Сгоревшая любовь

На следующий день Нерданель с самого раннего утра сидела с пяльцами в руках на веранде, с которой была отлично видна калитка. Походные вещи были давным-давно собраны и очищены от пыли, выпрошенный у отца серый плащ с бронзовой застежкой висел на гвоздике в передней. Махтан в тот день остался дома и возился в домашней мастерской с какой-то мелочью. Чуткий эльфийский слух ловил каждый скрип, шедший с той стороны, где был вход в сад, но Феанаро все не шел и не шел. «Может быть, ему не понравился наш совместный обед с моим отцом? Может, моя еда была недостаточно вкусна? А может, я просто разонравилась ему или просто никогда не нравилась, а все остальное было данью вежливости? Нет, этого не может быть, он же так нежно держал мои пальцы при прощании, так трепетно смотрел мне в глаза… А может, в дворце узнали о наших двух встречах, и король отговорил его от женитьбы на эльфийке из незнатного рода?» - беспорядочные мысли путались в голове Нерданель и, сплетаясь в клубок, оседали в груди тяжелым комком тревоги и утомительного ожидания. - Принца ждешь? – вдруг раздался голос отца, который вышел из мастерской на веранду. – Э-эх, рукодельница моя, ты же все пальцы себе исколола, - с все той же добродушной усмешкой сказал Махтан. – Раз так переживаешь, не мучь руки вышиванием. Отложи пяльцы. Нерданель покорно отложила незаконченную вышивку на стол. Она и вправду была не особа искусна в рукоделии, а трясущиеся от волнения руки делали вышивание почти невозможным занятием. - Переживаешь из-за моих вчерашних слов об укрощении огня? – прямо, без обиняков спросил Махтан. Нерданель молча кивнула. - Знаешь, девочка моя, - неожиданно ласково обратился к дочери Махтан, - наша жизнь бесконечна, и ценность каждого прожитого дня минимальна. А теперь представь себе, что мы бы стали смертны, как растения и животные. Пожили и умерли, и лишь бессмертные души наши томятся в чертогах Мандоса. Как бы ты относилась к ценности времени? Нерданель молчала. Философствования отца были ей сейчас совсем неинтересны, гораздо больше ее внимание занимала калитка и звуки, исходящие со стороны нее. Однако открыто показывать отцу, что слушать его мудрствования сейчас ей совсем не хочется, было некрасиво, и она машинально ответила: - Наверное, ценила бы каждый день, как целую вечность. - Ты же прекрасно понимаешь, что это невозможно, - едва заметно усмехнулся Махтан. – Первый день будешь ценить, второй, а затем круговерть обыденной жизни захватит тебя, и ты забудешь, что решила ценить каждый день. Я совсем не о том хотел тебе сказать. Я хотел сказать тебе, чтобы ты жила днем сегодняшним. Даже если страшные перемены, которые исказят прекрасный лик Феанаро, сбудутся, на это уйдет не один десяток лет. Даже если огонь устроит пожар всего Валинора, это будет не завтра. Пока же наслаждайся встречей. Махтан молниеносно ушел назад в мастерскую, видимо, заслышав приближение Феанаро. Вскоре его огромная фигура, облаченная в кожаный костюм и ярко-алый плащ, возникла у калитки. Нерданель тут же вскочила со стула и выбежала из веранды в чем была. Конечно, Феанаро не мог этого не заметить, но он и не ожидал от эллет другого поведения, ибо был уверен, что чувства их, пока не высказанные словами, глубоки и взаимны. - Мой принц! Я так долго ждала вас! – воскликнула Нерданель и тут же дала себе мысленную пощечину: «Нельзя же выглядеть такой влюбленной дурой!». - Приветствую, Нерданель, дочь Махтана! Что-то вы оделись не подходящим образом, - окинув взглядом Нерданель, которая была одета в небесно-голубой приталенный сарафан поверх белой блузы, Феанаро не смог не отметить ее прекрасных форм и тонкой талии. - Прошу прощения, мой принц, я мигом! – Нерданель опрометью бросилась в дом, а Феанаро, слегка усмехаясь, остался ждать у калитки. Спустя четверть часа перед ним была эллет в кожаных штанах, сапогах и плотной кожаной куртке, к которой был пристегнут серый плащ с бронзовой брошью. - Вот это другое дело! Держи, Нерданель, это тебе, - Феанаро протянул ей высокий дорожный посох. – В скалистой местности без такой поддержки никак. Ну что, пошли? Не дожидаясь ответа, принц широким шагом направился в одном ему известном направлении. Нерданель никак не могла понять, как опираться на эту палку, чтобы она не мешала ходить, и пристально смотрела, как это делает Феанаро. Покинув жилые части Тириона, принц уверенно пошел по совершенному бездорожью своим привычным быстрым и широким шагом, словно забыл про свою куда более миниатюрную спутницу, изо всех сил старавшуюся хотя бы не потерять его из виду. Наконец все постройки остались позади, и Феанаро неожиданно остановился в небольшой рощице, к великой радости Нерданель, для которой прогулка пока более напоминала погоню. Феанаро с улыбкой умиления смотрел, как фигуристая эллет, одетая в мужской костюм, изо всех сил бежит за ним, путаясь в слишком большом для нее отцовском плаще. Принцу показалось, что скромный походный костюм подчеркивает прекрасный девичий стан гораздо лучше, чем самые изысканные платья. Впрочем, в таковых он Нерданель пока и не видел. Наконец Нерданель поравнялась с принцем и, тяжело дыша, приоткрыла рот. Феанаро вдруг ощутил нестерпимое желание поцеловать эти алые губы, вдохнуть в эти уста жар, который много лет томился в его мужественном теле… - Нам осталось совсем немного, - пересиливая себя, проговорил Феанаро, - вон та скала, - он указал на вздымающуюся к небу каменную глыбу, до которой можно было шагом дойти за полчаса, - и есть цель нашего путешествия. Ты хочешь попить? – спросил он у совсем раскрасневшейся от бега Нерданель, мысленно ругая себя за то, что взял слишком быстрый темп, не подумав о компаньонке. Эллет кивнула, и Феанаро пошел к текущему неподалеку водному ключу. Наполнив флягу, он вернулся к эллет и протянул ей ее. Нерданель было неловко признаться, что она ни разу в жизни не пила из фляги, поэтому половина воды вылилась ей на грудь. - Да, это вам не хрустальный графин, - щурясь, проговорил Феанаро, хотя прекрасно понимал, что никаких хрустальных графинов в доме Махтана не было. – Предлагаю дойти до скалы пешком, чтобы сэкономить силы для подъема. Разрумянившееся лицо эллет просияло, а Феанаро вдруг протянул руку к ее волосам и вытащил обломок веточки. - Веточка застряла в твоих волосах, - улыбаясь, ответил он, будто бы хотел дать понять, что он вовсе не хотел зарыться рукой в чудесных огненных волосах (чего он, конечно же, страстно желал), а лишь хотел помочь привести в порядок волосы. В первое мгновение в лице эллет отразилось крайнее удивление, а потом она улыбнулась своей неподражаемой улыбкой, которую уже успел полюбить Феанаро. Эльфы продолжили путь по тропе, огибающей внушительные заросли бурелома. Золотой свет Лаурелин здесь был не так ярок, как в Тирионе, и подбирающаяся изо всех углов темнота создавала ощущение таинственности. - Скажи, Нерданель, тебе интересно что-нибудь? – вдруг спросил Феанаро. Встретив ее полный непонимания взгляд, он поспешил пояснить: - Видишь ли, статус принца предписывает мне принимать участие во многих совершенно бессмысленных предприятиях и делать там абсолютно бессмысленные вещи. Если Ольвэ, например, или кто-то из их родичей-тэлери решит приехать к отцу, чтобы, положим, наладить выгодные условия поставки рыбы из Альквалондэ в Тирион, будет разыгран целый спектакль в нескольких действиях под гордым названием «Дипломатия». Я могу понять, когда в тронном зале встречаются главы воинственно настроенных по отношению друг к другу государств либо держав, между которыми есть спорные вопросы. А тут, когда все друг друга знают еще с Куивиэнен, устраивать прием в тронном зале ради поставки рыбы или жемчуга… Поражаюсь, как им самим не смешно. Но самое противное, что каждый эльфийский король, зная, что у Финвэ есть взрослый неженатый сын, считает своим долгом притащить на такую встречу свою дочь на выданье. Когда отцы удаляются для обсуждений важных политических вопросов, - последние слова Феанаро произнес с такой интонацией, что Нерданель засмеялась, - мне приходится развлекать эту принцессу. Знаешь, мне так это надоело! Уж возили бы одну и ту же, и то проку было бы больше. Все ее интересы – это замужество, платья, украшения… Таковы ли должны быть жены бессмертных королей бессмертного народа? Впрочем, королева Индис мало чем отличается от таких дев, разве что тем, что добилась главной цели – вышла замуж за короля. Нерданель очень хотелось напомнить принцу, что девушек в королевских семьях воспитывают совсем не так, как юношей, и с малолетства вкладывают в голову мысль, что самое главное в жизни – это замужество за принцем. А чтобы удачно выйти замуж, надо, чтобы тебя заприметили, и для этого нужны и платья, и украшения, и прически. Однако она ощущала, что пока она не в праве пытаться сдержать норов принца, поэтому решила просто ответить на вопрос: - Я очень люблю живую природу. Воистину, творения Йаванны можно исследовать бесконечно. Я собираю гербарии, пытаюсь придумать какую-то систему для классификации растений. Это очень сложное, они все столь разные, но между тем в них так много общего! С животными я вожусь меньше, наверное, потому что боюсь причинить им боль, но недавно я смогла понять, как светятся светлячки. - И как же? – заинтересованно спросил Феанаро. - Если содержимое их светящегося органа перелить в чистый сосуд, он тоже начнет светиться, - с гордостью сказала Нерданель. – Если во время прогулки я нахожу раненых животных, я, как могу, выхаживаю их, правда, далеко не так успешно, как хотелось бы. А недавно я приняла роды у кошки. У кошки было мало своего молока, а котят родилось много, и я бегала к соседке, которая держит козу, за козьим молоком, чтобы выкормить остальных котят. К счастью, все котята выжили и были розданы по соседям, а роженица осталась пока у нас. Феанаро смотрел на Нерданель сверху вниз с нескрываемым восхищением. Нерданель, однако, поняла его молчание иначе: - Прости, тебе, наверное, истории про то, как кошка окотилась, неинтересны… - Отчего же? Это ведь история не о кошке, а о тебе. Нерданель хотела что-то ответить, но поняла, что они дошли до цели своего путешествия. Впереди, прямо у берега моря, возвышалась груда скал, одна из которых таила в себе драгоценный металл. - Будем забираться по камням. Они мокрые и скользкие, поэтому, Нерданель, прошу, дай мне руку, - стараясь говорить нейтрально, вымолвил Феанаро. - А если ты свалишься вниз из-за моей неуклюжести? Лучше уж я поднимусь сама, к тому же, у меня есть посох, - возразила Нерданель. «Как же ты прекрасна… Любая другая повисла бы на моей руке в ответ на мое предложение», - с искренним восхищением перед Нерданель подумал принц. - Как скажешь, я не настаиваю, - и ловко, словно дикий зверь, устремился ввысь по сваленным друг на другу камням. Нерданель попробовала было последовать за принцем, но через несколько шагов оступилась и с глухим криком упала вниз. Феанаро спрыгнул прямо с той высоты, на которой находился в тот момент, и в мгновение ока очутился возле Нерданель, которая уже приподнялась на руках. - Ничего страшного, мой принц, просто голову ушибла немного, - виновато улыбаясь, проговорила Нерданель, и с усилием встала во весь рост. - Теперь ты не откажешься от моей помощи, надеюсь? – повторил предложение Феанаро и протянул руку Нерданель. И вот ее тонкие и нежные пальцы покоятся в его натруженной руке. Эльфы не помнили, как взобрались на скалу. Феанаро, сам не зная почему, продолжал держать Нерданель за руку, хотя подъем закончился, а Нерданель, сама не зная почему, не отнимала его руки из своей. Держа руку Нерданель правой рукой, Феанаро подвел эллет к соседней, плотно примыкающей скале, немного наклонился и провел указательным пальцем левой руки по едва заметной серебряной нити, тянувшейся вдоль всей скалы. - Вот она, - торжествующе проговорил принц, - серебряная жила. Хорошо, что на поверхности – так будет легче до нее добраться. - А если бы она проходила внутри породы? – с искренним интересом спросила Нерданель, по-прежнему не отнимая руки. - Тогда пришлось бы переплавлять руду и вычленять серебро от менее ценных либо совершенно бесполезных веществ. А это ой как непросто. Нерданель тоже провела пальцем по жиле. Она первый раз видела, как выглядит в природе металл, который привыкла видеть в украшениях и предметах роскоши. Затем она неожиданно убрала руку из ладони Феанаро и, сцепив руки на груди, подошла почти к самому краю скалы. Внизу плескалось море, и ветер приносил снизу соленый воздух. Свет древ здесь был очень слабым, но Нерданель почему-то все равно хотелось стоять и смотреть в черное море. Местами ласковый, местами порывистый бриз трепал ее распущенные рыжие волосы. Феанаро наблюдал за эллет со спины. Почему сейчас, когда почти все уже сказано и сделано, она отошла от него? Сомневается? Зачем же тогда пошла с ним в эту прогулку? Чувствуя, как внутри вскипает обида и клокочет разочарование, Феанаро уже был готов уйти, оставив Нерданель любоваться морем в одиночестве, как вдруг услышал в голове ее голос: - Пожалуйста, останься. Я просто решила немного послушать шум волн. Не уходи, прошу тебя. Внутри Феанаро угасли последние сомнения. Раньше даже отец не мог сам первым обратиться к нему по осанвэ, а тем более, понять внутренние, никак не проявленные намерения. Феанаро твердым шагом подошел к Нерданель сзади. Когда Нерданель, чуть помедлив, обернулась на звук его шагов, она увидела перед собой Феанаро, стоящим на одном колене. - Я люблю тебя, Нерданель, с той самой нашей встречи на лугу. С каждым днем ты все более и более поражала меня. Каждый день ты любым своим поступком убеждала меня в важнейшем намерении. Будь моей женой, - Феанаро говорил четко и без смущения, но на последних словах опустил голову, словно боясь увидеть реакцию Нерданель. Когда же он поднял глаза, то увидел, что по щекам Нерданель бегут слезы, а на губах цветет улыбка. - Я люблю тебя, Феанаро, мой Пламенный дух. И я готова быть твоей женой, готова быть с тобой везде и во всем, где ты дозволишь. В серых глазах Феанаро вспыхнули огни. Он взял правую руку Нерданель и надел на указательный палец простенькое золотое кольцо, на котором красовался огромный изумруд. - Я делал это кольцо всю ночь и все утро перед сегодняшней нашей прогулкой только для тебя, потому и задержался. Обручальное кольцо будет гораздо красивее, я обещаю тебе. Встав с колена, Феанаро привлек к себе Нерданель руками и плотно прижал к своему могучему стану, словно боясь, что она исчезнет, как призрак, и уткнулся лицом в ее рыжие волосы. Затем он внимательно посмотрел на нее глазами-огоньками и, плавно подводя свое лицо к лицу Нерданель, нежно сомкнул свои губы с ее губами. Целуя то страстно, то нежно, он вложил в этот поцелуй всю боль от многолетнего одиночества, всеобщего непонимания, боль от утраты матери, от ревности отца к новой семье… Нерданель словно почувствовала, что это поцелуй-исповедь, и принялась нежно гладить его щеки своими тонкими руками, обнимала шею, перебирала длинные черные волосы. Долго длился тот поцелуй. А сколько поцелуев было на скале в тот день, не сказали бы и сами новоявленные жених и невеста.