Пойми меня, если сможешь

Из личного дневника наблюдений посла Вулкана на Земле Сарека Звёздная дата: 134444.03 Дата по земному календарю: 2226.12.22, 00:38:23 Аманда сделала интересное наблюдение, которое натолкнуло меня на ряд выводов, касающихся межкультурного взаимодействия. Наблюдение она озвучила следующим образом: «Я не встречала ни одной культуры, где не было бы каких-нибудь пищевых заморочек». Ориентируясь на имеющиеся у меня сведения, действительно, каждая культура имеет особенности, связанные с добычей, приготовлением и приёмом пищи. Причём чем более скудными ресурсами народ обладал исторически и, следовательно, чем чаще в прошлом возникали ситуации дефицита продовольствия, тем более сложными становятся механизмы регуляции социального взаимодействия при контакте с пищей. Отдельного внимания заслуживает подход людей к еде как к инструменту коммуникации. Я уже сталкивался с человеческой традицией формальных мероприятий, которые начинаются с употребления пищи или же проходят непосредственно в процессе питания. Жёстко регламентируется не только состав блюд и способ их подачи на стол, но и правила контакта с ними. Этикет человеческой расы включает в себя правила использования определённых столовых приборов для определённых видов пищи, возможности или невозможности осуществлять в процессе вербальную коммуникацию и проч. Однако именно замечание Аманды позволило мне, как я полагаю, лучше понять этот аспект взаимодействия между людьми. Исторически разделение пищи с чужаками означало миролюбивые намерения, доверие и готовность делиться ресурсами, выраженное в ряде социальных ритуалов. Для людей как для пси-нулевой расы значимой является физическая демонстрация намерений и отношений друг к другу, и этот подход люди экстраполируют на представителей других рас. В современности пищевые ритуалы во многом утратили реальную значимость, однако остались как показатель вежливости и готовности соблюдать установленные социальные нормы. Однако в случае с Амандой наличествует заметный эмоциональный фактор, и мне предстоит ещё более подробно выяснить её отношение к социальной стороне приёма пищи. Поскольку эта запись на 75,1% касается отвлечённых либо личных наблюдений и не затрагивает мою деятельность на посту посла, я считаю возможным также отметить ряд событий, которые существенно повлияли на моё эмоциональное состояние. Аманда Грейсон существенно влияет на моё эмоциональное состояние. Я не считаю разумным этому препятствовать. Звёздная дата: 134444.05 Дата по земному календарю: 2226.12.22, 01:12:16 продолжение записи от 2226.12.22, 00:38:23 по земному времени, звёздная дата 134444.03 Я не вижу логической необходимости и смысла в праздновании Рождества (в прошлом, дата, связанная с широко распространённым на Земле религиозным учением), однако понимаю его значимость для представителей человеческой культуры. Поскольку Аманда как человек испытывает потребность в праздновании данного события, я предложил ей посетить мероприятие, которое организует мистер Эдисон и на которое я приглашён, поскольку возглавляю дипломатическую миссию. Аманда отказалась от данного предложения и вербально выразила предпочтение посетить потенциально опасное заведение, специализирующееся на продаже токсичных алкогольных веществ. При этом адекватно интерпретировать её эмоциональный фон мне не удалось, а объяснение мною получено не было. Спустя 28 секунд наше взаимодействие перестало носить вербальный характер, что сделало невозможным дальнейшее выяснение мотивации Аманды в отношении Рождества. Звёздная дата: 134444.19 Дата по земному календарю: 2226.12.22, 04:32:56 В официальный журнал я внёс ряд сведений, касающихся нашей совместной работы с представителями дипломатической службы Объединённой Земли, однако считаю необходимым также сделать запись в данном дневнике. Высший Совет Вулкана видит одной из ключевых целей нашей миссии повышение объёмов добычи дилития на 12,875% за счёт внедрения на предприятиях, находящихся под контролем Землёй, более эффективных технологий. Формально поддерживая эту цель, люди, однако, видят в новой технологии опасность утраты доминирующего положения в сфере добычи ключевого космического источника энергии. Если количество дилития в Федерации не возрастёт, это с вероятностью более 85,649% приведёт к стагнации в области науки и исследования глубокого космоса, поставит под угрозу дальнейшие исследовательские экспедиции за пределы разведанных территорий. Логически стоило бы определить повышение эффективности добычи как приоритет в сравнении с возможностью нашей расы полностью контролировать процесс добычи, что, однако, на 35,76% не совпадает с интересами, которые преследует Высший Совет Вулкана. Следовательно, моей задачей становится поиск компромисса. *** Три дня до Рождества, два — до Сочельника, день — до начала коротких школьных каникул, дани человеческим традициям. Всё, что требовалось от Аманды, это адекватно продержаться один день. Причём речь шла, конечно, не только о владении лицом, но и о попытке хоть как-то держать под контролем эмоции. Поскольку не думать о зелёной обезьяне было практически невозможно, Аманда устроила вместо запланированных тестовых работ семинары во всех классах. Необходимость много говорить, следить за работой команд, улавливать не только сказанное вслух, но и шепотки с задних парт сделала своё дело. О чём бы и как бы сильно Аманда ни хотела бы подумать, на какие бы темы ни переживала, всё было погребено в школьной рутине, детских поздравлениях с праздником, вопросах и ответах. А когда сверху навалилась промежуточная отчётность, стало ещё легче. Голова, в которой хранятся все промежуточные аттестационные баллы всех тринадцати классов, более ничего вместить неспособна. Уроки завершились, Аманда вышла из класса и направилась в учительскую, когда её окликнула Т’Крин — гость в школе очень редкий. Аманда поприветствовала вулканку и подошла к ней, тут же увидев и Сванна — тот стоял с типично-вулканским отрешённым выражением лица в нескольких метрах от матери. — Живите долго и процветайте, мисс Грейсон, — ответила Т’Крин. — Могу ли я занять от двадцать трёх до девяноста четырёх секунд вашего времени для приватного разговора? — Конечно, — отозвалась Аманда. — Сванн участвует, или нам лучше пройти в кабинет? Послу паузы Т’Крин сказала: — Выбор кабинета был бы более предпочтителен, однако Сванн будет участником разговора. Пожалуй, решила Аманда, она догадывается, о чём они будут говорить. Ещё два с лишним месяца назад Т’Крин сообщила, что Сванн полностью заглушил трансляцию эмоций по установившейся между ними связи. Видимо, теперь пришло время её окончательно порвать. Для разговора Аманда выбрала ближайший к холлу кабинет общей истории. Чтобы не создавать лишних дистанций, она выдвинула из-за первой парты один стул, села и жестом предложила матери и сыну устраиваться, как им удобно. Сванн, уже знакомый с концепцией «разговоров без физических барьеров», поставил два стула рядом и сел. Т’Крин опустилась рядом, поколебавшись. — Итак, — произнесла Аманда, складывая руки на коленях, — я вас слушаю. — Как вам известно, мисс Грейсон, — начала Т’Крин, — в неустановленное точно время мой сын Сванн создал между вашими разумами одностороннюю эмоциональную связь. В нашем обществе это запрещено и недопустимо, тем более недопустимо подобного рода взаимодействие с представителями пси-нулевой расы без прямого выраженного согласия. Я считаю необходимым разорвать эту связь. Вулканцы — те ещё мастера интонаций. Но всё же Аманда услышала в этой фразе какую-то незавершённость, неуверенность, и спросила: — Это опасно? Она могла бы выбрать более точный вопрос, но нарочно предпочла общую формулировку. Т’Крин немедленно (и достаточно предсказуемо) сказала: — Вы никак не пострадаете и не почувствуете никаких изменений. — А Сванн? Мальчик чуть-чуть шевельнул плечами и отвёл взгляд, и этого, честно говоря, хватило. Т’Крин выразилась конкретнее: — Сванну потребуется тщательная работа с целителем разума, однако он сможет с ней справиться. Требуется только ваше согласие, мисс Грейсон. — Значит, у вас его нет, — сказала Аманда прямо. — И не будет до тех пор, пока моему ученику будет грозить опасность. — Это нелогично. Вы стали жертвой спонтанно образованной связи, которая не несёт для вас никакой пользы. Разорвать её — логично. Аманда поджала губы и произнесла: — Я педагог и несу ответственность за своих учеников. Возможно, эта связь была спонтанной, незаконной и так далее, но, если её разрыв повлечёт за собой опасность для Сванна — я отказываюсь. Воцарилось молчание. Т’Крин смотрела прямо перед собой, Сванн — куда-то на левое ухо Аманды. Девяноста четыре секунды давно и с гарантией прошли. — Разрешите, я поговорю со Сванном лично, — сказала Аманда, понимая, что молчание никуда их не приведёт. Бесшумно и не произнеся ни слова, Т’Крин удалилась. Аманда поймала взгляд Сванна и попросила мягко: — Давай мы с тобой на несколько минут поменяемся ролями. Ты учитель, я ученик. Тебе нужно объяснить мне, что это за связь, как она появилась, чем грозит. И чем грозит её разрыв — особенно подробно. Сванн опустил руки вдоль тела, поднял подбородок и заговорил настолько формальными и тяжеловесными конструкциями, насколько возможно. Что говорило о его страшном волнении. Если опустить многочисленные «таким образом», «что является, очевидно», «в связи со сложившейся ситуацией», а также бесполезные проценты, даты с точностью до секунды и прочий мусор, история выходила такая. Вулканские дети естественным образом создают эмоциональные связи с родителями и близкими родственниками — всеми взрослыми, которые отвечают за безопасность и благополучие малыша. Обычно к школьному возрасту (который Сванн определил вулканским термином) добрая половина этих связей рассасывается естественным путём — остаются связи с родителями, причём не обязательно с обоими, с теми из взрослых, которые принимают значительное участие в жизни ребёнка. Смерть отца повлияла на Сванна очень серьёзно, но куда более опасным стало отстранение от матери, с которой у мальчика была связь. Аманда, сама того не ожидая, помогла Сванну найти точку эмоциональной стабильности, стала тем взрослым, на которого можно положиться. Когда Сванн во время медитации обнаружил связь, рвать её было уже поздно. Почти сразу же оказалось, что связь полезна — через неё Сванн сумел почувствовать, что Аманде нужна помощь. Буквально несколько часов спустя связь снова послужила во благо. Но на следующий день Т’Крин потребовала, чтобы Сванн заблокировал связь и не использовал её. Понимая, что это логично, он так и поступил. Но связь осталась — как ориентир, защита и помощь. Уничтожение её полностью разрушит эмоциональный контроль Сванна — и его нужно будет восстанавливать заново, по кусочкам. — Правильно ли я поняла, — произнесла Аманда осторожно, — что если мы не будем трогать эту связь, то со временем, когда ты вырастешь, она отомрёт сама, поскольку не будет тебе нужна? — Утвердительно, — совсем тихо сказал Сванн. — Вот и решили. Аманда встала. — Это нелогично, — ещё тише возразил Сванн. — Очень логично, здраво и безопасно для всех, — отрезала Аманда. — Нелогично. — Докажи. Сванн тоже поднялся, убрал руки за спину и ещё выше поднял голову, чтобы смотреть Аманде в глаза. — При контакте с вашим разумом любой вулканец сможет увидеть эту связь. И он может быть против. Несколько секунд у Аманды ушло на то, чтобы собрать из двух фраз что-то осмысленное. Вулканцы обычно избегают намёков и предпочитают выражаться максимально конкретно — но Сванн, похоже, набрался плохого у друзей, раз сумел такое выдать. — Это моя голова, — сказала Аманда твёрдо, — и я как-нибудь сама разберусь с теми, кто будет за или против чего-то, в ней находящегося. Я всё решила. Первое. Связь мы оставляем, только ментальных травм в классе мне не хватало. Второе. Тебе запрещено лезть в мои эмоции или мысли без разрешения. Третье, — Аманда улыбнулась и ласково потрепала Сванна по кончику уха, — я рада, что ты в порядке. И что у тебя есть замечательные друзья. Т’Крин в восторг не пришла, но промолчала. В конце концов, что-либо сделать без разрешения Аманды было невозможно, а она на вмешательство согласия не дала. *** Дома обнаружились Роза и Фрэнк. Сидящие на диване и вдохновенно целующиеся. Аманда вошла, разделась, пошумела очистителем — но внимания их не привлекла. И только после очень выразительного: «Какой приятный сюрприз!» — парочка распалась. Фрэнк подскочил и, кажется, собрался обниматься, но Аманда остановила его на подходе. Роза тоже встала, подошла к Фрэнку и молча подняла руку, демонстрируя кольцо со здоровенным бриллиантом, почему-то на среднем пальце. — Кто-то промахнулся с размером. И, знаешь, — Роза осмотрела оттопыренный палец, — я так и оставлю. Хоть какой-то толк будет. Жест и правда вышел выразительным. — Вас поздравлять? — Меня да, — разрешила Роза, — а ему можешь соболезнования принести. — Возражаю, — встрял Фрэнк, — мне тоже поздравления! Аманда поздравила их, хотя и, может, слегка покривила душой. Она не могла понять, как относится к этому всему. Ей нравился Фрэнк сам по себе, нравилось, как он относится к Розе. Но его косвенное участие в проблемах вулканского посольства, захвате школы, её собственном путешествии в чёртову пустыню — забыть не удавалось. Впрочем, это было не её решение и не её выбор. И если Роза решила, что её чувства к нему достаточно сильны, значит, Аманда пойдёт к ним на свадьбу. — Есть ещё новость, — сказала Роза, дослушав поздравления. — Фрэнк теперь работает на Звёздный Флот и в ближайшее время должен переехать в Риверсайд, штат Айова. А раз уж я опрометчиво согласилась выйти за него замуж… Аманда улыбнулась понимающе. В конце концов, они с Розой уже давно не жили вместе. И то, что теперь её дом будет не в Новом Париже, а в Айове, мало что изменит. — Ты умрёшь со скуки в Айове. — Я планирую торчать большую часть времени в космосе. Роза рассмеялась, тряхнула головой и сказала: — Я подумала, давайте отметим Рождество втроём? Нам, конечно, далеко до мистера Грейсона в вопросах организации безумия, но… — Вообще-то, я планировала сидеть в баре с грустным лицом, — сообщила Аманда, — вы портите мне прекрасную картину. — Это значит да, — перевела Роза, чмокнула Фрэнка куда-то в подбородок и устремилась на кухонную зону. В этот раз никаких компрометирующих тарелок там не было, но Роза, открыв камеру хранения, обернулась и спросила с нажимом: — Мы отмечаем втроём? Или… — Втроём. Даже если бы Сарек не был приглашён на официальное мероприятие, даже если бы Аманда была настолько сумасшедшей, чтобы вовлекать вулканца в человеческий праздник, она бы ответила так же. Как минимум, потому что Фрэнку Ройсу и Сареку, пожалуй, лучше не встречаться в одном закрытом помещении. Роза громко вздохнула и сообщила в пространство: — Я выиграю пари. — И не мечтай, детка, — отозвался Фрэнк, — я уже победил. — Мне кто-нибудь расскажет о пари, в котором я явно участвую? — спросила Аманда в пустоту. Пустота ответила хором: — Нет. Сначала проводить время с Розой и Фрэнком было приятно. Они играли с репликатором, на котором Фрэнк программировал немыслимые продукты и сочетания, потом болтали о Звёздном Флоте, обсуждали последние новости. Но чем ближе подступал вечер, тем сильнее Аманда ощущала волнение, с которым ничего не могла поделать. Сколько смелости было вчера! Как мало её осталось сегодня. В восемь Роза внезапно подорвалась и объявила, что им пора уходить. Она велела Фрэнку привести репликатор в нормальное состояние, сама утащила всё лишнее в утилизатор, а потом крепко обнимала Аманду перед уходом — так, словно они не собирались увидеться послезавтра, в Сочельник, а расставались на месяц. Когда за Розой и Фрэнком закрылась дверь, стало хуже. Присутствие посторонних заставляло держаться, а оставшись в одиночестве, Аманда запаниковала. Идея под надуманным предлогом отменить прогулку к чертям всплыла в голове не один раз. Можно было бы остановиться и обо всём как следует подумать, только от этого делалось ещё страшнее. Аманда за свою жизнь общалась с множеством представителей разных рас. Она любила чужие культуры, с радостью и открытым сердцем воспринимала все различия и особенности. Но в одном она всегда была уверена: её работа никогда не пересечётся с личной жизнью. Дружба — это была та максимальная близость с представителем другой расы, которую она вообще допускала даже в мыслях. Не то чтобы это работало с Сареком даже в начале, правда? Да как будто с людьми не хватало сложностей! Крис, с которым Аманда была знакома четыре года, прежде чем они начали встречаться, был временами крайне неприятной головоломкой. А ведь он человек. Обычный парень, мотивы поступков которого очень легко угадать. Кто-то с другой планеты, из другой культуры — это гораздо сложнее. Удивительным образом проще. Зелёная обезьяна, о которой было запрещено думать, вырвалась из-под контроля, и Аманда почти сумела ощутить ту волшебную тишину в мыслях, которая устанавливалась в присутствии Сарека. Мягкое касание его эмоций. Его горячие пальцы. Паника отступила. Аманда спокойно собралась и в половине десятого вышла из дома. Сарек ждал её на привычном месте, такой же неподвижный и спокойный, как всегда. Аманда спустилась по ступеням, пересекла улицу и уже собралась было поднять ладонь в приветствии, но не успела этого сделать. Рука Сарека встретилась с её. Осторожно он согнул все пальцы Аманды, кроме двух — указательного и среднего. И, двигаясь от ладони к подушечкам, провёл своими пальцами по её. Сказал спокойно: — Это менее формальный вариант приветствия. Крайне неформальный. Аманда прикусила губу, не сомневаясь, что он уже прочитал эмоции и понял, как именно она относится к такого рода неформальным приветствиям. Было опять сухо, и они неспешно направились к выходу из дипквартала. Домики за стенами уже были украшены к Рождеству — не все, конечно, но по украшениям легко было угадать, где живут люди, а где — инопланетяне, решившие поддержать праздник. Далеко не все венки на дверях были еловыми. Далеко не все были зелёными. И далеко не все Аманда рискнула бы потрогать, не опасаясь потерять пальцы. Санты, намалёванные детскими руками на окнах, вполне могли бы составить космический Интернационал. — Будет красиво, если пойдёт снег, — тихо произнесла Аманда, — хотя бы немного снега к Рождеству. — Утвердительно, — согласился Сарек. Аманда фыркнула, подумав, что однажды точно оговорится, и взяла его за руку. Мгновенно стало и жарко, и волнительно, и непривычно, но удивительно здорово. Одновременно по-человечески — и совсем иначе. Сарек держал её ладонь в своей очень бережно, словно боялся сломать. Или, может, для него это тоже было непривычно? — Сегодня ко мне приходили Т’Крин и Сванн, — сказала Аманда, когда они вышли из жилого квартала на широкую улицу, по-прежнему держась за руки. — Это логично. Эмоциональная связь между вам и Сванном должна быть разорвана, и я считаю неразумной настолько длительную задержку. — Да-да, — кивнула Аманда, — всё логично, всё разумно, мы приняли решение, что связь останется. Конечно, Сванну запрещено лезть ко мне в голову, но… Ничего не изменилось, но в то же время изменилось всё. Сарек точно так же держал её за руку, это прикосновение оставалось таким же невесомым и лёгким, но Аманда кожей почувствовала что-то чужое, яростное. Как там Сванн выразился? «И он может быть против». Именно поэтому Аманда предпочла выложить карты на стол сразу. — Боюсь, вы не имели возможности принять адекватное решение, поскольку не располагаете всей информацией, Аманда, — проговорил Сарек. И опять же интонация осталась прежней, но Аманда не сомневалась, что он недоволен. — Напротив, я получила достаточно много информации. Возможно, мне не хватило письменных источников, но общую суть я поняла. Только… — она подняла голову и заглянула Сареку в лицо, — ребёнок многое потерял. Я не заставлю его проходить через болезненную и травмирующую процедуру ради того, чтобы уничтожить нечто, что я даже не могу почувствовать, что никак не мешает мне и не может навредить. — В некотором роде, — после паузы сказал Сарек, — это делает юного Сванна вашим родственником. — Пусть так, — пожала плечами Аманда. — И это всё ещё нелогично. Если он не сможет справиться с разрывом связи, значит… На этом моменте брови Аманды медленно поползли вверх. Она уточнила: — Значит что? — Что он недостаточно силён и не имеет ценности для общества. Несколько мгновений Аманда осмысливала информацию. Потом остановилась, вырвала руку из пальцев Сарека и сказала медленно и раздельно: — Я уважаю все культурные особенности всех рас. Но не говорите при мне, что ребёнок может не иметь ценности. Что… чёрт, что живое существо может не иметь ценности. Сарек обернулся, приподнял одну бровь и сообщил: — Но это логично. Если слабые мужчины будут передавать свои гены потомству… — Я что-то стесняюсь спросить, — прошипела Аманда, чувствуя, что по-настоящему злится, — что вы делаете с мужчинами, у которых слабое здоровье. — Аманда… — Сарек наклонил голову, — я чувствую ваше раздражение. — Это не раздражение. Я в ярости. — Я буду учитывать, что данная эмоция вами оценивается как ярость. Я не совсем понимаю, каким образом я только что сделал её более интенсивной. Аманда закрыла глаза. Медленно выдохнула. Напомнила себе пятое главное правило межкультурных коммуникаций. Обнаружила с удивлением, что прямо сейчас оно не находит отклика в её душе. Потому что, оказывается, очень сложно принимать культурные различия, когда они затрагивают тебя лично. — Простите, — сказала Аманда, открывая глаза. — Есть вещи, которые я не могу и не хочу понимать, пренебрежение чьими-то жизнями — одна из таких вещей. И, конечно, ни при каких условиях я не подвергну своего ученика опасности. Немного помолчав, Сарек проговорил: — Я постараюсь это учитывать. Однако мне непонятно, как именно вы сохраняете и поддерживаете здоровье популяции при отсутствии механизмов естественного отбора? — А вы? Как ни странно, Сарек ответил. — В нашей культуре есть традиционное испытание, которому подвергаются мальчики по достижении семи циклов. Наиболее слабые не переживают его. Это один из примеров, но не единственный. В более зрелом возрасте мужчины, недостойные продолжить род, также умирают. — Я тоже отвечу, — сказала Аманда. — Лет двести пятьдесят назад, когда медицина ещё была на низком уровне, один молодой человек смертельно заболел. Врачи давали ему несколько месяцев жизни, от силы — пару лет. Он прожил ещё пятьдесят. Он не мог ходить, не мог говорить, под конец жизни один палец и глаза — всё, чем он был способен двигать, но он оставил нескольких детей, а главное — создал научную базу, которая в дальнейшем помогла нам освоить космос. И это не единственный пример. Не думаю, что отсутствие естественного отбора повредило нам. Они стояли посреди улицы, люди обходили их кругом. Аманда ждала. И Сарек произнёс: — Я постараюсь это принять. Это и вашу эмоциональную связь с учеником. Аманда протянула руку и слегка сжала пальцы Сарека. Он перехватил её ладонь удобнее, и они продолжили прогулку, словно никакого спора и не было.