Мир лабиринта и костей

      — Себастьян, ты уже пятнадцать минут выбираешь вино. В два часа дня, — уточнил Август, многозначительно подняв брови.       — Погоди, не отвлекай. Бургундское или из Бордо — это, между прочим, серьёзный выбор, к которому нужно подойти со всей ответственностью.       — В два часа дня, — повторил Август.       Себастьян, не сдержавшись, раздражённо закатил глаза и опустил меню.       — Не моя вина, что ты вытащил меня ради какого-то идиотского обеда. Я не хочу терпеть тебя на трезвую голову.       — Ты мог отказаться.       — Я делаю это ради мамы.       Что, впрочем, описывало всё их взаимодействие в последние недели.       Августа это не злило, скорее… разочаровывало. Да, именно так. Август был разочарован, но не Себастьяном, а тем, что всё сложилось именно так, а не иначе. Всё зашло настолько далеко, что решения проблемы, возможно, и не существовало.       Хотя, конечно, была Кристин. Она стойко терпела все выпады Себастьяна и без устали напоминала Августу, что он не может пустить всё на самотёк. Август, вообще-то, и не собирался, но был один факт, который менял абсолютно всё.       Себастьян — вылитый он в его возрасте, а сам Август стал точной копией отца.       Боги, его тошнило от этого.       Когда Кристин об этом сказала, он решил, что она устала терпеть их ссоры и готова даже уколоть одного из них достаточно сильно, чтобы попытаться положить этому конец. Но оказалось, что она была права. Всё, что делал Август, так это повторял ошибки своего отца, хотя бы уверен, что этого никогда не случится.       — Ну ладно, — наконец сказал Себастьян, подозвав официанта. — Давайте что-нибудь на ваш вкус. Из бургундских.       У Августа дёрнулся глаз.       Да, точная его копия. Уверенность, манера держаться, голос. Даже взгляд был точно таким же. Когда они только пришли в этот ресторан, который Август тщательно выбирал весь вчерашний вечер, Себастьян сразу же сказал, что будет сам платить за себя, и его не волновало, какие заоблачные цены тут были. Август был уверен, что, если бы выставленный ему счёт был равен всему бюджету, которым располагал Себастьян, он бы, ни на секунду не задумавшись, расстался с ним, лишь бы не позволить отцу платить.       — Долго ты планируешь тут сидеть? — спросил Себастьян, впервые за почти пятнадцать минут посмотрев на него. Вплоть до этого момента он предпочитал рассматривать французские улочки за окнами, других посетителей ресторана и даже драу, которые то и дело запрыгивали на пустые стулья и столы и устраивались спать, игнорируя всех вокруг.       — Пока мы не поговорим, — честно ответил Август.       Себастьян громко хмыкнул.       — Ладно, удачи. Я напишу маме, попрошу её купить любимых конфет Салем, а то сам уже не успею. Мы же тут до ночи будем, да?       Август медленно вдохнул и выдохнул.       «Прости, но это правда, — сказала Кристин несколько дней назад, когда терпение Августа почти достигло предела. — Ты делаешь то же, что делал твой отец. И Себастьян так же, как ты, ничего не понимает. Мне он уже не верит».       — Помнишь что-нибудь о дедушке? — спросил Август.       К его удивлению, Себастьян ответила быстро и без сарказма:       — Нет, ничего.       — Жаль. Хотя, может, и не жаль. Он говорил, что ты лучший ребёнок из всех, кого он когда-либо встречал. Но, наверное, это из-за того, что ты был куда спокойнее и послушнее меня.       — Мне не интересны истории из твоего детства, — достаточно резко добавил Себастьян. — Я согласился на обед только для того, чтобы успокоить маму, но я не буду с тобой любезничать.       — А если я скажу, что хочу извиниться?       Себастьян моргнул и, как был уверен Август, мгновенно растерялся.       — Я тебе не верю.       Август рассчитывал на подобный ответ. Извинения — это не то, к чему он привык. В конце концов, он был Гривелли, главой семьи и временным главой Ордена.       «Ты Гривелли, — говорил отец, когда видел, что Август никак не может сопоставить улики, собранные во время поиска. — Гривелли, а не жалкий мусор. Давай, Август, думай».       Гривелли — лучшие искатели Ордена. Всегда впереди, всегда успешны, всегда уверены. Август свято верил в это всю свою жизнь, но оказалось, что он ошибался. Кристин всегда была умнее него, а он её не слушал.       — Я знаю, что из меня вышел отвратительный отец.       Совсем не то, с чего он хотел начать, но судя по лицу Себастьяна, Августу удалось привлечь его внимание. Ну конечно, это ведь и впрямь неожиданно: Август Гривелли, один из лучших искателей Ордена, признавал свои ошибки. Должно быть, завтра случится настоящее чудо или же боги наконец ответят на их зов.       — Если ты говоришь это только из-за того, чтобы мама перестала волноваться, то не надо, — вновь став серьёзным, ответил Себастьян. — Я не ребёнок, мне плевать, какие у тебя там оправдания.       — У меня нет оправданий, — устало произнёс Август. — Я знаю, что ты мне не веришь, но послушай. Да, я говорю это, потому что пообещал твоей маме во всём разобраться. Но это не единственная причина. Она сказала, что я стал точной копией своего отца, и знаешь, в чём тут проблема? Я его ненавидел.       Себастьян выждал секунду и, проводив взглядом одного из официантов, спешащих через зал, бросил на Августа косой взгляд.       — Он муштровал меня, как в настоящей армии, — поспешно продолжил мужчина. — Постоянно контролировал. Твердил, что репутация семьи всегда должна стоять на первом месте.       — Ты говоришь то же самое.       — Иронично, на правда ли? Я действительно считаю, что репутация семьи важна, но то, что сказала твоя мама… Я никак не могу выбросить это из головы. Чувствую себя не только отвратительным отцом, но и самым настоящим чудовищем.       Себастьян насмешливо фыркнул.       — Ты это сказал. Не я.       — Я знаю, что ты мне не веришь, но мама ведь говорила, как я был счастлив, когда ты родился?       — Постоянно, — недовольно скривив губы, ответил Себастьян. — Был так счастлив, что вообще не проводил со мной время.       — Орден требовал моего внимания и…       — Я знаю, — нетерпеливо перебил Себастьян и, задумавшись на секунду, немного повысил голос и начал: — «Пойми, папа очень тебя любит, просто он устаёт на работе». «Что ты, милый, он всегда тебя выслушает, не бойся». «У него сложный характер, но он очень, очень тебя любит». Я, блин, наизусть выучил всё, что мама мне говорила, так что не надо повторять свои отговорки.       Для Августа это были не отговорки.       Себастьян был тихим, послушным и очень умным ребёнком. Если Алексу и Рокси приходилось по сто раз объяснять, почему нельзя совать пальцы в розетки, то Себастьяну хватало одного раза, если не единственного строгого взгляда. Все правила он ловил на лету. Каждое дельное замечание понимал и принимал с первого раза. Себастьян был до того умным и находчивым, что Август элементарно не понимал, где он мог ему помочь.       Может, в этом-то и была проблема.       Обстоятельства складывались так, что первое время Август большую часть времени уделял Ордену, а не семье. Кристин не возражала, за что Август бесконечно был ей благодарен. Эта прекрасная, умная и решительная женщина всегда понимала его и знала, как ему важно помогать Ордену. Она также умело совмещала небольшое количество работы с воспитанием Себастьяна, которому Август со временем начал уделять больше внимания.       Но, опять же, Себастьян был тихим, послушным и очень умным ребёнком.       Когда родился Алекс, стало труднее, но не критично. Возвращался тот ритм жизни, к которому они привыкли, и Августу казалось, что всё нормально.       Он действительно в это верил. Но оказалось, что они с Себастьяном загнали себя в замкнутый круг, который не могли разорвать уже много лет.       Себастьян мало общался с ним и ничего не рассказывал, потому что думал, что отвлекает Августа и тратит его время. Август не представлял, как подступиться к Себастьяну, потому что тот был очень тихим и молчаливым и будто бы совсем не нуждался в отцовском внимании. Себастьян не беспокоил его, потому что думал, что так будет лучше. Август не беспокоил сына, потому что думал, что тому и без него хорошо.       Если бы не Кристин, его прекрасная, умная Кристин, Август бы до сих пор этого не понимал.       — Я знаю, что ничего не могу исправить, — сказал Август, краем глаза видя, как официант направляется к ним с их заказом.       — Поздравляю, — с саркастичной улыбкой ответил Себастьян, не обращая внимания на драу в виде маленькой мыши, ползущую по краю их стола. — Единственная твоя умная мысль за последнее время.       — Но я хочу попытаться. Я люблю тебя, Себастьян, и это правда. Я не хочу, чтобы ты, как и я, жил с ненавистью.       — Я не настолько к тебе привязан, чтобы испытывать ненависть.       Опять же, Август и не ожидал другого ответа. Когда старшему ребёнку уже двадцать два года, сложно пытаться выстроить те самые доверительные отношения, которые так нужны в детстве. И сложно признавать свои ошибки, когда ты всю жизнь только и делал, что старался забыть о них, притвориться, будто их и вовсе никогда не существовало.       Но Август старался. Почему Себастьян этого не видел?       — Это всё? — уточнил он, выдержав небольшую паузу. — Я могу, наконец, выпить?       — Теперь ты подался в алкоголики? — не сдержавшись, выпалил Август.       — Я не хочу терпеть тебя на трезвую голову, — повторил Себастьян слова, брошенные ему всего несколько минут назад, и больше — ничего.       До самого конца обеда, как бы Август ни старался, Себастьян ему не отвечал.

***

      — Нас бросят в темницы! — прохныкал Эйкен, едва успевавший за Эйсом.       — Не бросят! — возразил тот.       — Вас бросят в темницы.       Эйкен и Эйс одновременно подскочили на месте и обернулись. Айше подкралась так тихо и незаметно, что даже магия не сумела подсказать об её приближении. Хотя, может, дело было в том, что Айше находилась на своей территории — во дворце эльфов, куда Эйкен и Эйс пробрались меньше двух минут назад.       — Как вы сюда попали? — строго спросила Айше, сведя брови.       Эйкен испуганно вжал голову в плечи и покосился на Эйса.       — Э-э-э… — неуверенно протянул он, — господин Сионий открыл портал. Верно, Эйкен? — с нажимом уточнил Эйс, выразительно посмотрев на него.       Эйкен ничего не ответил, только шире раскрыл глаза. Тени птиц, расположившиеся на его щеке, захлопали крыльями — должно быть, из-за беспокойства и страха.       — Верно, Эйкен? — чуть строже повторила Айше и посмотрела на него.       Эйкен окончательно растерялся. Видя, как тот мучается, пытаясь подобрать хотя бы одно слово для ответа, Эйс почувствовал укол вины.       Это он два дня спустя предложил пробраться к Андеру и узнать, почему магия Эйса привела к нему и до сих пор ли он хранит частицу Силы Лерайе внутри себя. Эйс знал, что Лерайе стала целой, — вернее сказать, почти целой, ведь крохотная её часть всё ещё могла принадлежать Андеру, — и хотел выяснить правду. Может быть, из-за того, что Лерайе была целой где-то на девяносто девять целых и девять десятых процента, а не на все сто, у Пайпер будут серьёзные проблемы. Она предпочитала говорить, что Лерайе собрали по кусочкам, однако Эйс знал, что на самом деле она жутко переживает из-за того, что до сих пор не владела Силой окончательно.       Это было так запутанно и странно. Лерайе могла считаться целой, но не до конца. Пайпер владела всей Силой, но, разумеется, самая маленькая и последняя её частичка, в теории, могла быть заключена в другом человеке.       Поэтому Эйс хотел как можно скорее во всём разобраться. Сальваторы не могли ждать и откладывать Лабиринт в дальний ящик, и Пайпер пришлось согласиться с тем, что Лерайе почти целая. Лишь бы у неё из-за этого не было проблем.       — Простите, — наконец пробормотал Эйкен, вперившись взглядом в носки своей обуви.       Эйс ощутил, как чувство вины увеличивается. Он убеждал себя, что Эйкен мог отказаться от его затеи, мог сказать чёткое «нет», но не сделал этого. Следовательно, поддерживал его и считал, что они должны как можно скорее встретиться с Андером. Но Эйс давил на него, фактически преследовал по всему особняку и доказывал, что его идея точно сработает. Теперь же перед ними стояла Айше, которая точно знала, что они не могли находиться во дворце эльфов без приглашения или сопровождающего в лице Сиония.       Айше расскажет об этом своему королю, королеве Ариадне, которая так же была здесь, и, разумеется, Шерае, и тогда Эйсу с Эйкеном сильно влетит. Сильнее, чем когда они пробрались в зал Истины, чтобы отыскать хоть какую-то информацию об Андере.       Эйс чувствовал себя виноватым.       — Есть кое-что, о чём бы я хотел рассказать, — выпалил он быстрее, чем успел передумать.       Айше скептически выгнула бровь.       — Это касается… магии, — осторожно добавил Эйс.       Теперь Айше нахмурилась. Эйкен смущённо уставился на него, явно не понимая, что тот задумал.       Эйс и сам не понимал. Но если уж его поймали там, где он не должен быть, следует обернуть ситуацию в свою пользу и сделать всё возможное, чтобы наказали только его. Эйкен не виноват в том, что Эйс едва не насилу утащил его за собой.       — Магии, — повторила Айше, её тёмные глаза недобро сверкнули, когда Эйс кивнул в ответ. — Что ты можешь знать о магии?       Эйс выждал секунду и, думая, что должен всеми возможными способами вытащить Эйкена из передряги, в которую его утянул, поднял ладонь и щёлкнул пальцами. В нескольких сантиметрах над ними вспыхнул янтарный огонёк, глаза Эйса приобрели тот же оттенок. Он удерживал магию в одной крайне простой форме, помня уроки Марселин, и ждал, пока Айше справится с удивлением. Она внимательно рассматривала огонёк, изучала его магией, отражавшейся в её глазах, то и дело открывала рот, будто хотела задать вопрос, но всё не решалась. Наконец она выдохнула, вновь свела брови и поджала губы, окинув Эйса неодобрительным взглядом.       — Я бы хотел встретиться с лидерами коалиции, чтобы рассказать им об этом, — пролепетал Эйс, надеясь, что сумеет убедить Айше. — Дело в том, что, если я всё правильно понял, именно моя магия первой нашла Андера.       Айше молча смотрела на него, и с каждой пройденной секундой волнение возрастало. Разумеется, эльфийка была права: они проникли на чужую территорию, причём при помощи магии Эйса, о наличии которой никто не знал. Они нарушили не меньше тысячи законов, за которые их могли наказать по всей строгости, однако на стороне Эйса и Эйкена был как минимум один факт, который мог спасти их.       Дворец эльфов стоял на границе Тайреса и был защищён сотнями барьеров. Если бы король Джулиан не желал видеть их, он бы приказал магам начертить сигилы, которые ни за что не пропустили бы Эйса и Эйкена. Если те прошли на территорию, значит, король не считал их врагами. И раз уж именно Айше нашла их первой, значит, эльфы знали, что кто-то использовал магию, чтобы пройти через барьеры, но кто именно — другой вопрос.       — Где Сионий? — наконец спросила Айше, расправив плечи. Её сомнения исчезли, осталась только строгость, из-за которой Эйкен ещё ниже опустил голову.       — Был в особняке, — тихо ответил Эйс. — Мы… Я сбежал от него, — быстро исправился он.       Айше беззвучно выругалась в тот же самый момент, когда в коридоре раздались шаги и лязг металла. Несколько теней Эйкена сорвались с его тела, окружили его ноги, будто пытались защитить, но утихли, когда в приближавшихся к ним людям удалось узнать двух эльфийских стражников и злого Сиония.       От стыда Эйс покраснел до кончиков ушей.       — Мне очень жаль, госпожа Айше, — быстро начал Сионий, не позволяя женщине даже рта открыть. — Не представляю, как только…       — Богиня одарила его магией, — перебила Айше.       Эйс кинул на Сиония быстрый взгляд, и тот, к счастью, быстро сообразил, что к чему.       — Это какая-то шутка? — осторожно уточнил он, вполне убедительно изображая недоверие. Сионий, разумеется, знал о магии Эйса, и молчал, потому что уважал его выбор, однако прекрасно понимал, что сейчас лучше притвориться, будто это и впрямь неожиданно.       Для того, чтобы всё выглядело максимально реалистично, Эйс повторил свой трюк с маленьким огоньком. Сионий бегло оглядел его, выдохнул, скользнул невыразительным взглядом по Эйкену. От нетерпения Айше начала стучать носком сапога по полу.       — Я бы хотел встретиться с лидерами коалиции, — привлекая к себе внимание, повторил Эйс. — И рассказать им о том, что мне известно.       Сионий переглянулся с Айше. Она долго, испытующе смотрела на Эйса, из-за чего ему было неуютно, однако он старался держать спину прямой и выглядеть крайне уверенно. В конце концов, ему пятнадцать, и пусть он не был наследником Силы, он был магом. Первым магом за почти двести тридцать лет. Он просто обязан быть уверенным.       Айше молча взмахнула рукой, и двое эльфийских стражников отступили. Эйкен едва не вжался в стену, когда Айше прошла мимо них, бросив, чтобы они не отставали. Эйс бы обрадовался, если бы не понимал: теперь ему действительно придётся объясняться перед лидерами коалиции.       Эйс был в ужасе. Настолько далеко он не заглядывал. Был уверен, что уж как-нибудь выкрутится, отведёт внимание от Эйкена и сумеет защитить его, но сделал только хуже. В конце концов, Эйкен едва избежал наказания за то, что отправил свои тени за Минервой без прямого приказа, пусть даже именно благодаря этому эльфийские охотники и успели спасти Андера. Если бы не Эйкен, неизвестно, сумели бы они хотя бы на шаг приблизиться к его освобождению. Но королю Джулиану, должно быть, было плевать на этот факт.       Мысленно Эйс готовился к унижениям с его стороны.       Два дня эльфы держали Андера у себя, и два дня с ним разговаривали только король Джулиан и королева Ариадна. Эйс не представлял, что они узнали (да и узнали ли хоть что-нибудь), но отчаянно хотел это исправить. Один раз магия привела его к Андеру, и с тех пор, как тот был спасён от демонов, она не унималась: Эйс ощущал совсем тонкую нить, протянувшуюся через многие мили от него к Андеру, и хотел понять, с чем это связано. Во сне, который и сном-то не был, Андер говорил о печатях, первую из которых Эйс якобы разбил. Что, разумеется, было просто невозможно. Эйс в это не верил, и потому был намерен добиться честного ответа.       «Но не перед лидерами же коалиции! — с паникой подумал он, когда Айше привела их к огромным дверям, расписанных золотыми и серебряными красками. — Ты ещё расскажи про богов, Лабиринт и всё прочее…»       Эйс постарался мысленно подобраться. Один из стражников, стоящий возле дверей, прошёл в помещение лишь после того, как Айше приказала уведомить короля об их прибытии. Эйс был уверен, что стражник вернётся и скажет что-то вроде «катитесь отсюда» (и это будет дословной цитатой), однако тот позволил им пройти дальше.       Впереди ждал коридор с несколькими дверями, лишь одна из которых была слегка приоткрыта. Возле неё, крутя кольцо на пальце, стоял Нокс. Он встрепенулся, заметив подошедших, нахмурился и уже хотел задать вопрос, когда Айше сказала:       — Потом объясню.       — Уж будь добра, — пробормотал Нокс, вновь подперев стену спиной. — Хватит мне странностей.       — В чём дело? — обеспокоенно спросил Сионий.       — Он утверждает, что видел какого-то Матео, — ответил Нокс тихо и кивнул на приоткрытые двери. Эйс едва-едва слышал голоса, доносящиеся из-за неё, и оттого подумал, что там расположена не комната, а очередной коридор со множеством дверей.       — Он проснулся, — скорее констатировал, чем уточнил Сионий.       — Проснуться-то проснулся, но постоянно несёт чушь. Говорит, что видел Матео, что тот пришёл к нему и разбил первую печать. Иногда говорит, будто его спас сам Алеандро.       — Может быть, он бредит, — предположила Айше.       — В том-то и дело, что нет. Её Величество заглянула к нему в душу. Андер говорит правду.       Эйс озадаченно нахмурился. Дверь, возле которой они остановились, открылась полностью, и появившийся на пороге Беро хмуро оглядел их, однако мгновением позже отошёл в сторону и в приглашающем жесте вытянул руку. Когда Айше первой шагнула вперёд, он остановил её и добавил:       — Только Эйс из семьи Сандерсон.       На этот раз Эйс мысленно завопил. Он оглянулся на Эйкена, который в панике уставился на него в ответ, но всё же переступил порог комнаты. Звуков мгновенно стало больше: голоса усилились, стал слышен шорох одежды, шаги в соседней комнате. Эйс оглянулся и увидел сигилы, поблескивающие возле дверного проёма. Прочитать их он не успел: Беро закрыл дверь, положил ладонь Эйсу на плечо и настойчиво повёл к дальней двери.       Эйс постарался придать себе более-менее уверенный вид, думая, что так произведёт наилучшее впечатление. Едва только он прошёл в комнату, которой оказалась скромно обставленная спальня с единственной кроватью и широким окном справа, как король Джулиан окинул его презрительным взглядом. Королева, ходившая из одного угла в другой, остановилась и посмотрела на него, но так властно и холодно, что Эйс едва подавил желание извиниться за своё существование и просто провалиться сквозь землю. Йозеф даже не оглянулся, так и чертил сигил на одной из стен, в то время как Андер, расположившийся на кровати, впился в него изумлённым взглядом.       Эйс споткнулся о собственную ногу. Андер напоминал призрака: бледная кожа, впавшие щёки и глубокие тени под глазами, волосы какого-то неестественного тусклого чёрного цвета, шрамы, тянувшиеся от лба к подбородку слева направо. Шрамы были и на его шее, там, где при их первой встрече Эйс видел ошейник. На Андере была простая хлопковая рубашка, обнажавшая ключицу и несколько шрамов на груди, нижняя часть тела была укрыта огромным пуховым одеялом. Андер сливался бы со светлым постельным бельём, деревом кровати и серыми стенами, если бы не его глаза. Долю секунды назад они были тёмно-карими, но стоило Эйсу моргнуть, как они засветились янтарным.       — Матео, — хрипло выдохнул Андер, обессилено опустив плечи. — Матео…       Эйс сжал кулаки за спиной, пытаясь унять дрожь, неожиданно охватившую его.       — Моя королева, — совсем тихо, практически неслышно продолжил Андер, всё ещё смотря на Эйса, — я же говорил вам, что видел моего Матео.       — Ты бредишь, — ледяным тоном ответила королева Ариадна.       — Нет, нет, моя королева, это не сон. Это мой Матео.       Эйс посмотрел на Беро, но тот поднял брови, показывая, что понятия не имеет, о чём говорит Андер. Тот забормотал себе что-то под нос, вяло огляделся и, отыскав Йозефа, обратился к нему. Эльф подошёл ближе и под внимательным взглядом своего короля так же тихо ответил Андеру на его вопрос.       — Лучше объясни, как ты нашёл путь к нему, — сказал Беро, сжав плечо Эйса, словно напоминал, что тот никуда не денется, пока не раскроет всю правду.       — Э-эм… Дело в том, что…       — Нет! — истерично выкрикнул Йозеф.       Эйс увидел, как блеснула сталь. Андер, оттолкнув эльфа, полоснул неизвестно откуда взявшимся ножом себе по руке. Хлынула кровь, глаза Андера вспыхнули ярче. Он отшвырнул нож, и тот отлетел к Йозефу, который мгновенно спрятал его. Король Джулиан метнулся к кровати, но резко замер на месте. Эйс ощутил, как гудит магия, наполнившая собой воздух.       Теперь он чувствовал: Андер использовал магию, чтобы выкрасть у Йозефа нож, который тот прятал в чехле на поясе, защищённом особыми сигилами. Андер меньше, чем за мгновение, переписал сигилы, выхватил нож и полоснул им себя по руке, а после отпустил магию, чтобы та оградила его, не позволяя кому-либо коснуться его.       — Моя королева, — лихорадочно рисуя что-то на своём порезанном запястье, пробормотал Андер, — я говорил вам, что видел моего Матео!       — Пожалуйста, прекрати, — вкрадчиво начал Йозеф, подняв ладони и показывая, что те пусты. — Мы тебе поможем, Андер, только, пожалуйста, прекрати.       — Я говорил вам, что видел Матео! — громче повторил Андер. Он поднял взгляд на Эйса и, вскинув руку, послал волну магии, от которой дрогнул воздух.       Кровь Андера, пролившаяся на одеяло и простыни, стекавшая по его руке, вдруг потекла обратно и поднялась в воздух. Она выстроилась в тончайшую, дрожащую нить, протянувшуюся вперёд. Когда нить плавно проплыла мимо королевы Ариадны, та ахнула, прижав руку к сердцу, и изумлённо посмотрела на Эйса. Он сам выдохнул, чувствуя, как вскипает кровь в жилах, а магия рвётся наружу. Что-то было не так. Что-то скреблось внутри, сжимало его лёгкие, сковывало тело. Когда нить вопреки всем законам коснулась его груди, когда кровь Андера проникла в него, Эйс ощутил, как замедляется его сердце.       Он не знал, что происходит, но какое-то совершенно новое чувство охватило его с головы до ног. Эйс посмотрел на Андера, и тот, смотря на него в ответ, улыбался, выглядел почти счастливым. Он не обращал внимания на кровавую нить, протянувшуюся от него к Эйсу, и всё ещё удерживал магию, которая не позволяла подойти к нему.       Но спустя секунду улыбка слетала с лица Андера. Он покачал головой, недоумённо смотря на Эйса, и судорожно выдохнул.       — Ты не Матео… — с трудом выдавил он сквозь слёзы, сгорбившись. — Ты не Матео, но кровь…       — Что? — пискнул Эйс.       — Ты не Матео, — повторил Андер глухим, безжизненным голосом. — Ты не Матео… Где он? Где мой сын? Почему у тебя его лицо?..       Эйс оторопело уставился на Андера. Тот плакал, уперевшись лбом в колени, пачкая белое одеяло кровью, всё ещё текущей из порезанного запястья, и слезами. Его магия постепенно стала сходить на нет: Йозеф сумел подойти ближе и уже протянул руку, окутанную магией, к Андеру, когда король Джулиан остановил его:       — Стой. Смотри.       Эйс проследил за его взглядом. Красная нить, сотворённая из крови, словно прошла через Эйса и протянулась дальше. Через всю комнату, огромную гостиную, которую они с Беро прошли, и к двери, ведущей в коридор. Беро, нахмурившись, отпустил Эйса и быстро проследовал за нитью. Распахнув дверь в коридор, он посмотрел на Эйкена, который в панике крутился вокруг себя, махал руками и пытался избавиться от нити из крови, которая прошла сквозь его сердце.       — Это то, о чём я думаю? — пробормотал король Джулиан, во все глаза смотря на Эйса. — Древняя магия крови?       — Боги милостивые, — пролепетала королева, когда Беро, не дожидаясь приказа, взял Эйкена за плечо и повёл в спальню. — Никогда бы не подумала, что она и впрямь существует…       Беро остановил Эйкена рядом с Эйсом, и они сразу же переглянулись, одинаково потерянные и напуганные. Нить из крови оплетала их обоих, проходила через их сердца и тянулась к Андеру, которого Йозеф всеми силами пытался привести в чувство.       — В чём дело? — совсем тонким голосом выпалил Эйс, попытавшись отмахнуться от нити. У него, однако, ничего не получилось: капли крови рассыпались и тут же собрались обратно, даже не испачкав его пальцев. — Что это такое?       — Магия, связывающая кровь, — ответила королева Ариадна. — Она требует огромного количества сил и откликается только в том случае, если её призывают маги, связанные кровью.       Эйс замер, ошалело уставившись на женщину.       — Что?       — Где мой Матео? — провыл Андер, охватывая себя за плечи и не обращая внимания ни на Йозефа, который пытался исцелить его руку, ни на тишину, мгновенно ставшую гробовой. — Где мой сын?!

***

      Зельда долго не открывала, и Себастьян уже решил, что скорее сломает себе руку, стуча в дверь, чем дождётся ответа. Но, наконец, целую вечность спустя, та распахнулась. На пороге почему-то было сразу две Зельды, но Себастьяна это ничуть не волновало.       — Приве-ет, — протянул он, улыбаясь. — Я принёс тебе подарок.       Себастьян надеялся, что она высоко оценит его. В конце концов, он решил вернуться в супермаркет и взять сразу две бутылки, потому что вино, которое в первый раз он выбрал совершенно случайно, оказалось чертовски вкусным, и Себастьян был уверен, что оно понравится Зельде.       — Где ты так нажрался? — фыркнув, бросила она, даже не обратив внимания на протянутые бутылки.       — Неправда, — возразил Себастьян, нахмурившись. — Вино пьют, а не едят. Ты же умная, почему ты путаешь слова?..       — Элементали великие… — громко вздохнула Зельда.       Себастьян ещё громче зашипел на неё.       — Не шуми, — заплетающимся языком произнёс он, — тут же люди спят.       — Вот именно, они спят. Какого ракса ты припёрся ко мне?       На этот вопрос у Себастьяна не было ответа. Пару раз он уже был у Зельды, но эти случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки. Им просто нужно было место, где они могли спокойно заняться сексом, и Зельде пришлось раскрыть небольшую квартиру, которую она снимала у старого эльфа. Себастьян помнил, что она также жила во дворце, но когда хотела, чтобы её никто не донимал, сбегала в эту квартиру.       Но Себастьян не помнил, в каком городе она находилась. Он даже не помнил, как добрался до неё. Должно быть, договорился с каким-нибудь магом, который открыл ему портал, но… Где Себастьян с ним столкнулся? В зале Истины? В особняке Гилберта? Как он вообще переместился из чёртовой Франции в США?       Впрочем, Себастьян практически сразу же выбросил эти мысли из головы. Они были ненужными и слишком тяжёлыми, а он хотел, чтобы лёгкости, охватившей всё его тело, ничего не мешало. Себастьян хотел веселиться, пить вино с Зельдой и целовать её, не думая ни о чём на свете. Поэтому он с широкой улыбкой повторил:       — Я принёс тебе подарок.       — Элеме…       — Тс! — шикнул Себастьян на пару тонов громче нужного. — Тут же люди спят, что ты так орёшь?       Хотя, кажется, на лестничной площадке никого не было. Или всё же кто-то был. Себастьян понятия не имел. Он смотрел только на Зельду и не хотел отводить взгляда. Она была слишком красивой, чтобы делать это.       — Я тебя убью, — прошипела Зельда, впившись в него разъярённым взглядом. — Убью, расчленю и по кусочкам отправлю домой.       Себастьян мгновенно ощетинился:       — Только не надо посылать меня домой! Я купил вино тебе, а не им!       — О, да, спасибо, — проворчала Зельда. — Выпью его, когда буду праздновать твою смерть.       Себастьян нахмурился. Почему она такая злая?.. Всё ведь хорошо: он здесь, с вином и отличным настроением, и никто им не мешает. Ну, может быть, соседи, которых он просто не видел. Должно быть, тут жили одни маги, которые постоянно скрывали себя чарами. Иначе Себастьян не понимал, почему Зельда то и дело смотрит ему за спину и оглядывается то вправо, то влево.       — А мы можем потом отпраздновать мою смерть? — прошептал Себастьян, наклонившись к ней. — Я просто ещё не… Ой.       Зельда подхватила его, когда он упал вперёд. Бутылки с вином выскользнули из рук, но не разбились.       — Вау, — восхищённо выдохнул Себастьян, увидев, как те поднялись в воздух. — Почему ты не говорила, что владеешь магией?..       — Невероятно… — проворчала Зельда, крепко держа его. — Даже Магнус так не напивался, а ты… Убила бы!       — Ура! — выкрикнул Себастьян.       — Заткнись!       Он мигом заткнулся и закрыл глаза, уткнувшись носом в волосы Зельды. Как и всегда, пахли они просто восхитительно, были такими мягкими, что Себастьян хотел вечность играться с ними.       — Руки убрал! — рявкнула Зельда.       — У тебя такие классные волосы, — пролепетал Себастьян, накручивая белые локоны на пальцы. — Я их обожаю.       Мир на секунду застыл, и Себастьян, воспользовавшись моментом, вдохнул потрясающий аромат, исходящий от волос Зельды. Он не мог определить, чем именно они пахли, но знал, что ему нравится этот запах.       — Я тебя убью, — сказала Зельда.       — Обещаешь? — с надеждой и восхищением уточнил Себастьян.       Зельда очень громко вздохнула. Он хотел вновь шикнуть на неё, напомнить, что это неприлично, особенно когда её соседи и впрямь спят, но мир качнулся и едва не перевернулся с ног на голову.       — Ва-а-ау, — восторженно протянул Себастьян, когда понял, что Зельда тащит его внутрь квартиры. — Ты такая сильная! Я так тебя люблю за это…       Что-то звякнуло, — должно быть, магией Зельда поставила бутылки на стол на кухне, которая была соединена с гостиной, — входная дверь с шумом закрылась. Вспыхнул неяркий свет. На секунду их охватила тишина, а после Зельда скинула Себастьяна на диван, и он едва не съехал, но он в последний момент сумел удержаться на подушках.       — Сиди здесь, — грозно возвышаясь над ним, приказала Зельда. — Я принесу парочку отваров.       Она шагнула в сторону, и Себастьяна охватил ужас. Она что, так просто уйдёт? Она действительно оставит его? Сейчас, когда он так сильно нуждался в ней?..       — Зельда, — промямлил он, вытянув руку и пошарив в воздухе, надеясь отыскать её. — Зельда, пожалуйста… Не уходи, Зельда.       Она вновь появилась перед ним, но сияния магии, которая поддерживала бы стеклянные сосуды с отварами в воздухе, Себастьян не увидел. Руки девушки были пусты. Она смотрела на него сверху вниз так, будто он был мусором под её ногами.       — Зельда, — повторил он, на этот раз кое-как ухватившись за её запястье. — Не оставляй меня, пожалуйста. Ты мне очень нужна.       — Тебе нужен отвар из мустры и лимонного сока.       — Что за хрень? — пролепетал Себастьян, поднимая на неё глаза. — Мне не нужен сок. Мне нужна ты, Зельда.       Она цокнула языком и, Себастьян был уверен, возвела глаза к потолку. Даже это она сделала так восхитительно, что он захотел её поцеловать.       — Ну пожалуйста, Зельда, — сипло продолжил он, не отрывая от неё восхищённого взгляда. — Я так устал. Я послал отца, потому что он всё время говорил, как ему жаль, но я-то знаю, что это не так. Я устал слушать его и устал делать вид, что всё в порядке. Пожалуйста, Зельда, — с отчаянием повторил он, прикрывая глаза. — Не оставляй меня.       Едва чувствуя дрожащие ноги, он попытался встать, но Зельда остановила его и усадила обратно на диван. У Себастьяна вдруг защипало глаза.       — Ну пожалуйста, — ещё отчаяннее повторил он. — Не уходи. Ты мне нужна.       — Тебе нужно протрезветь, — огрызнулась Зельда.       — Не знаю, что это такое, но мне это не нужно. Мне нужна ты. Ты такая прекрасная, сильная и красивая, я постоянно думаю о тебе и мечтаю, чтобы ты целовала меня. Я люблю тебя, Зельда. Я так сильно тебя люблю.       Он протянул к ней руки, желая коснуться её, почувствовать, какая тёплая у неё кожа, но Зельда вдруг ударила его по ладоням и сказала:       — Ты пьян, вот и несёшь всякий бред.       — Неправда, — взъевшись, возразил Себастьян. Однако практически сразу же растерял свой запал и пробормотал: — Ты красивая всегда, не только когда я пьян, а я… Я вообще не пьян, — уверенно заявил он, покачав головой, о чём тут же пожалел: боль, казалось бы, прострелила череп. — Я в самом адвокатном состоянии.       — Адекватном, — исправила Зельда, скрипнув зубами.       — И в нём тоже, — согласился Себастьян, понятия не имея, что она только что сказала.       Но он так сильно любил Зельду, что был готов соглашаться со всем, что она говорила, даже не задумываясь над этим. Он был готов признать, что влюбился в неё, что она верно говорила об этом ещё во время их совместной работы, и Себастьян чувствовал себя настолько разбито и уверенно одновременно, что тут же начал:       — Я люблю, как ты посылаешь всех, с кем не согласна, и готов вечно слушать, как ты ругаешься. Ты такая красивая, когда угрожаешь мне, и я хочу, чтобы ты постоянно делала это. Мне нравится, что ты называешь меня милашкой. Когда я вижу тебя, я просто хочу обнять тебя, потому что ты такая тёплая и сильная, ты такая прекрасная и…       Он запнулся, мгновенно забыл, что только что говорил, но невозмутимо продолжил:       — Ты самая удивительная девушка во всех мирах. Я люблю тебя, Зельда, и уже давно.       Она ему не ответила. Себастьян поначалу решил, что говорил слишком тихо, и потому решил повторить. Он набрал побольше воздуха, открыл рот и приготовился начать свою речь заново, но почему-то не смог выдавить ни слова.       Странно.       Это же Зельда. Ей он мог сказать всё, что угодно. Всю правду, какой бы ужасной она ни была. Зельда всегда была уникальной и воспринимала мир по-своему, так, как хотел научиться воспринимать Себастьян. И всё, что ему нужно было для этого, так это признать, насколько она чудесна и невероятна.       — Пожалуйста, Зельда, — тихо повторил Себастьян, вяло протянув руку вперёд. Тело с каждым мгновением ощущалось всё более слабым, и он не знал, в чём дело. Темнота подступала, а глаза Зельды почему-то становились ярче, будто сияли. — Пожалуйста, Зельда, не оставляй меня. Я так сильно тебя люблю…