Пойми меня, если сможешь

Предложить заглянуть на ужин Аманда не успела. Когда они вошли обратно в дипквартал, Сарек спросил: — Считаете ли вы допустимым посетить мой дом и выпить чай? Они поменялись местами. Аманда не умела драматично поднимать одну бровь, так что вскинула сразу обе в приступе естественного удивления. Но ответила бесстрастно: — С удовольствием. Хотя, очевидно, чай имелся в виду вулканский, на мгновение от этой фразы повеяло чем-то типично британским. И думать об этом было куда безопаснее, чем о самом приглашении. — Это не нарушает культурных норм, принятых на Земле? — уточнил Сарек. «Отри…», в смысле: — Нет. Как вы могли заметить, я громко сообщаю, когда что-то меня возмущает или задевает. Сарек согласился с этим фактом очередным «утвердительно», и они действительно направились к его дому. Аманда была здесь однажды, дезориентированная. Ей тогда было не до изучения интерьеров, да и показал ей Сарек только гостиную, явно предназначенную для приёма людей. Теперь, пройдя по отделанному песчаником коридору, они свернули несколько раз, прежде чем оказаться в относительно небольшой комнате. В ней, как во всех вулканских помещениях, которые Аманде доводилось видеть, по углам стояли каменные тумбы, на которых горели свечи. В отнюдь не таком жарком, как можно было ожидать, воздухе висел запах сладковато-пряных специй. В этот раз помимо чего-то очень похожего на мускатный орех Аманда различила корицу и, кажется, душистый перец. Обстановка комнаты была скудной по земным меркам, но не по вулканским: пара стульев, широкий крепкий стол на толстой металлической ноге, у стены — отдельная навесная столешница, уставленная баночками, чайниками и округлыми сосудами разных размеров. Одна стена была сплошь покрыта изображением фрактала. Многогранная изломанная фигура трансформировалась и разворачивалась, повторяя саму себя во множестве линий и итераций, и Аманда поняла, что у неё кружится голова при попытке рассмотреть детали. — Рекомендую вам выбрать другой объект для фокусировки зрения, — сказал Сарек. — Это завораживает, — призналась Аманда, с трудом отводя глаза. — Вы знаете, что снежинка — тоже фрактал? — Данный факт мне не был известен. Сарек прошёл вдоль стены, нажал на невидимую панель, и открылся почти привычного вида шкаф, в который Аманда с огромным удовольствием сгрузила пальто. А следом и, справившись с мгновением неловкости, ботинки. Конечно, в комнате были не комфортные вулканцам плюс сорок, но сидеть в зимней обуви при плюс двадцати восьми всё равно было бы непросто. Покрытие на полу оказалось шершавым и тёплым — как будто здесь кто-то мог замёрзнуть. — Ваш комфорт повысится, если вы займёте любой из стульев, — произнёс Сарек, тоже избавляясь от тяжёлой верхней одежды. Аманда последовала его совету и спросила: — В вулканском языке есть разница в обращениях? Градация «ты» и «вы»? — Отрицательно. — В классическом английском, на котором построен стандарт, тоже не было. Но оказалось, что для доброй половины земного шара это важно, так что из староанглийского вытащили подходящее слово, и теперь у нас масса проблем, — Аманда улыбнулась. Сарек приподнял левую бровь, продолжая при этом стоять у шкафа, не то чего-то дожидаясь, не то принимая решение. — В чём состоит суть этих проблем? Аманда улыбнулась шире и пояснила: — В том, что мы понятия не имеем, в какой момент нужно переходить с одной формы обращения на другую. Сотни авторов учебников по стандарту вместе с множеством моих коллег так и не сумели чётко определить эту грань, подходящий момент. Левая бровь поднялась ещё выше, её кончик коснулся волос. — И хотя на втором курсе я писала научную работу по «ты-коммуникации», я понятия не имею, — она всё же опустила взгляд, — насколько уместно перейти на ты… сейчас. — Я не вижу для этого логических препятствий, — произнёс Сарек и отправился к столешнице, загородив её широкой спиной. Из объектов для изучения таким образом остались вызывающий головокружение фрактал и, собственно, спина, скрытая длинной плотной туникой. Аманда уже знала, что туника на ощупь мягкая, но непроницаемо-плотная — какая-то современная ткань со сложным составом. Когда следом в голову пришёл вопрос, какая на ощупь спина под туникой, Аманда быстро перевела взгляд на фрактал. Пусть лучше голова кружится, чем мысли зайдут слишком далеко и их ход отразится на эмоциях. Фрактал выбил дух вместе со всеми опасными размышлениями. Почувствовав, что её начинает тошнить, Аманда резко отвернулась, встала и подошла к Сареку, сбоку заглядывая на то, что он делал. Приготовление этого чая, Аманда знала, включало несколько этапов: мало было просто залить травяной сбор водой определённой температуры: нужно было что-то процедить, что-то отжать, куда-то в каких-то особых пропорциях добавить, ещё раз подогреть, в получившейся жидкости заварить следующий сбор. Аманда видела этот процесс своими глазами всего однажды, но заметила общий принцип: создавая чай, вулканцы молчат. Возможно, считают проценты и пропорции, возможно, медитируют. В любом случае, никто не мешал Аманде прислониться плечом к каменной стене и наблюдать за священнодействием. Руки Сарека двигались неспешно, без единого лишнего движения. Если он за чем-то тянулся, он это брал и использовал. Если собирался отмерить немного чёрного порошка или похожих на сахар жёлтых кристаллов, то набирал маленькой, но очень глубокой ложкой именно столько, сколько нужно. Запомнить последовательность действий Аманда даже не пыталась — сомневалась, что когда-нибудь решится повторить. Но выглядело завораживающе. И, наверное, даже больше, чем безупречность действий, привлекали руки Сарека. Крупные даже для его роста, в имитации дневного освещения — заметно зеленоватые, с выступающими костяшками и длинными фалангами. От запястья вверх под рукав туники очень по-человечески поднимались чёрные волоски. Аманда понимала, что отвести взгляд уже не сможет. И также понимала, что скрыть хоть что-то от вулканца — затея, изначально обречённая на провал. У Сарека дрогнула рука. Это было настолько неожиданно и настолько заметно в общей идеальной схеме действий, что Аманда сама дёрнулась. Она, кажется, поняла, что именно произошло и что сбило его. Можно было ещё всё отыграть назад, снова посмотреть на тошнотворный фрактал, успокоиться, забить голову чем-то достаточно отрезвляющим. Но вместо этого Аманда подумала о том, что хочет протянуть руку и провести пальцами по подбородку Сарека. Узнать, растёт ли у него щетина. Потом отважиться и дотронуться до мочки большого остроконечного уха. Подняться ещё выше, к кончику. Коснуться волос. От невинной фантазии бросило в жар, а у Сарека во второй раз дрогнула рука. Размолотые в труху травы просыпались на столешницу. — Я вынужден признать, — сказал Сарек негромко и очень внятно, — что мой эмоциональный контроль нарушен в данный момент. — Я вынуждена признать, что рада этому, — ответила Аманда и сделала то, о чём думала только что: дотронулась кончиками пальцев до его щеки. Плотная сухая гладкая кожа. Очень горячая. Сарек медленно выдохнул, протянул руку и отключил небольшую нагревательную поверхность. Заметил: — Мне придётся провести всю последовательность действий для приготовления чая заново, — но, кажется, никакого сожаления по этому поводу не испытывал. Сделав шаг в сторону, он оказался прямо перед Амандой, и угол столешницы их больше не разделял. Именно сейчас Аманда остро осознала их разницу в росте, но ничего подумать по этому поводу не успела, потому что Сарек дотронулся до её руки, вовлекая в осторожный, упоительный вулканский поцелуй. — Наклонись, — попросила Аманда тихо. Сарек послушно опустил голову, и она почти неощутимо, боясь что-то сделать не так, поцеловала его в плотно сжатые губы. Всё было хорошо, всё правильно — она ощущала это по отголоскам эмоций, плещущихся где-то близко. Свободной рукой она погладила его по волосам, совсем нечеловеческим, жёстким, закинула ладонь на шею и прижалась губами к губам плотнее. Снова. Ещё раз. Не пытаясь зайти дальше, она целовала его, от одного уголка рта к другому, тихо плавясь от ощущений. Их стало больше, когда Сарек неуверенно ответил на человеческий поцелуй. Быстро, не до конца, кажется, разобравшись в сути, подался вперёд. При этом он продолжал смотреть на Аманду почти не моргая. В его тёмных глазах что-то заметно изменилось, но не было возможности осознать, что именно. Всё, что осталось в мире, это сердцевинка телесных ощущений, окутанная со всех сторон плотной стеной чужих, но таких близких эмоций. — Ты можешь, — практически беззвучно произнёс Сарек, и Аманда поняла, что он имеет в виду. Она понятия не имела, как, но попыталась коснуться его эмоций. Вчера это напоминало далёкое приятное воспоминание, к которому легко вернуться, если захочется. Сегодня это было озарение, вспышка, навязчивая идея — что-то стремительное, что нельзя проигнорировать. Не было картинок или мыслей, чистые ощущения, которые органично мешались с её собственными, так что становилось неясно — чувствует она вкус его губ или собственных, чью руку чьей рукой сжимает. Постепенно эмоции Сарека отступили. Аманда снова ощущала собственное тело, но оно казалось слабым, подгибались колени. Как тогда в пустыне, тем же гибким быстрым неразличимым движением Сарек поднял её на руки, но на этот раз сразу прижал к себе и вместе с ней опустился на пол, на колени. — Тебе будет неудобно, — пробормотала Аманда, устраивая голову на его плече. — Отрицательно. — Очень прилипчивое слово. Однажды я его случайно всё-таки скажу, причём именно там, где не следует. На руках у Сарека было удобно. Можно было положить голову на широкое плечо, вдыхать пряно-острый запах, слушать размеренное дыхание, дышать в такт. Уже не контакт, но всё ещё полное понимание. — Я всё ещё могу приготовить чай, — сказал Сарек. — Не хочу чай, — прошептала Аманда, вдруг устыдилась этого желания — просто оставаться у него на руках, в надёжных объятиях, но поняла, что стыдиться ещё глупее. — Не хочу ничего, что… — язык ворочался с трудом, — ничего, для чего тебе нужно меня отпустить. — Это отвечает моим побуждениям. Время потеряло значимость. Аманда понятия не имела, как скоро к ней вернулась способность связно соображать. Сарек по-прежнему держал её на весу, сидя на коленях. Его голова была опущена, а глаза — подёрнуты мутной беловатой плёнкой. Стоило Аманде пошевелиться, как плёнка пропала — очень странное подтверждение известного биологического факта о наличии у вулканцев третьего века. — Отпустишь меня? — Это не отвечает моим побуждениям. Но он помог Аманде встать и сам поднялся, быстро опустил руки и отошёл к столешнице. Всё же чай. Аманда больше не пыталась рассматривать фрактал — её взгляд был устремлён на Сарека. Она исследовала его руки, методично и чётко выполняющие сложную последовательность действий, его профиль, длинный прямой нос, чуть отливающую зеленью скулу, чёрную бровь, острое ухо. Бездумно фиксировала мелочи вроде длины ресниц или формы подбородка. Нужно было что-то сказать, желательно отвлечённо-теоретическое, чтобы немного прийти в себя. Честно говоря, она бы тоже не отказалась от возможности что-то приготовить. Но приходилось стоять, заламывать пальцы и пытаться хоть как-то унять мысли и чувства. Кончики пальцев покалывало. Аманда подошла ближе и провела ими по руке Сарека, от плеча вниз, по мягкой тунике. — Твои действия негативно сказываются на моём эмоциональном контроле, — произнёс Сарек, и Аманда решилась — невесомо, осторожно погладила его по контуру уха. Раздался треск. Баночка, которую держал Сарек, лопнула у него в руках. Он уронил осколки на столешницу, вцепился в неё пальцами. Со скрежетом столешница поддалась, погнулась и повисла. Чайные приборы, баночки с травами — всё посыпалось на пол, и прежде, чем Аманда успела хоть что-то сказать, Сарек резко повернулся к ней. Аманда сделала шаг назад. Нечто подобное она видела всего однажды — в тот вечер, когда Сарек как котят расшвырял крепких парней, а потом едва не прибил одного из них. Сейчас — точно как тогда — его лицо изменилось. Губы приоткрылись в оскале, а не в улыбке. Из глаз пропала осмысленность, черты заострились. Ещё шаг назад. Не то чтобы страшно, но тревожно. — Сарек? — произнесла она тихо. Стул, случайно оказавшийся на его пути, перелетел через комнату и врезался в стену. Тогда, вечером, движения Сарека были стремительными, настолько быстрыми, что их едва можно было разглядеть. Сейчас он двигался медленно. Второй стул постигла та же участь. — Сарек! — повторила Аманда громче. Она почему-то точно знала, что он не причинит ей вреда ни за что, но она пыталась вернуть его обратно. Это походило на методичное, очень размеренное безумие. Стол показался Аманде достаточно крепкой преградой, и, зайдя за него, она позвала ещё раз. Выяснилось, что одного удара кулаком по крышке достаточно, чтобы толстая металлическая нога согнулась. От пинка стол отлетел в сторону. За спиной у Аманды осталась только шершавая стена. — Сарек. А потом он коснулся её лица пальцами, провёл по щеке, и стало понятно — некуда бежать. И совершенно не нужно. Пальцы прошлись по горлу, вызывая жар и размывая здравые мысли. Бесполезный, но занятный факт: потерявший эмоциональный контроль вулканец способен порвать качественную синтетическую футболку пополам не по шву, при этом, кажется, не испытав никакого затруднения. — Сарек, — прошептала Аманда слабо, пытаясь поймать его руку, но тщетно, в итоге хватаясь за плечи, притягивая к себе, а не отталкивая. Это, кажется, было дело принципа. Он рвал одежду и бельё с одним, всё тем же безумным выражением лица, его руки казались обжигающе горячими, но их хотелось больше — везде. Она не могла, конечно, порвать его тунику, но потянула её вверх, и Сарек довершил дело. Брюки — туда же. Точно дело принципа. Аманда успела очень невнятно подумать, что анатомических различий между их расами куда меньше, чем стоило бы ожидать, а следом запустила пальцы Сареку в волосы, притянула его голову к себе и поцеловала в губы, без осторожности. Словно дала разрешение, и её с головой накрыло страшной волной чужих эмоций. Одной-единственной — безумного, срывающего все барьеры желания. И всё, что можно было сделать, — раствориться в нём. Мысли остались обрывками, ощущения — острыми отдельными вспышками, зрение — фрагментами. Сарек показался невероятно горячим, и Аманда успела задуматься: кажется ли она сама ему холодной? Насколько это выносимо? Ещё завоняло горелым, и, бросив короткий, совершенно неосмысленный взгляд в сторону, Аманда увидела, что одна из тумб упала и пламя свечи подожгло футболку. Совсем далеко запищала сигнализация, но она не имела никакого смысла. Вообще ничто не имело никакого смысла, кроме Сарека, рычащего, с перекошенным лицом и безумными глазами, с эмоциями, затопившими всё вокруг. Захотелось кричать, но она не была уверена, осталась ли у неё эта способность. Возможно. А кожа у Сарека на вкус не солёная, а сладковатая. Дождь. Точно дождь. Аманда не была уверена, что эта мысль принадлежит ей. Дождь. Под спиной — тёплый шершавый пол. Сверху — нависший на руках, дрожащий всем телом жаркий Сарек. С потолка — дождь. Небольшой пожар прекратился, хотя вонь никуда не делась. Остальные свечи потухли. Сфокусировав взгляд, Аманда увидела на плече у Сарека след собственного укуса и, поддавшись порыву, поцеловала его. Снова опустилась на пол. Одним движением Сарек повернулся и растянулся рядом, по-прежнему с закрытыми глазами, всем телом подставляясь под льющуюся с потолка воду. Кто придумал в доме вулканца поставить водную систему пожаротушения? Аманда не знала, но немного, совсем чуть-чуть любила этого человека. Прохладные тонкие струи щекотали и вызывали мурашки. Потолок покачивался. Захотелось, сентиментально-глупо, обниматься. Не открывая глаз, Сарек сгрёб Аманду в охапку и прижал к своему боку. Она с наслаждением устроила голову на горячем плече, потёрлась носом о подбородок и закинула на Сарека руку и ногу. Дождь понемногу прекращался — система безопасности справилась с задачей, потушив, кажется, сразу два очага возгорания. Правда, один из них сначала перерос в полноценный пожар. Устроившись удобнее, Аманда вгляделась в лицо Сарека. Оно постепенно расслаблялось, делалось мирным. Не сказать, что красивым, но удивительно притягательным. Очень медленно Сарек открыл глаза. Моргнул несколько раз. Произнёс тихо и хрипло: — Я сожалею о потере эмоционального контроля. — Даже не вздумай, — ответила Аманда и пояснила: — Сожалеть. Потому что, знаешь ли, я его тоже потеряла и извиняться не собираюсь. Тем более, — она задумчиво провела пальцами по его покрытой чёрными жёсткими волосами груди, — мне никогда эта футболка по-настоящему не нравилась. Да, это плохая идея — шутить с вулканцами. Любой средней руки специалист по коммуникациям об этом скажет. Но веселье, шальная радость пузырились в груди, и скрыть их было невозможно. Продолжая касаться кожи Сарека, Аманда повела линию вниз, но была остановлена. Сарек перехватил её руку за запястье, переплёл их пальцы и сказал куда-то в пустоту: — Нелогично. — Точно. — И я стал причиной разрушений средней степени в данной комнате. — А я тебя покусала. Аманда всё-таки не выдержала и рассмеялась, утыкаясь лицом ему в шею. — Утвердительно. — И, кажется, поцарапала. Спину его она не видела, но что-то такое всплывало в памяти. — Также утвердительно. Полагаю… — Сарек замолчал и, похоже, решил не озвучивать мысль до конца. Аманда подумала, что потом они ещё вернутся к этой теме. И найдут, во что одеться. И даже, вероятно, выпьют несчастный чай, если, конечно, у Сарека есть второй комплект посуды для его приготовления. Но пока она не хотела шевелиться. Ей нравилось лежать так, на полу, голой, и прижиматься к этому потрясающему логично-нелогичному мужчине.