Неудачи

Это утро для гратов было не особенно добрым. И если утро не было добрым для гратов, то, естественно, оно не было добрым и для доктора Кадоваки. Было еще слишком рано для грохота и бабаханья, для приглушенных ругательств толстых мужчин и рева строительной техники. Сохраняя внешнее спокойствие, но размышляя о том, сколько тел она сможет закопать до того, как работники заметят, что их бульдозер угнали, доктор отхлебнула кофе из уже второй за сегодняшнее утро чашки и молча оглядела хаос, творившийся в тренировочном центре. Она редко чувствовала сочувствие к существам, живущим в его стенах, особенно к гратам, которые за все эти годы вспороли брюхо сотням студентам, но было что-то в том, как дергались их оторванные конечности, что пробуждало в Кадоваки целителя. Привлеченные зловонием смерти, источаемым густой желтой кровью, ярко-синие трупные мухи, жужжа, собирались вокруг сломанных стеблей-конечностей, загруженных в машину для транспортировки. Кадоваки сердито проворчала что-то себе под нос. Она до сих пор не могла привыкнуть к их приторному запаху. Растения, животные, или чем бы они там не были, - их удушающий запах всегда был слишком живой для того, чтобы быть таким мертвым, похожий на аромат цветов и слишком похожий на запах на поле боя. Погрузчик переехал одного из небольших гратов, и тело выпустило густое облако прогорклого газа. Кадоваки вздохнула. Не важно, что из-за их пыльцы сотни студентов заблевывали пол её кабинета, и не важно то, что она давно потеряла счет тысячам швов, наложенным на тела, разрубленные их острыми шипами, бедные существа не заслуживали такой страшной участи. С другой стороны, никто из тех детей, за которыми она ухаживала, ничем не заслужили так много шрамов, оставленных плотоядными зубастыми растениями, так что она была рада видеть, как этих уродливых ублюдков уничтожают. Кадоваки посмотрела на свое кофе и заметила тонкую пленку пыли, плавающую в темной жидкости. Брезгливо отодвинув кружку, она взяла её за изгиб ручки одним стареющим пальцем. Визжание бензопилы с раннего утра вместе с криками ремонтной команды, разносившимися по залам Сада Баламб, не оставляли никаких шансов для сна, но теперь Кадоваки не имела возможности даже выпить простую чашку кофе. Если она узнает, какой именно из этих неуклюжих идиотов пробил дырку в звуконепроницаемых стенах тренировочного центра, то сделает все, чтобы вышеупомянутый идиот познал боль. Кое-что о том, как причинить боль, она знала. В конце концов, Кадоваки была профессиональным медиком. В ржавую вагонетку машины для транспортации с отвратительным шлепком погрузили еще одного мертвого грата, его длинные усики уже остригли и отложили для того, чтобы продать в какое-нибудь научно-исследовательское учреждение. Ей нравилось то, что, несмотря на опасения Кадоваки по поводу закрытия учебного центра, Директор прислушалась к её предложению о том, чтобы пустить в дело пропадающий ценный научный материал. Ксу, смеясь, сказала, что единственное, что беспокоит её - это во сколько им влетит этот демонтаж, но она вняла совету доктора и, тщательно выбрав, наняла компанию для транспортировки ядовитых растений в фармацевтические центры. Не волнуйтесь так, док. Я не позволю какому-нибудь татуированному психу появиться у ворот Сада и начать вынюхивать пыльцу гратов прямо с земли. Если торчки захотят этим здесь заниматься, то им придется платить мне по уличным ставкам, а не вот эти копейки, которые предложили фармацевты. Это совершенно не смешно, Директор. Эта пыльца потенциально может стать одним из самых мощных наркотиков со времен... Ох, да расслабьтесь. Я проверила все их документы, а потом проверила еще раз. Не обязательно все время быть таким параноиком. Обыскивая карман в поисках сигареты, Кадоваки тщательно следила, как одна из групп потных мужчин отпиливала липкие усики от тучных тел гратов. Она нахмурилась, её зоркие хищные глаза отслеживали любого, входившего в контакт с растениями. Остальную часть персонала Сада, кажется, устраивало то, что работникам позволили завершить свою работу без надзора, но только не доктора Кадоваки. С возрастом приходит мудрость, а с мудростью приходит осторожность. Эти растения были гораздо опаснее, чем любой другой монстр, скрывающийся в тенях пальм и папоротников. Она знала об этом по собственному, поразительно-наивному, опыту. Только выпустившаяся из аспирантуры молодая врач хотела исцелить весь мир. Ни одна простая клиника не была достаточно хороша для вундеркинда от медицины. У нее было видение. Отказавшись от предложения о продолжении работы в месте, где она окончила ординатуру, отказавшись от возможности лечить пациентов, используя самое современное оборудование Делинга, вместо этого она согласилась работать на пару, которая разделяла ее уникальное видение. Они хотели изменить мир. Крамеры были молоды, окрылены мечтами и хотели создать лучший мир для людей так же, как хотела Кадоваки. Им нужны были ее сообразительность и дерзость, ее мозги и мировоззрение. Они нуждались в ней. Для Кадоваки, так часто бывающей высокомерной, той, которая пошла наперекор своим наставникам и преподавателям, обещание места главного целителя целой военной академии было слишком захватывающим, чтобы его проигнорировать. Такой шанс, как ей, редко выпадал молодым профессионалам. У неё будет своя клиника и студенты. Вереница изнасилованных пациенток была не тем, что Кадоваки ожидала увидеть во время своего первого месяца в качестве единственного медицинского работника новой школы. Рваные раны и ушибы - конечно. Ожоги, царапины, пулевые ранения и контрацепция - да. Она знала, что будет как медиком, так и психиатром. Той, к кому студенты будут обращаться по медицинским или личным проблемам. Она думала, что готова к этому. Не намного старше курсантов, которых Кадоваки лечила, для неё шоком стало то, что ей пришлось плакать вместе с пациентами, а не просто дозировать лекарства. Если бы не один студент, возвращающийся снова и снова с симптомами аллергии, появившийся как раз тогда, когда многие девушки начали приходить к ней за помощью, у доктора, возможно, ушли недели, чтобы определить источник наркотика, который каким-то образом попал в стаканчики с содовой и чашки чая. Зрачки одинакового размера, круглые, оба отлично реагируют на свет. Пациент питается регулярно. На задней стенке глотки следы эритемы экссудативной. Дыхание имеет сернистый запах. Пациент утверждает, что изучает химическое оружие под руководством профессора Аки и тренировался в тренировочном центре, где подвергся неоднократному воздействию органических токсинов, выделяемых Гратами. Жалуется на гиперсомнию, в дополнение к нарушению дыхания. Рекомендовано: инъекции блокаторов гистаминовых рецепторов и употребление слабых Зелий, дополнительный прием витаминов и постоянный контроль в течение двух недель. Если отбросить в сторону заумные медицинские термины, то к тому же от мальчика воняло. Его дыхание, кожа, волосы - все это источало отвратительный запах. Каждый из его визитов означал, что клинику придется хорошенько проветрить прежде, чем она сможет позволить себе принять следующего пациента. Кадоваки связала бы этот запах с возможным пренебрежением к личной гигиене, если бы одна из несчастных девушек не упомянула, как сильно её тошнит, когда складывала свою одежду в пакет для улик. Доктор отметила, что пластиковый пакет будто источает своеобразный аромат того вонючего мальчика, поэтому после того, как она закончила со своими мало приятными обязанностями, сразу вызвала директора Крамера и начала расследование. Несмотря на то, что запах гратов все еще заставлял её желудок неприятно сжиматься, Кадоваки улыбнулась. Никогда еще исключение студента Сада не доставляло ей такого удовольствия. И хотя он оказался достаточно сообразителен для создания усыпляющего порошка из пыльцы гратов, все же он был не так умен, как их новый симпатичный доктор. Именно она предложила вести записи всех студентов, посещающих тренировочный центр, записывать время их тренировок и цели. Это помогло не только поддерживать число монстров и своевременно увеличивать их популяцию, но, к тому же, её успокаивало знание, что каждый студент (или, раз уж на то пошло, инструктор) понесет ответственность за любые преступления в результате неуставного использования тренировочного центра или существ, содержащихся в нем. Её частенько поражали студенты и их попытки пробраться в печально известную "тайную зону" для романтических встреч. В конце концов, ночные рейды Дисциплинарного комитета случались не сами по себе. Она пообещала себе, что будет проклята, если позволит еще хоть одному студенту пострадать, имея у себя в руках возможность это предотвратить. Учебные раны - это одно, но умышленные и опасные атаки, вызванные подростковыми гормонами и психологическим дисбалансом - совершенно другое дело. Огонек вспыхнул и умер, когда она, наконец, нашла сигарету и закурила. Густой дым окутал её плечи и запутался в тугом пучке волос, и она вдохнула горький аромат "Красных Гигантов". Глубоко вдохнув, она задержала дым в легких и выдохнула с легким вздохом. Разрушение тренировочного центра это просто еще один из пунктов в многолетнем списке новых вещей, которые видели её старые глаза. Кадоваки решила, что, может, это событие стоит отпраздновать так же, как она праздновала все остальное: несколько сигарет и еще одна чашка кофе, может быть, что-нибудь покрепче, если до полудня никто не появится. - Курение запрещено на территории кампуса, доктор. Не очень-то хороший пример для студентов, да и для здоровья тоже вредно. Доктор Кадоваки пожала плечами, в остальном игнорируя появление Директора. Она видела разложение и смерть, слышала слишком много криков, бульканья и приглушенных рыданий, чтобы какая-то молодая выскочка читала ей лекции о правилах поведения или об опасностях, связанных с табаком. Иногда, казалось, ее здравомыслие зависело от сладких никотиновых затяжек, поэтому она собирается продолжать курить так много и так долго, как ей хочется, будь все проклято. - И, говоря о вредных привычках, как вы думаете, могу я одолжить одну такую у вас? - Ксу усмехнулась, когда Кадоваки закатила глаза. Ей нравилась эта старая стерва, и она уважала её убеждения даже несмотря на то, что они не соглашались ни по одному долбанному вопросу. - Я оставила свои в офисе. - Плохой пример для студентов, Директор. - Кадоваки встряхнула пачкой и предложила кончик с фильтром новому начальнику. Она не удивилась, когда Ксу схватила сразу две сигареты и выудила зажигалку из кармана своей идеально выглаженной формы. Аккуратно. Строго. Профессионально. За все годы работы в Саду доктор никогда не видела таких безупречных стрелок на одежде. Ксу имела уникальный подход к управлению Садом, в котором в одинаковой мере присутствовали и приятная похвала и куда больше пугающие угрозы, но ее методы, казалось, были довольно эффективны. Похоже на то, как ты даешь студенту затрещину за списывание на экзамене и тут же наклоняешься, шепча ему на ухо правильный ответ. Директор была странной женщиной. Курение на территории школы это одно, но ходить по Саду в не глаженной одежде? Это равносильно самому страшному богохульству. Студенты, кажется, расцвели новым цветом из-за её дисциплинированного безумия, так что Кадоваки закрывала глаза на такие мелочи. Наконец, Сад заработал как надо и, учитывая события прошлого года, только это и имело значение. Если ей еще раз пришлось бы разбираться с пожарной сигнализацией или массовой эвакуацией из-за этих проклятых воинствующих Трипи... Ксу пошутила, взмахнув зажженной сигаретой: - Ну, так как вы курите легкие сигареты, то не думаю, что это такой уж плохой пример. - Хм. Значит, если я вернусь к крепким, то могу ожидать наказания? Ксу усмехнулась и вдохнула запах табака и пыли. Она не часто курила, но в последнее время на неё многое свалилось: закрытие Тренировочного Центра, планировка использования освободившегося пространства для спортзала под открытым небом и постройка там бассейна и ошеломляющее количество проблем, которые появились от вынужденного общения со строительными бригадами и маневрированием в строительных нормах и правилах. Каток и бассейн выходили им не дешево, но гиллы, сэкономленные на том, что больше не было необходимости оформлять страховые полисы на пятьсот студентов, оказались отличным первым вкладом в этом дело. Стоимость обслуживания тренировочного центра, не говоря уже о ценах на корм этим долбанным монстрам, была куда больше, чем школа могла себе позволить, поэтому Ксу была готова потратить любую сумму для того, чтобы у студентов появилось безопасное место для занятий. Кивнув головой в сторону кипящей работы, она прокомментировала: - Хорошо, что я уничтожила всех Ти-Рексов на прошлой неделе. Куча этих ленивых ублюдков без понятия что делать с тем, что весит больше их коробки для завтрака. - Надеюсь, у вас с ними договор не по часовой оплате. Если нет, то они здесь будут копаться целую неделю. Кадоваки усмехнулась. Прошлая неделя была очень интересной. Предыдущая команда оказалась очень удивлена, обнаружив, что их наняли утилизировать не крыс или тараканов, а четыре двухтонных рептилии с зубами размером с руку человека. Доктор отдавала должное Ксу. Серия заклинаний Близзаги, выпущенных в закрытой системе вентиляции тренировочного центра, оказалась гениальной идеей. Внезапный ток ледяного воздуха шокировал как флору, так и фауну, привыкшую к теплой тропической среде, заставив блестящие листья тут же увянуть и значительно замедлить усыпленных рептилий. Когда Директор и инструктор Трип умертвили едва подвижных зверей, все, что осталось, это загрузить их туши на грузовик и вывезти за пределы школы. Команда утилизации быстро закончила и умчалась прочь, позвонив на следующий день, чтобы сказать, что они разрывают контракт. Они работали с мертвыми мышами и голубями, а не с гигантскими ящерицами. Этот звонок на спикерфон имел огромный успех на ежемесячном собрании. - Так что привело вас сюда, на место великой резни гратов, Директор? Ксу сделала еще одну долгую затяжку, а затем бросила докуренную сигарету на землю. Она была довольна тем, как быстро все продвигалось, но что-то было не так. Все это было частью ее мечты. Ей хотелось, чтобы ее студенты имели образование, которого никогда не было у неё, с литературой и историей, искусствоведением, музыкой и философией. Они узнают, как создавать стихи, а не бомбы. Они узнают, как сажать в землю семена, а не закапывать мины. Ее ученики узнают все о мире вместо того, чтобы учиться уничтожать его. Ксу знала, что должна быть счастлива, ведь первые шаги позади, и Сад Баламба однажды станет мирным учебным заведением, о котором она мечтала. Но что-то беспокоило её, и она не могла понять что именно. Однажды, давным-давно, Ксу хотела выучиться играть на скрипке, чтобы повторить те красивые звуки, которыми были заполнены её сны, и которые заставляли её напевать давно забытые песни. У одной из безликих сирот Баламба не было такого шанса. Единственный инструмент, на котором она умела играть, был блестящий черный пистолет, всегда находящийся под рукой. Однажды Квистис спросила Ксу, где она услышала эту мелодию, но Ксу не смогла ответить и вместо этого просто предложила еще одну тренировку, с ещё одним заходом на стрельбище. В конце концов, только так они станут лучшими. Ксу так и не сказала Квистис, что пока она напевает эту мелодию, то чувствует запах горящих дров и жасмина, вспоминает, как её подбрасывает в воздух смеющаяся старушка, слышит маленького щенка, тявкающего у ног. В любом случае, это уже не имело значения. Старуха и собака давно были мертвы, если вообще существовали. Это просто глупая песня, напетая трупом, музыка, заглушенная знакомой колыбелью пистолетных выстрелов. Потирая шрам на тыльной стороне ладони, Ксу пробормотала: - Я просто подумала, что заскочу сюда и все проверю, прежде чем встречу Квисти на обеде. - Отчитываетесь инструктору? Ну и ну! Всесильному Директору нужно одобрение простого школьного учителя, чтобы принять решение, хм? Ксу промолчала. Глядя на теперь молчаливую гостью, Кадоваки рассмотрела жесткие складки у рта и темные волосы, обрамляющие резкие черты лица. Сколько ей сейчас лет? По ней сложно было угадать. Ксу всегда была странной девушкой, первой врывающейся в драку и последней, кого приходилось оттаскивать, пока она пиналась и проклинала всех вокруг. Если не считать часы, проведенные в её кабинете этими двумя парнями, Алмази и Леонхартом, то женщина, стоящая сейчас рядом с ней, была самым частым её гостем. Ксу носила на себе больше синяков и царапин, чем любой другой студент Сада. Некоторые из них получены из-за глупых споров, но большинство появлялись после её почти ежедневных драк. Конечно, не оставалось никаких сомнений в том, что девушка просто любила драться, но когда в драку оказывался замешан какой-нибудь парень, сказавший что-то про её Квистис, Ксу демонстрировала, что выучила все смертельно-опасные уроки, которые им преподают на отлично. Когда она подросла и начала концентрироваться на сложных SeeD-экзаменах, она по-прежнему проводила много времени с доктором, иногда приводя с собой Квистис для нескольких раундов в Тройную Триаду, а иногда Ксу заходила просто поболтать. В один из таких визитов Кадоваки впервые впечатлилась интеллектом более молодой и симпатичной подруги Ксу и была пристыжена, когда эта тощая хамка победила её в карты. Ксу припоминала ей этот матч долгие годы, всегда говоря, что ее Квисти была намного умнее любого старого врача, и в один прекрасный день будет вершить великие дела. Кадоваки была благодарна за успокаивающее присутствие очкастой девушки, уверенная, что, если бы не их тесная дружба, то однажды ей пришлось бы выполнять вскрытие ее любимого ученика, а не просто перевязывать очередную её рану. - Кстати, говоря о твоей подруге, в последнее время она странно себя ведет, так ведь? Рот Ксу исказила кривая ухмылка. - У Квистис все в порядке. - В порядке. Да, да. - Кадоваки готова была стоять здесь весь день, пока Ксу не наберется мужества, чтобы озвучить свои проблемы, но это было всего за несколько секунд до того, как Ксу начала переминаться с ноги на ногу и вести себя совсем как тот сломанный ребенок, которым раньше была. - Хорошо. Признавайся, девочка. Я прекрасно знаю, что ты пришла сюда не для того, чтобы посмотреть, как эти потные обезьяны препарируют гратов. - Что, черт побери, вы имеете в виду? - Я знаю тебя с девяти лет. Ты выплевывала зубы в мою раковину после того, как твою маленькую нахальную задницу напиннали до полусмерти. Ты не приходишь ко мне просто так, только если что-то тебя волнует. Ксу прижала язык к внутренней стороне верхней губы и почувствовала ребристый шрам, оставшийся после одного из ее многочисленных боев. В тот день она лишилась только одного зуба, а мальчик, который ударил ее, не мог есть твердую пищу в течение трех недель после того, как Ксу закончила с ним. Потребовалось два года и множество извинений, но теперь Нида был одним из самых её близких друзей. - Я же говорю, что просто проверяю как идут дела, чтобы рассказать Квистис об этом... - А я говорю..., - доктор закурила еще одну сигарету и безуспешно попыталась выдохнуть кольцо дыма. - ... что ты врешь мне. Ксу подавила желание поерзать. Рядом с доктором Кадоваки она всегда чувствовала себя все еще не повзрослевшим ребенком. Ей хотелось поторопиться и задать вопрос, чтобы не опоздать на обед с подругой. Квистис настолько редко сама предлагала выйти за пределы Сада, что Ксу не могла справиться с легким волнением. Она очень беспокоилась за нее и хотела использовать этот шанс для того, чтобы поговорить с ней за парой коктейлей. - Слушайте, я спешу, и у меня нет времени на эм... - Не говори "эм". Звучит по-детски и непрофессионально. Подумай, а потом продолжай. Я подожду. Это, кажется, сильно задело гордость Ксу. Через секунду Кадоваки оказалась нос к носу с одним очень злым Директором с очень громким голосом. За две минуты она узнала, что не только с Квистис все было не в порядке. Она слишком мало ела, страдала от ужасной головной боли, проводила слишком много времени за чтением каких-то странных старых книг, которые нашла в их библиотеке, в общежитии протечка, у них кончилась текила, и кто-то украл любимую шариковую ручку Ксу. Когда Ксу перестала кричать и к Кадоваки вернулся слух, она заметила, что работники робко собрались вокруг своего оборудования, не зная, продолжать им работу или заканчивать на сегодня. Доктор резко махнула им, призывая продолжать. Ей нужно было, чтобы этих вонючих гратов вывезли отсюда, и она смогла бы снова дышать нормально. - Ну, я так понимаю, что все, на самом деле, не так уж хорошо и отлично? - Вы... аргх! - Ксу всплеснула руками и выбежала из тренировочного центра, но не раньше, чем прокричала. - Когда вы планируете выйти на пенсию? Вы разве уже не слишком стары, чтобы быть такой стервой? Кадоваки смотрела ей вслед с легкой улыбкой на губах. Она не могла уйти в отставку, пока эти глупые дети так сильно нуждаются в ней. Уже много лет именно так все и работало. Сад просто развалится без неё. Выудив из кармана ручку, Кадоваки сделала короткую запись на тыльной стороне ладони, а затем закончила сигарету. Она знала, что если не напомнит себе отменить несколько встреч и освободить время, то в конечном итоге столкнется с перегруженным графиком сегодня вечером, когда Ксу, несомненно, появится в её офисе с колодой карт и кучей вопросов.

* * *

Ох, какая прелесть! Сид! Подойди, посмотри на небо! Подойди, посмотри какое оно розовое! Ого! Действительно нечто! Лучше бы нам занести одежду в дом. Вон те облака похожи на дождевые. Нет, нет, любовь моя. Они не дождевые. Нет? Тогда какие? Как какие, розовые, конечно! Думаю, что это потому, что солнце заходит... И это все, что имеет значение, не так ли?! Все, что имеет значение? Конечно! Я сниму одежду с веревок, а ты пойдешь поставишь чайник. Сейфер оседлал эти облака и скоро будет здесь. Сейфер? О чем ты? Я вижу только приближающийся шторм. Шторм? Это не шторм. Ведь это он идет к нам! Подожди. Идет к нам? Никто ничего не слышал о нем с тех пор... Не глупи, любовь моя. О нем хорошо заботились. Я не понимаю. О чем ты...? Лучший сделать немного бутербродов. Поспеши! Я чувствую запах дождя на его одежде. Он будет голодный и замерзший, когда придет. Ты ведь сказала, что это не тучи. Конечно тучи! Не смеши меня! * * * - Сейфер! Сид прищурился в свете полуденного солнца и быстро скрестил руки над головой. Держа в руках две холодные банки лучшего импортного светлого пива Трабии, ему оставалось надеяться, что Сейфер не заметит, что он пролил половину себе на макушку. Наполовину пьяного, уже пошатывающегося, Сида мутило от жары, и он немного нервничал от необходимости поговорить со своим самым своенравным сыном. Если бы кто-то спросил его, почему ему так необходимо поговорить с Сейфером, то он вряд ли бы смог ответить. Сид чувствовал необходимость, и этого было достаточно. Это нужно было сделать. Но все это не отменяло то, что он безумно нервничал. Последние пару месяцев жизнь Сида была очень спокойной. И хотя он никогда не был мастером на все руки, он уже привык к работе вдали от цивилизации. Он был большим человеком, не предназначенным для того, чтобы прятаться за столом. Директор. Это было одним из худших решений, которые он когда-либо делал. Хотя на самом деле оно никогда не было его решением. Сид стал мягким и жирным, работая за столом, и ненавидел себя за это. Строить заборы и вскапывать жесткую землю для сада своей любимой жены, чтобы ей было куда посадить свои травы, вот работа, для которой он чувствовал, что был рожден. Эдея явно наслаждалась жизнью вдали от мира, царствуя над скалистой землей Центры, так что Сид собирался продолжать делать её счастливой здесь. Центра звала её. Однажды он спросил ее, почему она так сильно любит эту забытую Хьюном землю, особенно учитывая, как сложно отсюда было добраться до материка за продуктами, но она просто улыбнулась своей особенной улыбкой... Да. Лучше пусть она будет счастлива. Тогда шторма не такие страшные. Сид снова махнул рукой, широко улыбаясь, когда увидел, что его сын заметил его. Сейфер любил убегать из небольшой хижины на берегу моря, часто пропадая на несколько дней, уходя на рыбалку, но у Сида в планах было занять его внимание сегодня. Рыбу нельзя ловить без удочки, а Сид взял все шесть старинных удочек из сарая и тщательно спрятал их за поваленным кедром. Холодильник, полный пива, консервная банка, полная извивающейся приманки, и пустое ведро, которое просто необходимо было заполнить бородовчатыми окунями Центры. Сид знал, что его план обречен на успех. Так что можно считать, что в нескольких вещах в своей жизни он преуспел: его презирала жена, считая, что он хуже червей, ползающих в банке у его ног, и его дети выросли монстрами и убийцами. Сейфер всегда был его мальчиком, его самой большой гордостью и его самым большим разочарованием. Конечно, Хьюн благословит мирное утро, проведенное с его любимым сыном. - Сюда, мой мальчик! Как насчет небольшого соревнования? Скорее от скуки, чем заинтригованный попыткой Сида заманить его в ловушку, Сейфер замедлил шаг и направился к поваленному бревну, которое Сид использовал как скамейку, прокладывая путь сквозь тонкие лезвия прибрежной травы. Он хотел прогуляться, чтобы избежать жары в тени забытого всеми озера, оставшегося после прилива, но его неуклюжий приемный отец хорошо умел устраивать развлечения. Приняв предложенное пиво, Сейфер открыл банку и сделал несколько глотков вкусного, горьковатого напитка, хотя и отказался присесть рядом со стариком. Он задавался вопросом, как долго Сид будет делать вид, что ему удобно сидеть на бревне, служившим пристанищем для огненно-красных муравьев, которые наверняка уже искусали его задницу. Огненные муравьи Центры сильно отличались от других муравьев, и шрам на спине Сейфера доказывал это. Однажды буйная Сельфи высыпала целую банку крошечных ублюдков к нему в кровать, и он провел целую ночь, крутясь и матерясь, пока пытался прихлопнуть армию, ползающую по его шестилетнему телу. Если бы Квистис не залепила ей затрещину, то Сейфер скорее всего начал свою карьеру убийцы в куда более раннем возрасте. Тогда он был благодарен ей, но это было так много лет назад, и он был просто ребенком. Квистис доказала, что она просто высокомерная стерва, которой плевать, жив он или нет, так что теперь пусть идет на хуй и сдохнет где-нибудь. Сид поерзал. Проклятые жуки просто съедали его заживо. - Нет ничего... Ой! Нет ничего лучше холодного пива, а? - Мы могли бы выпить его в доме. Там меньше муравьев. Сид усмехнулся и глотнул из своей банки. Они могли бы выпить дома, но там они бы оказались слишком близко к Эдее и ее безумному саду из чертополоха и тимьяна. Казалось, неправильно быть рядом с ней, когда разговариваешь с Сейфером. Гораздо лучше оставить ее наедине с цветами и травами, общаться с пчелами и землей. - Нет, я подумал, что мы могли бы устроить небольшое соревнование. Как тебе идея посоревноваться со стариком в рыбалке...? - Нет. - Боишься, что я поймаю больше, а? Сейфер фыркнул. Смешно. Старый ублюдок не мог даже застегнуть штаны, не прищемив мошонку, так как, черт возьми, он представляет, что будет насаживать наживку на крючок? - Не думаю. Если вы хотите объяснять потом своей жене, как смогли задушить себя до смерти гребанной леской, то... - Но тебе нравится ловить рыбу! Раньше мы постоянно это делали вместе! Веселье быстро превратилось в горькую злость. Ладно, они рыбачили вместе. Раньше они много чем занимались. Иногда по утрам они рыбачили, иногда просто смотрели на облака, проплывающие на горизонте, или искали следы тигра-людоеда. Сид будил маленького Сейфера, утаскивал буханку хлеба из кладовой, брал пару удочек, и они проводили весь день в поисках интересных приключений на берегу моря. Сид часто говорил ему, что в море, под волнами, жил кровожадный монстр, тот, что хватает девочек и съедает их на обед, поэтому они должны патрулировать побережье каждый день. Когда-то Сейфер думал, что защищать девушек от нападения монстра было самым великим приключением из всех. Мы должны оберегать девочек от этого скверного зверя. Это наш долг, молодой оруженосец! Ага! Мы должны поймать его, пока он не напал на девочек! Так ведь рыцари поступают, да ведь? Именно так! Тогда в следующий раз нужно будет взять с собой Сельфи. Ох? Почему Сельфи? Чтобы его поймать, нам понадобится наживка побольше, чем земляные черви. А почему не Квистис? Боишься рискнуть своим любимым товарищем? Ее?! Да она, наверняка, заговорит монстра до смерти. Кроме того, она даже не настоящая девочка, так что монстр в любом случае её не съест. Зелла никогда не приглашали поохотиться на зверя, как не приглашали и Скволла или Ирвина. Только несколько лет спустя, когда сонная Квистис упомянула, что остальные всегда считали несправедливым то, что Сид его выделял, Сейфер догадался, что Матрона посылала Сида к нему специально. Мы ненавидели тебя тогда. С какого хрена вы меня ненавидели? Шутишь? Ты вел себя так грубо с нами... Я не вел себя "грубо". Вы заслуживали такое отношение. Ты состриг мне волосы, ублюдок! Ну, это ты, тупая дура, заснула на жвачке. Что я должен был сделать? Из-за тебя у меня было лысое пятно на голове! Ты слишком много вертелась. Ты бегал за мной с ножницами! Ты не захотела сидеть на месте спокойно! Ты, ты...! Я что, Трип? Аргх! Ты сводишь меня с ума! Ты просто завидуешь, что он брал меня на рыбалку, а тебе постоянно приходилось нянчится с ссыкунишкой. Нет, нам просто не нравилось, что Сид играл с тобой, а про остальных забывал. Думаю, Матрона заставляла его делать это, потому что чувствовала себя виноватой после того, как кричала на тебя. Жалела меня? Да пошла ты. Ой, я не хотела ранить твои чувства... Заткни пасть, Трип. И убери свои долбанные руки от моего лица! Сейфер, не надо... И подвинься. Ты заняла всю чертову кровать. Долбанный морской змей. Ага, конечно. Все это была просто жалостливая прогулка, чтобы заставить маленького хулигана почувствовать себя особенным. Ложь. Матрона лгала ему, Сид лгал ему, Квистис лгала ему. Никто из них не знал ничего о чести и гордости или остальной фигне из историй, которые они ему когда-то рассказывали. Вылив остаток пива на песок, Сейфер пробормотал: - Мы не рыбачили вместе, старик. Сид повертел в руках банку, постукивая своими маленькими ногтями по ней снова и снова, чтобы услышать полый протяжный звук полупустого сосуда. - Мы рыбачили. Раньше мы все делали вместе, до того как... - Да пошел ты, Крамер. У меня есть чем заняться. Бросив пустую банку в траву, Сейфер схватил удочку и унесся прочь туда, куда собирался прежде, чем услышал свое имя.