На двоих одна судьба

Тщетно пытаясь заснуть, Шах прислушивалась к звукам, доносящимся снаружи. Движимая любопытством, она легко соскользнула с низкой кровати и, не обуваясь, подошла к двери, запертой на щеколду. Снаружи слышались тяжёлые шаги, звон посуды и голоса похитителей, однако слова невозможно было разобрать. Вынув из волос шпильку, Шах просунула её в щель и отперла дверь, сдвинув щеколду. Из кухни доносился незнакомый терпкий запах и звучал сиплый голос Динара: — Ну и что, ты теперь лекарем заделался? Всю клумбу ободрал, варишь вон какую-то бурду. — Ты ж не дал этого наглеца прибить — теперь лечить придётся, — недовольно буркнул Рифат. — Да, хорошо она его отделала, а ещё султанша, называется… — Тише ты! У стен есть уши. Теперь она Карделен. Карделен-хатун. — Бесится, небось, с нового-то имени… — А то! Это самое позорное — потерять имя. Но вида не показывает, — в голосе разбойника засквозили восхищённые нотки. — Кремень. И в обиду себя не даст. — Не то слово! Если бы не кожаные штаны и куртка, сварила бы этого дуралея заживо. — Хорошо, ожоги небольшие. Сейчас приготовлю отвар и мазь. Должно помочь. — Не помрёт бедняга от твоего варева? Что-то не похож ты на лекаря… — А на кого похож? — На палача… — Хмм… — довольно протянул Рифат. — Ну, палачу тоже лекарское мастерство не помешает. — Нда, удивил ты меня… Никогда б не подумал… — Бывает… Помню, как-то один редкостный трус оказался самым смелым из всех, с кем я был знаком. Тоже никогда б не подумал… — Кто такой? Я его знаю? — Да где уж тебе… Большой человек. На высокой должности служит. — А может, он и нас пристроит… на высокую должность… — сипло захохотал Динар и сразу же закашлялся. — Пристроит… Потом догонит и ещё раз пристроит… Сходи-ка лучше в погреб, масла принеси. Сейчас мазь буду делать. Наверху заскрипели половицы и Шах стремглав бросилась обратно в комнату, плотно придвинула столик к двери и легла на кровать. Снаружи послышалось недовольное кряхтение и кто-то несколько раз толкнул дверь, но упершись в преграду, оставил своё занятие. Звякнула щеколда. Наивно полагать, что разбойники не закроют комнату на ночь. Наверное, ещё и охранять будут. Единственное, что давало минимальную надежду — разногласия между похитителями. Если они перережут друг другу глотки, то можно беспрепятственно сбежать… Интересно, из-за чего они могли бы так разругаться? Эх, будь здесь Мерджан, он бы обязательно что-нибудь придумал…

***

Мерджан с интересом прислушивался к разговору, Тахира и Халима, которые никак не могли решить, что же делать с Кареном. Без всякого сомнения, птице нужны лечение и уход. — Забери ты его, — кивнул Тахир брату, глядя на притихшего ворона, — а то мне не поздоровится. И так старший лекарь меня недолюбливает — обещал выгнать из лечебницы и отправить на тяжёлые работы. — Завидует? — не без ехидства поинтересовался Мерджан. — Наверное… — смущённо опустил глаза Тахир, — как сюда назначили, так сразу не сложилось. Безусловно, старший лекарь рассматривал Тахира как сильного конкурента и, вероятно, прилагал немалые усилия, чтобы на чём-то подловить и отправить таскать камни или чистить канализацию. Это было одним из распространённых наказаний в Топкапы. Тяжёлая и грязная работа, о чём Мерджан знал не понаслышке. После наказания на фалаке ему пришлось вместе с Азатом несколько месяцев чистить дворцовую канализацию. От непосильного труда невыносимо болело всё тело, а запах нечистот впитывался так, что не помогало ежевечернее купание в море вместе с одеждой. Хорошо хоть, разрешили вернуться в казармы и заняться учёбой. Больше всего Мерджан боялся, что не успеет закончить курс и отправиться в Конью, зато Азату новые обязанности очень понравились. Он излазал вдоль и поперёк весь дворец, включая канализацию, вентиляцию, подземелья, проёмы между стенами и прочие интересности, куда не ступала нога человека со времён Мехмеда Фатиха. Мерджану только и оставалось, что по памяти рисовать чертежи дворца и помогать новому знакомому подниматься на значительную высоту. Небольшой и лёгкий, но гибкий, ловкий и невероятно сильный Азат без труда забирался на плечи к Мерджану, а оттуда уже дотягивался до высоко расположенных ходов, которые ему зачем-то было необходимо изучить. Если новое пространство оказывалось достаточно просторным, он помогал Мерджану подняться по верёвке, если же нет, спускался и рассказывал о своих исследованиях. Пытливый ум и природная любознательность Азата не давали заскучать ни на миг. Мальчишка быстро прикинул, как знание внутренней структуры дворца может помочь в повседневной деятельности и предложил использовать потайные ходы для сокращения пути до берега моря, куда нужно было сливать нечистоты. Сначала идея показалась глупой, но вскоре Мерджан увидел в ней смысл: использование тайного хода позволяло выполнять работу почти в два раза быстрее, а оставшееся время тратить на учёбу, отдых и дальнейшее исследование окружающего пространства. Сначала пришлось попотеть, расчищая ходы от мусора и возясь со старыми заржавевшими замками, но дело того стоило — появилась возможность беспрепятственно передвигаться по дворцу, подслушивая голоса его обитателей. Только для чего? О Шахи никто даже вскользь не упоминал, а разговоры на непонятные темы, будь то обсуждение политических вопросов в Совете Дивана или непристойные байки, рассказываемые в хаммаме, быстро наскучили. — Давай пугать девиц! — предложил неугомонный Азат. — Зачем? — Весело! — Да ну, ещё не хватало… — огрызнулся Мерджан. Такого веселья он никогда не понимал. — Боишься? — усмехнулся Азат, — Трус! Ты прямо как Хюма. Она тоже всего боится… Мальчишка не упускал ни единого случая вспомнить старшую сестру. Скучал, наверное. Слово за слово, Мерджан и не заметил, как был втянут в сомнительные развлечения. — Гу-гу-гу! — звонко кричал Азат в сложенные рупором ладони, спрятавшись в вентиляционном колодце. — Угу-угу…- глухо вторил Мерджан, изображая эхо. Из-за стены слышался визг и топот женских ног… — А как будет на твоём языке «рыжая гадина»? — как бы невзначай поинтересовался Азат во время чистки канализационного стока. — Чего? — Мерджан от удивления чуть не выронил ведро с нечистотами. — Гадина. Рыжая, — мальчишка многозначительно подмигнул. — Знаешь, есть идея… У Мерджана появилось нехорошее предчувствие, которое сразу переросло в уверенность, что это далеко не лучшая идея. — Тут одна мерзкая девица… — Азат перешёл на шёпот. — Рыжая такая. Толстая… Она всем житья не даёт. Подругу избила. Лицо ей изуродовала. А ещё дочь священника, называется… Пугнуть бы… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о ком идёт речь. Любимая наложница султана многим попортила нервы. Многим, но только не Мерджану. Лично его эта султанша никак не беспокоила, а до какой-то избитой подруги не было никакого дела — своих проблем полно. Наоборот, доставляло огромное удовольствие наблюдать, как нервничает и злится Ибрагим в присутствии фаворитки Повелителя. Вроде бы мелочь, но приятно. Пусть понервничает: Шахи ему доверяла, а он… Совершенно не проникнувшись идеей, Мерджан поинтересовался: — Зачем это тебе? — Знаешь, я иногда участвую в состязаниях по борьбе… — издалека начал Азат. — Знаю. Видел. И что? — Люди делают ставки, большие деньги… Однажды мне угрожали перед боем, требовали, чтобы проиграл. Я отказался и победил. Как результат — избили. Пригрозили убить. Пришлось пережидать в дворцовом саду, пока всё уляжется. Там была женщина. Очень красивая, как ангел… Она достала платок и вытерла мне кровь. Сказала: «Не плачь, малыш. Эта боль… она пройдёт. Хуже, когда болит душа». — Азат вздохнул. — Я видел, как она плакала из-за этой… рыжей… Я ведь не помню свою мать. Совсем не помню… Картина постепенно начала складываться. — Ну ладно, — нехотя согласился Мерджан, — только один раз. Большой риск. Но никаких «гадин». Есть такое слово — «покайся». — Пока-пока? — «Покайся». — А что это? — Это значит — «признай свою вину». Дочь священника должна знать. — Пойдёт! — обрадовался Азат и завыл нечеловеческим голосом: — Пока-а-айся! Пока-а-айся! — Ну тише ты! — Мерджан закрыл уши ладонями. — Не ори. Лучше зловещим шёпотом… Чтобы осуществить план, пришлось дождаться вечера, спрятаться в узком проёме между стенами рядом с покоями султанши и сидеть тихо, едва дыша. Это плохо получалось в душной и пыльной щели, но чихнуть и выдать себя — прямой путь на казнь. Когда всё стихло, Азат поднёс к губам специально припасенный кувшин и прошептал: — Пока-а-айся! — Кто здесь?! — послышался резкий голос с иноземным акцентом. — Кровь на твоих руках… Покайся… — внёс свою лепту Мерджан зловещим шёпотом… — Сейчас я прикажу тебя казнить! — от громового голоса любимой наложницы Повелителя заложило уши, а сердце ушло в пятки. Напуганные, но невероятно довольные, Мерджан и Азат долго пробирались по грязным и пыльным переходам, пока не оказались возле главного канализационного стока. Здесь они и должны находиться. Подумаешь, задержались немного. Может, решили проявить рвение и досрочно выполнить завтрашнюю норму. — Давай ещё! — шепнул Азат, с трудом переводя дыхание. — Ну уж нет. Хватит. — Мерджану совсем не хотелось продолжать это бессмысленное развлечение. — От её воплей уши болят. А если догадается — нам несдобровать. — Трус ты! — фыркнул Азат и рассмеялся. — Самый трусливый трус. Ну раз боишься крикливой наложницы, не будем никого пугать, а пойдём искать сокровища султана Бахтияра! — Что за султан Бахтияр? — А разве ты не знаешь легенду о султане Бахтияре, его сестре несравненной Айпери и хитроумном евнухе Дуйгу? Её же все знают! Мне Хюма рассказывала, когда я ещё под стол пешком ходил. — Расскажи. — Много лет назад правил в Стамбуле султан Бахтияр и была у него сестра — красавица Айпери, — начал Азат, усевшись на перевёрнутое вверх дном ведро. — Решил султан выдать сестру замуж и собрал со всей страны богатых и знатных вельмож, желавших попытать счастья. Кого там только не было — глаза разбегались! Визири, шейхи, паши, беи… Шелестела парча дорогих кафтанов, качались на головах богато украшенные тюрбаны, сверкали драгоценные камни в перстнях. Но не смотрела Айпери на женихов — сердце её давно принадлежало молодому евнуху Дуйгу. Не простой это был евнух, с юности служил он султану и тот доверял ему больше, чем самому себе. Был Дуйгу весьма хорош собою, а за блестящий ум прозвали его «хитроумным». Он знал, как выиграть войну, ни разу не вступив в сражение, как наполнить казну, да так, чтобы люди с радостью платили налоги, как снабдить водой засушливые районы и предотвратить опасные эпидемии. Высоко ценил его Бахтияр, даже братом называл, а Айпери… Кто знает, за что полюбила его Айпери… А разве любят за что-то? Любят ведь просто так. И сердце Дуйгу принадлежало прекрасной сестре правителя. Много лет влюблённые скрывали свои чувства от султана. И всё было неплохо, пока Бахтияру не пришло в голову организовать смотрины… Тут решила Айпери: не пойдёт ни за кого замуж, только за Дуйгу. Собрала она женихов и говорит им: «Мой муж должен быть не только красив, но и рассудителен, а поэтому блесните умом — помогите справедливо разделить подарки. Есть у меня жемчужное ожерелье, всего в нём семнадцать жемчужин. Половину я хочу отдать старшей служанке, бывшей со мною с самого детства, треть — средней, которая служит мне несколько лет, а девятую часть — той, что поступила на службу в этом году. Думали женихи, гадали — ничего не получается. Предлагали и распилить жемчуг, и растереть, да толку мало. И тут подошёл к Айпери евнух Дуйгу и добавил огромную прекрасную жемчужину: «Теперь восемнадцать жемчужин: старшей служанке достанется девять, средней — шесть, самой младшей — две, а эту дополнительную жемчужину позвольте преподнести вам в подарок, моя госпожа!» — Это же задача о семнадцати верблюдах! — не выдержал Мерджан. — Молчи и слушай, — фыркнул Азат и продолжил. — Обрадовалась Айпери, взяла жемчужину, назвала Дуйгу самым достойным кандидатом и сказала, что выйдет за него замуж. «Как так? Замуж за евнуха? — рассердился султан Бахтияр. — Не бывать этому никогда!» Но влюблённые решили любой ценой быть вместе: ночью они сбежали из дворца, тайно заключили никях и сели на корабль, плывущий в Венецию. Однако та служанка, которая получила всего две жемчужины, предала свою госпожу и всё рассказала султану. Беглецов поймали и доставили в Стамбул. За дерзкий проступок султан-самодур приказал замуровать Дуйгу и Айпери в подземельях, а всех палачей казнил, дабы никто не мог показать ему место. Чтобы унять тоску по любимой сестре, решил султан отправиться в поход, стал снаряжать армию. Глядь — а казна-то пропала: всё золото из хранилищ исчезло. Понял тогда султан, что это проделки хитроумного евнуха, спрятавшего богатства в подземельях, да поздно — сестру и золото не вернёшь. Загоревал султан Бахтияр и бросился в море со скалы, а духи Дуйгу и Айпери с тех пор охраняют сокровища подземелий от незваных гостей. — Не было никакого султана-самодура! То есть Бахтияра! — от такой глупости у Мерджана дух перехватило. — Первый султан здесь — Мехмед Фатих. Он Стамбул завоевал. — Пусть султана и не было, а сокровища точно есть, — усмехнулся Азат, потирая руки. — Не может такого быть, чтобы в подземельях не хранились сокровища… Вдохновившись легендой, тщательно подготовившись и прихватив с собою лопаты, ломики, факелы и верёвки, Мерджан и Азат начали совершать вылазки в подземелья Стамбула. Обычно приходилось прокладывать себе путь через заваленные мусором узкие извилистые коридоры с неровным полом и шершавыми каменными стенами, исписанными непонятными знаками, но однажды перед глазами предстал огромный зал, высокий сводчатый потолок которого поддерживали сотни мраморных колонн с резными капителями. — Ух ты! Подземный дворец! — не мог скрыть восхищения Азат. — Наверное, здесь и жил султан Бахтияр. А ты не верил… — Ну да, конечно… — скептически заметил Мерджан, — под землёй жил… — Может, и под землёй… Жарко наверху… А здесь прохладно. Красота-а-а! — мечтательно протянул Азат. — Не околеть бы в этой прохладе и красоте… — Да ну тебя! Одно на уме… Дворец нашли — значит, и до сокровищ недалеко. — Какое там! Думаю, это цистерна. Водохранилище. — А вода где? — Да вот же! Вниз посмотри! — Всего-то… Не густо… Вниз вела каменная лестница, переходящая в наклонный спуск и гнилые шатающиеся мостки. Небольшая глубина позволяла чётко видеть дно, а в толще воды вяло шевелились странные бледные рыбы, скрывшиеся в темноте, когда Азат наклонился и посветил факелом. Чтобы продолжить путь, пришлось разуться, закатать штаны и лезть в ледяную воду. Ноги тут же застыли от холода, а тело начала бить крупная дрожь. — И много таких водохранилищ? — поинтересовался Азат, восхищённо разглядывая мраморные колонны, украшенные резным рисунком из павлиньих перьев. — Не знаю. Может, пятьдесят, а может, и сто. Видел в Архиве старые карты, но там толком не разобрать. Это же в древности построено… — То есть, не Османы строили? — Нет, конечно. — А кто? — Древние люди. Примерно тысячу лет назад. Здесь водопровод, акведук, цистерны на случай засухи или осады. — А потом пришли Османы и всё изгадили… Верно? Вот же свиньи! — Ох, стукнуть бы тебя сейчас за такие слова… — Попробуй! Я тебя быстро на обе лопатки уложу! Мерджан замолчал и отвернулся. — Ну ладно, не злись, — первым нарушил молчание Азат. — Что тебе эти Османы, родственники что ли? Или ты незаконнорожденный сын султана? — Не болтай чепуху, — раздражённо буркнул Мерджан. Не мог же он рассказать этому задире про Шахи. Он вообще никому не мог про неё рассказать, так и хранил в сердце свою сокровенную тайну. — Здесь что, тоже есть уши? — Голова есть, значит, и уши могут быть, — Мерджан подошёл поближе к огромной перевёрнутой мраморной голове, служащей основанием для колонны. — Ещё одна, — Азат удивлённо уставился вдаль, где лежала на боку вторая гигантская голова. — А что это за головы? — От статуй богов. Древних. Или богинь. Кто их разберёт! Здесь же храмы были всякие, языческие. Потом христианские построили… — А потом пришли Османы и всё порушили. Вот же… — Договоришься ты сегодня… Не буду больше ничего рассказывать! — Да не злись ты, — примирительно кивнул Азат. — В казарме мне и поговорить не с кем. Целыми днями молчком сижу. Ты здесь первый человек, с которым можно нормально общаться… Мерджан неоднократно замечал, что с Азатом легко разговаривать, даже заикание проходит. Причиной был то ли массаж шеи, который показал новенький, то ли отсутствие волнения и осознание своего умственного и морального превосходства. Не было ни робости, ни волнения, как с другими учащимися и тем более с преподавателями. Наоборот, Мерджан чувствовал себя мудрым учителем, наставляющим новичка. — Пойдём уже, хватит на сегодня, — решительно скомандовал Мерджан и заторопился к выходу. Ему не терпелось выбраться из сырого и холодного помещения. — Точно! — кивнул Азат. — Жрать хочется, сил нет! Мерджан достал припасённую лепёшку, разломил и протянул половину спутнику. — Эх, мяса бы сейчас, — разочарованно вздохнул Азат, но от угощения не отказался. — Мясо — это мёртвые животные. — Ой, ты говоришь прямо как Хюмейра: «Мясо — это трупы», «Я не ем то, у чего есть глаза»… Чушь всё это! — Оказывается, твоя сестра знает толк в еде. — Она не только в еде знает толк. Родители дали ей лучшее образование. Она в совершенстве владеет пятью иностранными языками, виртуозно играет на чанге, пишет стихи… А танцует как… Загляденье! А теперь она ещё и лучший лекарь в округе! — вспомнив сестру, Азат уже не мог остановиться, припоминая все её реальные и мнимые достоинства… Покинув цистерну и изрядно попетляв по узким коридорам, Мерджан и Азат вышли к большому жёлобу, наполненному в середине грязной мутной водой. Тревожную тишину нарушали только звуки шагов и подозрительные шорохи в тёмных углах. Хотелось выбраться отсюда, и поскорее. — Туда, — уверенно распорядился Мерджан и решительно направился вдоль кромки воды. — Почему ты всё время командуешь? — возмутился Азат. — Потому что я старше, — резонно заметил Мерджан, — и умнее. А ещё я хотя бы приблизительно представляю план подземелий. — С этим не поспоришь! У тебя талант всё помнить. Мне бы так… — У тебя тоже талант. Ты самый лучший боец в Эндеруне. — Есть такое… — удовлетворённо кивнул Азат. — Талант талантом, но и от подготовки многое зависит. Меня обучал жених Хюмы. Он Великий Воин. — И чем же он так велик? — не без иронии поинтересовался Мерджан. — Не смейся! Он лучший воин в наших краях и непобедим в бою. Сейчас он на задании, но когда вернётся, то обязательно женится на Хюмейре. — А что за задание? — Секретное, — перешёл на шёпот Азат. — О нём нельзя говорить. Важная Секретная Миссия. — Ну, раз секретная миссия… Проклятье! — Мерджан споткнулся о что-то живое, неожиданно бросившееся ему под ноги, и растянулся на шершавом полу, до крови ободрав ладони и колени. Выпавший из рук факел шлёпнулся в лужу и с шипением потух. В глубине коридора скрылся необычный зверь, похожий на огромную, размером с кошку, крысу с редкой белесоватой шерстью. — Ух ты! Здоровая! — восторженно прошептал Азат. — Жрёт, наверное, как слон. Хотя что ей тут жрать? — Не знаю… Но мне это не нравится. — недовольно отозвался Мерджан. — Пойдём лучше отсюда. — Ну ты трус! Какой-то крысы испугался… Что это? Внезапно откуда-то сверху донёсся скрежет и стук, а затем — плеск, как будто в воду упало что-то тяжёлое. Медленное течение вынесло труп девушки с длинными светлыми волосами, покачивающимися в воде будто диковинные водоросли. Мерджан замер, в ужасе прижавшись к стене. Вода забурлила и к трупу со всех сторон начали приближаться мерзкие, похожие на крыс твари, чтобы вонзить острые зубы в безжизненную плоть. — Где мы? — прошептал Азат, первый пришедший в себя. — В подземельях… — Нашёл время для шуток! Что над нами? — Старый дворец… Старый дворец… Дворец слёз… Построенный Мехмедом Фатихом после завоевания Константинополя, он был предназначен для временного пребывания там правителя, однако затем началось строительство нового здания — дворца Топкапы, куда вскоре и переселился падишах. После этого первоначальная резиденция получила название Старый дворец. Её назначение изменилось: туда стали отправлять жить отлучённых от двора, ненужных и потерявших влияние женщин. Мерджан и Азат поспешили покинуть это страшное место. Долго пробираясь по коридорам, они обнаружили, что свернули не туда — путь, сначала показавшийся прямым и коротким, привёл их в тупик. — Далеко до Топкапы? — поинтересовался Азат. — По земле — близко, а под землёй — кто знает. Это район площади Ипподром. Здесь рядом дворец. Тупик не являлся тупиком в полном смысле этого слова. Скорее, затопленный ход. Вниз уходила каменная лестница, ступени которой были залиты водой. В мерцающем свете факела что-то блеснуло. — Погоди, — шепнул Азат и решительно направился вниз. — Золото! Мы нашли золото! Под водой на ступенях сверкали золотые монеты. Пришлось снова разуться, снять верхнюю одежду и лезть в ледяную воду за золотом. Всего удалось выловить двадцать восемь старинных монет с профилем какого-то древнего правителя. — Думаю, золото спрятано там, внизу. Тащили по лестнице и просыпали, — вдохновился находкой Азат. — Сейчас посмотрю. — Глубоко же… И вода холодная. — Может, и не так глубоко… Не особо раздумывая, Азат нырнул в тёмную воду и тотчас же вынырнул, фыркая и отплёвываясь: — Там дверь. Заперта, но замок прогнил. Дай-ка ломик. И посвети. Не дожидаясь ответа, Азат опять погрузился в воду. — Готово. Открыл, — сообщил он, вылезая из воды и довольно ухмыляясь. — Там коридор поднимается вверх. Наверняка золото туда потащили. Поднырну и всё выясню. — Там же темно… — Так я на ощупь! — А может, не надо? Мы же нашли золото. — Да что ты понимаешь! Это разве золото! Да за ним даже наклоняться никто не стал! — в глазах мальчишки появился нездоровый азарт. — Наверняка там внутри огромный сундук с монетами! А может, целая комната или даже эта… как её… цистерна, вот! — Не жадничай. От добра добра не ищут. Крысы тут. И ещё кое-кто поопаснее крыс. — Трус ты! Трусливый трус! Ну и сиди здесь, а я не собираюсь сдаваться! — Да пропади ты уже! Надоел! — обиженно отвернулся Мерджан. Азат привязал один конец длинной верёвки к поясу, а другой — к металлическому крюку, выступающему из стены, оставшийся кусок смотал и, придерживая его рукой, скрылся в тёмной глубине. По поверхности воды пошли широкие круги. «Можно сейчас взять факел, золото, одежду и уйти» — пронеслась непрошенная мысль, но Мерджан тут же отогнал её. Боковым зрением он заметил, что верёвка натянулась. Вылезает! Нет, показалось… Что-то долго он. Продолжая сидеть на ступеньках с гордым и обиженным видом, Мерджан скосил глаза и в ужасе замер: на поверхности воды плавал оборванный конец верёвки, но Азата нигде не было. «Утонул!» От такого предположения сердце замерло и в глазах потемнело. Мерджан наклонился над водой и что есть мочи заорал в чёрную бездну: «Аза-а-ат!» Ответом была мёртвая тишина. Дрожащими руками Мерджан закрепил факел в расщелине между камнями, обвязал вокруг пояса верёвку, зацепив её за тот же крючок, и по детской привычке перекрестился. Не снимая одежды, он поглубже вдохнул и с головой погрузился в ледяную воду. «Прости, Шахи…» — промелькнула мысль. Спустившись по ступеням, Мерджан пробрался в дверной проём и стал беспорядочно шарить руками в надежде натолкнуться на что-то кроме острых камней, битого стекла и водорослей. К счастью, довольно быстро под руку попало нечто, похожее на длинные человеческие волосы. За волосами последовала голова и всё остальное… Мерджан вынырнул, резко втянул в себя воздух и с трудом вытащил из воды закоченевшее тело неудачливого охотника за сокровищами. Мальчишка тут же закашлялся и приподнялся, опираясь о стену. «Живой!» Совершенно обессилев, юные исследователи подземелий сидели на ступенях, молча глядя друг на друга. Тишину нарушил Азат: — Это что, ты меня спас, получается? — Похоже на то… — Ты самый смелый… трус из всех, кого я знал. Ты как Хюма… — Она же всего боится… — Боится-то боится, но когда соседский кот в колодец упал, она полезла и спасла. Ох уж эта Хюма! Казалось, она постоянно незримо присутствует рядом. — Р-р-рядом! Р-р-рядом! — заорал Карен, притискиваясь поближе к Мерджану. — Нам пора, дружок! Ночь на дворе… — ласково приговаривал Халим, пытаясь усадить ворона в раздобытую где-то корзинку. — Это теперь твоё гнездо… Похлопав крыльями и покрутив клювом, Карен устроился в новом жилище и выжидающе уставился на людей чёрными блестящими глазами-бусинами, как бы говоря: «Посмотрим, бескрылые, что вы со мною будете делать». Когда Халим попрощался, ушёл и унёс с собою нахохлившуюся птицу, в комнате стало непривычно тихо, а Тахир довольно улыбнулся: — Вижу, вам лучше, Мерджан-ага. Завтра сможете отправиться к себе, а сейчас постарайтесь отдохнуть. Ночь окутала всё вокруг. На небе, окрасившимся в тёмно-синий цвет, мерцали и переливались звёзды. «Где бы вы ни были, Госпожа, добрых вам снов», — беззвучно прошептал Мерджан, глядя в окно, и на мгновенье ему показалось, что одна звезда вспыхнула ярким светом. Наверняка это добрый знак.