Две стороны Фортуны

Я подарила Кэйе охапку сесилий, когда он заглянул к нам домой в следующий раз. Кэйа, пришедший проверить меня в отсутствие Альбедо, был искренне удивлен, а на усталое и даже детское "чтобы у тебя не болело" сказал, что не понимает, о чем я. Лжец. Альбедо, во всем оправдывая свою игровую репутацию, появлялся только на завтраки и ужины, постоянно где-то пропадая и копаясь в бумажках. Вспоминая события Геншина, я разве что только недоумевала, почему он еще не сбежал на Драконий Хребет, оставив меня на попечении коллективному разуму Ордо Фавониус. Не мне возмущаться, правда. Рыцари были мне преимущественно незнакомы, а Джинн искренне немножко пугала, а Альбедо обладал какой-то абсолютно читерской способностью за 5 минут сварганить вкусный перекус, после которого оставалась только пара грязных тарелок. Я, конечно, тоже умела готовить - не так, как Альбедо, но умела, правда! - но кто ж Кли к плите-то подпустит? Кухонный остров был по полу огражден красной лентой, которую для меня перевели как "не переходить". Рядом с Кли кастрюли, быть может, сами взрывались, но я несколько раз туда все же пробиралась, чтобы сготовить себе что-нибудь на обед – достаточно было, в общем-то, только хорошо помыть посуду после. Не поймите неправильно: меня не морили голодом. Но, хэй, растущий организм! Тем более, организм волшебницы-эльфийки. В отдельные моменты я была готова съесть хоть коня... Но их в Мондштадте, к сожалению, не было. Упс? Кто-то съел их раньше меня? Я не решилась спрашивать, опасаясь, что причиной этому могла быть сама Кли. Фея полюбила ютиться в кармашке Додоко, то ли отдыхая, то ли спя, и в основном вылезала ближе к ночи, когда я оказывалась в кровати, чтобы молча, жестами-касаниями приободрить, а потом лечь спать на краешке подушки. Иногда мне думалось, не будет ли безопаснее готовить на ее огне, но даже предполагать такое – вдруг обидится? Обиды людей хоть словами уладить можно, а фейский я не знаю. Я продолжала пытаться разобраться с Глазом Бога, когда мне удавалось выбраться подальше в леса. Это в игре все было максимально просто, нажми пару кнопок и готово. Но здесь... Кажется, требовались те же мысли и чувства, что были свойственны Кли. Бомбы же всегда были отражением её собственной взбалмошности и хаотичности и стремления к разрушениям. Я не была такой, и бомбы из-под моих рук выходили либо нерабочие, либо взрывающиеся на месте. Угроза подорвать лес в какой-то момент ушла, но подходящими для боя мои страшные поделки все равно было не назвать. И почему Кли не могла быть просто огненной ведьмой? Пшшшш потоком и все. Такое я могла сделать. А эффективную и удобную бомбочку, которую можно было бы в кого-то кинуть – нет. Аааа потом я наконец выбралась из бесконечных спрингвейльских лесов и наведалась к Статуе Барбатоса у древа в Долине ветров. То было странное ощущение – оказаться в одном из тех мест, где я частенько оказывалась во время игры в Геншин. В реальности здесь было еще приятнее – древнее волшебное дерево явно отгоняло всех неприятелей, и я ощущала себя рядом в полнейшей безопасности, оглядывая просторы сени огромной кроны. Статуя Архонта была там, где должна была – изящная фигура, выделанная из камня, немного пыльная от нехватки ухода, но от того не менее прекрасная. Будь у меня Анемо, обязательно бы почистила... И она поприветствовала меня мягким теплом, которое при прикосновении воплотилось в светящийся ветерок, бегающий в моих волосах. Чем-то похоже на поведение феи, прячущейся теперь в самой глубине моего рюкзака. И, когда мою прическу окончательно распустило, а свист обратился в гул, я додумалась направить в Статую немного Пиро энергии. Ответ отдался в каждом участке моего тела, звонкий и определенный, холодящий вены, но греющий сердце. Он напоминал и пение, и мелодию, и я знала, что меня приняли. И... ох. Сосредоточившись, я могла видеть окрестности с высоты птичьего полета – ту часть Мондштадта, что охватывала статуя. И это мгновенно подстегнуло мой энтузиазм. До этого статуи телепортации оставались холодны ко мне, но и в Геншине нужно было сначала коснуться статуи Архонтов, чтобы открыть карту. И тогда... Может быть...? Я никогда не бегала так быстро в своей новой жизни. Играющие в карты у входа Драфф, Аллан и Олаф посмотрели на меня, бегущую мимо, очень-очень странно. Я подбежала к статуе прямо около местного пруда и разве что не обняла ее, и ее древняя сила отдавалась во мне, точно бы желая рассказать свою историю в оттенках и звуках и ощущениях. И не было ни карты, ни интерфейса, но было внутреннее интуитивное понимание, стоящее на много уровней выше, говорящее мне сначала схватить нужный ментальный образ, а потом отпустить, и- И наблюдавший за мной в стороне Хопкинс, должно быть, очень удивился, когда я испарилась в воздухе... И снова я здесь, у Статуи Барбатоса в долине, точно ничего и не случилось, и это дарило мне столько непонятного восторга и счастья – само ощущение и понимание, сама связь с древними обелисками, забытая всеми, и известная мне лишь из-за Геншина. Силясь унять необъятный восторг, я выдохнула, и телепортировалась обратно – домой было ближе от Спрингвейла, и мне явно стоило отдохнуть после такой перебежки. –...Ты... – ошарашенно воззрел на меня Хопкинс, и знать забыв о впаривании святой воды, – ты... ты испарилась в воздухе, – произнес на выдохе, не находя нужных слов, – и вернулась. У... – он икнул, – у меня на глазах. Я посмотрела ему в глаза. Повисла очень странная пауза. Я улыбнулась и подмигнула. – Это все магия волшебного пруда, Хопкинс! Ты должен знать об этом лучше всех остальных. Давай, попробуй тоже, я увидела такое красивое место! Он не захотел.

***

Мне, на деле, абсолютно не подходила основная спрингвейльская точка телепортации. Она была у всех на виду, и если ошарашенного Хопкинса можно было пережить, мне абсолютно не стоило впечатлять таким образом остальных жителей. Стоило помнить, что никто здесь – даже среди владельцев Глаза Бога! – на самом деле не знал про точки телепортации. Только Путешественник (Путешественница?), и его или ее я до сих пор не встретила. Не факт, что он-а вообще уже был-а в этом мире. И какого, черт побери, гендера местный главный герой... Поэтому я взяла в использование вторую точку телепортации, чуть подальше, стоящую в центре озерца. На нее зарились только местные крио слаймы, которые боялись даже моих микро-файерболов, и проблемы особо не представляли. И, знаете, иметь тайный способ быстро перемещаться оказалось довольно удобно. я все еще не заходила слишком далеко – и из-за запретов, и из-за опасений – но перемещения по территории, доступной со Статуей в Долине Ветров уже делали все круче и проще. Я даже бегала взглянуть на то местечко, где намеком на изгибающееся и искажающееся небо висел варп-туннель к Бездне, и гигантский воздушный поток, близлежащие к которому места облюбовали Электро слаймы. Ближе я не полезла – у меня не было планера, чтобы не опасаться сломать себе ноги. Стоило бы, конечно, его обрести, но придется красть, Кли в ее возрасте никогда не дадут пройти испытательный экзамен... Я, конечно, стала Кли, но это не подарило мне магической способности рандомно красть все, что мне нужно. Я, блин, все еще опасалась, что Альбедо мог заметить, что кастрюля поменяла свое положение, потому что мне пришлось на ней готовить. (И о, поверьте, средневековая готовка после уютного 21 века это ужас). У жителей Спрингвейла не было насчет меня какого-то общего мнения: кто-то опасался очередного взрывного инцидента (это была чистая случайность, честно! Я потом помогала поймать всех куриц), но кто-то прикипел ко мне, как к младшей сестрёнке, и совал в карманы сладкие карамельки (и закрывал глаза на попытки глушить рыбу). Я заглядывала к ним почаще в последнее время – местечко Альбедо было совсем недалеко, а до озерца с точкой телепорта проще всего было прогуляться через деревню – и единственной причиной для волнения был разве что Хопкинс, откровенно опасающийся меня после случившегося. И с чего бы, собственно... Ну и ладно. Он все равно мне не нравился – кто продает беднякам бесполезную воду... Я даже намешала слабительного, чтобы слабовольно подсыпать в его обед. Не то, чтобы это было способно решить проблему, но, хэй, я тут ребенок. Ребенок захотел бы проделать такое. И, когда я уже была в процессе, аккуратно подмешивая новый ингредиент в его суп, звонкий голос прямо под руку заявил: – Ты побольше сыпь, чай, не помрет. Ему стоит часом больше посидеть и подумать над своим поведением. Я обернулась, немного встревоженная, отвлекшись от процесса. Проморгалась. Чуть не начала протирать глаза грязной рукой. Кошачьи уши, розовые волосы, невысокий рост... Диона казалась недовольной, скрестившая руки на груди. – У нас мало времени, – напомнила Диона, словно бы с самого начала была тут, – он скоро вернется. Давай, сыпь свою штуку и идем. Он не станет это есть, если поймет, что к чему. Я решила не задавать бессмысленных вопросов, и мы по-быстрому убрались, остановившись только внизу Спрингвейла, более чем в ста метрах от места, где Диона со мной заговорила. - Хопкинс ужасен! – проворчала Диона. – Он сегодня опять пытался продать свою святую воду. Мои замечания никак не помогают. Хорошо, что ты решила его проучить. Он заслужил это. – Взрослые должны обращать внимание на такое! – я заметила, тяжело выдыхая. Это тело все еще не подходило для пробежек – слишком слабое, истощённое после смерти-не-смерти. – Ужасные взрослые. На таких нельзя надеяться, – Диона отвела взгляд. Я моргнула, смотря на нее удивленно. И, ох, разве тот пьянчужка-Драфф не был ее отцом? Я вздохнула. – Когда реальные проблемы приходится решать детям, то с миром явно что-то не так.