Неожиданный подарок врага

Я нетерпеливо ждала момента, когда злосчастный Гектор Барбосса покинет свой пост и уйдёт на временный отдых в личную каюту, предоставив место у руля Гиббсу. Мне нужно было проникнуть к отцу так, чтобы об этом не узнал Гектор. Новых издёвок и пустых реплик ни о чём совершенно не хотелось слышать. Хотя не такими уж и бесполезными они были. Но большая часть из них, где за счёт отцовского пристрастия к алкоголю Барбосса пытался самоутвердиться… гадкие, мерзкие слова, зря сотрясающие воздух. Меряя палубу шагами, наблюдая за волнами впереди, бьющихся о корму, и за усердной или ленивой работой матросов, я всё-таки дождалась своего. Гектор прошёл сзади в свою деревянную комнатушку, и, готова была поклясться, что тот несколько секунд на ходу прожигал далеко не позитивным взглядом мою демонстративно гордо вытянутую, как струну, спину. Но главное, что теперь на меня сверху будут смотреть искрящие добротой и простодушностью глаза никогда не унывающего старика Джошами. Я быстро проскользнула в сторону каюты родителя, будто опасаясь того, что Гектор почувствует мою задумку сквозь стены и двери и окажется на палубе в мгновение ока, сжав запястье. Я всё никак не могла понять, какое дело Барбоссе до того, что дочь иногда хочет поговорить по душам с отцом? Ревнует? Но к чему тут ревновать? Захлопнула за собою желанную дотоле дверь, устремив взор, пока что не источающий никаких эмоций, на сидящего за столом родителя. И слегка удивилась, приподняв на секунду одну бровь, что рядом с отцовской рукой не располагалась бутылка рома. Заслонив с обоих сторон лицо ладонями, он склонился над развёрнутой картой, которую до этого изучал Гектор, пока следил за спящей после обморока мною. Впервые за последнее время я видела Джека занятым чем-то дельным. И он абсолютно точно трезв. Если бы это было не так, он бы не размышлял, сидя над чертежом морей, островов и бухт. Хотя где гарантии того, что он не спит, а спрятанная от взгляда входящих бутылка не располагается у его ноги на полу? — Отец? – с некой аккуратностью в голосе окликнула его, так как он никак не отреагировал на моё присутствие. — Да, красавица? – ответил он, не поворачивая головы и подав признаки бодрствования. — Изучаешь места, где можно скрыться от Джонса, да? – усмехнулась я, хотя в глубине души мне было вовсе не смешно. Оказавшись у кровати, и сев на ее край, я теперь во всей красе видела сосредоточенное лицо капитана. — Ты же понимаешь, что от него не скрыться? Он всё равно тебя найдет. Даже на суше. Вернее, не он, а его питомец по имени Кракен. — Из ума я ещё не выжил, – подал он голос с недовольными нотками, удосужившись поднять на меня глаза. Я уперлась на поставленные назад руки и буравила его взором, полным некого любопытства. — Хотя не знаю, что там тебе наплёл про меня Гектор, – дополнил он, словно между прочим, откинувшись на спинку стула. — Я ненавижу его также, как и ты. Но у него и правда есть все основания для того, чтобы говорить о тебе, как о плохом капитане. Ты практически не появляешься на палубе, вечно прикладываешься к бутылке. Не мне, соплячке, учить тебя чему-то, но отец, правда, прислушайся. — Просто ты ещё не поняла всей гениальности моего мышления, цыпа. Гектор думает, что он бравый, удалой герой. Заместитель капитана. Звучит громогласно, верно? Но он просто пешка в моей игре. Пока я в ромовом раю безмятежности, он весь в делах. Однако, как ты думаешь, кто даёт ему курс? Я. Я, цыпа. Не он. — И куда тогда мы направляемся? — Знаешь Тиа Дальму? Отрицательно покачала головой. Это имя даже смутно в разуме не вспыхнуло. — О-о-о, это восхитительная женщина! – отец встал, начиная расхаживать фирменной, покачивающейся время от времени, походкой. — Ведьма, да, и что? – он развернулся ко мне, так как дошёл до двери, и встал, как вкопанный, хотя тело всё ещё привычно слегка качалось, рефлекторно пытаясь найти равновесие, хотя судно не испытывало шторм. — Но какая умная! – произнёс он в завершение восхваления, проделав указательным пальцем незамысловатое движение. — И мы плывём к ней? — Верно, – ответил Джек, присаживаясь обратно на прежнее место. — А все ли знают о том, что за тобой идёт Джонс? — О Джонсе знают только ты да Гектор. Но ставлю на то, что теперь и блондиночка, да, цыпа? — Она моя подруга. Я не могу что-то скрывать от неё. — А про свои чувства к Гектору ты ей уже поведала, м? В комнате повисло несколько секундное, неловкое для оторопевшей меня молчание, но я первая нарушила его, в разгоревшемся желании доказать опровержение выдвинутого. — Я же сказала, что я его ненавижу также, как и… — «У него и правда есть все основания для того, чтобы говорить о тебе, как о плохом капитане» – не твои ли сегодняшние слова, цыпа? — Но я сказала это, чтобы отрезвить тебя! Для твоего же блага! Я не выгораживала его! — Так считаешь ты. А твой язык, что опережает мозг, нет. — Кто бы говорил о недалёкости! За тобою по пятам следует самая страшная участь, которую только представить можно, а ты спокойненько попиваешь ром и направляешься к любовнице ведьме! — Тиа мой друг, цыпа. Мы с ней никогда не спали, – родитель в задумчивости приложил пальцы к подбородку. — Хотя может и да. По пьяни. Только я этого не помню а значит твоё обвинение проигрышное! – последнее озвученное предложение он произнёс на повышенных тонах, взмахнув руками. — Тогда какой нам прок от неё? Цель нашего к ней визита? Попить чайку, чтобы забыть о надвигающейся беде?! Чай я прикажу и коку сделать! Джек молча достал из ящика стола какую-то грязную тряпицу и подойдя ко мне, всучил её в руки. Я внимательно осмотрела кусок холщовой материи, увидев на ней начерченный ключ. — Ключ? Что за ключ? – спросила я, подняв голову. — Лучше! Рисунок ключа! — И этот ключ находиться у твоей ведьмы? — То-то же, цыпа, – улыбнулся моей догадливости отец, вернув к себе разрисованную ткань, засунув её обратно в стол, за котором родитель снова оказался. — А Уилл успел поведать тебе о кое чём ещё? – перевела я тему разговора, вспомнив, что родитель совершенно не в курсе его второй проблемы. — Давно не видел этого мальца. Наверное, кувыркается со своей блондиночкой в койке днями напролёт. Не успеем оглянуться, как по палубе будут бегать маленькие ножки. Нужно как можно скорее избавиться от твоей приятельницы. Всё равно твоим настоящим другом на Жемчужине являюсь только я. — Ты из каюты не выходишь! Конечно, ты его не видел! Да и ему со своей новостью идти к тебе бессмысленно! Разве вдребезги пьяным ты хоть что-то поймешь?! – упрекнула, проигнорировав сказанное про Лиззи, не желая развивать неуместную тему нашей с ней дружбы. — Опять будешь отрицать влияние на тебя Гектора? Вон, как заговорила обо мне! — С меня хватит твоих шуток! – в ярости вскрикнула я, вскочив с постели. — За тобой не только Голландец на пару с Кракеном плывёт. Скоро познакомишься с Беккетом, поздравляю! – зло бросила напоследок, ретировавшись из каюты, громко хлопнув за собою дверью.

***

Я никак не могла понять своё чёртово волнение, что охватило меня после разговора с отцом. Оно не было связано с приближающимися противниками, потому что я их уже воспринимала как что-то совершенно обыкновенное. Скорее всего меня возмущало донельзя такая беспечность родителя. Хотя я и завидовала ему. Похоже он не умел тревожиться и всегда полон спокойствия. Но я… я за него боялась! Я пыталась поспать, зайдя в свои покои и расположившись на кровати, но в итоге около двух часов буравила пустым взором потолок, скрестив на груди руки, будто уложенный труп в гроб. И когда я вернулась обратно на палубу, небо окрасилось в ночные цвета. И вишенкой на торте стал Барбосса, вернувшийся к рулю. Только его мне не хватало… Но я не хотела трусливо прятаться от него в четырёх стенах и пыталась следовать психологической тактике игнорирования присутствия врага, сосредоточившись на водах Карибского моря впереди, облокотившись о борт корабля. Так мои руки тряслись меньше. По крайней мере визуально. Через какое-то время палуба осталась совершенно пуста. И я мысленно проклинала Элизабет и Уилла за то, что они не выходили подышать морским, солёным воздухом. Они и правда там практикуются в танце обнажённых тел? А мне теперь делить уединение с самым ненавистным мне человеком на этой проклятой земле. Да, мне ничего не мешало уйти в свою каюту, но эта практическая идеально ровная водная гладь манила к себе мой взор. Только в этом я находила утешение. — Вижу, вы встревожены чем-то – так и услышала я ожидаемый вопрос. Как бы не пыталась я скрыть своё стрессовое состояние, нутром чувствовала, что это не удаётся. — Вы действительно капитан. Капитан очевидность, – подала я голос, полный прилившей желчи и сарказма, не отрывая глаз от моря. — Не стоит грубить мне, ведь я могу предложить вам одно действенное лекарство. Заинтриговал, дьявол побери. Я повернула в его сторону голову, отнявшись от борта Жемчужины. — Гиббс не далеко ушёл от своего друга, – продолжил Гектор, на мою вскинутую в вопросе бровь показав поднятую с пола наполненную на половину стеклянную, переливающуюся на лунном свете бутылку рома. — Думаю, на данный момент ты будешь вовсе не против последовать его примеру. — Что-ж… ты прав. Совершенно прав, – не раздумывая, согласилась я с равнодушием, пожав плечами и направившись к нему. Как только меня с Барбоссой разделял ничтожный метр, я приняла из его рук своё спасение и опустошила содержимое уже через несколько секунд, не растягивая, как обычно, удовольствие и не придавая значения каждой капле, попадаемой внутрь, чтобы прочувствовать весь вкус. Мне нужен был только скорейшей эффект опьянения, что заглушит бушующие во мне эмоции. Я установила с ухмыляющимся Гектором зрительный контакт, бросив пустую бутылку. — Гиббс оставлял здесь ещё рому? Запасной? — На твоё счастье, пташка, да, – и он наклонился вбок за новой порцией, вложив в мою протянутую ладонь секундами позже. Всё также не отрывая от него глаз, я не останавливаясь выпила ещё одно «лекарство», бросив и эту опустевшую бутылку. — Почему вы? Почему именно вы сейчас оказались рядом? Почему не Лиззи или Уилл? – произнесла я полушёпотом, словно рассказывала какую-то тайну, на которую тот отреагировал молчанием и всё таким же приподнятым уголком губ. — Я ненавижу тебя. Я хочу наблюдать сто и больше раз, как ты умираешь в самых ужасных муках. Никогда не смогу простить тебе то хладнокровие, с которым ты беспощадно убил Оскара однажды, – я как по щелчку пальцев приблизилась к нему, ощущая, как моя грудь прикасается к его. Чуть задрав голову, чтобы смело смотреть на него. Всё такого же усмехающегося и молчавшего, как достойный слушатель. — Почему, несмотря на всё это… меня к тебе… тянет? Я привстала на носочки и зарылась пальцами в его волосы. Он не оттолкнул. Он не отрывал от меня взор. Мои губы непроизвольно потянулись к его. И поцеловали. А его поцеловали меня в ответ. Никакой страсти. Никакого желания. Просто поцелуй. Пьяный поцелуй. Пьяный, но, чёрт возьми, такой нежный.