Ты меня любишь?

Ладони Антона блуждали по разгоряченной коже Даши, стягивая с неё футболку. Парень кусал и тут же оставлял влажный поцелуй на шее, ключицах и губах блондинки. Податливое тело в окольцованных руках желало большего, оба молчали, но знали, что готовы к чему-то новому, к тому, чего хотелось очень давно. Дарья обвила руками шею Шастуна, хватаясь за тонну цепочек и притягивая парня ещё ближе. Она шептала несвязные слова ему на ухо, проходясь кончиком языка по его уху. Антон сходил с ума, целуя каждый синяк на запястьях блондинки. Он приближался всё ближе, постепенно впечатывая Краснову в своё тело. — Антон… — шепчет на ухо Дашка. — Антон, — орёт Илья и долбит по стеклу машины. Шаст протирает глаза, не понимая, где заканчивается грань между сном и реальностью. Он переводит взгляд на окно и видит Макара, который, судя по его недовольному лицу, уже давненько пытается достучаться до товарища. Шастун решил покинуть салон авто, но из-за откровенного сна с объектом его неразделённой страсти, тут же передумал. Парень опустил стекло и вопросительно посмотрел на Илью, который, сменив гнев на милость, стоял, размахивая букетом лилий. Рыжеволосый наклонился к окну и подмигнул Антону. — Это что за дерьмо? — хрипло спросил Шаст, потихоньку приходя в себя. — Антоха, ну ты деревня, это ж лилии. — Для Даши? — Для Даши, — гордо ответил Макаров, принюхиваясь к цветам. — А сколько ты должен встречаться с девушкой, что бы узнать на что у нее аллергия? Илья молча стоял и хлопал серыми глазами, непонимающе глядя то на друга, то на букет. — У Красновой аллергия на лилии, — коротко ответил Шастун, покидая машину и закуривая на ходу. — Она никогда не говорила, — растерянно сообщил Макар. — А ты спрашивал? — продолжив курить, поинтересовался Антон, — ай, ладно, это ваши проблемы. Но если хочешь, что бы твоя девушка не перестала дышать в свой день рождения, то у тебя ещё есть 10 минут, что бы купить другой букет. Макаров слегка кивнул головой и, бросив лилии на крышу машины Шастуна, скрылся за поворотом. Даша, покинув душное помещение университета, глубоко вдохнула осенний воздух — сентябрь выдался тёплым и солнечным. Закинув рюкзак на плечо, девушка увидела на ступеньках Олесю — ту самую одноклассницу, с которой её посадили за одну парту, когда Краснова переехала в Воронеж и перешла в 11Б. Леся сидела и задумчиво смотрела вдаль, теребя в руках тоненькую стопку тетрадей. Дашка, увидев траекторию взгляда одноклассницы, приземлилась рядом. — Привет, — добродушно сказала блондинка. — Здравствуй, — ответила Олеся, не переставая разглядывать машину Шастуна. Даша заметила, что Ильи поблизости с Антоном не было, и решила немного поболтать с Лесей. — За тобой приехал? — нарушила тишину бывшая одноклассница Красновой, кивнув в сторону Шаста. — Антон? Нет. Ну, то есть, да. Они с Ильёй должны были меня забрать сегодня. — Я думала, что вы начали встречаться. — Что? Я и Антон? Не-е-ет, — немного эмоционально ответила Дарья, сама не понимая, почему её накрыло такое чувство отрицания. Олеся в ответ лишь грустно хмыкнула, — Он тебе всё ещё нравится? — поинтересовалась Краснова. — Настоящие чувства не проходят по щелчку пальцев, тем более, Антон не исчез из моей жизни, я его вижу постоянно, — заключила Леся, — но почему-то с тобой. — Я и Илья — его лучшие друзья, так уж вышло. Хочешь, пошли с нами, я освежу Шасту память, — засмеялась Краснова и увидела задорный огонёк в глазах собеседницы. — Ты думаешь, что это хорошая идея? — поправляя русые волосы, спросила раскрасневшаяся Олеся. — Не думаю, а знаю! Сколько можно тихо по нему сохнуть? Подошла и поговорила, — выпалила Дарья, увидев Илью, который помахал ей симпатичным букетом хризантем. — Антоха, тебе, вон, Дашка тащит жертву, — усмехнулся Макар, пихая в бок друга. Антон, припав на крышу своей девятки, подозрительно рассматривал приближающихся девушек. — Не гони. — Отвечаю, — сказал Илья, протягивая лилии Антону, — держи. — На хера они мне? — Шаст, ну что как маленький? Я понимаю, что Нина была твоей любовью, но сколько можно убиваться? К тебе в руки плывёт Олеська, которая с 9 класса по тебе сохнет. — Чего, блядь? Антон не знал, что его удивило больше: то, что все думают, что он всё ещё любит Князеву, или то, что тихая одноклассница так давно испытывала к нему симпатию, а он этого не замечал. — Я давным-давно забыл Нину, — отрезал Шаст. — Значит, действуй, — ответил Макар и вложил букет в руки товарища. Даша подвела смущённую Олесю к парням, коварно улыбаясь. — Дашенька, любимая, с днём рождения! Макар подарил цветы своей возлюбленной и закружил её в воздухе. Краснова, задорно смеясь, в ответ поцеловала здоровяка, что-то прошептав ему на ушко. Макар утвердительно помахал головой и обратился к Олесе. — Леся, очень рад тебя видеть, мне тут сигарет надо купить, не подскажешь, где тут рядом с вашим универом ларёк? А лучше наглядно покажи. Рыжеволосый слегка подтолкнул бывшую одноклассницу вперёд, которая непонимающе посмотрела на Дарью. Блондинка пожала плечами и повернулась к Шасту. — Привет, Антоша. — Привет, пряник, с днём рождения, — сказал Антон и несмело чмокнул Дашку в щечку. Воспоминания о недавней дрёме вновь всплыли в мыслях парня и начали жить своей насыщенной жизнью. — У меня к тебе просьба. — Сначала подарок. Только открой его, когда вечером будешь одна дома, — Антон улыбнулся и с нежностью посмотрел на подругу, протягивая свёрток. — Спасибо, батон, мне очень приятно… А можно сейчас? Ты же знаешь, какая я нетерпеливая. — Валяй, — милостливо разрешил Шаст, с любопытством разглядывая девушку. Дарья, расковыряв пакет, выудила милый серебряный медальон в виде сердечка. Она нажала на него и, открыв, обнаружила, что внутри нет фотографии. Блондинка посмотрела на друга, задавая немой вопрос. — Вставишь фото того, кто тебе дорог. Не мне решать кто это, — с горечью заключил Антон. Девушка смахнула слезинку и, встав на цыпочки, чмокнула друга в уголок губ. — Ты чудо. Спасибо. У меня нет слов... Блондинка перебирала в руках кулон, постепенно забывая о том, с какой целью Макаров и их бывшая одноклассница были спроважены прогуляться. — Даш… — Антош, времени мало, — издалека увидев практически двухметрового Макара в толпе, начала тараторить Дашка, — Илья специально увёл Олесю, что бы я с тобой поговорила. Ну вот у тебя сейчас нет никого… А ты ей очень давно нравишься, будь другом, может, погуляешь с ней пару раз? Вдруг тебе понравится… — А вдруг нет? Даша, ты не допускаешь, что даже если у меня нет девушки, то моё сердце всё равно занято? — Кем? — с огромным удивлением спросила Краснова, округлив глаза. На горизонте появился уже не только Илья, но и Леся, которая о чём-то оживлённо беседовала с Макаром. Антон крутил на пальце кольцо, подаренное Дашей, и смотрел куда-то в сторону. — Антон? — Ладно. Но только потому что ты попросила. Дарья обняла Шастуна за шею, обдавая его тёплым дыханием. Парень прикрыл глаза и слегка приобнял подругу, губами касаясь волос блондинки. — Схожу погулять сейчас, а скажем, что это тебе на день рождения, — прошептал Антон Дашке и оба, посмотрев друг другу в глаза, рассмеялись. — Илья, ты не ревнуешь Дашу? — поинтересовалась Олеся, с интересом разглядывая, как Шаст обнимает Краснову. — К кому? К Антохе? Не-е-е, они подружились еще до того, как мы с ней начали встречаться. — Я помню, как они подружились. Дружба — это вообще не гарантия того, что кто-то не начнёт испытывать что-то большее. Здоровяк оставил без внимания заявление бывшей одноклассницы, с любовью разглядывая силуэт своей девушки. Он подошёл к Даше и, обняв её за плечи, задал ей немой вопрос. — Я всё уладила, — с улыбкой сказала Краснова и взяла Макарова за руку, — можешь мною гордиться. — Я всегда тобой гордился, горжусь и буду гордиться. Лучше тебя нет никого, Дашка. Вот встанем на ноги и я на тебе женюсь, вторую такую мне просто не найти. Дарья засмеялась, даря Макарову нежный поцелуй. Антон, ставший свидетелем чувственной беседы влюблённых, внутренне вышел из себя, только лишь от мысли, что Илья может сделать предложение его подруге, а та, скорее всего, согласится. С плохо скрываемыми эмоциями, Шастун повернулся к Олесе и, схватив лилии с крыши авто, протянул их девушке. — Давай представим, что мы не были знакомы. Я Антон, приятно познакомиться. Леся растерянно хлопала глазами, не веря в собственное счастье. Она неуверенно протянула руки, что бы взять букет, до последнего думая, что Антон отпрянет, посмеётся и скажет, что это шутка. Но зеленоглазый смотрел на неё, разглядывая каждый сантиметр её лица, чем ещё больше смущал Олесю. Девушка, зарывшись носом в цветы, незаметно повернулась к Красновой и прошептала «Спасибо». Октябрь в Питере выдался дождливым. Оксана всё ещё не могла привыкнуть к климату северной столицы, который на 90 процентов состоял из выпадения влаги на её непослушные волосы и порывистого ветра, который путал их в колтуны. Девушка устало плелась домой, уйдя с университета после второй пары. Да, Окс переехала из общежития, сняв небольшую квартирку через знакомых родителей. Вечерами шатенка подрабатывала няней или занималась выгулом собак. Последнее, кстати, ей было больше по душе. Хлопнув дверью, Фролова скинула ботинки, пальто следом отправилось к ним же. Силы покидали девушку с каждой минутой, но мысли о том, что она скоро встретится с подушкой и одеялом, грела её получше шерстяного свитера. Она зашла в ванную и, засунув руки под струю горячей воды, шумно выдохнула. От тёплого потока воздуха, вырвавшегося из девичьих губ, зеркало, висящее на стене, запотело. Оксана провела ладонью по нему, оставляя чистую дорожку, в котором отражались её усталые глаза. — Так, спать, — сама себе скомандовала Фролова и вышла из ванной. Окси уже почти добралась до старенького диванчика, как вдруг услышала звук входящего сообщения.

"Фролова, почему не на уроке?"

Оксана слегка улыбнулась, ведь смс принадлежало тому, кто безвозвратно похитил год назад её девичье сердечко. "Арсений Сергеевич, дело не в Вас, дело во мне."

"Хватит паясничать, быстро пришла на пару, а то поставлю пропуск."

Фролова закатила глаза и плюхнулась на диван, закрывая глаза. Царство Морфея и ватное одеяло утягивали девушку в свои цепкие лапы, не давая никаких шансов преподавателю актёрского мастерства, внести свои коррективы. Оксана проснулась от настойчивых стуков, звонко доносившихся из коридора. Девушка, перевернувшись на другой бок, решила проигнорировать это событие, но её внимание привлёк входящий звонок — на дисплее высветилось «Арсений». — Господи, да что вам всем от меня надо… Фролова быстро приняла вертикальное положение и её хрупкое тело зашатало в разные стороны. Облокотившись на стену, шатенка проскользила в коридор и, не глядя, распахнула дверь. Там стоял он: высокий брюнет, чьи глаза перестали быть голубыми, они стали цвета Невы, в которой отражалось пасмурное, осеннее небо. С кончиков волос падали капли, которые стекали непрерывными дорожками на кожаную куртку. Мужчина шумно выдохнул и зашёл в квартиру. — Оксана, как это понимать? — Что? — устало спросила шатенка, намертво приклеившись к старым обоям. — Тебя отвечать на звонки не учили? — Какая тебе разница? — Я твой учитель, — грозно подметил брюнет, вороша себя за мокрые волосы. — И что? — Ты на все мои вопросы будешь отвечать вопросом «что»? — Возможно. Арсений, я завтра постараюсь прийти в себя и посетить занятия. Попов посмотрел поверх Оксаны в комнату и увидел разложенный диван, рядом стоящую кружку с остатками чая и пуховое одеяло, свернутое в кокон. — Окс, ты что… — Арс осёкся и приложил ладонь ко лбу студентки, — да ты вся горишь! — Не мечтай, это не из-за тебя. Фролова, не мигая, разглядывала мимику Попова, которая за доли секунд полярно сменилась. — Я просто волнуюсь. Могла бы сразу написать, что приболела. Девушка прошла в комнату и села на край дивана, натянув на себя мягкий кокон из тёплого одеяла. Она нахмурилась и отвела взгляд подальше от брюнета. Попов, почесав репу, порылся в картонной коробке из-под «центробуви», которая являлась складом лекарственных средств, и извлёк оттуда градусник. Он, присев на корточки, молча потянул рукав Оксаниной кофты на себя, оголяя бледное плечо студентки. Фролова почувствовала, как рой мурашек промчался по всему её телу, нежные прикосновения преподавателя не давали ей долгожданного покоя. Арс ловко разместил термометр подмышкой заболевшей и, слегка придерживая её руку, начал пытаться поймать убегающий взгляд студентки. — Ты мне не безразлична. Каждый раз, когда не нахожу тебя там, где ты должна быть, я очень сильно беспокоюсь, — подытожил Арсений, плохо скрывая дрожащий голос. — Да какое тебе дело до меня? Ты в нас ещё не запутался? Там свежая кровь поступила, крыша всё стерпит, — вспылила Оксана, с трудом проглатывая ком в горле. — Я же извинился. — Мне не нужны твои извинения. — А что тебе нужно? — спросил Попов, наконец-то поймав расстроенный взгляд Фроловой. — Ты никогда мне этого не дашь, Арсений. Никогда. — Я, может, попытаюсь… — Знаешь, даже если бы не было той пропасти между нами; если б не было препятствий в виде того, что я студентка, а ты препод; не было бы всего того, что не даёт мне покоя, но даёт самоуверенности тебе… Я бы не получила того, чего я хочу. Попов вытащил градусник, но смотреть на него он не спешил. Он ласково потрепал Оксану по коленке и, приподняв пальцами её подбородок, взглядом попросил закончить мысль. — Арсений, я хочу стабильности. Я хочу уверенности в том, что мой человек, мой мужчина — он только мой. А не какую-то свободолюбивую натуру. — Разве у тебя не было такого мужчины? Которой твой и только твой. — Был. Я знала, что он только со мной, но не было тех чувств, тех бабочек в животе… — Которых подарил тебе я? — Попов, в ожидании ответа от Оксаны, убрал русую прядь девушки за ухо и вновь поймал её взгляд на себе. — Да. Арс ухмыльнулся и посмотрел на термометр. — У-у-у, Фролова, я за парацетамолом. 38,2 — это не шутки. Мужчины уже завещание пишут при такой температуре, а ты о любви рассуждаешь. Окси встала с дивана и, поймав тёплую руку Арсения, потянула на себя. — Ты сам начал разговор. Сам спросил, что я хочу, а когда получил ответ, как ты смеешь издеваться надо мной? — злостно сверкнув карими глазами, прошипела девушка. — Я не издеваюсь, я просто хочу обойти острые углы. — А я хочу любить так, что бы бабочки в животе порхали; что бы просыпаться рядом с человеком и от одного его вида хотеть петь песни, пока готовишь ему завтрак; что бы не сомневаться в нём и не делить его ни с кем другим. Я не вижу в этом ничего плохого. — Это и не плохо, Окс. Кто сказал, что это плохо? Просто это не для меня. Попов протянул таблетку и стакан воды, с тревогой разглядывая Фролову. Девушка, не выдержав взгляда брюнета, залпом выпила лекарство и плюхнулась обратно на диван, приняв горизонтальное положение. — Тогда зачем ты уже год не даёшь мне покоя? — шёпотом спросила шатенка. — Сам не знаю… Не могу объяснить даже себе… — вполголоса ответил Арсений, вглядываясь в темное окно. — Уходи.