***
Кейли сидела в любимом, по рассказам отца, кресле мамы. Обитое, ныне местами потертым, бархатом, оно давно перестало хранить ее запах и тепло. Будучи маленькой девочкой, Кейли часто, забираясь верхом на несколько подушек, представляла, что сидит на коленях матери. Сейчас ей как никогда пригодилась бы ее поддержка. В отличие от Кейли, у Калеба были частички воспоминаний о маме, которым он часто делился с ней в детстве, помогая ей хоть отдаленно представить женщину, которую она никогда не знала. Она заставляла себя чувствовать тоску и скорбь по ней, но то был лишь самообман. Она не могла скучать по маме, как бы сильно этого не желала. И от того чувствовала себя предательницей. Сегодня она стала предательницей во второй раз. Чувство опустошения захватило ее еще на лестнице, когда она увидела Лину впервые за столько недель. Расставшись после ночи на озере, Кейли больше не могла видеться с девушкой, но надеялась, что ей удалось хоть как-то помочь. В глубине души она надеялась, что недавнее полнолуние станет последним. Она верила Лине, верила каждому ее слову и надеялась, что она... сможет спасти их всех? Но то утро неминуемо наступило, а она вновь пришла в себя в луже собственной крови. Ничего не изменилось. Кейли не могла верить, что Лина погибла. Поэтому убедила себя, что та сбежала. Наконец нашла выход из этого бескрайнего проклятого леса. Она не винила девушку. Кейли сама могла поступить так тысячу раз, если бы не... семья превыше всего. С тех пор она видела Трэвиса лишь несколько раз. Он был угрюмее и мрачнее обычного и это заставило Кейли увериться в собственных домыслах. Она догадывалась о некой связи между Линой и Трэвисом, и если бы Лина погибла... Кейли была уверена, что поняла бы это только по одному взгляду Трэвиса. Но Лина оказалась жива и, более того, все это время была в их собственном доме! Когда прогремел выстрел, она как всегда спорила с Калебом о какой-то ерунде. Все вылетело из головы, когда Бобби закричал, зовя на помощь. "Будьте здесь." - строго сказала бабуля. Она первой почувствовала неладное. Но Кейли и Калеб все равно решили узнать, что произошло. Кейли не могла поверить собственным глазам, когда, обернувшись, увидела Лину с ружьём на перевес и кровью на рубашке. Первым её порывом было заключить девушку в объятья, с облегчением поняв, что она не сбежала и не оставила её, что она жива и относительно здорова. Но вот Лина направила на неё ружье и Кейли наконец заметила тот опасный надлом, который произошёл в ней. "... так вы представляете себе спасение, миссис Хэкетт?" Кейли не видела лицо бабули в этот момент, будучи полностью прикованной взглядом к приосанившейся от боли Лине. Она с ужасом подумала о том, что действительно произошло в прошлое полнолуние. Почему Лина оказалась здесь. И почему так сильно хотела уйти. Но вот Кейли сидит напротив бабули, сжимая окоченевшими пальцами обжигающе горячую кружку с кофе. Когда-то она боялась, что бабушка узнает о ее проделках, теперь же единственным страхом было- только бы она не узнала больше о Лине. - Она не ведьма, бабуль.- с напускной беззаботностью проговорила девушка, устремив взгляд в окно. Последние несколько часов она только и делала, что ждала возвращения Калеба, параллельно отбиваясь от расспросов. Но время шло и сумерки опустились на лес. Лина и Калеб так и не вернулись.- Кто угодно, но только не ведьма... - Твой дед поспорит с этим.- твердо говорит бабушка.- Он видел эту дьявольскую метку на ее руке..! - И поэтому вы чуть не убили ее?- спрашивает Кейли, не успев сдержать жгучих слов. - Бобби стрелял в оборотня... И попал в эту девчонку. - Ну да, конечно. А кто сказал ему выстрелить? - Следи за языком, юная леди.- подает голос дедушка. За все время их разговора он ни разу не проронил и слова, словно уйдя в собственные размышления. Оставалось только догадываться, что он думает на самом деле.- Ее там быть и вовсе не должно было. Кейли не извинилась, вновь отвернувшись к окну. Ее сердце разрывалось лишь от одной мысли, что все они так спокойно говорили об этом, словно о недоразумении, когда ее подруга истекала кровью где-то в лесу. - Кейли, она якшается с... Белым Волком. Ей нельзя доверять. - Она помогла мне!- вскрикивает девушка, едва не опрокинув кружку.- И пыталась помочь всем нам! А теперь... - Калеб найдет ее и вернет обратно. - Чего ради? Чтобы снова запереть ее? Боже, бабуль, да она только и была, что заперта... Все эти недели! Почувствовав подступающую горячую слезу, девушка провела щекой по свитеру. То была одна из немногих вещей, оставшихся от мамы. Но как и все в этом доме, он не имел особого смысла без воспоминаний. - Неужели ты хочешь, что бы вместо одного человека об этом узнали сотни?- вновь проговаривает бабуля, пронзая девушку своим тяжелым взглядом.- Неужели ты хочешь, что бы все наши труды пошли на смарку? А как бы мама поступила на ее месте? На чью сторону встала бы она? Что все таки превыше всего: семья или справедливость? Но она не успела дать ответ. Голос ее отца раздался на всю комнату, словно гром, готовый обрушиться на их головы. - Что за черт у вас тут происходит? В этот миг Кейли подумалось, что хуже стать уже вряд ли может.***
Вероятно, я сильно переоценила свои силы. Едва адреналин улетучился из крови, каждый шаг, что я делала, стал казаться непомерно тяжелым, словно к ногам прикрепили кандалы. Сердце грохотало где-то в шее от чего каждую секунду я думала, что больше не смогу сделать вдох. А конца этому лесу не было и видно. Все тропы, на которые я натыкалась, петляли между деревьев, путая меня, и уводили, как мне казалось, все глубже и глубже в чащу. Шорохи леса больше не радовали меня- они был дьявольскими пересудами лесных духов, которые мерещились мне за каждым поворотом. Я могла сколько угодно молить их о помощи, но лес словно отвернулся от меня. Я осталась одна. Прошу, помоги мне... Я прислонилась к дереву, пытаясь отдышаться. Свет и тени смешивались, становясь бликами, которые кружили голову посильнее потери крови. Солнце все еще было высоко, но едва ли я могла обманывать себя в том, что у меня осталось много времени. Я с содроганием коснулась раны, но к моему удивлению боль ушла. Остался лишь холод и навязчивый ужас перед неотвратимым. Помоги мне, найди меня... Зажмурившись, прогоняю слезы. А я была уверена, что перестала бояться смерти... Самоуверенность, что подарила мне луна, быстро пропала при свете дня. В полнолуние я была неуязвимой, теперь же от меня осталась лишь слабая оболочка, которая не могла бороться. Которая, напротив, хотела сдаться. Еще как хотела. Я заставила себя отлипнуть от дерева, упрямо двигаясь вперед. Все мои мысли были о дне озера, ведь я просто не могла поверить, что Элиза позволит мне погибнуть. Мы одной крови, которую ныне впитывала земля. Так почему она молчит? Спаси меня... В какой-то момент я теряю ружье. Я почти не замечаю того, как легко оно выскальзывает из ослабевших рук, оставаясь где-то позади. Но скинув, когда-то едва ощутимый вес, мне кажется, что у меня появляются силы, чтобы продолжать идти. Наконец я замечаю, что лес начинает редеть. Закатное солнце теплыми поцелуями касается моего мокрого от пота и слез лица и я самозабвенно греюсь в его лучах, понимая насколько сильно замерзла. Я иду, ведомая им, и в итоге подлесок переходит в грубый песок. Постепенно устрашающие лесные звуки сменились тихим плеском воды. И вот я оказываюсь на обрыве, похожем на тот, с которого мы прыгали ночью, словно сотню лет назад. Я устремляюсь к краю, опасаясь подходить ближе. Лишь от одного вида высоты голова кружится все сильнее и сильнее. - Для раненой, ты очень быстро бегаешь!- слышу я за своей спиной. Калеб. Игривые нотки в его голосе едва ли скрывают обеспокоенность. - Недостаточно, если ты меня догнал.- не оборачиваюсь я, глядя на водную гладь. Мне нужно еще несколько секунд, чтобы собраться с духом и прыгнуть. - Не думаю, что это безопасно...- проговаривает он, словно передразнивая мои слова. Он тоже прекрасно помнит ту ночь. Я чувствую как грустная улыбка касается моих губ. Я начинаю считать про себя, пытаясь побороть страх. Мне нужно всего лишь оттолкнуться. Если я все равно нахожусь на грани смерти, то какая разница как погибну? Разбившись о камни я окажу себе услугу. Десять, девять... - Лина, мне действительно жаль, что так случилось. Ни Кейли, ни я не знали об этом... - А иначе бы? Неужели спас бы меня? Пошел бы против своей семьи? ... восемь, семь... - Я никогда не желал тебе зла. И хочу помочь. - Каждый раз, когда мне говорят это- происходит худшее. ... шесть, пять... - Моя семья не привыкла принимать помощь... - О, можешь не сомневаться, я заметила это! ... четыре, три... - Но я знаю, что твой... дар... действительно может положить всему этому конец. - Я никогда никого не просила об этом "даре"! Все чего я хотела- это сбежать от себя! Хотя бы на несколько месяцев забыть о своем безумии..! Но никак не спасать целую семью от проклятья! ... два... - Знаю, знаю.- проговаривает он, протягивая мне руку, не касаясь меня. Он не пробует успокоить. Просто дает мне время. Дает мне выбор даже тогда, когда его нет.- Но если ты доверишься мне, я клянусь, что никто больше не причинит тебе вреда. Я сделаю все, что необходимо, чтобы следующее полнолуние стало последним. Клянусь. ... один. Все клятвы Хэкеттов, словно вода- могут даровать жизнь, и так же просто забрать ее. Я боюсь ему верить, боюсь вновь попасть в ловушку, из которой больше не смогу выбраться. Но как же я устала убегать... Я только и делала, что бегала от себя. Всю свою жизнь. Как же мне надоело бояться ошибиться, доверять. Может, все что мне и требовалось- лишь упасть до конца, чтобы наконец взлететь? Но я не успеваю принять руку Калеба. Земля под ногами осыпается и проваливается, и я падаю с обрыва прямиком в воду.***
С первых секунд, как Калеб увидел Лину в той сторожке на свалке, он понял, что стоит ждать беды. Он не мог объяснить даже самому себе на чем строилось его убеждение, однако едва их взгляд пересекся, парень почувствовал холодок, пробежавший по спине. В тот миг он заставил себя отвернуться. Калеб не разделял восторга сестры после знакомства с Линой. Она не была одной из тех девчонок, которые постоянно встречались ему в лагере- знал он это наверняка. Если бы они встретились в прошлой жизни, то едва ли хоть когда-нибудь он решился заговорить с ней. Но с тех пор так многое изменилось... Теперь ему чаще приходилось беспокоиться о Кейли. Когда все произошло, Хэкетты единогласно признали, что "Кейли натворила дел". Но вся вина всегда была на Калебе и он знал как никто другой, что это правда. Он видел подтверждение этому, в глазах бабули, когда та сжимала трясущуюся Кейли после ее первого полнолуния. В глазах деда, в очередной раз вернувшегося после охоты с пустыми руками. Отца, осознавшего, что его семья рушится во второй раз. И, вероятно, только Трэвис принимал его таким какой он есть. С годами он все чаще стал понимать его и замечать большее сходство с ним, нежели с собственным отцом. Но так или иначе он не защитил свою сестру. Нарушил негласную клятву, которая накладывается на старших с появлением младших. Более того повелся на ее радужный бред о спасении того мальчишки из цирка. И как последний дурак сделал все что требовалось. Тот пожар до сих пор снится ему в кошмарах. И крики десятков людей, которых он погубил своими руками. Не редко он видел их лица в отражениях зеркал, металла, озерной воды. Слышал, как они зовут его по имени, проклиная и обещая, что каждое следующее полнолуние станет последним. Не для него... именно он уничтожит всю свою семью. Калебу всегда было интересно, почему Сайлас не убил его. Не от того ли, что лучшего наказания и придумать нельзя было? И когда появилась Лина... Его кошмар был уже настолько привычным и близкими, словно давний белесый шрам на коже, что он не поверил, будто эта девушка может все изменить. Простого решения никогда не существовало. Она всегда казалась ему смутно знакомой. Черты лица, поворот головы, русые волосы с рыжим отблеском и печальные серые глаза. Словно наваждение, он сотни раз прокручивал в голове ее образ, задавая себе один единственный вопрос, но ответ всегда оставался вне его понимания. Как и то, почему за ней всегда неотступно следовала тень. Он заметил ее еще в первый раз, но уверился в ее существование во второй. Видимая лишь боковым зрением, словно наваждение. В тот момент Калеб и понял, что Лина не так проста, как могла бы казаться. Когда девушка чуть не утонула, он догадывался, что это произошло не случайно. Найдя ее дрейфующей на дне озера, она заметил, что глаза ее были распахнуты, но разум ушел куда-то далеко. Он слышал шепот, который врезался прямо в голову, напоминающий голоса погибших, но вместе с тем более четкий и властный. Обращенный к Лине. Поначалу Кейли оказывалась рассказывать ему о ней. Но Калеб знал свою сестру так же хорошо, как и себя- она не могла долго хранить секреты. Не от него. Так он и узнал, что Лина- особенная и попала сюда не случайно. Она может уничтожить проклятье, Калеб. Но для этого ей нужно сделать ужасные вещи. Юноша понимал, что Кейли имеет ввиду. Быть одной крови с ведьмой, что ненавидит всю их семью, накладывало некоторый отпечаток на обязанности Лины. Лишь дураку не было ясно, что единственное чего желает Элиза Ворес- поголовная месть, когда виноваты были лишь двое. Но тот момент в доме все изменил. Лина могла десятки раз уничтожить всю их семью, но вместо этого предпочла раз за разом страдать сама. Каждая рана на ее теле была свидетельством ее смелости и упертости. Именно тогда, когда она разнесла на миллионы осколков люстру, а не их головы, он и понял, что будет готов ее защитить не смотря ни на что. Он верил ей. Теперь он верил. Она сопротивлялась собственному проклятью. Так почему бы и ему не попытаться пойти против всего, что он считал нерушимым? Поэтому он не сомневался ни секунды, когда прыгнул вслед за ней.***
В некотором роде я испытала облегчение, когда вода вновь захватила меня с головой. Все тягостные мысли мигом улетучились, чувство невесомости уняло боль, а сама вода казалась нестерпимо горячей от чего меня начало клонить в сон. Я наблюдала, как солнечный свет прорывается через ее толщу завораживающими лучами, словно преломляясь в гранях хрусталя. Их медленный танец успокаивал меня, заставляя забыть обо всех тревогах и печали. Но затем я заметила, как вода подернулась рябью и прекрасный танец солнечных лучей исчез, затмившись темным пятном. Оно приближалось к ней, готовое поглотить целиком. Но теплые воды обхватывали меня, словно руки матери, увлекая все глубже и глубже от него. Я чувствовала себя в безопасности, и от того без страха отпускала свое сознание, не желая прощаться с таким приятным ощущением. Однако, тень не отставала. Она неминуемо приближалась, не смотря на то, что невидимые руки так быстро влекли меня на дно, туда, где песок мягче перины, а вечная тьма и тишина- предвестники долгожданного покоя. Но отчего я не слышу ее голоса? Оторвав взгляд от тени, я осматриваюсь, но никого не вижу. Почему ты молчишь!? Но вот тень нагнала меня и ухватила меня за руку. Я ощутила боль, сравнимую с разрядом тока, который вернул меня к реальности. И я наконец узнала его. Калеб. Он пытался вытянуть меня обратно на поверхность, но не мог понять, почему я не плыву вслед за ним. Зато я прекрасно все понимала. "Твоя сестрица будет более сговорчива... Она сделает все, что я ей скажу..."- прорезал тишину ее скрипучий голос. Она была рядом, совсем рядом. Ужас осознания прорывается мне в мозг, заставляя все тело напрячься. Я пытаюсь вывернуться из ее хватки, но продолжаю тонуть, чувствуя как последний воздух уходит из моих легких мелкими пузырьками. Еще через несколько секунд я начинаю чувствовать агонию. Я прекрасно помнила, как потеряла сознание под водой в прошлый раз. То была лишь секундная боль, сменившаяся забытьем. Но теперь Элиза не хотела мне помочь. Она меня топила. "Отпусти меня!"- мысленно кричу я, захлебываясь водой. "Ты противна мне! Противна!"- верещит она, в то время как Калеб догадывается по моему виду, что дело- дрянь. Он обхватывает меня за пояс, там же, где вцепилась Элиза, и резко потянул на себя. Я и сама старалась плыть, попутно пытаясь отбиться от нее. "Столько раз ты могла положить всему конец... Уничтожить всех Хэкеттов до единого... Отомстить за свою семью..!" Я так отчаянно бью ногами, что чувствую, как рана на животе вновь открывается, а кровь теплой струей разливается вокруг меня. К своему удивлению я замечаю, как хватка Элизы ослабевает и догадываюсь, что именно кровь отпугивает ее. Поэтому начинаю со всем ожесточением бередить рану, все сильнее и сильнее разрывая едва сросшиеся ткани. "Ты- не моя семья!"- эта мысль сияет словно молния в моей голове, смешиваясь с болью во всем теле. Она яростная и пропитана ненавистью настолько, что Элиза в бешенстве завывает, с новым ожесточением пытаясь ухватиться за меня, но смешавшаяся с водой кровь заставляет ее держаться на расстоянии. Я почти теряю сознание, лишь отдаленно ощущая рядом с собой Калеба. Он все еще плывет, хоть я и чувствую, как судороги сотрясают все его мышцы. Еще несколько мгновений и он утонет вместе со мной. Мне хочется попросить его, чтобы он меня бросил и спасся сам, но в тайне надеюсь, что он не сделает этого никогда. Между тем вода вновь наполняется светом. "Ты предала свою кровь! Я уничтожу тебя! Ты станешь молить меня о смерти!"- срывается она на крик, от которого начинают трещать кости в черепе, когда мы достигаем поверхности, наконец вырвавшись из ее цепкой хватки. Оглушительный первый вздох выгоняет ее голос из моей головы.***
Выбравшись на берег, я никак не могу откашляться от воды и отдышаться. Мне то и дело мерещится привкус гнили и тлена, от чего меня передергивается всякий раз, когда вода стекает по подбородку. По виду Калеба можно сказать, что он испытывает схожие чувства. Он лежит на песке, пытаясь восстановить дыхание. Глаза его прикрыты, но ресницы то и дело подрагивают, когда возвращается приступ кашля. Но тем не менее мы живы. - Ты как?- спрашиваю я, дрожащими руками пытаясь распутать темно-бурые бинты на животе. От них теперь никакого толку, лишь еще одно напоминание о произошедшем. - Только не говори мне, что с тобой это происходит постоянно... Я не сдерживаю смех, чувствуя как рана покалывает при каждом моем движении. Боль едва ощутимая, но тревожащая меня все сильнее и сильнее. - Добро пожаловать в мой мир... Калеб переворачивается на бок, изучающе смотря на меня и мои тщетные попытки разорвать ткань. Осознав, что на мне лишь одна рубашка, я в некотором смущении опускаю голову ниже, но не отворачиваюсь. Мы едва не погибли- какое уж тут смущение. - Она действительно хотела нас убить? Я замираю, пытаясь сдержать новую волну дрожи. Так Калеб тоже слышал ее? Элиза даже не пыталась скрываться, как свойственно ей- она была уверена, что мы никогда не выберемся из воды и потому действовала наверняка. - Выходит, что так...- тихо проговариваю я, вымученно улыбнувшись. Но лишь одно воспоминание о том, что Элиза упомянула мою сестру, стирает ее. Я прижимаю ладонь к губам, пытаясь сдержать подступающие слезы. Еще одна ловушка только что безнадежно захлопнулась. Калеб, видя мое состояние, садится рядом, притягивая меня к себе. Секунда и рыдания вырываются из моей груди, разрушая все, что осталось от самообладания и уверенности. - Моя сестра... она придет за ней...- проговариваю я, пытаясь взять себя в руки, но с каждой секундой страх душит меня все сильнее и сильнее.- У нее всегда был запасной вариант! - Эй, тише, тише...- успокаивающе шепчет Калеб, но я чувствую, как его мышцы напрягаются.- Сейчас это не самое важное. Я отстраняюсь от него, шумно втягивая воздух, когда замечаю как кровь от бинтов отпечаталась на его футболке. Время безнадежно уходит, но теперь мое состояние больше не беспокоит меня. Все мои мысли о Рене и той опасности, которой я подвергла ее не выполнив приказ Элизы. Она ослепила меня словами об моей исключительности, обещаниями избавить от безумия и наследием, которое я могла принять. И я поверила ей, заключила сделку с дьяволом, совершенно забыв, что мне всегда было, что терять. Моя мать всегда опасалась, что Рене станет следующей в череде помешательства. Я же подтолкнула ее к этому собственным эгоизмом. Теперь я не сомневалась, что Элиза предусмотрела абсолютно все. Она знала о силе, которая рано или поздно проснется в ее внучках. Знала, что самостоятельно справиться мы с этим не сможем. И рано или поздно судьба сведет нас. Ей оставалось лишь ждать, в то время как в ее распоряжении была вечность. И если одна ставка не сыграет, всегда будет вторая, с которой она уже не допустит ошибок. - Лина?- тихо окликает меня Калеб, пробуждая от ужасных мыслей. - Да? - Ты не сможешь помочь ей, пока сама находишься в опасности. Я киваю, осознав, что теперь не могу сдаться. Я лишаюсь этого права, признавая, что единственный доступный мне выбор- это борьба. Моя смерть станет Элизе только на руку. Моя семья вновь нуждается во мне. Поэтому я встаю, опираясь на протянутую Калебом руку. Но последние силы покидают меня, как бы упрямо я не пыталась идти вперед. - Я понесу тебя.- бормочет Калеб, устало поглядывая в сторону леса. - Нет, нет, я справлюсь!- упрямлюсь я, но он лишь качает головой. - У нас нет на это времени, Лина. Скоро стемнеет. Он вновь легко берет меня на руки. Ныне от его игривости не осталось и следа. На его лице залегли тени, придающие ему большую суровость, от чего я неволько поймала себя на мысли о его схожести с Трэвисом: та же тяжесть во взгляде и напряженная челюсть, поникший взгляд и мрачность духа. Между тем я проваливаюсь в дрему, лишь отдаленно следя за дорогой, которой он идет. Я замечаю, что тропа изменилась, стало большее широкой и светлой. Деревья вдоль нее растут не так плотно и едва загораживают своей кроной закатное солнце. - Это же другая дорога?- тихо спрашиваю я, чтобы не терять сознание надолго. - Да. Ты забралась слишком далеко от дома... Теперь попасть в лагерь быстрее. К тому же я мог бы достать все необходимое... - Лагерь?- перебиваю его я.- Что если нас кто-то увидит? Замечаю, как по губам Калеба пробегает едва мимолетная улыбка. - Тебе ли не все равно? Миг, и улыбка передается и мне. Я киваю, признавая его правоту. - Не волнуйся. Никто даже не догадается, что мы были там.***
Калеб сдерживает свое слово. Мы легко пробираемся в главное здание, обходя все многолюдные места. Отдаленно я слышу детские голоса и смутно представляю ту жизнь, которая могла бы случиться. Глядя на полный жизни лагерь, я словно наблюдаю за ней со стороны, более не чувствуя ничего кроме пустоты. Все это время Калеб продолжает нести меня на руках, как бы сильно я не уверяла его, что чувствую себя лучше. Наконец мы добираемся до Кэмп Лодж, обходя его с торца и поднимаясь по черной лестнице. Я ловлю себя на мысли, что прожив здесь всю свою жизнь, Калеб, вероятно, знает все тайные проходы, которыми пользовался далеко не впервые. Мы оказываемся внутри, прислушиваясь к каждому шороху, который может помочь нам избежать лишних встреч. Минуем тот самый холл, в который мы так и не попали в первую ночь с Лорой и Максом. Быть наконец-то здесь сродне сбывшемуся желанию, дела до которого больше нет. - Комнаты на верхних этажах никогда не заняты,- проговаривает Калеб, пробегая пролет за пролетом.- Ты останешься там, пока... не решишь уйти. - У твоего отца определенно возникнут вопросы... - Да, ровно в тот же момент, когда он увидит разбитую дробью люстру времен моего пра-пра-прадеда. Я не сдерживаюсь и начинаю хохотать сквозь слезы, постепенно замечая, как здравый смысл покидает меня, но я не могу остановиться. Мой смех раздается эхом по всему пустому дому, и мне остается лишь надеяться, что я не выдала нас. - Прости, прости...- проговариваю я, когда Калеб ударяет своим лбом мне в висок. - Мне действительно жаль! - А мне- нет. Каждый чертов год Кейли и мне приходилось спускать ее, чтобы очистить от пыли. Одной проблемой меньше. - Как по мне, проблемы у вас только начались, молодой человек...- внезапно раздается за нашими спинами голос, заставивший меня содрогнуться. Несколько месяцев назад я столько раз пыталась представить его себе. Познакомившись со всеми Хэкеттами, он единственный оставался для меня темным пятном в общей картине их семьи. Калеб помогает мне встать на ноги, затем мы оборачиваемся. Крис Хэкетт стоит напротив нас и выглядел так, словно застал нас за чем-то определенно неблагопристойным.***
- Кто это, Калеб?- со всей суровостью отца спрашивает Крис. Он то и дело переводит взгляд с Калеба на меня и обратно. Я же, не желая, чтобы весь гнев выливался лишь на одного Калеба, представляюсь сама. - Я Селина Варрес, сер. - И что же вы делаете здесь, мисс Варрес? Каждый мой ответ переполнен иронией, поэтому я благоразумно предпочитаю промолчать. - Отец, ей нужна помощь.- твердо проговаривает Калеб.- Я попробую все объяснить тебе, но позже... К чести Криса он лишь кивает, вероятно уже давно заметив и мою окровавленную рубашку и то как паршиво я выгляжу в целом. Он еще несколько секунд рассматривает меня и, к своему опасению, я замечаю узнавание в его глазах. - Хорошо, что нужно?***
Прежде мне не доводилось осматривать и промывать собственную рану. Чувство не из приятных, особенно, когда ты находишься на грани обморока. Все это время я прошу оставаться Калеба со мной. Не потому, что мне так спокойно. Я боюсь заснуть, обколотая обезболивающими и антибиотиком, в то время как проверяю участок за участком, пытаясь понять, почему рана за столько дней не смогла срастись, ведь она была ни глубокой, ни рваной... Однако мне все же удается нащупать нечто острое, доставляющее столько боли. Осколок от дроби, размером с игольное ушко. Я подношу окровавленную руку к лампе, пытаясь рассмотреть, но все двоится перед глазами. Спустя несколько минут нахожу еще два едва заметных осколка. - Это серебро?- спрашиваю я Калеба. - В полнолуние глупо ходить с иными патронами... Это определенно интригует. Серебро- благородный металл и чаще всего не вызывает аллергий, попадая в организм. Проще говоря в обычной ситуации рана стянулась бы вокруг него, доставляя некоторое беспокойство, больше похожее на укол иголкой. Но никак не полный разрыв всех тканей при малейшем движении. Но у меня остается не так много времени, поэтому я откладываю размышления в долгий ящик, принимаясь за накладывание швов. Не так давно Калеб и Крис принесли мне всю ту же сумку с препаратами, которую я видела в ночь, когда познакомилась с Кейли. Даже не знаю, что именно сказал Калеб своему отцу, но когда мы встретились во второй раз, он избегал моего взгляда и выглядел встревоженным. Спустя пару минут он ушел. - Я должна поблагодарить тебя,- проговариваю я заплетающимся языком. Калеб сидит напротив меня, придерживая лампу. Яркий свет бьет мне в глаза, от чего я не вижу его лица.- Ты действительно спас меня. - Это самое меньше, чем обязана тебе моя семья. И чем обязан тебе я. - Я ничего не сделала.- качаю головой, обрезая последние нити. Облегчение переполняет меня, когда я наконец выпускаю из пальцев иглу. - Ты попыталась, а это не мало. - Еще несколько часов назад, я была уверена, что смогу завершить начатое... Но сейчас даже не представляю, что делать дальше. - Все изменилось, да? Я всегда думал, что смог бы перенести проклятье проще, если бы не заразил Кейли и отца. Нести на плечах ответственность за свою жизнь и вину за чужие- совершенно разные вещи. Мне жаль, что теперь и ты стоишь на пороге этого. Я подавляю вздох, откидываясь на подушку. В голове словно механизм часов- мерное постукивание пульса- напоминание о том, что единственная возможная для меня роскошь- это ожидание. - Остается лишь ждать ее следующего хода.- шепчу я, прикрыв глаза. Постепенно сон захватывает меня, расслабляя тело и отпуская мысли.- Рано или позно это произойдет. - Ты уверена, что она способна на это? - Элиза с легкостью могла влиять на меня. Моя Рене никогда не сталкивалась с чем-то подобным... Она может оказаться не готова. - Знаешь, до того как я стал оборотнем, всегда считал, что Кейли всего лишь слабая, надоедливая младшая сестра. Но когда все изменилось, я был поражен ее стойкостью и мудростью. Она стала светом, который не дал сдаться мне и отцу. Поэтому не сомневайся в своей сестре. Порой они сильнее, чем мы думаем. Я слабо улыбаюсь, чувствуя, как мягкий голос парня убаюкивает. Он успокаивает меня, даруя надежду, когда вокруг вот вот разверзнется буря. - А теперь засыпай, я если что буду рядом. Мое сердце успокаивается, переполняемое светлыми мыслями о Рене и ее несгибаемой воле. Видит Бог, я буду искренне рада признать свою неправоту, если моя сестра окажется столь же сильной, сколь и упрямой.***
Мой самый страшный кошмар начинает сбываться постепенно. Я просыпаюсь посреди ночи от прикосновения к руке. Лишь очнувшись, понимаю, как крепко сцепила их между собой, словно защищаясь. Мне нужно несколько секунд, чтобы сфокусироваться на лице человека, склонившегося надо мной, но в глубине души понимаю, что не спутаю его ни с кем. - Трэвис? Я настолько поражена, что не могу пошевелиться, вглядываясь в его лицо снова и снова. Мне хочется растянуть этот момент, ощущая приятный трепет, вновь видя его рядом с собой, но его слова, словно выстрелы, возвещают о моем падении. - Твоя мать звонила в участок... Что-то случилось с сестрой. Ужас, похожий на дьявольский огонь, разливается по всему моему телу, парализуя и не давая сделать и вздоха. Мои глаза скользят по его лицу, устремляясь к Калебу, который сразу же понимает о чем я думаю. - Лина, это может быть совпадение. - О чем это он?- спрашивает мужчина, помогая мне подняться. Бок отдается очередной волной ноющей боли, которая больше раздражает, нежели пугает. Все мои мысли лишь о Рене и о том, на что я ее обрекла. - Элиза... Я не отомстила за нее... И теперь она добралась до моей сестры!- бормочу я словно в бреду, вероятно еще не до конца отойдя от обезболивающего. Я чувствую, как ладонь Трэвиса скользит по моей талии, удерживая меня. Все внутри начинает трепетать лишь от одного его прикосновения. Вновь смотрю на него. Нам нужно так многое сказать друг другу, но я не могу выдавить из себя и слова. Я должна ненавидеть Трэвиса, но вместо этого ищу поддержку в его глазах. Едва заметно он кивает, словно говоря, что все будет хорошо, не смотря на то, что было в прошлом. Как бы я хотела в это поверить.***
В кабинете мистера Хэкетта царит гнетущая атмосфера. Вероятно от того, что сам Крис следит за каждым моим движением, между тем избегая моего взгляда. Определенно, он и рассказал Трэвису где меня найти, но все еще оставалось загадкой сделал он это намеренно или нет. Старшая миссис Хэкетт определенно не хотела, чтобы хоть одна живая душа знала, что я все еще жива... Так или иначе, когда я сажусь в кресло, Крис двигает телефон ко мне. Меня потрясывает и более я не могу это контролировать. Трэвис вновь отдал мне свою куртку, так как обзавестись новыми вещами я не имела возможности, и теперь я куталась в нее, в надежде собраться с силами. На деле же я оттягивала неизбежное. Набирая номер, я несколько раз ошибаюсь, и раздраженно начинаю сначала. Наконец раздавшиеся в трубке протяжные гудки рвут мне душу ожиданием. После каждого из них я клянусь, что положу трубку, но все же продолжаю ждать. - Да?- раздается охрипший голос матери. - Мама? - Селина? Где ты черт тебя дери была? Я столько раз пыталась дозвониться...! - Что с Рене?- прерываю ее я, чувствуя подступающую тошноту. Мать замолкает, на другом конце слышу надрывистые всхлипы. Сердце сжимается от боли, но я лишь сильнее обхватываю руками, словно боюсь рассыпаться. - Мам? - Рано утром она проснулась вся в поту и все бормотала про женщину в белом. Я подумала, что ей приснился кошмар, но она как с цепи сорвалась! Когда я пыталась ей помочь, начала кричать и отбиваться... А потом потеряла сознание. Сейчас она очнулась, но сидит в ступоре... Моя рука тянется к шее. Неосознанно я обхватываю ее, крепко сжимая. Я знаю это чувство и прекрасно понимаю о чем думает мама. - ... это снова повторилось, Селина!- продолжает всхлипывать она.- Все точь в точь, как случилось с тобой... ...как случилось с тобой... Элиза всегда была на шаг впереди... - Успокойся.- проговариваю я, голосом, который не узнаю. Твердый и властный, бьющий наотмашь.- Это еще ничего не значит. Но она словно не слышит меня. - Боже, Селина, прошу, возвращайся домой, ты мне нужна!- вскрикивает она. Я прикрываю глаза, избегая встречаться хоть с кем-то, кто сидит со мной в этой комнате. Это лишь моя проблема. Я справлюсь, как делала это всегда. - Я не могу приехать. До конца смены еще две недели. Хлесткие слова жалят будто осы. Но если это то, о чем я думаю, то возвращаться- последнее, что я могу сделать. Сдаться, признать поражение и каждый божий день жить с мыслью, что однажды настанет очередь Рене. Нет, я буду бороться до последнего, чтобы сестра не повторила мою судьбу. Даже если придется пожертвовать доверием собственной матери... - Что..? - Я не приеду. К тому же я не смогу изменить ее состояния. Первый приступ всегда самый сильный, но быстротечный... - Да как ты можешь так говорить!?- взрывается она.- Я столько сделала для тебя... А ты! Тебя нет рядом, когда так нужна! - Мама, успокойся. Доктор Кеннеди давала четкие указания на случай подобной ситуации. Делай все согласно... - Что такого важного в этом лагере..?- не унимается она. - Мои обязательства. - А как же обязательства перед семьей? Я не нахожу слов, чтобы ответить. Моя мать всегда прекрасно умела играть с чужими чувствами. Но кто бы мог подумать, что она прибегнет к этому сейчас? Если бы только я могла все объяснить... Но как рассказать правду женщине, которая презирает собственную мать? Как объяснить то, чего не должно существовать? - Так я и думала...- проговаривает она. От слез в голосе не остается и следа.- В таком случае можешь больше не беспокоиться о нас. Развлекайся столько, сколько угодно. - Мама...- укоризненно произношу я, но телефонные гудки единственные, что слышат меня. Она бросила трубку. Откинувшись в кресло, я делаю несколько тяжелых глубоких вдохов. Мне хочется одновременно закричать и забиться в угол. Сжечь все до тла и наконец утонуть в водах озера. - Лина?- отдаленно слышу голос Калеба. Он что-то говорит мне, что слова отказываются складываться в предложения. Поэтому я не отвечаю, вскочив с кресла и выйдя на улицу навстречу ночи.***
Прохладный воздух отрезвляет меня, медленно, но верно приводя мысли в порядок. Отчаяние смешивается со страхом, но все это так далеко от меня, что я едва ли обращаю внимание. Впервые за долгое время я думаю о будущем. Настоящем будущем, которое ныне лишь сгусток эмоций и надежд. Что произойдет, если я смогу снять проклятье? А что если нет? Буду ли я возвращаться сюда снова и снова, оставаясь привязанной к этому месту неким долгом, который, вероятно, сама себе и придумала? Сколько еще пройдет ночей, прежде чем я наконец почувствую себя свободной? Смогу ли когда-нибудь забыть это лето, этот лес? А хочу ли забывать? Будучи занятой вопросами, на которые нет ответа, я не замечаю, как подходит Трэвис. Чувствовать его рядом с собой так пьяняще, что начинает казаться будто время останавливается, давая мне передышку. - Как ты?- спрашивает он, едва ощутимо касаясь моего локтя. - Сегодня я впервые отказала своей матери...- бормочу я, ощущая некое сумасшествие в своих словах. - И на что это похоже?- с теплотой спрашивает он. - В детстве я думала, что это будет сродне эйфории- день, когда я смогла отстоять себя. Но сейчас... Всего лишь пустота. И я не знаю насколько меня это радует или пугает. Несколько минут мы стоим молча, вслушиваясь в приятную тишину ночи. Наконец я не боюсь услышать что-то большее, нежели стрекот кузнечиков и шелест крон. - Лина, я действительно не знал где ты. Думал, что ты поступила правильно и сбежала. после всего, что произошло... - А я действительно думала, что это ты привел Бобби ко мне и сказал выстрелить... - Что..?- несколько растерянно переспрашивает он. - Элиза хотела убить меня с самого начала. Как только я отказалась быть ее жнецом. Теперь я понимаю это. Свалить все на тебя- настолько элегантно, что я повелась на это, едва Бобби рассказал мне все. Она прекрасно знает, как мной манипулировать... - И поэтому ты должна была уехать. - Что? Нет, ни за что! Теперь это больше, чем просто проклятье. Даже если все закончится для вас, меня и Рене она сможет преследовать всю жизнь. Отныне для меня нет пути назад. - Я не сомневался, что ты так скажешь. - А я не сомневалась, что ты будешь меня отговаривать. - Я слишком дорожу тобой, чтобы не попытаться изменить твое решение. Глядя на него, в свете слабых фонарей и звезд, мне кажется, что груз, лежащий отныне на моих плечах, никогда не сломит меня. Что бы ни случилось- Трэвис будет рядом. Я смогу быть сильной, как бы ни был силен гнев Элизы. - Мы справимся?- шепотом все же спрашиваю я, боясь разрушить момент безмятежной легкости. - Да,- кивает он, легко притягивая меня к себе.- Справимся. Так мы и стоим, бок о бок, думая о вещах, которые нам не подвластны и о судьбе, что позволила поверить в то, что мы все же сможем подчинить их себе.