Драбблы по вселенной Dragon Age

Ну ладно. Теперь — не бояться. Главное — не бояться, — Пол вытер вспотевшую ладонь о выбившуюся из-под стеганой куртки рубаху и снова, почти нехотя, обхватил рукоять двуручника. Вернулась шероховатость змеиной кожи, скользкой от успевшей остынуть на ветру крови и почти горячей внутри, после стольких-то часов сражения. Осталось совсем немного. Вот он, дракон. Ты к этому шел. Твоя жизнь ради этого. Сейчас. Ну же! Ему было отчаянно страшно умирать. К сожалению, смелости скверна в крови серого стража не прибавляет. Он оставался все тем же Полихронием — худосочным эльфом с нелепым именем родом из трущоб пропахшего псиной затрапезного городка. Только и богатства, что ловкость да отчаянная жажда жить, жажда существа, которому уже нечего терять. Ну же. Паршивый страх сжимал внутренности, не давая расправить плечи, руки дрожали. Он попытался унять дрожь — бесполезно. Отрицать здесь бессмысленно, — вспомнил он свой старый опыт, усвоенный давным-давно, — нужно просто признать, что ему до ужаса страшно. А потом… Потом вспомнить, воспроизвести тот самый момент, то состояние, посетившее его случайно лет десять назад. Тогда о Серых стражах он даже не слышал. Все это было где-то там, у людей, в чистых кварталах, припорошенных пудрой, защищающей головы от вшей, по словам людских докторов. Ни капли воды, вши от этого только плодятся. Присыпать голову серой пудрой, пахнущей пряными травами эльфийского приготовления. У него такой никогда не было, и потому вши не переводились в густой черной шевелюре… Оттого, наверно, его с детства всегда тянуло пожить в таком вот богатом квартале, а не в лесу у сородичей: запах свободы и эльфийской гордости был связан у него именно с ароматом этой чертовой пудры… И однажды он явился в этот чистый людской двор, чтобы попытаться наняться к кому-нибудь в услужение. В том дворе, впервые заснув не в собственной постели, он увидел настолько ужасный сон, что проснулся глубокой ночью, в чужом холодном помещении в темноте и ужасе, боясь как просыпаться (ведь неизвестно, как к этому отнесутся его новые хозяева), так и сомкнуть глаза снова. И тогда он сказал себе: «Это сон. Мне страшно, но это всего лишь сон. Можно бояться». Пол расслабился и позволил страху сковать себя, проникнуть вместе с кровью во все части тела, окутать поры и заполнить голову. Сердце судорожно трепыхалось, передавая трепет телу и пуская кровь снова течь по жилам. И он понял, что начинает испытывать от этого ощущения — неизбывного, первобытного ужаса перед абсолютным злом — какое-то подобие наслаждения. И смог заставить себя вновь погрузиться в сон, теперь уже без сновидений. Сейчас я умру. Мне страшно. Но выбора нет. Вот он, дракон. Приняв свой страх, он овладел им, оседлал, громко закричал и пустил галопом перед собой навстречу уже почти желанной смерти.