Неожиданный подарок врага

Сначала я ощущала себя здесь рабыней без прав, но как только меня поместили в неплохую по убранству каюту и доложили, что Капитан будет ждать вечером в своих покоях за бокалом вина или чего покрепче, я снова почувствовала прилив некого высокомерия, хоть и оставалась птицей в золотой клетке. Не буду скрывать, что ставила себя выше членов экипажа, ибо на моём фоне они были уродцами, в дополнение к этому готовые на коленях ползти ради подачек Джонса. Я же ходила с вздёрнутым носом, не демонстрируя готовность подчиняться. Я ещё найду попытки сбежать. Сбежать с этим проклятым ключом. Но он мне нужен уже не для спасения папаши, который не спас меня и делать этого, судя по всему, не собирается. Сей артефакт будет моей приманкой. Я выкраду его, сбегу обратно на Жемчужину, но не вручу любезно в грязные руки родителя. Я потребую чего-то большего для меня, и то, не отдам даже тогда. Гектор должен объяснить мне, что это за Маргарет. Отца - пояснить, что всё-таки происходит, куда мы постоянно несёмся и чего мы хотим добиться? Все мои будни превратились в густую кашу, а я чувствовала себя ложкой, что застряла в этом вареве, которое я стараюсь разгрести. И без меня также, как без ложки, не справляются. Я столь многое решаю... И рабыней себя я чувствовала даже на родном судне. На Голландце я была вовсе лишена свободы, однако тут меня словно больше уважали. Относились как к чему-то ценному. Будто я сделана из хрусталя и малейшее прикосновение могло оставить на мне трещину. Никаких цепей, ничего того, что указывало бы мне моё положение. Джонс совершенно не боялся того, что я могу удрать, и я понимаю, почему – он догадывается, что я не покину его, пока не получу что-то. Хитёр… он действительно сильный соперник моему отцу. Джек не сможет вечно скрываться от опасностей при помощи одной только удачи. Дверь в мою каюту отворилась позади только тогда, когда стемнело небо. Я повернула голову через плечо, оценивая равнодушным взором Маккуса – первого помощника Джонса. — Миледи, Капитан ожидает вас. Позвольте проводить, – он, с несвойственной пирату галантностью, протянул мне в приглашении ладонь, но я проигнорировала сей жест, когда оказалась рядом, спрятав за свою гордо вытянутую спину руки и холодно глядя вперёд. Я не могла не отметить боковым зрением его печально опустившиеся вниз уголки губ. Несмотря на ту жестокость, что он демонстрировал остальным, было в нём что-то человеческое. Это тронуло меня где-то в незримой глубине души. Не произнося более ни слова, я пересекла со своим навязанным спутником палубу, окутанную ночной мглой. На меня была обращена куча любопытных взглядов, и я клянусь, что слышала единогласные мысли – «Девчонка возомнила себя не пойми кем». Да, возомнила. И думаю, что скоро каждый узнает причину, когда их главный озвучит мои некие претензии и условия их же благополучия в дальнейшем. Маккус любезно открыл мне дверь, и я, всё также не удостоив его хотя бы благодарным кивком, переступила порог, разглядев ухмыляющегося Джонса в тусклом освещении тающих свеч, установленных в серебряных канделябрах. Да, вокруг всё поросло тиной и прочими морскими растениями, но всё же устроенная Капитаном интимная обстановка так и искрилась роскошью. Джонс отодвинул стул с другого конца стола, явно давая понять его пока что простые намерения. Я зашла вперёд сидения, на которое опустилась только после того, когда Джонс задвинул его обратно. — Ты напоминаешь мне её, – сухим, еле слышимым голосом произнёс он, будто случайно озвучив свои мысли. — Кого? – тут же полюбопытствовала я, наблюдая, как Капитан садится напротив. — Калипсо, – на удивление быстро признался он. — Не стесняйся, девочка. Ешь. Надеюсь, ты любишь кальмаров? Я прыснула со смеху, после чего взяла вилку, с варварством воткнув её в названное и положив кусочек мяса в рот. Кальмар был невероятно нежен на вкус, и мои вкусовые рецепторы были в диком восторге, от чего я на секунду прикрыла глаза. — Интересно, кого из своей команды вы убили ради этого блюда? – съязвила я на свой страх и риск, но раскатистый смех так и последовал после моей наглой реплики. — А ты остра на язык, верно? Но не бойся, все живы. Хотя тебе нет надобности беспокоится о моих ребятах, не так ли? Мысленно ты уже всех пригвоздила шпагой к мачте. — Скажем так, – я проглотила очередной кусочек аппетитного мяса. — Надобность так и присутствует. Но обо всём по порядку, Капитан. Нам некуда спешить, не так ли? Лично у меня в запасе сотня лет. Или больше? Хотя это не суть важно, времени всё равно так много, что вёдрами черпать можно. Джонс издал очередной смешок, закуривая трубку и пуская в мою сторону дым, который, благо, не долетал. Гад… его вредная привычка сейчас уничтожит всю пищу поблизости. Хотя, судя по всему, его совершенно сие не волнует. Похоже, еды у них в достатке. — О чём же ты хочешь меня спросить, Воробушка младшая, м? Условия твоего освобождения, верно? — Вы снова слишком спешите и снова не попали в мишень, Капитан. На самом деле, всё довольно прозаично. О какой Калипсо вы завели речь? В каюте повисло нагнетающее молчание, слышна была лишь встреча волн с кормою корабля, да треск горящих свечей по бокам. Эмоции Джонса стали нечитаемыми. Я не могла понять, упала ли с туго натянутого каната, аль осталась на нём стоять, но пошатываясь. — Ты любила, крошка? Ты любима кем-то? – вдруг нарушил он гнетущую тишину, задав тот вопрос, который я никак не ожидала услышать из его склизких уст. Мои брови вздёрнулись в удивлении, и я откинулась назад. — Вам не чуждо чувство любви? Разве вы не… — Бесчувственная тварь? О нет… Я умел… любить. А что касается тебя, пташка? — Если вы поведаете свою историю, Джонс, возможно, мы даже будем в чём-то солидарны, –неоднозначно ответила я, в любопытстве чуть склонив набок голову, ожидая его дальнейших слов. — В тебе действительно что-то от неё есть… Характер? Взгляд? – Джонс внимательно разглядывал мои черты лица, освещённые теплом кучей маленьких огней. И я могла поклясться, что увидела в его глазах проблеск некоторой симпатии. — Эта чертовка предала меня однажды, но я слепо надеюсь, Воробушка, что ты так не поступишь. Тебя что-то удерживает здесь, но пока не я. — Прошу вас, Капитан, больше не звать меня фамилией отца, раз вы хотите моей верности. — От чего же я так должен поступить? Тебя ранило равнодушие Джека, м? Я не удивлён. Он не знает, как обращаться с хрупкими сердцами женщин. И моё он тоже хочет проткнуть, сие ни для кого не секрет. И может, он мечтает сделать это при помощи отнюдь не своих рук. Поступив, как всегда, подло. Также подло, как и с собственной дочерью. Тебе нет нужды возвращаться к нему на Жемчужину. Здесь я обеспечу тебе безопасность и уют. К тому же, выбора у тебя нет, и ты осознаёшь это. И лучше не бороться, когда я щедро преподношу тебе подобные условия, столь желанные каждому здесь заключенному. Ты не совсем рабыня, девочка. Ты – сокровище. И я гарантирую сотню ударов плетью каждому, кто уронит с твоей головушки хотя бы волосок. — Как мне довериться вам? Сие заявление звучит достаточно громко, Капитан. Однако я догадываюсь о причине этого предложения – вы видите во мне свою Калипсо. Резкий звук отодвигающегося стула, чьи ножки царапнули по деревянному полу, и мгновенное нарушение личного пространства заставили меня вздрогнуть, и моё тело, словно в конвульсии, дрогнуло ещё раз, когда щупальце прикоснулось к моей щеке и развернуло моё лицо к гневно дышащему Джонсу, чей взгляд оставлял жгучие дыры на моей переносице. — Она больше не моя, и я никогда не буду её. Никогда впредь, – яростным полушёпотом, отчеканивая каждое слово, парировал он, так и отпустив, после чего я непроизвольно скривила в отвращении губы, вытирая от слизи кожу. — Что произошло, что вы так возненавидели эту женщину? — Ты задаёшь мне слишком много вопросов, но не дала такой возможности мне, – возвращаясь обратно и снова сев впереди, ответил тот. — Кто твой избранник, пташка? Знаешь ли, мне слабо верится в то, что ты рискнула на путешествие на Голландец только ради спасения шкуры Джека. Ваш пол безрассуден, и чаще всего безрассуден, когда горячо влюблён. Тебя кто-то настолько разозлил, что ты решила что-то доказать. Но что? И кому? — Барбосса. Гектор Барбосса, – коротко отозвалась я, скрестив на груди руки и с толикой смущения спрятав взор в своих ботинках. — А-а-а-а-а… – протянул с ухмылкой на губах Джонс. — Да, я слыхал о нём. Именно он однажды отнял у Воробья Жемчужину, ведь так? Неплохой выбор тобою сделан, девочка. Будь я твоим отцом, я бы даже благословил ваш брак. Но, увы, пташка, теперь ты принадлежишь мне одному. Но ты скажи мне ещё вот что – как сильно ты любишь его? Готова ли ты за него… умереть? — А вы ради Калипсо были на сие способны? — Считай, я это и сделал, отчего обречён на вечные скитания по морю. И только день на суше раз в десяток лет. Она того не стоила… дьяволица, зовущая себя богиней… – последние слова Джонс произнёс с жгучей ненавистью, но в голосе прослеживалась и толика оставшейся любви. — Богиня? В прямом смысле этого слова? — Морская богиня. Богиня, с которой я заключил сделку, но она оказалась обманщицей. Десять лет я выполнял возложенный ею долг. Десять лет я заботился о тех, кто погиб в море. И наконец, когда срок истёк и время нашей с ней встречи настало, она куда-то исчезла… И я вырвал своё сердце… захоронил его… Тот, кто проткнёт его, избавит меня от мук, и заменит меня. Но я не позволю это сделать. Я докажу Калипсо, где бы она не была, что в отличие от неё я умею держать слово. Лучше бы я оставался тем простым пиратом и не жаждал Капитанской треуголки… лучше бы я не встречал её. Я была поражена тому факту, как был со мною откровенен Джонс в этот вечер. Что движет им? Он рассказывает тайны своих скрываемых страданий обыкновенной девчонке. В каком-то плане вражеской дочери. И я видела время от времени этот блеск очарованности в узких глазах, когда они обращались в мою сторону. Что было во мне такое, что я разговорила дух моря? Но если он столь со мною любезен и так благосклонен ко мне, быть может, мне удастся провернуть ту аферу, что я задумала. Тем более, настал столь подходящий для того момент. — Вы открыты со мною, я же буду честна с вами, – откашлявшись, произнесла я, поставив локти на стол и сплетя между собой пальцы, положив на них подбородок. — Отец хочет добыть какой-то ключ, который находится у вас. За ним сюда я и явилась. Я так понимаю, ключ этот от сундука, а в сундуке ваше сердце, не так ли? Весьма логично предположить, что ключ символично располагается в вашей груди заместо вырванного сердца, ведь, судя по некоторым слухам, ключ всегда при вас. Сегодня у меня столько раз появлялась возможность вырвать его, пока вы находились рядом, и… – я достаю из кармана потрёпанных брюк ключ, наблюдая, как искажаются в удивлении черты осьминожьего лица. — Теперь он при мне, Капитан. Я заметила его блеск средь ваших щупалец. Я была бы глупа, если хотела бы сбежать и показала бы сей артефакт, дабы похвастаться своей ловкостью. Как видите, я всё ещё тут. И вот чего я желаю, Капитан. Я – человек чести, хоть и пират, как и вы. Я сохраню ваши старания для мести возлюбленной, и не стану отдавать ключ своей команде, а вы делаете меня правой рукой. — Где же гарантии того, что ты не сбежишь с моим ключом? Как мне поверить в то, ты самолично не проткнёшь моё сердце? Что ты не учинишь бунт? – закуривая очередную трубку, спросил он. — До сердца вашего мне не добраться, оно явно не на корабле. Я же всегда при вас, мне не добраться туда, где закопана ваша жизнь. И мне не сбежать, не так ли? На меня везде есть управа. Уши, глаза… За мною впредь каждый будет следить пристально. — Но ключ ты выкрала, крошка. Обманула самого Дейви Джонса, на такое не каждый способен, знаешь ли. И я… поражён. Ты словно вторая Калипсо, явившаяся ко мне. Коварство ваше схоже, как две капли воды. Но всё же… ты другая совершенно. — Другая, верно. В отличие от Калипсо, я не собираюсь идти против данного обещания. — Что даст тебе такая служба, девочка? Тебя не ждут впредь сражения. Тортуга каждую неделю для тебя будет отныне сладостной мечтой, что исполнится, да, но лишь через десять лет. Сутками заботится о душах тех, кто умер в пучине волн. Разве сие может увлечь молодую женщину, полную страсти? Такую женщину, как ты? И кто тебя ублажит в постели? Все мы тебе и в подмётки не годимся. А что же Гектор? Ты сможешь вынести разлуку со своим любимым? Знаешь, пташка, он может тебя возненавидеть, когда поймёт твоё предательство. — Я тоже мщу. Как и вы. Помните, я говорила, что могу быть с вами солидарна, если вы расскажете свою драматичную историю? Я всё узнала и мнение моё не поменялось. — За что же мстишь ты? Невзаимные чувства, м? –  последовала новая порция дыма. Я вернусь к Барбоссе. Не так ж и умён ослеплённый любовью Джонс. Если он думает, что я буду ему верна, он занимается самообманом. Какое-то время я буду исполнять все свои обязанности перед Джонсом и предоставлять ему ложный образ. И он обеспечит мне самые лучшие условия. Я буду в безопасности. Но позже я так и сбегу. Гектор всего лишь пояснит мне, что за Маргарет, и если она жива, я её найду и собственноручно прикончу, а отец… быть может, я была поспешна в своей злости. Он же не мог, правда? Не мог променять дочь на свою свободу. Не мог же… нет… А Гектор любит меня. Ведь любит же? Я не покину Жемчужину навсегда, пока не узнаю правды. — Измена, – так и ответила я равнодушно, пожав плечами, словно это не имело для меня никакого значения и нахожусь здесь я просто так, что вызвало бы подозрения, отчего я сразу спохватилась и включила навыки актрисы. — Было больно… аж кошки на душе скребли! Я более не могу его видеть… – наигранно печальным тоном, понуро опустив голову вниз, произнесла я, с трудом подавив смех. Я умру, если не увижу его в ближайшие пару недель. Он нужен мне. И я готова простить всё.