскими столами, вымазанными соусом, словно строгая матушка художника граффити, отобрала у своего непутевого отпрыска баллончики с краской и взамен вручила коробку для ланча в надежде вернуть его на путь истинный… ну, вы поняли — в Саблезубом Тигре еда чудом оставалась там, где и должна была оставаться — на тарелках.       А еще волшебники Саблезубого Тигра не боролись друг против друга едой.       Нет, волшебники Саблезубого Тигра боролись против самой концепции еды.       И лишь три славных воина выстояли в неравной битве: сидевшие за высоким столом Минерва, Стинг и Роуг героически противостояли различным блюдам, бесконечной вереницей шедшим к ним на стол с кухонь гильдии.       А Люси, шедшая за Лектором, всерьез начала подумывать, что предпочла бы обыкновенный, пусть и непримечательный, вид войны.       Мастер Саблезубого Тигра чахнул над столом, жалко сгорбившись с видом полнейшего поражения, которое могло у него случиться, как выяснилось, только от двух вещей — славной победы Хвоста Феи на ВМИ и наполовину съеденной тарелки с желе. Однако, увидев Люси, он тут же оживился. — Люси! Ты зачем пришла? Нет, на это нет времени! Ты ведь подменишь меня? Подменишь? — На самом деле, я пришла за… — не успела пролепетать Люси, как оказалась взята под белы рученьки драгонслеером и его иксидом, вдвоем втиснувших ее на прежнее место Стинга, отчего перед лицом оказалась та самая тарелка желе, опасно задрожавшая. — Подожди, но это же нечестно! — заорал Роуг в праведном гневе. — Нельзя вот так взять и поменяться с другим! — Можно! — в тон ответил ему Стинг. — Вчера ввалившийся к нам хвостатый волшебник порушил всю мою стратегию, так что будет честно, если хвостатый же волшебник исправит ситуацию и заменит меня! — Запрещаю! Пусть ты и Мастер, но это не дает тебе никакого права нарушать священные традиции Саблезубого Тигра! — А еще, — встряла Минерва, — твоя «стратегия» по морению себя голодом ради того, чтобы больше есть на соревновании, только навредила твоему желудку. Мы с Нацу жизнь тебе спасли, а ты! — Ну уж нет! — стоял на своем Стинг. — Мы с Люси участвуем в конкурсе вместе, и точка! — Если вам это поможет, — отважилась Люси заговорить, подняв руку, — я, в общем-то, не очень хочу участвовать. Я пришла поговорить с Юкино. И, раз уж вы интересуетесь, я уже съела два завтрака… и два обеда… кое-кто заплатил за меня, видите ли… а еще я очень надеялась, что без Хвоста Феи хотя бы количество нелепостей в моей повседневной жизни уменьшится…       Стинг, с полубезумным свирепым блеском в глазах, вцепился в плечи Люси, внимательно посмотрев на нее. — Теперь мы в одной лодке, Люси. — Но… — Хотя, мне все равно, — размышляла Минерва вслух, пока Люси рассеянно думалось, сколько часов практики потребовалось Принцессе Саблезубого Тигра, чтобы так элегантно жевать желе. — Даже с вами двоими я одержу блестящую победу. — Мне не все равно! — возразил Роуг, вот только его вторая половина дуэта решительно отвергла эти возражения.       Вот тебе и легендарная командная работа… Хотя, поскольку напарник Люси весело помахал ей ручкой, бросив ее на произвол обжорства, она не имела права судить…       Со стоном Люси расправилась с остатками желе… затем с липким шоколадным пирожным… и когда уже уверилась, что все не так уж и плохо, раз они перешли к десертам (которые весьма пришлись по вкусу ее желудку), из кухни донеслось еще одно скандирование. «Ну конечно, кто еще, кроме поваров, — отрешенно подумала Люси. — Ведь большинство волшебников Саблезубого Тигра давно выбыли из игры… Ох. О, нет».       Слово, раз за разом повторявшееся из кухни, мало походило на очередную сладкую вкуснятину. — …улитки. Улитки! УЛИТКИ! — Постойте, — спохватилась Люси. — Только не говорите мне…       Валькирией перед ними предстала Юкино, облаченная, словно в доспехи — в сияющий фартук; снаряженная верными клинками — полунаполненными тарелками, призванными отделить героев от павших в неравной битве. И Люси с замиранием в сердце отметила, что в этой кровопролитной бойне на истощение аппетита Юкино, похоже, покинула своего Мастера, присоединившись к побеждающей стороне. — Позвольте представить вашему вниманию нашего шеф-повара и его новое фирменным блюдо, которое обязательно придется вам по вкусу, — низко поклонившись, объявила Юкино, при этом так ловко балансируя, что разве что чудом, доступным лишь профессиональным официантам и проворным волшебникам, не уронила ни одной тарелки. Она отошла чуть в сторону, давая пройти вражескому генералу.       Такого ожидаешь встретить где-нибудь на поле боя, но никак на кухне любителей изысканной кухни. Непомерно раздутые мышцы выделялись тем, что из одежды на нем были только набедренная повязка да колпак, выглядевшие до смешного крохотно (а в случае набедренной повязки, еще и тревожно). На шее его красовался черный знак Саблезубого Тигра. Блюда, удерживаемые им на весу (не ронял он их не из-за какой-то особенной ловкости, а только потому, что каждая его лапища казалась Люси шириной с барную стойку), были полны всякой всячиной, пышущей паром. — ЛАДНЕНЬКО! — проревел он. — Привнесем же нотку культуры в это мужицкое соревнование! Улитки в чесночном соусе на ложе из… Люси! — Брр, а можно мне все перечисленное, но без гарнира из Люси, пожалуйста? — пробормотал Роуг робко, покраснев.       К его радости, Люси сосредоточилась на гигантском поваре и не обратила на его слова внимания, пораженная. — Я… эм… это не…       А затем, к вящему ошеломлению всех соревнующихся, все еще каким-то чудом державшихся на ногах, Эльфман Штраус повернулся и, сверкая пятками, ракетой вылетел из гильдии, оставив тарелки с улитками медленно планировать в воздухе. — Чего это с ним? — удивился Стинг. — Ты его что ли испугала, Люси? — Эм… нет? — прячась вместе с Юкино от дождя из улиток, отозвалась она из-под стола.       Роуг со вздохом оглядел царивший кавардак в гильдии, а Стинг продолжил хмуриться, недовольно смотря Эльфману в след. И лишь один никак не отреагировал. Точнее, одна, из-за которой одна из упавших тарелок засияла и исчезла, переменившись местами с пустой из-под желе, стоявшей перед Минервой. Та, как ни в чем не бывало, просто снова взялась за столовые приборы и принялась за еду. — Да вы только посмотрите на них! — заметила она небрежно. — Главный повар удрал, и лишь я продолжаю есть. Чувствую, победа будет за мной.

***

      Побег Эльфмана внезапно положил конец и кризису, которым не по ошибке назывался конкурс на поедание — Тора-Тора-Тора. Люси была Штраусу страшно признательна. Она вальяжно развалилась на стуле, не смея и жаловаться на распухший живот, когда рядом сидели еще в более плачевном состоянии Стинг и Роуг. Тем временем Юкино, в качестве извинения за свое уклонение от этой продуктовой войны, вызвалась убрать посуду и подмести пол, весь усыпанный улитками. Люси ждала, пока она уберется, попутно болтая с остальными ребятами.       Минерва все порывалась извиниться из-за того, что натворила в прошлом, Стинг — был вне себя от радости, узнав о скором возрождении Хвоста Феи, но вот что действительно взволновало Люси, так это Роуг, сверливший ее мрачным взглядом и затем сказавший нижеследующее: — А ты не очень-то выглядишь похищенной. — Прошу прощения? — Точняк! — Стинг щелкнул пальцами. — Совсем забыл! Люси! Тебя украли? — Чего? Нет! — Уверена? Тебя заставили так говорить? Или угрожают? — подозрительно оглянувшись по сторонам, Стинг, понизив голос, прибавил: — Моргни дважды, если угрожают! — Никто мне не угрожал! — воскликнула Люси, нарочно расширив глаза. — С чего ты взял? — Да тут на днях веселенькая история произошла. К нам вчера в гильдию ввалился Нацу, утверждая, что тебя украли. А затем стащил один из наших заказов и удрал! — Нацу тут? Сделал что? Но… — Он и правда показался мне непривычно взволнованным, — хмуро сказал Роуг. — Все твердил о Зерефе и каком-то культе темной магии, я еще удивился… — Ох!       Люси прижала ладонь к губам. Как она могла забыть? Ведь Нацу, вернувшись в ее квартиру после их ссоры, точно учуял Зерефа… и разве похищение не станет самым логичным объяснением?       Люси прикусила губу. Чувство вины камнем рухнуло в переполненный желудок. Произошло столько всего с тех пор, что гнев, выплеснувшийся из нее вместе с кинутым столом и страшной себе клятвой, остался где-то далеко позади — в Маргарите, Хельвуле и Алхимилле (по крайней мере, большая его часть). А мысль о Нацу, отчаянно ищущем ее сейчас, даже после всех тех брошенных ему в лицо слов…       Ну уж нет. Она найдет его. И проверит, все ли с ним хорошо.       Волшебники Саблезубого Тигра не могли не заметить ее заминки. — Люси? — позвал ее Стинг. — Только не говори, что тебя и правда похитил Зереф. — Нет-нет, ну конечно нет, — она слабо улыбнулась, надеясь, что ребята спишут ее состояние за усталость, а не внутреннее смятение. — Так куда, скажите, пошел Нацу?       Слово взял Роуг: — Боюсь, не скажем. Мы буквально на днях заказ получили, так что никто толком и не читал его, пока Нацу с ним не сбежал. Но я знаю, что оно связано с уничтожением культа темной магии, и что, из-за высокой награды, очень опасное… и только. Прости. — Ясно. Тогда я… «Разузнаю все у Зерефа» — мысленно добавила Люси, думая, что не только знание о местонахождении Грея, но теперь и Нацу она ожидала от него получить. — Ну, рано или поздно мы встретимся. Хотя, если увидите его, передайте ему, пожалуйста, что со мной все хорошо, и что я расскажу ему все, как только смогу, — и, в ответ на вопросительные взгляды, пояснила: — Я убежала от него, поссорившись с ним. Так что прекрасно понимаю, насколько Нацу все неправильно понял. И нет, больше ничего не расскажу. Это личное. — Раз никакой черный волшебник тебя сюда силком не тащил, что ты тогда забыла в Жасмине? — удивился Стинг. «Меня действительно притащил сюда черный волшебник… знали бы вы, по какой причине, — вздохнула Люси мысленно, и продолжила, уже вслух: — Я надеялась поговорить с Юкино. И раз уж я собираю Хвост Феи, хочу выяснить, почему Эльфман сбежал при виде меня. — Тебе повезло, — улыбнулась Юкино, откладывая в сторону метлу. — Я знаю, куда мог направиться Эльфман. Можем побеседовать по дороге туда.

***

      Ни Юкино, ни Весы не возражали, когда Люси изъявила желание воспользоваться силой Весов. А когда Юкино стало интересно посмотреть, они условились встретиться вечером за городом, где Люси свободно попробовала бы трансформироваться без ключа под созвездием Весов, а Юкино — научилась бы основам Звездного Платья. Вариант без ключа Люси решила придержать при себе, но к беспочвенным страхам Зерефа отношения это никакого не имело. Ей просто не хотелось выдавать все свои секреты.       В тот момент Эльфман заботил ее больше всего.       Следуя за Юкино за город и затем поднимаясь по холму, Люси внезапно почувствовала нарастающую дрожь в конечностях. Она не ожидала повстречаться с Эльфманом здесь — в Саблезубом Тигре. И совершенно не знала, что сказать, даже если не учитывать его реакцию. Это Мира и Лисанна являлись ее хорошими друзьями, а вот с их братом они никогда не была особенно близка.       Извилистая тропинка, петлявшая то тут, то там, с равнинного лужка привела их к укромной роще, которую Люси ни за что бы не нашла, будучи одной. Как оказалось, здесь было шумнее, чем в городе. И все же, то был не просто природный шум, а глубокие, умиротворяющие случайного путника, звуки. Тонкое переливчатое журчание ручейка; щебетание птиц; солнечные сияющие лучики, просвечивавшие сквозь зеленый полог… Люси никогда не пришло бы в голову искать в подобном месте волшебника невиданной силы. Но он был здесь — сидел с белым полотенцем на шее, на камне, чуть ли не трещавшем под его весом. И на загорелой коже мерцали капельки пота, а сам он был одет лишь в набедренную повязку да колпак. — Эльфман! — негромко позвала его Юкино. — Тут Люси пришла поговорить с тобой…       К облегчению Люси, громадный мужчина не убежал при ее приближении, взамен улыбнувшись. — Здорово, Люси. Прости за сегодняшнее. — Все нормально, не переживай. Хотя, эм-м, как бы сказать… зачем ты от меня убежал? — Это по-дурацки, да… — он выдавил горькую усмешку. — Но увидев тебя тогда, я подумал, что ты пришла утащить меня в Хвост Феи. — …Ох. — …И это так и есть, ага? — Ну… лично я бы не называла это «утащить»… Но я в самом деле возрождаю гильдию. Венди, Джувия и Кана, и Макао — все они в курсе, и все мы собираем как можно больше наших ребят, чтобы первого сентября встретиться на месте старого здания гильдии. Было бы здорово, присоединись ты к нам… — Понятно, — ответил Эльфман. — Спасибо, но я не приду. — Могу поинтересоваться, почему? — осмелилась Люси, тут же, впрочем, пожалев о сказанном.       Чем еще усугубить повисшую неловкость, как не допросами, так похожими на интервью?       Но он ответил — ответил холодно, резко, и с той непринужденной легкостью, наверняка появившейся, когда в голове заветный ответ оказывается прокручен сотни раз. — Я уничтожил здание гильдии. Почти стер с лица земли саму гильдию. Я не имею права возвращаться в Хвост Феи. — Но это Тартарос разрушил гильдию! Никто не считает, что ты! — А должны бы, — заявил он — несчастно и уперто. — Почему? Думаешь, поступил бы кто-нибудь из нас по-другому, окажись мы на твоем месте? Лисанне угрожали! Думаешь, я просто стояла бы и говорила что-то вроде: «Вперед! Убивать Лисанну! Она не моя сестра, а значит не особо-то и нужна?». — Однако вы не были на моем месте! — взорвался Эльфман, тут же делая глубокий вдох и закрывая лицо руками.       Гнев его, так же как и начался, утих. И Люси могла лишь представить, что он чувствовал. Что переживал. Чем был снедаем. Он заговорил, подбирая слова, и мягкость их поразила Люси, вспомнившую о нем как о бойце, выстоявшем против Баккуса; выстоявшем благодаря своей могучей силе. — Вы бы никогда не оказались на моем месте. Ты и Нацу, Грей и Джувия, Эрза, Мира — вы сильны, вы надежны. А я нет. Никогда не был. И когда гильдия уверилась, что я смогу быть сильным, неудивительно, что я подвел всех. Я не герой, и места в гильдии героев для меня нет. — Ты не имеешь права так говорить о себе только из-за одного боя! — видя, что ее слова не помогают, Люси сменила тактику. — Никто из нас не может быть сильнейшим! Считай мы так, только разве что Гилдартс был хорош для гильдии. Сила — это не показатель принадлежности к Хвосту Феи и, поверь, я по себе знаю, когда одно только чудо позволило мне присоединиться к Нацу. Я никогда не была сильна, чтобы поспевать за Нацу и Эрзой, однако это мне ничуть не мешало проводить время всей моей жизни рядом с ними… и тогда, десять месяцев назад не мешало и тебе. — Ну, эти месяцы я о многом думал. Вечные опасности, вечный героизм, вечная необходимость что-то кому-то доказывать… это никогда не было близко мне, понимаешь? — Звучит как-то не по-мужски, — сострила она, однако, к досаде Люси, Эльфман даже не улыбнулся. — Я так много времени обманывал себя. Вбил себе в башку, что, окажись мои сестрички в опасности, я бы каким-то волшебным образом взял и получил силу, чтобы их защитить. В жизни так не бывает. Ни Лисанну, ни гильдию я не спас, когда дошло до дела. Не смог защитить семью… ни одну из своих семей. Я так отчаянно хотел стать тем, кем не являлся. И понял это, когда подвел всех из-за Тартароса.       Он улыбнулся сожалеюще, видя ее растерянность. — Знаешь, я вступил в Саблезубый Тигр не для работы волшебником. Мастер Стинг ясно дал мне понять, что я могу поработать, если захочу. Но я не хотел — ни разу. А три месяца назад, когда предыдущий шеф ушел на пенсию, я наконец нашел что-то, что мне по душе, и Стинг повысил меня, а я понял — вот в чем я на самом деле хорош. — Так ты… и правда шеф-повар в Саблезубе? — воскликнула Люси.       Стащив с головы мягкий белый колпак, показавшийся Люси таким чужеродным и странным, он, аккуратно и нежно повертел его своими огромными ручищами. — Ты этого не знаешь, Люси, но я только и делал, что стоял у плиты, когда был поменьше. Я только и делал, что готовил сестрам. Мне нравилось. — Серьезно? То есть… Я просто подумала, это Мира… — И ты не одна так думаешь. Но это я учил ее готовить. Делать это для меня естественнее, чем колдовать. И волшебству я учился затем, что отчаянно хотел показать Мире — ее сила поглощения не делает ее плохой. Но, привыкнув к жизни в Хвосте Феи, мои сестры, чтобы сблизиться с товарищами, стали обедать в гильдии. И я тоже, однако… Такое чувство, что всех беспокоил лишь мой контроль над волшебством, а не мои увлечения. Знаешь, я всегда считал, что вот выучусь магии, а повзрослев, снова займусь готовкой. А потом, как мы думали, Лисанна умерла… и я обязан был стать сильнее ради Миры, чтобы она больше никогда не плакала. Вот что другие ждали от меня: что я продолжу двигаться вперед; что стану Мужчиной с большой буквы. Там, на могиле Лисанны, не было места для человека, просто любившего готовить, и не любившего сражаться… В Хвосте Феи не было места для человека, просто хотевшего жить спокойной мирной жизнью. И я стал Мужчиной. Стал ради Хвоста Феи, не понимавшего, что я не хотел им быть. А потом стало слишком поздно. — И поэтому ты присоединился к Саблезубому Тигру? — уточнила Люси.       Эльфман отвернулся. — Всякое случается, — невнятно пробормотал он. — И я знал — в роспуске Хвоста Феи я виноват. Мне было бы слишком совестно, даже просто стой я рядом с вами. — Ты не виноват. Нет твоей вины ни в Тартаросе, ни в разрушенной гильдии.       Эльфман промолчал. И пока Люси неловко переминалась с ноги на ногу, раздумывая, сколько всего ей еще придется вымолвить ему в ответ, и изменит ли это хоть что-нибудь, начни она доказывать, Эльфман, собираясь с мыслями, продолжил говорить. — Мне здесь нравится. Тут не Хвост Феи, в котором есть разделение на обычных сотрудников без магии, и на волшебников с магией. Наша Принцесса, э-э, Минерва, бывает моим су-шефом на полставки, а Юкино иногда подрабатывает официанткой. Тот же конкурс Тора-Тора-Тора — одна из важнейших вещей гильдийской культуры. Не имеет значения, что я ничего не наколдовываю. Пусть. Я со всеми равен. — Ты всегда можешь вернуться и стать шеф-поваром в Хвосте Феи, когда мы вновь соберемся, — возразила Люси. — Мы тоже приняли бы тебя и… — Думаешь? — мягко перебил он ее. — Или думаешь, как до меня, вернувшегося, начнут докапываться люди, делающие все возможное в попытке переубедить меня, лишь бы я снова начал колдовать? Или желающие помочь мне преодолеть травму, чтобы я снова стал настоящим волшебником, а поэтому втягивающие меня во все драки… другими словами, неумышленно, но постоянно напоминающие мне, что любой путь, кроме пути к получению S-класса, — ущербный?       Люси было нечего ответить. Она думала, что не поступила бы так… но не расскажи он ей, не попыталась ли она чисто неосознанно, веря искренне, что помогает? Люси растерялась. — Мне здесь нравится, — повторил Эльфман. — Я делаю, что обожаю, и при этом не чувствую себя хуже других. Лучше быть самим собой, чем снова становиться тем, кем я не никогда не являлся в Хвосте Феи. Сожалею, Люси, но первого сентября я не приду.

***

— Какова наша допустимая погрешность в этих поисках, Зереф?       Лежащий в высокой траве и гревшийся в лучах заходящего солнца, Зереф, казалось, крепко спал. Люси, в общем-то, не обманулась его видом и просто легла рядом. Глаза его чуть приоткрылись, и темный мутный взгляд вонзился в нее. — О чем ты? — Вы говорили, что вам не нужен весь Хвост Феи, достаточно и большинства. Вот и спрашиваю — как вы понимаете слово «большинство»? Речь идет о хотя бы половине? Обо всех, кроме разве что одного-двух? О девяноста процентах, плюс-минус десять процентов? — Хороший вопрос, — задумался Зереф. — Самое главное — это чтобы гильдия почувствовала себя целой. Она должна состоять из того количества людей, которые бы поверили в существование Хвоста Феи. Отсутствие парочки человек все же предпочтительнее чем принуждение кого-то вступать против его желания. Но нет, мне неведомо, как оценивать это. Если правильно помню, в первый раз был всего двадцать один человек, однако невозможно снова повторить те обстоятельства. Так что, чем больше соберем людей, тем лучше. — В первый раз было что? — выпалила Люси поспешно, и губы Зерефа тронула слабая улыбка. — Очевидно, мне не хочется отвечать на твой вопрос. Скажу лишь, что мы, вернув в Хвост Феи как можно больше его членов, можем только надеяться, что этого окажется достаточно. А почему ты интересуешься? — Эльфман отказался. — Хм-м, — протянул Зереф, садясь в чуть сгорбленную позу и подтягивая одно колено к груди. — Ну, Венди тоже отказалась, однако после нападения Чешуи Змеи Девы изменила свое решение. Просто дай мне сутки на подготовку нападения на Саблезубый Тигр и… — …И поэтому позвольте остановить вас прямо тут, — тяжко вздохнула Люси, посмотрев на него с укором. — Пакт о ненападении, помните? Вы не предпринимаете никаких атак ни на кого. — Ты скучная.       Люси пропустила его слова мимо ушей. — К тому же, на Венди это сработало только потому, что она сомневалась, вернется ли Хвост Феи, а то сражение доказало, что дух нашей гильдии жив. Проблема Эльфмана в другом. Даже соберись Хвост Феи, он все равно не вернется. — Беспокоишься? — неожиданно с большим любопытством поинтересовался Зереф. — Ну… да, наверное, — Люси в растерянности помотала головой. — Не знаю. Мира и Лисанна могли бы переубедить его, но мне не хочется менять ничье мнение. Причины, из-за которых Эльфман не горит желанием возвращаться, очень веские. Он мечтает быть шеф-поваром, и уверен — Саблезубый Тигр, а не Хвост Феи, самое подходящее место для исполнения его желания. Я не очень поняла, почему он так думает, точнее, совсем не поняла, но что знаю точно — я не собираюсь никого заставлять возвращаться, если человек не хочет. Это его выбор.       Зереф слегка наклонил голову. — Лично я убежден, что выбор стабильной работы в спокойной гильдии — просто замечательное решение всей жизни, демонстрирующее, на удивление, здравый смысл человека, некогда угодившего в Хвост Феи. — Ну и кто из нас теперь скучный? — фыркнула Люси. — Я встречаюсь с Юкино через пару минут, чтобы поэкспериментировать со Звездным Платьем. Пойдете со мной? — Нет, понаблюдаю отсюда. Мне не стоит подходить близко к Саблезубому Тигру. Стинг и Роуг узнают меня, если не хуже. Мы пересекались друг с другом в Тартаросе. — Как хотите.

***

      Ничего не случилось, когда Люси попробовала надеть Звездное Платье Весов в первый раз.       Что ж, не то что бы она действительно верила, что что-то случится.       Применение силы не твоего духа попросту невозможно, и противоречило всему, на чем стояло ее волшебство. Магия звездных духов основана на взаимном доверии. Да, между ними существовали договоренности, компромиссы, контракты, но то — не более чем оформление доверия; не более чем язык, благодаря которому любовь между заклинателем и духом видна остальным.       Так всегда твердила ей Лейла.       Так всегда считала Люси где-то в глубине своей души, поверив в мудрость слов матери задолго до того, как они свершились, став неоспоримой и очевидной истиной.       От Весов у Люси было разрешение попробовать, но не было ключа. Но что самое важное — не было доверительных отношений с духом. Поэтому ничего не получалось. Даже Локи, открывавший врата, когда вздумается, иногда ради спасения непутевой хозяйки от лавовых озер, иногда ради неприличных замечаний в сторону того товарища из гильдии, с которым она пошла в тот день на задание… даже Локи приходил только к своему ключу. Приходил к ней. Люси с радостью позволила бы ему приходить к Юкино, но Локи не мог, да и не хотел.       Она и Локи связаны.       Она и Весы — нет.       Зереф мог психовать сколько угодно. Мог дать паранойе овладеть собой ради срыва своих же великих планов лучше, с чем не справились бы двести Эльфманов вместе взятые в кризисе среднего возраста; мог плести сколько угодно теорий заговора, пока не накопится столько паутины, что к кануну Всех Святых, Меркурий превратится в паучью нору. Но факты — упрямая вещь, и волшебство звездных духов так не работает.       Люси честно пыталась почувствовать магию Весов, как проделывала это со Скорпионом или Локи, но ничего не происходило. — Ну, я говорила ему, что это невозможно, — пробормотала она, открывая глаза.       Юкино нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. — Возвращаемся? Уже довольно поздно.       И все же, и все же… Люси колебалась. — Попробую еще, — в неясном порыве попросила она, на что Юкино кивнула.       Люси зажмурилась, снова попробовав окунуться в состояние созерцания. Она так и не сподобилась как следует освоить медитацию, однако переняла у Козерога нечто, что не смогло ей дать безмятежное наблюдение за звездным небом. На этот раз это нечто приходило с трудом, c неимоверным усилием. В темных закоулках сознания вдруг пробежала мелкая рябь, тревога, исказившая звездные блики в ее сердце.       И зачем она это делает?       Ведь она уже попробовала, так и ничего не добившись и не ощутив ни малейшей вибрации силы, указавшей бы, что сейчас случится нечто очень важное. Этого хватило бы, чтобы доказать — Зереф ошибается, а она нет. Но Люси пыталась раз за разом, пусть все ее попытки абсолютно были противоположны всему, чем для нее являлось волшебство звездных духов.       Желала ли она прийти к успеху? Теоретически, появление Весов и Рыб в арсенале ее Звездных Платьев окажется весьма полезным приобретением, но Люси была счастлива и так — со своими собственными духами и со своей собственной силой. И дело не в собирании духов, ведь тогда она забрала бы последние зодиакальные ключи, когда на ВМИ Юкино предложила их взять. И если так подумать, Люси хотелось, чтобы ничего не вышло, поскольку тогда ее мама будет права насчет их волшебства, а Зереф — нет… а еще Люси просто хотелось позлорадствовать по этому поводу.       И нет, вновь пробовала она не потому, что хотела, чтобы все вышло.       Она пыталась, потому что Зереф хотел, чтобы она пыталась.       Потому что Люси осознала искренность его любопытства, и, по сути, его опасения из-за ее волшебства, не делали то менее правдивым.       Потому что даже уничтожение Хвоста Феи ушло на задний план ради разгадки этой тайны. Какие бы у него ни были коварные мотивы в их поисках, но даже самые мрачнейшие и безжалостнейшие уступили его пытливости, его страсти к новым открытиям.       Потому что появление этой головоломки рушило возводимые им стены, и тогда его некая детскость, его бессмертие, казалось, объединялись в одно человеческое существо — живое, эмоциональное, настоящее. И тогда его темные глаза наполнялись жизнью, а Люси не могла поверить, что человек, стоявший перед ней, страстно желал умереть. А он, будто бы забывал об их скорой вражде, потому что разрешение возникшей загадки было гораздо важнее будущего. Его тревога, его возбуждение — это было так заразительно. В такие моменты быть с ним рядом было просто восхитительно.       Само ее волшебство сейчас являлось той еще головоломкой.       Ничего не случилось, когда Люси попробовала использовать волшебство Весов в первый раз.       Вот только она и не ждала ничего, и, может поэтому ничего и не случилось.       Ей было плевать, удастся или нет получить форму Весов без ключа. Она просто хотела вернуться к Зерефу, чтобы заглянуть ему в глаза и заявить ему в лицо — получилось или нет. Чтобы он не сомневался, не допытывал вопросами, что она могла лучше и могла стараться больше. Чтобы она могла достойно отбиться от его расспросов, и чтобы он имел основания верить ей.       Она сделает все, что в ее силах. И на его искренность ответит искренностью.       Ничего не случилось и во второй раз тоже.       Никакого прилива силы. Никакого внезапного молчаливого осознания, если бы для нее и только для нее открылся новый путь в магии. Никаких далеких воплей сирен, знаменующих пришествие апокалипсиса.       Она подняла голову, открыв глаза. Магия так не работала — точнее, вовсе не так. Нельзя обрести силу только потому, что она старается ради Зерефа. Да, она мотивирована им, но нужный путь она должна найти самостоятельно. — Ты как, Люси? — нарушила тишину Юкино.       Должно быть, отметила Люси, она довольно долго простояла в своей тихой медитации. — Все хорошо. Не возражаешь, если попробую еще раз? А потом мы уйдем. — Конечно.       В этот раз Люси избрала иной путь.       Взамен слепых исканий неведомой ей магии, Люси обратилась к гораздо близкому ее сердцу источнику: к историям, сказываемым мамой; историям о гигантском скорпионе и величавом охотнике; о боге, превратившемся в быка, чтобы пронести свою возлюбленную по морю; о весах, что некогда держала изящной дланью своей прекрасная небесная дева.       Она вспоминала о Зубенелгенуби и Зубенешамали, и не было нужды Юкино указывать их в иссиня-бархатном небе, ибо, лежа на спине тихими вечерами в траве, она, размякшая от нежных ласк лета или же замерзшая, с подернутыми инеем прядками волос, помнила их имена. Ночи тогда казались темнее, чем сейчас, ведь Жасмин не стоял на земле огромного поместья Хартфилиев. И не было рядом Лейлы Хартфилии, которая приглушила бы свет ради созерцающей звезды дочки, как и не было Джуда Хартфилия, оставшегося бы стоять на крыльце, но не ради черного неба, а ради любования за двумя любимыми звездами, лежащими среди травы. И не было там места его недовольству, покуда однажды одна из его земных звезд не вознеслась на небеса.       Столько всего изменилось с тех пор — как вверху, так и внизу. Те, кто нарек когда-то небесную твердь вечной, избрали путь неведения, предпочтя не знать, что было раньше, и что наступит после, как минует их быстротечная жизнь.       Три тысячелетия прошло с тех пор, как Весы и Солнце сошлись в осеннем равноденствии; в будущем, ровно через три тысячи лет это соединение придется на зимнее солнцестояние. Сейчас же, эта связь находится ровно посередине. Гармония в гармонии. Весы уравновешены весами, и таким образом баланс сохраняется.       Вот чем были Весы — богиней, наделенной чувством гармонии, мудростью и чистотой, дабы вершить справедливость средь самих звезд.       Вот чему она училась бессонными ночами — созерцанию звезд, сказкам, грезам. Вот что было зашифровано в ее небе.       Вот что было ее сутью, заложенной в самом ее сознании, когда Люси попробовала перевоплотиться вновь.       И в этот раз не случилось никакого прилива сил. А вместо удовлетворения от доказанной правоты, она почувствовала лишь глубокую пустоту.       Горестно вздохнув, она, на этот раз окончательно, открыла глаза. — Все, пожалуй. Если и это не помогло, то уже ничего не поможет. Юкино, прости за потраченное время… — Люси. — Да?       Взгляд Юкино опустился вниз, на ноги Люси, затем, с огромным беспокойством, каким мог бы вполне погордиться и Зереф, остановился на ее лице. Сглотнув, Люси посмотрела вниз… и осознала, что больше не стоит на лугу. А, скорее, парит в паре дюймов над травой.       Глаза ее округлились, и в тот момент, когда она была совершенно убеждена, что вот-вот упадет от изумления, она… не упала. Гравитация не действовала, а сама концепция падения теперь была искажена, и оттого вселенная не могла выполнить подуманное ею. Тогда-то Люси и поняла, что одета в легкие свободные одежды, похожие на одеяние Весов.       Трансформация сработала.       Было в этом что-то неправильное, как не было ничего странного, внезапного — никакой волшебной вспышки, которая могла проявиться, толкнись ее сила в неизвестном направлении. Взамен, превращения без ключа давались ей все легче, пока не стали настолько привычными, насколько вообще привычно быть окутанной пологом сторонней магии, что Люси даже и не заметила ничего, пока Юкино не сказала.       Ни зловещих раскатов грома ради такого важного момента; ни крика воронья или вспышек молнии; ни торжественных дифирамб о ее волшебстве, нарушающем все известные законы.       Без цели, без умысла, без хотя бы одного предупреждения, это просто… случилось.       И мироздание не рухнуло ей на голову, а продолжило существовать, совершенно не обратив внимания, что где-то в крохотном уголке вселенной кто-то наткнулся на аномалию в не совсем гладком пространственном континууме, и шаг за шагом полотно его начинает распускаться.

***

      Драма, какой не хватило ее первоначальному открытию, сполна проявилась в реакции Зерефа. Не успела Юкино затеряться среди улочек Жасмина, как он был тут как тут, несшийся к ней вниз по склону, с развевающейся позади, словно знамя четвертого всадника, тогой, когда он осознал, что на холме не осталось ни единой живой души, на кого можно было обратить свой апокалипсис, возжелай он этого.       Его лицо, несомненно, не было похоже на лицо человека, контролирующего апокалипсис. — Это плохо, — выдохнул он, не дав ей вставить и слова. — Люси, это действительно плохо. — Неужели? — спросила она, честно пытаясь быть серьезной в такой момент.       Сочувственное переживание и разумное отрицание боролись в ней за право дать знать о себе, отчего Люси продолжила настороженно: — Это же просто волшебство всего лишь одного человека. Насколько это плохо?       Глазами, темнейшими любого глубокого космоса, и оттого еще более загадочнейшими, Зереф спокойно выдержал ее испытующий взгляд. — Полагаю, все может привести к образованию дыры в ткани реальности. — О… — выдавила Люси. — О, очень смешно. Знаете, а я ведь даже поверила. Ваш отказ от Голубого Пегаса стал одним из штришков, а вы просто наверняка так и хотели поступить — забрать сначала Эльфмана из Саблезубого Тигра, ага? — и Люси, будто бы сдаваясь, подняла руки. — Ладно-ладно, я все поняла. Больше не стану таскать вас везде всякими окольными дорогами… — Люси.       Она уставилась на Зерефа, он уставился в ответ.       И то было совершенно не его лицо.       Наполненное не страхом, но определенно — глубочайшей тревогой. А ведь увидеть такое на лице четырехсотлетнего бессмертного куда хуже, чем всю свою гильдию в состоянии полнейшего хаоса.       Люси облизнула губы. — Вы это серьезно? — Да. — Но как…? В смысле, в мире полно волшебников в сотню раз сильнее меня, и никто из них не рвет вселенную на кусочки! Даже чудесная способность Нацу уничтожать все, до чего он дотрагивается, ограничена, знаете ли, физическими объектами…       Ее шутка так и не разогнала черные дыры в его глазах, будучи проигнорированной. — Волшебство Звездных Духов, — со вздохом начал Зереф, — не похоже на другие виды магии. Оно не естественно для мира, поскольку было создано как инструмент, благодаря которому можно применить совершенно отличный вид волшебства, при обычных обстоятельствах недоступный смертным. — Не понимаю, — открыто призналась Люси.       Конечно, приятно услышать от его темнейшества хоть какие-то ответы, однако, с другой стороны, это не возымеет никакого смысла, если он объяснит так, что она нисколечко не поймет из его речей. — Давайте по порядку.       Он, осознав ее правоту, задумчиво поскреб в затылке. — Представь что… представь что существует некий внеземной род магии, отделенный от нашего с тобой мира стеной. В действительности, все куда многограннее и куда математичнее, но, пожалуй, данный образ самый схематичный для восприятия. Так вот. В эту стену врезано восемьдесят восемь врат, по одному на каждое созвездие. Пользуясь золотыми и серебряными ключами, а также личной силой, ты можешь отворять и запирать врата, черпая, таким образом, толику того волшебства, лежащего за стеной. — Х-хорошо, — неуверенно произнесла Люси, пусть ничего хорошего как раз и не было: ей еще не доводилось слышать о своем волшебстве в подобном ключе без упоминания о самих духах, несомненно, бывших важнейшей частью магии звездных духов. — По природе своей, к этой иной магии нельзя обратиться, кроме как через восемьдесят восемь врат, ни с той, ни с другой стороны без ключей не отворяющихся. Стало быть, магия звездных духов без ключей — невозможна. И Звездное Платье, наполняющее твое тело энергией врат, не исключение. — И все же, я делаю это.       Зереф безрадостно кивнул. — Когда ты проделала этот трюк впервые, я решил, что ты каким-то чудом сотворила искусственный ключ… и что личной волшебной силы и связи между тобой и духами хватило для отпирания врат без ключа материального. Так я думал. И это все еще было бы сомнительно, однако… сегодняшние испытания опровергли мою мысль. Мною были проведены необходимые расчеты в пользу этой гипотезы, и я выяснил, что условий, при которых ты открываешь врата Весов, не существует. И однако ты это сделала, использовав ее силу. — Думаете это из-за… гипотетической прорехи в стене? — Если ты не открываешь ни одни из восьмидесяти восьми врат, прибегая к своему волшебству, значит, где-то существуют восемьдесят девятые… трещина в реальности. Разлом где-то в пределах нашего мироздания. Этого не должно было произойти, Анна…       Зереф, уже не скрывая откровенно скорбного, на грани страха лица, покачал головой. И его взгляд был настолько несвойственен обычной его манере, был настолько ужасающ, что Люси обмерла, словно кто-то ударил ее под дых. — И что дальше? — отважилась она спросить. — Вы говорите, это плохо, но… какие последствия будут для всего мира из-за дырки в реальности? — Я не знаю Люси. Но я непременно докопаюсь до истины. — Как скажете. Если для вас это так важно, я не буду мешать, и если захотите отложить наши поиски…       Он поднял глаза, поймав ее взгляд. — Что? И зачем нам это делать? — Чтобы мы выяснили, что не так с вашей дыркой в реальности! — раздраженно ответила Люси.       Неужели так трудно понять, что она готова пойти куда угодно ради него?.. — И с чего это должно меня волновать? Это абсолютно несущественно. Возрождение гильдии — вот что имеет настоящую ценность.       Люси вытаращилась на него. — Да последние несколько дней вы только и делали, что твердили об этом! — Ты, должно быть, что-то путаешь. Это совсем на меня не похоже. — Ну нет, как вы меня потащили в Саблезубый Тигр, а не Голубой Пегас, я прекрасно помню. Как помню и то, что пол дня не могли высидеть спокойно, не разобравшись в этом! С чего вас вдруг все перестало волновать, когда дело приняло, знаете ли, жуткий оборот? А еще вы обожаете загадки и не бросите это дело на пол пути. — Это… я?       В тот момент Люси внезапно осознала — в лице Зерефа можно увидеть вещи, гораздо худшие его страха, и боже упаси, его ярости. Ни разу она еще не испытывала такой ледяной ужас при их виде, но ощутила его от пустоты, маской застывшей на лице Зерефа — абсолютной, безграничной. Испробовала от неподдельной растерянности, звучавшей в его словах.       Наконец, она обрела дар речи. — Все хорошо, Зереф?       Словно одним импульсом на молчащем кардиомониторе, в глазах его вспыхнуло непонимание. — Я сказал что-то не так? — Совсем нет! — Хорошо.       Он отпрянул от Люси, медленно и глубоко задышав. В звездном свете она различила, как тяжко вздымаются и опускаются его плечи, как висок придавлен рукой. Другой же, пальцами, он обхватил носимый им серебряный медальон. Безмолвный, молчаливый, он простоял так с минуту, другую. Впервые Люси видела его настолько страшным.       Его голос зазвучал намного увереннее, когда он заговорил вновь. — Хорошо. Так, о чем я, Люси, говорил? — О, э-э, выяснении причин возникновения разлома в реальности. И о возрождении гильдии. — Понял, — Зереф щелкнул пальцами. — Я могу заняться и тем, и другим. Я обладаю ресурсами для того и для другого. Никаких противоречий. Да, — наконец, он повернулся к ней, и Люси облегченно вздохнула, увидев ясность в его глазах. — Я должен увидеть Врата Затмения. — Невозможно. Нацу развалил их год назад. — …Ох, ну конечно он сделал это. И почему я не удивлен? — Зереф схватился за голову, и от искренности его реальной безнадеги Люси вдруг захотелось засмеяться (конечно, только про себя). — Тогда я должен увидеть место, где стояли Врата Затмения. Прошел всего год, так что там все еще должны быть искажения. Я исследую их, чтобы отыскать дыру в реальности. — Тоже весьма невозможно, — заметила Люси. — Врата на землях Меркурия, под дворцом. Мы не можем войти просто так. Вас арестуют на месте. Или попытаются арестовать, но ни для кого ничем хорошим это не кончится, да? — Сомневаюсь, что меня узнают. — Даже так, все равно никто не позволит каким-то незнакомцам вынюхивать что-то вокруг остатков Врат Затмения. Охрана серьезная, и мы никогда не попадем во дворец незамеченными. Можно попросить принцессу Хисуи, но… честно вам скажу, пусть она и поддерживает Хвост Феи, вряд ли после того провала на последних Играх она решится подпустить кого-то близко к Вратам. Особенно вас. Без обид.       Он слегка закатил глаза, и этот его маленький жест, означавший, что он успокоился, заставил ее улыбнуться. — Похоже, у нас нет выбора. — Может заполучим официальное предложение во дворец? — предложила Люси. — Есть идеи? — Летний Бал. Он в августе, и король всегда проводит его в Меркурии. Мы пройдем через охрану, а с толпой вокруг, влегкую ускользнем, чтобы изучить Врата Затмения. — Идея неплохая, — вслух размышлял Зереф. — Нужно как-то получить приглашение… нынешняя политическая ситуация осложнит этот процесс, но я убежден — они дадут мне его, если запрошу, хотя бы чтобы понять, в чем моя выгода. Однако, мое там официальное присутствие существенно затруднит дело, тем более, когда мы должны избежать лишнего внимания… — Или, — вставила Люси, — можете просто пригласить меня. — Что?..       Улыбнувшись, она пояснила: — В прошлом я не раз была на Летнем Балу вместе с родителями. С королевской семьей у Хартфилиев всегда были прекрасные отношения. Я так думаю, мы и правда окажемся родственниками, если вернуться на несколько поколений назад. Сбежав из дома, я с тех пор ни разу не приезжала на бал, но, если напишу принцессе Хисуи, она наверняка пришлет приглашение. — Тогда так и поступим. Нам придется подождать… но, если быть честным, я лучше подожду немного, чем сейчас возьмусь за изучение. «Потому что, даже мысль об этом, пусть хотя бы на мгновение, выбила вас из колеи?» — подумала Люси, ни за что бы не решившись сказать эти слова вслух.       Ко многим вещам она относилась с юмором, от многого могла хорошо посмеяться, если это помогало ей справляться с проблемами, но не сейчас. Не сейчас, когда одно лишь воспоминание о его потерянности бросало в дрожь.       Не заметив ее заминки, Зереф добавил: — А пока поменьше пользуйся магией без ключа, пока мы собираем Хвост Феи. — Я как раз хотела поговорить с вами насчет этого. — Ох? — Ничего такого! — заявила Люси торопливо. — Никаких крюков или что-то в этом духе. Но я бы хотела спросить вас о паре людей… — Тогда спрашивай.       Люси подыскивала слова. Казалось, Зереф пребывал в весьма благоприятном расположении духа, и оттого, возможно (Люси скрестила пальцы), согласится ответить честно. — Во-первых… если верить Стингу, Нацу уверен — вы меня похитили.       Зереф и глазом не моргнул, ответив на ее заявление даже чересчур спокойно: — Не так уж далеко от истины. — Нет, далеко, — возразила Люси. — На данный момент, это не вы тащите меня за собой, а это я не даю вам от меня отделаться, даже пожелай вы этого. Но все это не важно, ведь Нацу верит в это, и сделает все возможное, чтобы отыскать нас… а зная Нацу, ради хоть какой-то информации о вас, для него все возможное означает заварушку с каждым темным волшебником, какой только вляпается в его маленькие драконьи лапы. — Ну и что? — Как что? Мне все еще не хочется его видеть, но еще меньше я хочу знать, что он раз за разом рискует из-за небольшого недопонимания между нами. Поэтому, если Нацу окажется где-то рядом, скажите мне об этом, чтобы я поговорила с ним и все уладила. — Хорошо, — ответил он коротко. — Еще что-нибудь? — Да. Грей. Джувия сильно переживает за него, и мне бы хотелось знать, все ли с ним в порядке. Если не свяжемся с ним в ближайшее время, то, может, дадите хотя бы его адрес?       Задумавшись ненадолго, Зереф отрезал: — Нет. — Но почему? — Потому что это исключено, — все таким же, не изменившимся ни на йоту, ровным тоном ответил он, проигнорировав «грозное» осуждение в ее голосе. — Мне неведомо, где находится Грей. — Но вы сами говорили, что знаете местонахождение всех членов Хвоста Феи! — Нет, я говорил, что почти всех. Грей один из немногих, о ком я не знаю. К тому времени, когда я смирился со скорым возрождением Хвоста Феи, отбросив все остальные варианты, он уже пропал. Никто не видел его полгода. — А… вы не можете найти его? — Как? Нельзя пойти по следу, которого не существует! Он исчез, Люси. Шесть месяцев молчания. Он не вступал ни в одну гильдию, не брал заказы в качестве независимого волшебника. Не попадал ни за решетку, ни в больницу, и не покидал Фиора — законно, по крайней мере. На пограничном контроле он не появлялся. Он до сих пор числится как живущий вместе с Джувией в Хельвуле. И за все время его банковский счет ни разу не опустошался. Что я должен сделать, по-твоему? — Он же не… — Умер? — то, что Люси так и не решилась произнести вслух, Зереф, как и ожидалось, сделал без особых усилий и эмоций. — Сложно сказать. В таком статусе он еще не зарегистрирован. — От этого еще страшнее, — прошептала Люси, внезапно почувствовав щипающее тепло от слез; застывший ком в горле.       Некоторое время он смотрел на нее, пока, наконец, не издал вздох, казалось, немного смягчивший его бесстрастный равнодушный вид. — Люси, я не знаю о случившемся, но, если хочешь знать мое мнение, пропал он очень удачно. Я, как человек, потративший множество времени на инкогнито в своих скитаниях, с уверенностью заявляю — это не было случайностью. — Да, так и есть, — согласилась Люси, напоследок шмыгнув носом. — Да… Я тоже верю в Грея. — Я такого не говорил, — пробормотал Зереф, неспешно зашагав вперед. — Я скажу, если что-нибудь узнаю. А пока нам остается только надеяться, что он узнает о наших поисках и сам выйдет на связь с гильдией. Это не так уж и маловероятно из-за твоей попавшей в новости бурной жизни. В частности, из-за той стычки в Маргарите.       Люси вяло кивнула. — Хорошо. И, Зереф… знаете, спасибо, что выслушали.       Он вновь пожал плечами, промолчав. Наверное, ему было все равно, но Люси почему-то одолевали сомнения.       Она продолжила: — Ребята из Саблезубого Тигра дали мне комнату на ночь в гильдии. Вы не хотите?.. — Нет. Нужно сделать пару звонков. Мне потребуется уединение, поэтому побуду где-нибудь здесь. — Вы можете прийти ко мне, когда закончите. Или я могла бы поспрашивать у кого-нибудь насчет отелей. Мне будет очень неловко, если вы снова пойдете спать на улицу…       Но Зереф уже уходил. — Увидимся утром на этом месте.       И был таков.

***

      Или, казался таковым.       Только одна мысль билась в голове Люси, не сомкнувшей глаз в ту ночь из-за переживаний о Грее и о возникшем разломе в ткани реальности. Только одна мысль, появившаяся, когда волнение улетучилось в бесконечном тумане проблем, с которыми ей пришлось бы столкнуться завтра утром.       С тех пор, как Зереф предложил объединить свое всезнайство с ее необходимой для возрождения Хвоста Феи коммуникабельностью, Люси не переставала гадать, откуда он столько всего знал о гильдии. Она догадывалась — Зереф наверняка использует какую-нибудь неведомую ей магию для слежки за ребятами. Безусловно, он пошутил о своей «разведывательной сети», которую Люси почему-то представила как армию мини-демонов, прочесывающих все королевство в поисках ее друзей… или что-то в этом роде, что обычно подобает печально известным Черным Волшебникам.       Но упомянутые им средства — записи о заказах? Данные банковских счетов? Пограничный контроль? Это был уже уровень Генерал-Шпиона, не иначе.       Если он владел информацией о тех же заказах, то значит, Зереф имел связи в администрации Магического Совета. И достаточно высокие связи, поскольку искренне верил в возможность получения подробностей о секретной миссии Гажила. В аванпосте Алхимиллы он без вопросов забрал у нее шифр, когда она всего лишь в шутку сказала, что его люди должны служить и в королевской армии. Финансовая отчетность, документы земельного кадастра, истории болезни… чего же жаждал заполучить загадочный и замкнутый Черный Маг, создатель демонов и всезнайка в одном лице от таких скучных данных?       Сведения, имевшиеся у Зерефа в доступе, обыденность в его возможных связях — все это было настолько неприметно, что не поражало воображение; все настолько буднично, что не давало спать ей всю ночь.       Ибо, то не была разведывательная сеть, которую ты хотел бы иметь для слежки за отбившимися от гильдии овечками.       Нет, то была разведывательная сеть, которую ты хотел бы заполучить для свержения правительства.