Доктор Голливуд

Вопреки самым страшным ожиданиям Эмира, дом в который его поселили был не так уж и запущен. Чувствовалось, что чьи-то заботливые руки поддерживают здесь порядок. Но что больше всего понравилось Эмиру, так это небольшой ухоженный садик с цветущими в это время года мандариновыми деревьями вокруг дома и совершено потрясающий вид на зелёную равнину и туманные сопки гор вдалеке. В саду, аккуратно подстриженные кустарники и невысокие деревца радовали глаз и благоухали цветами. Эмир вздохнул полной грудью и улыбнулся. Он был из тех людей, что всегда могут найти хорошие стороны даже в не очень хороших ситуациях. Ещё раз подумав о том, что неприятное происшествие, задержавшие его в провинции вполне можно расценить как внеочередной отпуск, пусть и вынужденный, но не лишённый положительных сторон, главной из которых, без сомнения, было вырваться из пыльного и невыносимо жаркого в это время года Стамбула. День близился к концу и Эмир вдруг вспомнил, что со всей этой судебной суматохой у него целый день маковой росинки во рту не было, если не считать чашки кофе и булочки, что он получил на завтрак в полицейском участке. Кстати сказать, комиссар принёс ему угощение из собственного дома, да и вообще относился к нему довольно уважительно не смотря на инцидент с пресловутым забором господина Чайоглу. И вообще, посмотрев на клинику и количество пациентов в приёмной единственного оставшегося здесь доктора Эфсун, у Эмира возникло подозрение, что происшествие намеренно раздули до таких немыслимых масштабов, а целью являлось просто-напросто заполучить ещё одного врача в больницу. Хотя бы на время пока коллега Эфсун Армаган не вернётся. Пока Эмир размышлял, наслаждаясь прекрасной природой и вечерней прохладой, кто-то громко постучал в дверь. Пройдя через вход, ведущий из сада и миновав одну просторную комнату на первой этаже двухэтажного домика, Эмир распахнул входную дверь. На пороге стояла доктор Эфсун, собственной персоной, держа в руках блюдо, накрытое полотенцем. — Устроились? — с обворожительной улыбкой спросила она, оглядываясь по сторонам, — Не дворец, конечно, но… — Но вполне хороший дом, — закончил её мысль Эмир, — признаться, я ожидал худшего. Эфсун улыбнулась ещё шире, остановив свой взгляд на лице Эмира. Непроизвольно он подумал, что никогда в жизни не видел глаз такого красивого зелёного оттенка радужки, как у этой девушки. — Я решила, что вы голодны. И, так как вы совсем не знаете наш город, то принесла самый вкусный плов и далму, что готовит дядя Кенан в закусочной на соседней улице. — Вы очень любезны, многоуважаемая коллега, потому что я не просто голоден, а готов съесть целого быка! — Эмир посторонился, пропуская гостью внутрь. Эфсун, без сомнения, отлично знала планировку комнат в доме, потому что уверенным шагом направилась в сторону кухни. — Надеюсь, вы разделите со мной трапезу… Затрудняюсь с определением — обед это будет или ужин. Но да ладно, собственно, какая разница! — сказал Эмир, между делом осматривая прекрасную точёную фигурку Эфсун, не скрытую сейчас медицинским халатом. Поставив поднос на стол, та живо обернулась, успев заметить направленность взгляда будущего коллеги. — Нет, спасибо, — лукаво усмехнулась она. — Я бы с удовольствием, но мне нужно вернуться в больницу. Сегодня я дежурю в ночную смену и очень рада, что завтра мне не придётся оставаться на работе целый день, так как у нас теперь есть ещё один врач. Окатив Эмира многозначительным взглядом, Эфсун направилась к двери. На пороге она обернулась. — Отдохните хорошенько сегодня, доктор Демирхан, потому что с завтрашнего дня у вас начинаются трудовые будни. — сверкнув на прощание белозубой улыбкой, Эфсун удалилась.

***

Время близилось к полуночи, когда сонная Эфсун допивала четвёртую чашку кофе, слегка покачиваясь на стуле за столом своего кабинета. — Тебе лучше прилечь, дорогая, — Биннур примостилась на кушетке и уже еле ворочала языком от усталости, — сама знаешь, неизвестно какая ночь нас ждёт… — Знаю, знаю, — вздохнула Эфсун, — ночь на ночь не приходится. Три с половиной года проработав в маленькой местной больнице, Эфсун прекрасно знала, что порой ночью здесь бывает даже более оживлённо, чем днём. Кому-то становится плохо от того, что болячки имеют неприятную тенденцию обостряться именно ночью, а кому-то просто некогда прийти в больницу днём и поэтому, зная что врач дежурит круглосуточно, считает что проблемы со здоровьем можно решить в любое удобное для них время. Ну что поделать, врач — это не профессия, а призвание, говоривала Эфсун. Поставив пустую чашку на стол, Эфсун бросила на небольшой диванчик одеяло и прилегла, моментально начав проваливаться в сладкую дремоту. Сколько кофе не выпей, всё равно не поможет. Усталый организм требует отдыха. Мысленно она проматывала происшествия этого насыщенного дня. Однообразие трудовых будней было нарушено сегодня одним из ряда вон выходящим событием. К ним в сельскую больницу суд города Газиантепа направил доктора из самого Стамбула! Эфсун хихикнула в подушку. И не просто врача, а целого пластического хирурга! Интересно, что он будет делать здесь то время, которое ему придётся отрабатывать? Проводить липосакции или убирать морщины селянкам? На самом деле, этот самодовольный хлыщ ей совсем не понравился. Сколько гонора и высокомерия было написано на его лощеном самодовольном лице! «Ничего, здесь он быстро узнает, что такое настоящая медицина!» — с долей злорадства подумала она прежде, чем окончательно заснуть. Эфсун разбудил резкий стук в дверь. Биннур уже вскочила со своей кушетки и со всех ног ломанулась открывать. Эфсун села, шаркая по полу ступнями в поисках шлепанцев и кулаком протирая глаза. Ни она, ни её подруга-медсестра никогда не снимали медицинских костюмов на дежурстве, чтобы в любой момент быть готовыми к приёму пациентов. Едва Биннур распахнула дверь, как молодой мужчина с перекошенным от волнения лицом крикнул: — Носилки! Дайте носилки! В коридоре больницы стояла пара каталок на съёмных колёсах. Перепуганная видом этого человека Биннур схватила одну из них и покатила к выходу. Со стороны улицы их подхватило несколько рук и только сейчас Биннур заметила, что во дворе происходит странное оживление. Из подъехавшего к крыльцу небольшого пикапа вытаскивали окровавленного мужчину. Вокруг машины суетились люди. — Ещё! Давайте ещё носилки? — Сколько? — выбегая из дверей крикнула Эфсун, устремляясь к раненому, которого уже укладывали на каталку. — Много! — ответили ей из толпы. У Эфсун сердце застучало где-то в горле. Много? — Что? Что случилось? — запинаясь и оглядываясь по сторонам спросила она. На больничный двор уже въезжала ещё одна машина. За ней виднелась третья. — Авария! — повернулся к ней какой-то парень, — Автобус перевернулся на дороге… Недалеко отсюда. Биннур метнулась в чулан, где на стене стояла стойка с привязанными мягкими складными носилками. Сколько лет они торчали здесь никому не нужные! Их маленькая больница на окраине городка была больше сельским медпунктом, предназначенным для приёма больных с заболеваниями или незначительными травмами. Всех тяжёлых пациентов обычно везли прямиком в центральный клинический центр Газиантепа, где были необходимые условия и работали специалисты — травматологи, хирурги, реаниматологи. Здесь же у них имелась лишь одна перевязочная, в которой иногда проводились мелкие амбулаторные операции да несколько простых палат, без специального реанимационного оснащения. Что они смогут сделать вдвоём с Эфсун когда одномоментно прибудет столько раненых? У Биннур холодный пот потёк по спине. «Надо немедленно звонить, чтобы прислали помощь и машины неотложки». — стучало словно молотком у нее в голове. Пострадавших везли на простых попутках люди, далёкие от медицины, укладывая как попало, лишь бы быстрее довезти до ближайшего медицинского учреждения. На месте происшествия никакой первой помощи, конечно, не оказывали и скорую помощь не ожидали. Мозг Биннур лихорадочно работал, переваривая то, что нужно сделать в первую очередь пока пальцы ловко освобождали носилки из стойки.

***

Эмиру не спалось на новом месте. И как вообще его угораздило здесь очутится? Он до сих пор не мог поверить, что ведущий специалист из современнейшей клиники пластической хирургии в Стамбуле по воли случая, из-за какого-то дряхлого забора в этой Богом забытой местности, может попасть в такую неприятную ситуацию. И что теперь прикажете делать? Он даже не мог себе представить, как сообщить на работу об этом. Да его же все просто засмеют! Будут потом о чем сплетничать за спиной в течение лет так эдак нескольких. Эмир сердито ворочался с боку на бок, пытаясь найти наиболее выгодное положение на неудобном кочкастом матрасе. А эта девица, возомнившая себя светочем медицины в сием тёмном царстве? Ну и дочурка у его начальницы! Ничего удивительного, что она не уважает мать и не желает идти с ней ни на какое общение! Хотя бы позаботилась об оснащении своего медпункта, который так пафосно называет «больницей». Или она совсем не следит за развитием медицины? Остановилась на уровне здешнего знахаря, что учился на медицинском, видимо, в позапрошлом столетии и забыла всё, что преподавали в университете. Лечить людей какими-то подозрительными травяными мазями и настойками собственного изготовления! Где это слыхано! На вопрос о КТ прыснула ему прямо в лицо. Он и сам усмехнулся. И правда, чего это он! Какая ещё компьютерная томография в этом захолустье? Хорошо хоть старенький перевозной рентгеновский аппарат имеется, видимо, выпущенный раньше, чем его раритетная машина. При воспоминании об автомобиле у него даже слегка закололо в левом боку. Зря он согласился, чтобы его чинили в здешнем «автосервисе», расположенном в большом пыльном сарае неподалёку. Там правда, делов то раз плюнуть — исправить бампер, да свежей краской покрыть, но Эмиру вдруг стало неспокойно. Надо будет завтра с утра забрать у здешних чудо-мастеров свою ласточку. А то как бы чего не вышло… Лучше он отвезёт её в Стамбул при первой возможности. И на работу! На работу нужно сообщить, что он берёт отпуск сразу за все пять лет, которые проработал без перерыва в клинике. Эмир почти начал засыпать, когда сквозь сон он услышал отдалённые звуки какой-то возни. Домик, где его разместили находился позади здания больницы и отделялся от больничного двора только мандариновым садом. Гул нескольких моторов и неясные выкрики насторожили Эмира. Широко распахнув глаза, он некоторое время лежал, уставясь в потолок и прислушиваясь. Поняв, что происходит что-то, по его разумению, не совсем обычное для данного времени суток, Эмир поднялся и натянув штаны и рубаху вышел на улицу. Он направился по тропинке через сад к больнице. Когда Эмир появился на пороге перед его взглядом предстала страшная картина. Весь узкий длинный коридор был уставлен носилками, на которых лежали раненые люди. Растрёпанная медсестра, что встречала его днём, металась среди них, перевязывая раны и давая обезболивающие. Дверь в один из кабинетов распахнулась и оттуда вывезли стонущую женщину на каталке. — Следующий! — скомандовал оттуда знакомый уже голос госпожи докторши. Эмир устремился туда. — Почему вы не позвали меня? Что случилось? — Авария. — Эфсун едва вскинула на него глаза и тут же отвернулась к другому пострадавшему, которого в этот момент вносили в кабинет. — Некогда было. — отрывисто отчеканила она. — Но я рада, что ты здесь. Ещё одна пара рук не помешает. В соседнем кабинете свободно. Посмотри, кого взять в первую очередь… Никто из медиков не понял сколько времени прошло пока во двор больницы начали по одной подъезжать машины скорой помощи чтобы перевезти пациентов в городскую клинику. Может несколько часов, а может — целая жизнь. В первую очередь отправили самых тяжёлых, потом остальных. Людей, отделившихся ушибами и царапинами перевязали, осмотрели и отпустили по домам. В конце концов в больнице осталось всего четыре человека, которых оставили под наблюдением до утра. Измученная Эфсун сидела за столом в своём кабинете, воткнувшись остановившимся взглядом в графин на тумбочке в углу. Её мучила жуткая жажда, но не было сил встать, чтобы налить себе стакан воды. Ноги мелко дрожали в коленях, руки словно налились свинцом, а в голове не осталось мыслей, кроме одной: «Пить!» Перед тем, как всё случилось Эфсун чувствовала себя уставшей после трудового дня, но что такое настоящая усталость она поняла только сейчас. Когда нужно было собраться, сконцентрировать свои силы и мысли, Эфсун это сделала. В нужный момент, когда от неё зависело столько жизней, она не задумывалась над собственным состоянием. Руки двигались, казалось, сами собой, в мозгу словно прокручивался учебник по неотложным состояниям и травматизму. Эфсун как заводная машинка на полном ходу сновала от одного к другому пострадавшему, осматривая, ощупывая, слушая, давая указания медсестрам и делая то, что необходимо. Распахнулась дверь и вошел Эмир. Он тоже выглядел помятым и взъерошенным. От его прежнего лоска не осталось и следа. Эфсун даже не повернула голову, продолжая буравить жадными глазами прозрачную жидкость в графине. Проследив её взгляд, Эмир налил воды в стакан и поставил перед ней на стол. Эфсун показалось, что ничего лучше она никогда не пила в жизни. Осушив стакан полностью, она с благодарностью посмотрела на Эмира, который молча наблюдал за ней. — Хорошая работа, — очень серьёзно произнёс он. — Ты большая молодец, доктор Эфсун Армаган. Её слегка смутила похвала. На самом деле, Эфсун не ожидала, что этот стамбульский пижон мог оказаться действительно большим профессионалом в деле оказания первой помощи. И ей вдруг стало невыносимо стыдно за свое преждевременое суждение о нём. Захотелось попросить прощения, как будто он мог залезть в её голову и прочитать там все неприглядные мысли о себе. А ещё нестерпимо захотелось расплакаться. Эфсун всхлипнула. Плечи её поникли и словно извиняясь, она еле слышно проговорила: — Это вы молодец, доктор Эмир Демирхан. Без вас я, наверное, не справилась… Хорошо, что вы оказались здесь. Я… я плохо думала о вас… — больше Эфсун не могла сдерживать слезы, которые ручьём потекли по щекам. Губы её задрожали и кончики их поехали вниз, складываясь в печальную гримаску, отчего её лицо приобрело выражение маленькой обиженной девочки. Эфсун подняла на Эмира виноватый взгляд. — Я несколько лет работал в больнице скорой помощи. — усмехнулся Эмир, — Прежде, чем стать пластическим хирургом я был просто хирургом. Взяв стул, он поставил его рядом с ней и сел. Эмир вытащил из кармана платок и начал вытирать с лица Эфсун слезы. — Думаю, мы с вами сработаемся, коллега, — ободряюще подмигнул он Эфсун, — можно сказать, что мы уже одна команда.