Трое в Сочи, не считая собаки

— Брагин, ну ничего тебе доверить нельзя! — ворчала Нарочинская. — Почему ты не посмотрел, можно ли в этот отель с животными? Чуть больше половины пути осталось позади и, чтобы дети и пёсики (ну и взрослые тоже) нормально поспали перед тем, как преодолеть его остаток, было решено остановиться в гостинице. — Ну посплю в машине, мне не привыкать, — закатил глаза Олег, удобнее устраивая на руках почти заснувшую снова, после того, как её вытащили из машины, Катюху. — Ага, в машине он поспит, — недовольно буркнула Марина, — а я потом спину ему лечи! — Угу, массажиком, — тут же расплылся мужчина в улыбке мартовского кота. — И вообще, Перочинская, нет вопросов, которые нельзя было бы решить при помощи денежных средств, сама знаешь. — Губу закатай, массажик, — фыркнула женщина. — Пошли уже, попробуем что-то сделать с этим со всем. Из дневника Батона Это в смысле папа в машине спать будет? И я тоже, что ли? Нет, ну я так не согласен! Хочу на диванчике спать! Мама папу с Катькой вперёд пропустила в дверях — просто у него все лапы ей были заняты, а потом сама зашла со мной вместе и прямиком к стойке рецепшна направилась. Тётка за ней меня довольно неприветливым взглядом окинула и громыхнула: — С хвостатыми нельзя! — У нас бронь, — спокойно сказала ей мама. — И мы предупреждали, что будем с собакой, — и какую-то бумажечку этой тёте незаметно сунула вместе с паспортами. А я сделал самый милый из всех своих милых видов — ну надо же было как-то тётю убедить нас пустить. — Да, конечно, — тут же защебетала та, на меня даже не глядя и бумажечку эту в карман формы пряча, а затем принимаясь по клавиатуре стучать. Ничего себе, скорость у неё — мама свою диссертацию медленнее раза в два печатает! — Ваш номер 542, это на пятом этаже. Лифт слева, — вернула маме документы и ещё какие-то штучки дала. — Учись, Брагин, — тихо сказала мама папе, к лифту направляясь и меня за собой уводя. Папа ничего не ответил, только за нами следом потопал. Пока Нарочинская мыла Батону лапы, Брагин Катьку спать укладывал. Та, уже почти спящая, позволила переодеть себя в пижаму и, едва коснувшись головой подушки, погрузилась в глубокий сон, прижимая к себе своего самого любимого плюшевого динозавра Гошу. Олег довольно улыбнулся, поправив дочери одеяло и поцеловав её в щёку. Ему до сих пор, почти четыре года спустя, не верилось, что у него есть такое большое маленькое счастье с глазами цвета неба. Батон, едва Марина вытерла его заднюю правую лапу, вбежал в комнату, естественно, что-то зацепив и наделав шума. — Тише, Катюха спит, — шикнул на пса мужчина. Тот тут же оглянулся на то, что зацепил и, подойдя к кровати, на которой спала девочка, аккуратно залез на постель и принялся укладываться. Катька на это отреагировала примерно никак, но потом, перевернувшись на другой бок, Батона всё-таки обняла — так ей было спокойнее. Брагин поднял с пола упавшего Гошу и усадил его на прикроватную тумбочку — пусть у дочки будет два охранника. — Уложил? — тихо спросила вошедшая в комнату Нарочинская. Она уже успела принять душ и теперь куталась в пушистый отельный халат. — Уложил, — кивнул мужчина. — Моментом вырубилась. — Ну ещё бы, — фыркнула Марина. — Всегда бы так, а то утром не разбудишь — вечером не уложишь. Иди, купайся, я тебя жду, — принялась расправлять кровать. — Прям ждёшь? — поиграл Олег бровями. — Брагин, у нас ребёнок в комнате! — закатила глаза женщина. — Иди уже, мойся! — Ну так неинтере-е-есно, — протянул Брагин, удаляясь в ванную. Знал, что жену злить нельзя, иначе придётся ютиться на кровати с Катькой и Батоном. Приняв душ, Олег вернулся в комнату и залез к жене под одеяло. — Утянешь с меня одеяло ночью, я тебя убью, — будничным тоном сказала ему Нарочинская, продолжая размазывать по рукам крем. — А ты ляг ко мне поближе, тогда не утяну, — фыркнул Брагин в ответ. Дома подобная драма разрешилась покупкой второго одеяла размером 220 на 240 и тем, что Марина всё равно спала у мужа под боком, будучи при этом укутанной в кокон из своего одеяла. Здесь же второго одеяла не было, было только покрывало, а вот тёпленький мужской бочок был в полном женском распоряжении. Нарочинская с довольным видом устроилась ближе к мужу и, оказавшись в его объятиях, поняла, насколько устала за сегодняшний день. Катюха тихонько посапывала в своей кровати, Батон куда-то, кажется, бежал во сне, судя по подрагивающим задним лапам, а динозаврик Гоша смотрел пластмассовыми глазами на валяющееся на кресле покрывало и снился Катьке. В голове у Брагина динозаврики всё ещё водили хоровод вокруг баобаба, почему-то напевая «В лесу родилась ёлочка, под ней сидел бандит», а Нарочинской снилось, как она плавает в море (почему-то в спасательном круге — видимо, из-за того, что Олег её обнимал).

***

Утро пришло в 542 номер с прыжком Катьки на кровать и заливистым лаем Батона. — Тише, мохнатый, всех постояльцев перебудишь! — посмотрев на часы, недовольно шикнул Брагин на пса. Тот тут же замолк. — Катюх, дай маме поспать ещё! — поймал за ногу скачущую между ним и Мариной дочь. — Я кушать хочу! — звонко прокричала девочка. — И Батося тоже. И Гося. Нарочинской просто хотелось накрыть голову подушкой и продолжить спать. Но когда у тебя трёхлетняя дочь с шилом в мягком месте, а ещё собачка-пёсик, которой наверняка надо на улицу, подобные вещи становились роскошью. Нет, Брагин, конечно, умел занимать и отвлекать Катьку, да и с Батоном в пять утра гулял периодически постоянно, но нежелание в принципе подавать какие-то признаки жизни, никуда не девалось. — Давай ты пока ещё немного с мамой полежишь, а я Батошу погулять отведу? — предложил мужчина дочери. — А потом приду и мы все вместе пойдём кушать. — И Гося? — девочка дёрнула бровью. — И Гоша, и Тотоша, и Кокоша, и как там ещё твоих хвостатых зовут? — кивнул Олег. Запомнить всех дочкиных динозавров по именам для него было какой-то непосильной задачей. — Лана, — Катька плюхнулась на кровать. — Мама, бимаськи! Ну «бимаськи» так «бимаськи» — сонная Марина заключила дочь в объятия, кутая её в одеяло. Неужели можно ещё хотя бы двадцать минут подремать?

***

Брагин выгулял Батона в ближайшем к гостинице скверике и вернулся в номер. Марина причёсывала уже одетую Катьку, которая, конечно же, вертелась, как уж на сковородке и не давала маме сделать ей ровный пробор. — Катюх, ну три минуты посиди смирно, а? — взмолилась Нарочинская, когда дочка потянулась к вбежавшему в комнату псу. — Папа сказал, что мы подём Госю кормить, когда он плидёт! — Катюх, — Брагин и сам появился наконец в комнате, — Гоша мне по секрету сказал, что любит, когда у девочек косички заплетены, а не когда они лохматые как ведьмы. Давай мама тебя сейчас заплетёт, и мы пойдём кушать? Только посиди смирно, ладно? — Лана, — кивнула Катька, но Батона, пробежавшего мимо, всё же погладила. Нарочинская выдохнула, наконец делая дочери нормальный пробор. Она всё ещё не привыкла к тому, как легко иногда Олег заставляет Катю слушаться — ей это искусство постичь всё никак не удавалось. — Идите с Булкой, место занимайте, — едва войдя в гостиничный ресторан, подтолкнул Брагин Марину в сторону столиков. — Чего тебе взять? Овсянку и кофе? — И джем ещё, — дополнила список Нарочинская. — Катьке овсянку возьми тоже, на манку у неё аллергия. — Да помню я, — буркнул Олег, направляясь в сторону еды. — Катюх, будешь овсянку? — спросил у сидящей на его руках дочери, ставя на поднос пару тарелок с кашей (малая не съест — Батон с удовольствием). — Не, — помотала головой девочка. — Сырники? — одной рукой ловко управляясь с подносом, снова задал вопрос. — Не. — Хлопья с молоком? — Не. — Блинчики? — Не. — Со сгущёнкой, Катюх! — щедро поливая свою порцию блинов сгущёнкой, попытался уговорить. Знал, куда давить. — Не, — а впрочем, ничего нового. — Сосиски с яичницей? Катя задумалась на момент, но потом снова отрицательно помотала головой. — Чего ты хочешь вообще? — опуская дочку на пол, спросил у неё Брагин. — Тебодики. И гульчик. — Бутербродики с огурчиком? — легко расшифровал мужчина детскую речь. Девочка лишь утвердительно кивнула головой. — Гося хосет тебодики. — Ну хорошо, допустим, Гошу мы накормим бутербродами. Но тебе-то надо нормально покушать — нам ехать ещё долго. Может, всё-таки блинчики? — С гусёнькой? — лукаво глядя на отца, спросила Катя. — Ну хочешь со сгущёнкой, хочешь с вареньем, хочешь с мёдом. С чем будешь? — С леньем. — Чай, сок, компотик? — наливая в две кружки кофе, снова спросил Олег у дочки. — Компотик, — безапеляционно заявила та. Отправив Катю к маме, Брагин, нагруженный подносами с едой (пришлось дважды сходить, а ещё и заодно «украсть» с собой колбасы, хлеба, сыра и пару булочек на дорожку), тоже отправился к столу. Рядом, конечно же, тиская Батона, крутились чьи-то дети, об которых мужчина чуть не споткнулся. — Это чё, — спросил он у Нарочинской, — с нами вся кодла поедет? — Ага, — отозвалась та, забирая с подноса свою чашку с кофе, — напрокат взяла, чтобы жизнь мёдом не казалась. Батон тут же поспешил за Брагина спрятаться, ища защиты. — Так, шпана, — обратился мужчина к детям, — ну-ка брысь завтракать! Собака от вас устала. Детей как ветром сдуло — внушал-таки почти двухметровый широкоплечий мужчина своим внешним видом.

***

После плотного завтрака и ещё пары «украденных» булочек, семейство Брагиных направилось к машине — пора было покидать гостеприимный Ростов и отправляться в не менее гостеприимный Сочи. Батон послушно запрыгнул назад и удобно умостился на свободной от Катькиного кресла и динозавров части сидения. Олег, пристегнув Катьку, закрыл дверь с её стороны и с непониманием уставился на открывающую водительскую дверь Нарочинскую: — Это чё? — Это, Брагин, мы с тобой договаривались, что из Ростова до какого-то там места за рулём еду я. А будешь возмущаться — я Катьку вперёд заберу, с Батоном на заднем поедешь! Садись давай! Брагину не оставалось ничего, как приземлиться на пассажирское и почесать между ушей просунувшего голову между сидениями Батона. А потом снова началось: — Папа, я пить хочу! Папа, ключи пло дизавликов! Папа, Батося не хочет бимаськи! А Нарочинская просто наслаждалась ровным асфальтом и тем, что дочкины проблемы её временно не касаются. А в голове у неё назойливо крутилось «Динозаврики-динозаврики-диноза-а-а-а-аврики!».