С любовью, Гермиона.
Он вдыхает запах пергамента. Он не пахнет ею, но Драко почти может разглядеть её с любимым пером в руке за письменным столом в кабинете, скорее всего, после рабочего дня, с нервно оттянутыми прядями чёлки — она не привыкла к таким деталям, толком не знает, как проявлять нежность. Но однажды она сказала ему: «С тобой всё, не как обычно. Ты заставляешь меня чувствовать себя особенной и пытаться быть такой для тебя». Несмотря на прошедшие года, это воспоминание позволяет надуться от гордости. Конечно же Драко Малфой лучше этого рыжего идиота, но он не повторял этого при ней. Несмотря на предательство, со временем и благодаря её большому сердцу Гермиона смогла простить Уизли, и тот снова стал хорошим другом, но уже не столь близким, как Гарри. Гарри… Кажется, прошли века с того момента, как он перестал быть Поттером — это снова вызывает у Драко улыбку. Сколько всего она смогла изменить в его жизни… Он садится на мягкий диван и после глубокого вздоха закрывает глаза. Он видит её, сияющую, идущую к нему в день их свадьбы, наблюдает за ней, танцующей в этой комнате в одном лишь сине-голубом платке, ощущает их тела, соединённые в одно, чувствует рукой пинки их ещё не родившегося ребёнка, ощущает тяжесть головы уставшей Гермионы и объятия их четырёхлетнего сына, восхищённого своим первым выбросом стихийной магии. Он не может избежать чувства, будто ночь покрывает густой туман, из-за которого он не может видеть её на небе, не может видеть, как она освещает ему путь. Он уже несколько месяцев делает вид, будто всё нормально, будто его больше не переполняет боль, и больше он не хочет так. Несколько слёз скатываются по его щекам — и ещё раз — он не смахивает их. Ещё берёт красную розу, что сорвал несколько часов назад в своём любимом розарии в теплице, где цветут растения в любое время года. Смотрит в зеркало. Почти не узнаёт себя; покрасневшие глаза напоминают ему, что нужно надеть тёмные очки — сын не должен видеть, что он не смог сдержать слёз. Снова… Открывает дверь, и на пороге стоит Скорпиус, ожидая его с руками в карманах брюк. Его единственному сыну шестьдесят, и эта мысль кажется ему ложью; Драко предпочитает не считать, сколько же ему самому, но чувствует, что за последние несколько месяцев постарел по меньшей мере лет на десять. — Возьми меня за руку, папа, — говорит ему с заботой и, с палочкой в руке, Скорпиус перемещает их на территорию поместья, где Малфои покоятся навсегда. — Хочешь, я пойду с тобой? Драко кивает, потому что даже ходить тяжело, поэтому, держась за более сильную руку, идёт медленно к могиле своей любимой. Прошёл снег и тонкий белый слой покрывает имя его жены, но его это не волнует. Чувствует, что его время сочтено, что-то внутри подсказывает, что это последний визит, и это, хотя и звучит жутко, заставляет его чувствовать покой и умиротворение, потому что это означает, что он скоро встретится с ней. Не знает, сколько времени проводит у могилы, не торопится; снова погружается в воспоминания прошлого, закрывает глаза и в шуме ветра может слышать её чистый смех, бриз, омывающий её постаревшее лицо, и представляет, что это она. Слегка наклоняется и даёт розе упасть, а после, не смотря, достаёт шёлковый платок и роняет его на розу; этот жест заставляет сына вздрогнуть — он, очевидно, понимает знак, осознаёт то, что отец чувствует столько времени. Но Драко Малфой не боится. Он был готов встретиться с ней с того момента, как она ушла несколько месяцев назад, и он счастлив, потому что у него была прекрасная жизнь, жизнь, полная голубо-синих снов.Сине-голубой
7 июля 2022 г. в 23:17
Драко Малфой знает, что эта дата особенная почти для всего мира, потому что это — день восхваления любви. Но с того момента, как Гермиона Грейнджер позволила ему стать частью её жизни, он не нуждался в празднике, потому что обожал её каждый момент своей жизни. Драко не нужен был лишь один день в году, чтобы сказать, как сильно её любит; в его распоряжении было шесть десятков лет, чтобы доказывать ей это ежедневно.
Он устало идёт, будто посыпая пеплом следы пламени воспоминаний; окидывает взглядом спальню — в голове мелькают сцены, которые ни время, ни забвение не смогли стереть с этих стен. Её фотографии, сине-голубой шёлковый платок… Драко берёт его, и осязание ещё хранит в памяти мягкость её кожи; холодок пробегает по спине, когда он вспоминает, что чувствовал, когда она была в его руках, что он делал с её губами и что она зажигала в нём в ответ. Чувствует её живую улыбку, которая тут же возвращает ровно на шестьдесят два года назад, в день их первого свидания.
Их путь не был лёгок. Она пережила крах иллюзий, когда всего через четыре месяца после помолвки её жених Рональд Уизли поддался на соблазнения Лаванды Браун на празднике, организованном Министерством Магии в Хогвартсе в честь третьей годовщины победы во Второй Магической войне. Эти двое пропустили по бокалу и одновременно мистическим образом исчезли из Большого Зала, пользуясь тем, что Гермиона увлечённо беседовала с Кингсли Бруствером об одной из своих идей. Гарри Поттер с женой, подозревая, что что-то идёт не так, последовали за ними, чтобы неожиданно обнаружить их обжимающимися и пожирающими друг друга посреди коридора. Драко просто выходил из зала и столкнулся с Джинни, кричащей брату, что он предатель и заслуживает смертельного проклятия. Гермиона, настороженная отсутствием будущего мужа и друзей за столом, тоже направилась к месту, где её жених неуклюже пытался оправдаться. В Драко проснулся инстинктивный защитник, когда он увидел замешательство, а потом разочарование на лице девушки от понимания происходящего. Боясь, что она на эмоциях совершит что-то, о чём потом пожалеет, он взял её за предплечье и увёл к школьному саду.
Драко и Гермиона вернулись в Хогвартс после Финальной Битвы, чтобы закончить обучение, и этот год позволил им сгладить острые углы и узнать друг друга. После Драко устроился в Отдел Урегулирования Международной Магической Торговли, а пять месяцев спустя Гермиона присоединилась к нему после работы в Отделе Магических Происшествий и Катастроф. Они работали плечом к плечу и обнаружили, что вместе им удалось реализовать множество важных для магической Британии проектов. По иронии судьбы Драко влюбился в девушку, которую так презирал в юности, хотя теперь было совершенно ясно, что ему никогда не выпадет шанс быть с ней.
— Не давай этому разрушать тебя, — сказал он ей у Чёрного Озера, желая обнять, но зная, что она вряд ли позволит ему это сделать, несмотря на то, что они были почти-что-друзьями. — Этот идиот не заслуживает ни единой твоей слезы.
— Преданная и безусловная любовь! Пф! Всё это было ложью… Этого не существует! — со злобой ответила она, безуспешно вытирая слёзы.
— Конечно, существует, Гермиона. То, что он оказался не в силах любить и ценить тебя по заслугам, это не то же самое.
Она в изумлении распахнула глаза от звука своего имени из его уст; её щёки слегка покраснели, но она была так опустошена, что не заметила этого; он поблагодарил Мерлина за то, что не мог услышать стук своего сердца за произнесённой вслух фразой.
Видя любимую женщину страдающей, он поклялся самому себе не дать ей развалиться на куски; после этой трагичной ночи он стал её якорем — как и она для него, сама того не зная, много лет назад. Даже при этом ему понадобилось два года и девять месяцев, чтобы Гермиона обратила на него внимание не только как на друга и согласилась на свидание.
Он мог почувствовать аромат её духов за километры и шёл за ним, ища встречи, желая насладиться каждым незначительным мгновением рядом с ней. Заметить её в лифте, поздороваться нежным прикосновением рук, поймать её улыбку, вызванную его словами, увидеть, как она играет своим сине-голубым платком, который каждую весну повязывала на шею. Однажды она несла его в руке, и он упал от сильного ветра. Драко поторопился поймать его, чтобы после с озорством накинуть ей на плечи. Их близость заставила её покраснеть… он захотел притянуть её к себе и поцеловать. Это привело к их первому свиданию, случайно выпавшему на четырнадцатое февраля… Вино успокаивало его; она перед ним, как лучший образ на свете…
Он решился поцеловать её только на третьем свидании; год спустя он сделал ей предложение, и она сказала «Да», обнимая его и безудержно смеясь от счастья. Они праздновали с лучшим вином роскошного ресторана «Grotta Palazzese» на берегу Адриатического моря.
На прикроватной тумбочке стоит наполовину наполненный бокал. Он с горечью признал, что в свои восемьдесят шесть лет вино не было лучшей компанией; оно не может утешить его холодное сердце, ведь некому больше раскрасить его сны в сине-голубые тона… два мира оказались разделены… миры, которые не возвратятся.
Драко открывает коробку, в которой, он знает, лежат её письма, и впитывает несколько минут этот мелкий почерк, по которому он научился улавливать её настроение: убористый и крохотный, если она злится, крупный с завитками, если она счастлива, немного наклонённый вправо, если она нервничает. Он берёт первый конверт и начинает читать своё любимое письмо.
Драко:
Спасибо за то, что ты пробудил во мне целый мир волшебных эмоций. За то, что даёшь мне чувствовать себя защищённой в твоих руках. За этот прекрасный первый месяц. Желаю, чтобы это длилось ещё и ещё, преодолевая все препятствия, как было до сих пор.