***
Мантэ учил Рана готовить рамен. Сам он занимался лапшой и резал овощи, а лису велел разделывать куриную грудку и варить яйца. Яйца спокойно стучались друг о друга в старом котелке, а Ли Ран искусно резал мясо. Слишком искусно. Порой Ран даже язык высовывал, сосредоточенно орудуя ножом. Замечая это, старик лишь поджимал губы. Мантэ всей душой надеялся, что его гениальный план хоть когда-нибудь сработает, и каждый раз надеялся, что это “когда-нибудь” наступит прямо сейчас. Старик всеми силами пытался приучить лиса к человеческой пище, дабы сохранить человеческие жизни — жил же Ран когда-то с Ёном, не жаловался! Мантэ специально выбирал блюда с мясом и заставлял юнца разделывать его в надежде, что вида куриной крови ему будет достаточно. Но кумихо это, кажется, не помогало. Иначе объяснить, почему Ран то и дело уходил из дома на пару дней, было невозможно. Старик помнил, как года четыре назад они вместе готовили куриные желудки. На один лишь ужин Рану пришлось зарезать порядка дюжины куриц; чужих, разумеется: дед разведением домашней живности не занимался. Желудки вышли невероятно нежные, пальчики оближешь. Старик уже руки потирал в предвкушении, что лис наконец-то одумается и поймет, как же хороши корейские блюда, даже если в них нет людской печени, но на следующий же день, когда старик проснулся, он понял, насколько бесполезны были все его потуги. — Боже правый! У тебя что, непереносимость куриных желудков? Рана рвало почти без остановки. Пытаясь хоть как-то помочь юнцу, он подержал его за волосы, а сам со стыда готов был сквозь землю провалиться: отравил малого. Не принял лисий организм изысканное блюдо Мантэ. Ли Ён точно бы ему голову оторвал! Рана выворачивало наизнанку почти весь день. Он не мог ни есть, ни пить, ни ходить толком. Слабый и изможденный, он валялся в постели, свернувшись калачиком, и не говорил ни слова. Старика совесть мучила и вина при виде бледной, как полотно, физиономии парня. Таким безжизненным взгляд Рана еще никогда не был. А вскоре жалость старика сменилась злостью. Оказалось, что, пока Мантэ спал, Ран все же решил перекусить человеческой печенкой и даже нашел подходящую жертву. Добродушный земледелец, который так некстати остался в поле допоздна. Ран ошибся, очень ошибся. Кумихо не знал, что с виду милый земледелец больше половины жизни кормил организм алкоголем и месяцами пребывал в запоях. Не знал Ран, что мужчина заработал себе цирроз еще лет двадцать назад. — И поделом тебе, дурень! Будешь знать, как жизни людские отнимать! Тьфу ты, лишь нагадил мне тут везде! Старик посмотрел на Рана, который сейчас за обе щеки уплетал рамен. В душе все еще теплилась надежда, что в этот раз история не повторится и приготовленного блюда лису будет достаточно, чтобы насытиться. Дед безумно надеялся, что в этот раз ему повезет. Стоило седой голове коснуться подушки, как старик тут же уснул беспробудным сном. Каково же было его удивление, когда, проснувшись, он застал Рана дома! Повернувшись к деду спиной, кумихо крепко спал, хотя солнце и было довольно высоко. План сработал: он хорошенько наелся и этой ночью решил никуда не идти. Мантэ облегченно вздохнул и, стараясь не будить лиса, пошел поливать гибискусы. Старик не видел, что глаза кумихо были открыты.Глава 5
16 июля 2022 г. в 17:30
Старик с раннего утра ворчал. Как и обещал, он собирался проведать ту деревню на севере, но перед уходом решил побольше страха на Ли Рана нагнать, чтоб неповадно было. Ради этого он даже лиса разбудил ни свет ни заря — показать, что не шутит и что кумихо действительно не поздоровится.
— Коленями на рис поставлю! Брата найду! Весь день у меня на огороде горбатиться будешь!
— Как будто до этого я у тебя в огороде дольше, чем на пять минут, не задерживался.
Впервые Ли-младший пропустил мимо ушей слова о брате. Для кумихо Мантэ был хоть и злобным, но безобидным, как старый ворчливый пес: собака лает — ветер уносит. Ли Рану стоило раньше заметить эту особенность у деда, тогда не было бы всех этих конфликтов на пустом месте.
Сейчас Ран, казалось, стал умнее. Пока старик с набитым ртом пытался что-то донести до кумихо, тот молчал в тряпочку, хотя и хотелось напомнить деду про обычные нормы приличия. Что уж говорить, даже когда старик перечислял бесконечный список дел в огороде, Ли Ран послушно кивал.
— Не волнуйся, дедуль, все сделаю, — кумихо улыбнулся и потрепал деда по плечу.
А потом старик наконец-то ушел, и Ран ушел обратно спать.
Рана старик брать с собой не стал, боясь, что лис там еще больше набедокурит, и это была его главная ошибка. Если бы рядом со стариком находился Ли-младший, если бы он сказал хоть слово в той деревне, девчонка мгновенно раскололась бы — мелкая, но не глупая, по голосу точно узнала бы. Так или иначе, лис спорить не стал: спать ему хотелось куда больше, чем хвостиком бегать за ворчливым стариком.
Мантэ вернулся ближе к вечеру, когда Ран успел хорошенько отоспаться, искупаться и наесться сухофруктов, которые старик так тщательно прятал от кумихо в тканевом мешке на заднем дворе. Теперь кумихо наконец приступил к выполнению указаний, данных стариком еще утром. До прихода деда он успел сделать многое, но это была лишь капля в море требований неугомонного старика.
— Ноги, кажется, опухли… Такой путь пешком преодолел! И никто, никто не подвез, представляешь! Просил их, просил, а они все мимо! Сжечь бы их всех дотла…
Ран лишь усмехнулся, не оборачиваясь.
Когда-то давным-давно дед умудрился вспахать за огородом небольшое поле для риса, и поэтому территория позади ханока едва ли была похожа на уютный задний дворик с небольшим садом. Ран не раз уже предполагал, что перед встречей с ним старик завербовал как минимум пять рабов, чтобы подготовить землю к долголетней работе. Теперь все было намного проще — деду было достаточно одного лиса.
Весь грязный, кумихо ковырялся в грядках риса и поливал землю. Земля и так была хорошая — поливали ее довольно часто — но старику вечно было мало. Даже сейчас Ран ждал, когда дед подойдет и в очередной раз укажет на что-то, его не устраивающее.
Но старик не подходил: сильно устал, видимо.
— Ну что, нашел детские трупы, как и планировал? — спросил его Ран.
— Нет. Представляешь, девчонка одна, — он вдруг прыснул и продолжил сквозь смех, отчего понять его стало тяжелее, — когда я ее о странных вещах ночью спросил, заговорила о мышах и приметах.
— О мышах?
— Говорит, мышь ночью видела, которая за ее ногтями полезла…
Дальше Ран уже не слушал. Он представил себе эту картину: ошарашенный взгляд старика и девчонку, которая с видом знатока говорила о плохой примете. Кумихо не сдержался и тоже рассмеялся.
— А я тебе о чем! — дед ударил по коленям и вновь расхохотался. — Ой и глупые же эти дети!
Если о мышах со стариком заговорила именно та, о ком Ран подумал, то глупой назвать ее точно было нельзя. Не знала она, точно не знала, что Мантэ его не посылал к ней. Не знала, что риск получить по шее от старика выше был у самого кумихо, чем у нее. Боялась, что старик заберет ее, вот и вспомнила об этой суеверной чепухе. Ну и ну, такая маленькая, а уже хитрая! Ран довольно улыбнулся.
С рисом было покончено. Оставалось самое неприятное — огород. Кумихо скривился: последний пункт в своем списке дел на сегодня он откладывал до последнего.
На огороде он поливал овощи и добавлял в землю созданные лично Мантэ удобрения, которые воняли так, словно он собрал птичий помет всего мира, смешал его с пометом лошадей и разбавил гнилой картошкой. Слишком чуткий лисий нюх в тот момент не играл на руку, да и слух тоже: старик бодро насвистывал какую-то раздражающую мелодию. Пока Ран ковырялся в грядках, дед с довольным видом на лице поливал свои цветочки под окнами старого амбара и любовался ими со всех сторон, сидя на пне.
— Вот закончишь, полюбуйся моими гибискусами.
— Обязательно, — ответил он и, через некоторое время закончив с грядками, демонстративно прошел мимо цветов.
Ран спиной почувствовал, как старик показал кулак ему вслед.