Я вернусь к тебе дождём.

Я стоял возле своего гроба. На диване сидели мои друзья, в том числе Оля и Ваня. Они отпросились из больницы. У всех были измученные выражения лиц, словно они не спали всю ночь. А может так и есть. У моей девушки были красные глаза от слёз, а у Вани был опустошенный вид. А что, собственно, я хотел от похорон? Радости и веселья? Пфф... Бред. Я вновь посмотрел на свой бледный труп: спокойное выражение лица, зашитая рана на лбу и руки, лежащие на животе. Также в доме была чуть ли не гробовая тишина. Такая же, какая и была последние две недели. Только вот я был совсем один. Хмм... автобус ждут, везти меня хоронить. Я продолжал нависать над собой и смотреть. Если бы был шлем, да. Я аккуратно провёл пальцем по шву. Ваня не умер благодаря ему. Ну, значит, мне не судьба жить на этом свете. Я посмотрел в зеркало, которое было заклеено газетами. Зачем их вешают? Чтобы я не пугал своих близких? Зря... Я не успел с ними попрощаться, да и не только это. Не успел пожить. Это меня гложет. В добавок их страдания разрывают мне душу. Сейчас больнее чем раньше. Потому что тогда было ещё не всё потеряно, а сейчас я осознаю, что делать что-либо уже слишком поздно. Я каюсь. Перед ними всеми. Я опустился на колени перед Олей и сказал: - Прости меня. Я любил тебя и мог бы продолжать, но сейчас уже ничего не сделаешь. У нас могла бы быть лучшая жизнь, но ты видишь, на что я её променял. Не унывай, найди достойного себя и осчастливь его. Прости за всё. Я встал с колен и сел рядом с Ваней: - А ты, друг? Я понимаю, я был очень груб с тобой, особенно в последние дни своей жизни, но ты знаешь, что с моим характером иначе быть не могло. Мой тебе совет: завязывай ты с этой ерундой, найди девушку, женись на ней и подари ей счастливые дни. Я знаю, ты можешь. Ты всегда воодушевлял меня и не давал упасть духом. Прости меня. Чёрт. Слёзы наворачивались на глаза. Когда мы умираем, мы тоже теряем своих близких, только немного по-другому. Я подошёл к отцу, который сидел на стуле: - Я знаю, что ты переживаешь больше всех. Ты всю ночь плакал по мне. Перед тобой я виноват больше всех. Ты растил меня, баловал, и вот на это я променял твою заботу? Я не могу дать тебе никакого совета. Хотя... Ты можешь найти достойную женщину и любить её, но это только на твоё усмотрение. Прости меня, па. Я опустился на пол и заплакал. Каково это, когда тебя окружают близкие люди, но ни поговорить, ни дотронуться до тебя они не могут? Боже мой, как это больно. Одновременно и страшно, и одиноко. Все эти сорок дней - это сплошная пытка. Я страдаю также, как и они. От того, что никогда не дотронусь, не поговорю, не почувствую тепло их тел, не испробую вкус жизни. Как же жаль, что я всего лишь дух. На этой стороне реальности так одиноко. Слёзы, не прекращаясь, текли из глаз. Внезапно все оживились. Я встал с пола и попытался успокоиться. Отец выглянул в окно и сказал, что автобус приехал. Я просто не мог поверить: при мне будут заколачивать мой же гроб. Ваня, мой отец, Рома и Витя подняли его и понесли к выходу. Двери им открывала Ольга. Я с грустью на душе последовал за ними. Скорее всего поеду я на мотоцикле. Всё равно со мной уже ничего не случится. После того, как я убедился, что все вошли в автобус, я завёл мотоцикл и посмотрел вдаль. Двадцать семь дней. Это слишком сложное испытание. Хотя, мои близкие будут вспоминать обо мне на протяжении всей своей жизни. Я поехал вслед за ними. Теперь свобода через покорение дорог не казалась мне такой сладкой, я вообще её не ощущал. Вокруг всё было уныло и тоскливо, не смотря на то, что все улицы были заснежены. Я спокойно ехал за автобусом, вспоминая, как я гонял по этим дорогам. Даа... Было время. Меня похоронят рядом с моей матерью. Кладбище находилось за городом, так что ехать до него довольно долго. Интересно, что сейчас происходит в автобусе? Наверно, тоже самое, что и в квартире: все сидят с грустными лицами. Я продолжал также невозмутимо ехать. Всё равно автобус только один на дороге, и никто не переедет меня или не будет ехать на мне. Плохо, что меня не видно. Все машины проходят через меня, как ни странно. Меня это уже не чуть не пугает. Мы почти приехали. В этом месте дороги были заснежены, и по бокам от дороги находился лес. Это место очень похоже на то, где я в последний раз был, будучи живым. Вот мы и достигли пункта назначения. Как я и думал, тут везде было много снега, но это им ничуть не помешало. Рома, Ваня, Витя и мой отец выгрузили гроб из машины и понесли к свежевырытой яме. Я слез с мотоцикла и побрёл за ними. Гроб поставили на землю. - Прощайтесь, - еле как вымолвил отец. Первая подошла Ольга. Она, плача, поцеловала мои холодные губы, затем начали подходить все остальные. Я старался не плакать, как и все остальные, но что-то плохо выходило. После всех подошёл отец. Он погладил меня по голове и поцеловал в лоб, после чего папа заскулил и опустился на заснеженную землю, а к нему сразу же подбежал Ваня и начал успокаивать. Оля лишь стояла в сторонке и тихо плакала. Сколько грусти я принёс миру. Когда отца успокоили, он утерев слёзы, сказал: - Заколачивайте гроб. Работники ритуальной службы послушались папу. Я в последний раз посмотрел на себя. Прощай, Миша. Может быть ещё встретимся. Гроб накрыли крышкой и начали заколачивать. По кладбищу раздались рыдания отца и Оли, даже Ваня стоял и утирал слёзы, которые лились, не прекращая. Простите меня, я не знал, что так получится. Я причинил боль не только вам, но и себе.

***

Я молча смотрел, как гроб опускают в холодную землю. Может всё из-за меня? Если бы я не опоздал тогда, этого бы не случилось? Теперь я буду винить себя всю жизнь. Я никогда не плакал... До этого момента. Я не смогу жить без своего лучшего друга. Как назло, мы не общались последние дни его жизни. Будь проклята эта гонка, чёрт меня побрал позвать туда Холста! Да такое чувство, что он и вправду был бессмертным. Как всегда, я глубоко ошибался. Вновь оглядев присутствующих, я поник. Ведь во всём виноват только я. - Вань, ты плачешь? - Оля смотрела на меня красными глазами. - Да... И мне нет смысла врать, - я начал утирать слёзы, но они как назло продолжали течь. - Возможно, мы как-нибудь переживём, - девушка упёрлась об моё плечо. Вот и всё. Гроб зарыли, нам пора уходить. - Не надо врать себе, мы будем помнить его всегда, - сказал Николай Иванович, проходящий мимо нас. Чёрт бы меня побрал! Мы погрузились обратно в автобус и поехали назад в город. Все выглядели вымотанными и уставшими. Ещё бы, для всех большой шок потерять такого верного друга. Сколько помню, Миша всегда всем помогал, щедрым был, добрым, а ещё с ним был весело, и этот парень никогда бы не предал. - Вань, а как ты думаешь, Миша следит за нами? - сказала Оля, даже не посмотрев на меня. - Честно говоря, не знаю, но ему лучше чем нам. Мишка теперь в лучшем месте, - я глубоко вздохнул, смотря в макушку собеседницы. - Мне так не кажется. Он даже пожить не успел, почему ему должно быть лучше чем нам? - Холсту отныне не надо мучиться в этом несправедливом мире. Я уверен, что после смерти он стал ангелом... Беспечным ангелом. - Ты правда так думаешь? - Оля посмотрела на меня. - Ага. Он будет спасать других от смерти. Таких же как он, - я серьёзно посмотрел ей в глаза. - Нам остаётся только догадываться, но мне понравилась твоя версия, - я лишь слабо улыбнулся, затем уставился в окно. Эх, Миша, Миша, ты был самым лучшим другом. Для всех нас ты всегда будешь незаменим. Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь, Любит праздники и громкий смех, пыль дорог и ветра свист. Он был везде и всегда своим Влюблял в себя целый свет, И гнал свой байк, а не лимузин, Таких друзей больше нет. Ты — летящий вдаль, вдаль ангел, Ты — летящий вдаль, вдаль ангел, Ты один только друг, друг на все времена, Не много таких среди нас, Ты — летящий вдаль беспечный ангел. Под гитарный жёсткий рок, который так любил, На Харлее он домчать нас мог до небес и звёзд любых. Но он исчез, и никто не знал, Куда теперь мчит его байк, Один бродяга нам сказал, Что он отправился в рай.