Сгоревшая любовь

Подготовка к свадьбе шла во дворце полным ходом. Невесту переселили из отчего дома во дворец, выделив ей отдельный гостевой покой. Каждый день к Нерданель приходили служанки, приносившие всевозможные ткани и украшения, а дворцовые портнихи, в первый же день снявшие мерки, спешно шили для нее платья для повседневного ношения во дворце. Нерданель приходилось часами примеривать кольца, серьги, браслеты, колье, кулоны, тиары и прочие украшения, а приставленные к ней модистки советовали, что с какой тканью будет сочетаться. Доселе равнодушная к красивой одежде и украшениям, Нерданель поняла: во дворце без постоянного внимания к своему внешнему виду никак. Из разговоров модисток Нерданель уяснила, что, если что-то и требуется от дамы во дворце в публичном месте, так это прекрасный внешний вид. Когда очередные мастерицы пробовали собрать из рыжих локонов эллет новую прическу, в которую можно было бы вставить шпильки с бриллиантами или прикрепить драгоценную брошь, Нерданель со вздохом вспоминала жизнь в отчем доме, где носила простые платья, почти не делала причесок и не смотрелась в зеркало по десять раз на дню. Нерданель было непривычно спать на огромной постели, на которой с легкостью разместились бы двое, если не трое эльфов, носить шелковое белье, лежать в ванне, позволять служанкам растирать тело всевозможными маслами и благовониями, а также аккуратно расчесывать длинные рыжие волосы, слегка вьющиеся на концах. Несмотря на невозможную, по представлениям Нерданель, роскошь и почтение, которыми ее окружили, душа ее страдала по двум самым главным людям, с которым она оказалась разлучена. Махтана во дворец пока не звали, а жениху было строго-настрого запрещено появляться в покоях невесты до свадьбы. Финвэ, его жены и детей она тоже пока не видела. Откровенно говоря, невесту просто заперли в нескольких комнатах одну, и даже трапезу она вкушала в своих покоях. Единственные, кто были с ней – бесконечные служанки, лица и имена которых Нерданель не удавалось запомнить, несмотря на все старания. На четвертый день пребывания невесты Феанаро во дворце после завтрака в ее покои вошли несколько служанок, с двух сторон придерживая кипенно-белую и, похоже, исключительно нежную и ценную ткань. Другие служанки внесли несколько аккуратно сложенных кусков гипюра, а еще одна служанка, по-видимому, самая опытная, принесла ларец с драгоценностями. Модисток в этот раз пришло не двое, а целых пятеро. Нерданель поняла: настало время для создания подвенечного платья. После обеда, когда драгоценности и ткани унесли, в покои невесты принца постучался лакей, держащий на серебряном подносе две записки. «Неужели Феанаро так соскучился, что написал целых две записки?» - подумала Нерданель, подпрыгнула от радости и, чуть не расцеловав лакея, бросилась в свои покои читать драгоценные бумаги. Первая записка, действительно, была от Феанаро. «Милая, дорогая, любимая Нерданель, - с замиранием сердца читала Нерданель аккуратные тенгвы, - если бы ты только могла вообразить, как я измучился, как истосковался я по тебе, пока тебя заперли в закрытых для меня покоях! Когда одна служанка проболталась, что, хотя я не могу видеть тебя, передавать записки не запрещено, я тотчас решил написать тебе. Я никогда не страдал сентиментальностью, но я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя всей душой и всем сердцем, так, насколько я вообще способен был любить. Даже если мир изменится настолько, что Таникветиль низвергнется в бездну, я уверен, моя любовь к тебе останется прежней. Если бы ты могла знать, как я хочу отдать тебе все свое тепло, нежность, любовь, страсть, что копил все годы моей никчемной жизни, которая так внезапно обрела смысл на маковом поле. Наша разлука не продлится очень долго. Как только будет готов твой свадебный туалет, состоится и сама свадебная церемония. Отец решил не праздновать помолвку, чтобы свадьба была еще грандиознее. В чем-чем, а в любви к праздникам и умении их устраивать отцу не откажешь. Люблю. Целую. Феанаро» Дочитав записку, почти принцесса нежно поцеловала бумагу, на которой была написана записка. Отложив письмо Феанаро и решив ответить чуть позже, Нерданель взяла в руки второй конверт. На нем красовался герб рода Финвэ, а сам конверт был запечатан сургучом с тем же гербом. Разрезав сургуч ножом для конвертов, Нерданель с любопытством взяла в руки небольшой кусок пергамента и принялась читать: «Прелестная леди, сумевшая покорить неприступное сердце моего сына, дорогая Нерданель, Я хотел бы, чтобы вы составили нам с королевой Индис компанию сегодня за ужином, который начнется в семь часов. Феанаро на ужине присутствовать не будет: как ваш жених, он не должен видеть вас до самого дня свадьбы. Не бойтесь заблудиться во дворце: в назначенное время за вами зайдет мой слуга и проведет вас в обеденную залу. Целую кончики ваших прелестных пальчиков, Король и Верховный Нолдоран Финвэ». Нерданель повертела в руках записку от будущего свекра и с сомнением перечитала ее несколько раз. Фривольный стиль короля был ей неприятен (тем более, что Финвэ пока не видел Нерданель вживую), хоть Феанаро и рассказывал ей о похотливых увлечениях отца, не привыкшего себя сдерживать. Кроме того, ей показалось, что король словно бы особенно хочет того, чтобы их с ней разговор произошел в отсутствие Феанаро. В назначенный час Нерданель была полностью готова к ужину у короля. Она надела одно из самых полюбившихся ей новых платьев, темно-зеленое с вставками из нежно-зеленого шелка, не забыла про помолвочное кольцо и с помощью служанки убрала волосы в высокую прическу. Сидя в собственной приемной в ожидании посланника от короля, Нерданель то и дело поглядывала на часы и мяла пальцы от волнения. Что означает этот ужин: простое желание познакомиться с будущей невесткой или же здесь скрыта какая-то ловушка? Если да, то зачем Финвэ, который, как поняла Нерданель из рассказов принца, не отличается хитростью, вообще нужно ее в чем-то подлавливать? Зачем на ужине будет королева Индис, ведь она не является матерью Феанаро? И почему Финвэ так хочет, чтобы первая встреча с будущей родственницей прошла в отсутствие сына? Наконец, пока Нерданель в сотый раз прокручивала в голове все эти вопросы, в дверь постучали. - Войдите! – дрожащим голосом сказала Нерданель и поразилась сама себе: кем-кем, а уж трусихой она себя никак не могла назвать. - Мне велено проводить вас, госпожа Нерданель, в обеденную залу. Вас уже ожидают король и королева, - произнес лакей. Нерданель встала, напоследок окинула взором свое новое пристанище и пошла вслед за слугой. О несметных богатствах, хранящихся в Тирионском дворце, были наслышаны все эльфы Валинора, но только сейчас Нерданель смогла понять, что даже самые красноречивые россказни не были преувеличением. Ее покои были обставлены скромно и неприметно, однако коридоры, особенно ведущие к тем местам, где часто бывают члены королевской семьи, были буквально ровным слоем увешаны драгоценными мозаиками и панно из драгоценных камней, на которых были запечатлены сцены из истории Арды. Мелкие элементы убранства центральной части дворца, начиная с ручек, были сплошь из золота или серебра. Даже перила на лестницах были инкрустированы мелкими самоцветами. Наконец лакей подошел к обширному проходу, который был закрыт двумя деревянными дверями с вставками из матового стекла, и распахнул их. Перед взором Нерданель открылась огромная зала, к потолку которой были прикреплены увесистые светильники-подсвечники. В одном из концов залы помещался массивный камин, а в другом находился длинный стол, за одним концом которого сидел Финвэ, а за другим – Индис. - Госпожа Нерданель, дочь Махтана, - как заученный текст, проговорил лакей и тут же удалился. Завидев гостью, Финвэ улыбнулся, салютнул кубком и проговорил: - Добро пожаловать, Нерданель! Выбирайте место, которое вам приглянется, и присаживайтесь. Нерданель приблизилась к столу и обомлела. Хотя ужин планировался на трех персон, каждое место за огромным столом было сервировано. Кроме того, эллет поразило обилие яств, которыми был заставлен стол по всей длине. Зачем такое количество еды для трех эльфов? Этой едой ведь эльфов десять можно досыта накормить, если не больше! Наконец Нерданель выбрала место, примерно поровну удаленное от короля и от королевы, и присела, в чем ей помог услужливый эльф, отодвинувший тяжелый деревянный стул и затем вернувшийся на свое место у стены залы. Присоединившись к ужину, эллет огляделась вокруг, и взгляд ее попал на короля. Его стан, чуть менее мускулистый, чем у сына, был обтянут шелковым камзолом глубокого фиолетового цвета, расшитым опалами и топазами, а на плечах лежала мантия, отделанная горностаевым мехом. Невероятно длинные черные волосы его, заплетенные в сложный каскад кос, опускались до пола, и Нерданель даже стало любопытно, как он ухитряется вставать из-за стола, не прищемляя стулом себе волосы. Лик короля был воистину прекрасен, и сын определенно унаследовал у него изящество и отточенность черт лица. Серые глаза его внимательно следили за гостьей. На голове нолдорана располагался золотой венец, инкрустированный самоцветами. «Не удивительно, что государь Финвэ недолго проходил в холостяках», - подумала Нерданель и перевела взгляд на его избранницу. Индис можно было бы назвать воплощением женской красоты и утонченности. Ее изысканный наряд нежно-кремового цвета, безупречно подобранные украшения, дополняющие золотой венец с драгоценными камнями, прекрасные золотые волосы, чуть вьющиеся и свободно ниспадающие на плечи, делали ее образ воистину изумительным. Однако невесте Феанаро почему-то показалось, что, если убрать с Индис дорогой наряд, украшения, смыть румяна и убрать другие женские хитрости, то она вряд ли будет выделяться среди других золотоволосых ваниар. Кроме того, в ее небесно-голубых глазах было что-то неопределенное, что заставляло насторожиться, что-то, отдаленно напоминающее хитрость, женское коварство и жажду власти. Нерданель начала понимать, почему Феанаро испытывает к мачехе столь стойкую неприязнь. Сейчас Индис смотрела на Финвэ нежными влюбленными глазами, но Нерданель вдруг подумалось, что очень скоро Индис захочет стать фактической правительницей нолдор, используя Финвэ, не отличающегося твердостью характера, как подставное лицо. - Вы же понимаете, дорогая, что вас позвали сюда не для того, чтобы вы разглядывали убранство залы и короля с королевой, - неожиданно строго проговорил Финвэ. Он переглянулся с Индис, которая чуть заметно улыбнулась, закрыв рот салфеткой. Тут Нерданель поняла, что и вправду слишком много смотрела по сторонам. - Простите, мой король, - смущенного проговорила она, разворачивая и кладя на колени салфетку. - Какое вино вы предпочитаете? – моментально потеплев и улыбнувшись чуть заметной улыбкой, спросил Финвэ. - У нас за столом несколько сортов, а вот это – король указал на один из изящных хрустальных графинов – любимый сорт самого вала Манвэ! - Я, честно признаюсь, мало что смыслю в виноделии, поэтому всецело доверяю выбору моего короля, - улыбнувшись Финвэ в ответ и рискнув посмотреть ему в глаза, ответила Нерданель. Ответ будущей невестки, очевидно, понравился Финвэ, который еще шире улыбнулся и молвил: - Налейте моего самого любимого госпоже Нерданель, - и вот в изящном хрустальном бокале заалело красное вино. - Вы знаете, Нерданель, я никогда не мог понять тэлери, которые пьют белое вино, - словно говоря со старой знакомой, молвил Финвэ, - дескать, к рыбе и прочим дарам моря лучше идет белое. Я же всегда предпочитаю красное вино. Оно расширяет сосуды, добавляет смелости языку и свободы мыслям. Да и вообще я люблю красный цвет, как и мой сын, Феанаро. Нерданель насторожилась. Она поняла, что следующий вопрос будет касаться ее с Феанаро отношений. - Отчего ж вы не берете ничего из блюд на столе? Мои повара сегодня трудились на славу, дабы порадовать дорогую гостью, - король вдруг вернулся к прежнему тону. - Простите, мой король. Я и мой отец живем скромно, и я никогда прежде не сиживала за столь обильным столом. Я бы не отказалась от каре ягненка с картофелем, - Нерданель почему-то была уверена, что среди множества блюд, расставленных за этим столом, непременно будет каре ягненка – блюдо, которого она в жизни не пробовала, но про которое случайно услышала от соседей, обсуждавших, какие роскошные пиры дают короли эльдар. Тут же из-за спины эллет вышел слуга, взял одну из бесчисленных тарелок, стопкой сложенных перед принцессой, положил на нее каре ягненка, затем взял вторую и пошел за картофелем. - Напрасно, скоро вам придется завтракать, обедать и ужинать за такими столами чаще, так что привыкайте, дорогая, - улыбнулся Финвэ. - К слову, рекомендую попробовать салат из зелени, инжира и грецкого ореха с фирменным соусом моего главного повара. Зелень была на грядке всего за час до ужина, - словно хвастаясь изысканностью кухни в своем дворце, сказал Финвэ. - Прошу, пожалуйста, положите еще салат, о котором сказал король, - осмелев, обратилась Нерданель напрямую к слуге. Он безропотно взял следующую тарелку и положил в нее салат. - Ну вот, когда у каждого есть, чем занять рот, можно и поговорить, - сказал Финвэ, встал и поднял золотой кубок, украшенный самоцветами. – За встречу! – и выпил содержимое одним махом. Видимо, пить вино в больших количествах было для нолдорана привычным делом. Индис и Нерданель также привстали, последовав примеру короля, салютнули кубками и, присев, отпили немного вина. - А теперь, дитя мое, - до странности фамильярно обратился Финвэ к гостье, прикладывая к губам салфетку, - скажи мне, ты любишь Феанаро или намеренно вскружила голову моему сыну, истосковавшемуся по женскому телу, чтобы попасть сюда, во дворец? Вопрос прозвучал настолько безумно, что Нерданель подумала, а не захмелел ли король. Однако глаза его смотрели строго, сосредоточенно и внимательно, не пропуская движения ни единого мускула на лице будущей невестки. Индис тоже сидела молча и, хотя губы ее сложились в спокойную улыбку, в глазах зажглись темные недобрые искры. Сначала Нерданель уперлась взглядом в стол и сцепила руки под столом, которые так предательски начали дрожать. Наконец, набравшись храбрости, дочь Махтана положила руки на стол и посмотрела своими выразительными карими глазами прямо в глаза короля. Взгляд этот выражал непонимание, возмущение и даже гнев. Финвэ, очевидно, ждал подобного взгляда и довольно усмехнулся. Нерданель хотела было ответить на вопрос короля, но Финвэ вдруг поднес палец к губам, призывая к молчанию. - Прости, дорогая дочь, что задал тебе этот вопрос. Это была проверка, жестокая, но проверка. Да, все же я знаю своего сына. Он бы в жизни не повелся на красивую блестящую обертку, тем более что такой у тебя и нет. Твоя красота подобна сложному узору, который сама природа рисует на малахите. Рассматривая этот узор, с виду неброский, можно сойти с ума от его красоты… Индис строго посмотрела на мужа, рассыпавшегося в комплиментах будущей невестке, но он не обратил на ее немой укор никакого внимания. - Вы очень, очень похожи с моим сыном. Когда ты, совладав с волнением, подняла взгляд и посмотрела прямо мне в глаза, в глаза королю, на что решится редкий мой подданный, я увидел в твоих глазах взгляд моего сына, каким он смотрит на меня, когда получает несправедливый упрек. Я понял, сколь глубокую и прочную струну в твоей душе я задел своим бестактным вопросом. Я очень, очень рад, что теперь, кроме пламенного сына, у меня будет дочь с волосами цвета огня, мудрая, рассудительная и умеющая ждать. Мне бы очень хотелось, чтобы ты нашла ключ к необузданному нраву моего старшего сына, научилась сдерживать безумные порывы его пламенной души, которые слишком часто ведут к разрушениям. Если, конечно, твое чуткое сердце это уже не сделало. За тебя, дочь! – поднял кубок король.