Разбитый мир

Китана открыла глаза. Шторы балдахина качались от легкого ветерка, дующего с балкона. Она увидела сияющее бирюзовое небо с едва заметными облачками вдалеке. Она слышала шум океана и пение птиц. Рядом с ней стояла ваза с цветами, наполнявшая воздух приятным ароматом, которого она никогда не знала. Она села на большой, удобной кровати, на которой лежала. Простыни были шелковыми и мягкими, как плоть новорожденного. Ночное платье на ней, казалось, было из похожего материала. Одеяло, покрывавшее ее, было толстым, но пушистым и легким. Они, как и остальная часть комнаты, были мягких оттенков белого, золотого и синего. Я, должно быть, мертва. Это казалось единственным разумным объяснением ее окружения. Выбравшись из постели, она осмотрела балкон и обнаружила, что находится на вершине башни из слоновой кости в каком-то величественном дворце. Океан действительно был поблизости, как и обширный зеленый лес, такой яркий, что, казалось, светился на солнце. Это был не Внешний мир. Она думала, что это даже не Земное Царство. Такой славный рай мог быть только мифическим раем, куда попадают мертвые, хотя это вызывало вопрос, как ей удалось туда попасть. Дверь в другом конце комнаты со скрипом открылась, и вошла женщина со смуглой кожей, темными волосами и в элегантной зелено-бордовой одежде. Джейд ахнула, увидев ее, и чуть не выронила кувшин, который несла. — Китана! Ты проснулась! Прежде чем она успела ответить, Джейд бросилась к ней и практически смяла в сокрушительных объятиях. — Хвала богам! Мы думали, что потеряли тебя! — Джейд? Что происходит? — Жди здесь! — сказала Джейд, отпуская ее. — Твои родители должны знать! И снова, прежде чем она успела ответить, Джейд выбежала из комнаты. Китана осталась на месте, пытаясь вспомнить свое последнее воспоминание. Оно было странно расплывчатым и пустым, как будто она пила прошлой ночью и не могла вспомнить. Но где бы она ни была, что бы ни делала, она не могла представить, как это привело ее сюда. Джейд бросилась обратно и взяла ее за руки. — У тебя все нормально? Тебе что-нибудь нужно? — Джейд, — сказала она. — Я не понимаю, что происходит. Где мы? Что это за место? Джейд заколебалась и моргнула. — О да, — сказала она. — Целитель предупредил, что твоя память может быть потеряна. Это нормально. Нам придется… — Где она?! Где моя Китана?! В комнату вошла еще одна женщина, одетая в красивое пурпурно-золотое платье. У нее были длинные шелковистые белые волосы и темные глаза, которые смотрели нетерпеливо и ожидающе. При виде дочери на лице Синдел появилась благодарная улыбка. Ей удалось сделать всего один шаг, прежде чем ее дочь закричала: — Отойди от меня! Китана откинулась назад и врезалась в стену. Ее бедро ударилось о вазу с цветами, и та разбилась об пол. Она едва почувствовала, как осколок вонзился ей в ногу, но боль от него подтвердила, что это был не сон. — Не трогай меня! — закричала она, лихорадочно ища какое-нибудь оружие. — Держись подальше! Синдел остановилась как вкопанная и выглядела подавленной. Джейд подняла руки, как будто пыталась приручить дикое животное. — Китана! Просто успокойся! Все хорошо! Китана перевела взгляд с Джейд на свою мать и снова на Джейд. — О чем ты говоришь?! Ты была там! Ты знаешь, что она сделала! — Китана, — сказала Синдел. — Это я. Я твоя… — Я знаю кто ты! — рявкнула Китана. — Думаешь, я когда-нибудь забуду, что ты со мной сделала?! — Что за крик? Вошел высокий темноволосый мужчина, одетый в королевские одежды. Он остановился рядом с Синдел с выражением замешательства и беспокойства на бородатом лице. Китана посмотрела ему в глаза и почувствовала, как забилось ее сердце. Она знала его лицо только по портретам и статуям, но не смела поверить. Это не мог быть он. Это было невозможно. — Отец? — Я не знаю, что случилось, Джеррод, — сказала Синдел. — Она просто начала паниковать без причины. — Все в порядке, — сказал он, медленно приближаясь. — Целители предупреждали нас об этом. Китана, я понимаю, если ты сбита с толку. Просто успокойся, и мы поможем тебе. Она прижалась спиной к стене, желая куда-нибудь уйти. Ее дыхание было прерывистым, и пол, казалось, качался под ее ногами. — Ты, — сказала она между паническими вдохами. — Ты не… ты не можешь быть… — Китана, — сказал Джеррод. — Все в порядке. Я твой отец. Я здесь… — Нет! — закричала она, бросаясь к балкону. — Ты… это ты, Шанг Цунг! Это, должно быть, ты! — Шанг Цунг? — Ты меня не обманешь, колдун! — Послушай его, Китана, — сказала Джейд. — Пожалуйста, просто успокойся. Ты запуталась. Ты расстроена. Это нормально. Позволь нам… — Почему? — выдавила она, слезы наполнили ее глаза. — Джейд, почему ты им помогаешь? Разве ты… разве ты не помнишь, что они с нами сделали? Она почувствовала головокружение. Голова пульсировала так, словно она вот-вот расколется пополам. Почему это происходило? Какие новые пытки проделывали теперь ее враги? Почему Джейд позволила этому случиться? Она оглянулась через плечо. Башня была высока, и она не видела ничего, на что можно было бы прыгнуть. Но ей нужно бежать. Как-то. Даже если это будет самоубийство. — Я не позволю тебе снова причинить мне боль! Она сделала выпад, намереваясь перепрыгнуть через перила. Она услышала крик Синдел, но Джеррод успел схватить ее, прежде чем она упала. Он обхватил ее руками, и она боролась, брыкалась и кричала, пока он втягивал ее обратно внутрь. — Синдел! — сказал Джеррод. — Вызови целителя! Джейд, помоги мне с ней! Они повалили ее на кровать и прижали к ней. Они говорили, но она ничего не слышала из-за своего крика. Она билась и боролась изо всех сил, но спасения не было. Когда стало ясно, что она не освободится, она перестала сопротивляться. Она посмотрела своему «отцу» в глаза, уверенная, что это тот проклятый оборотень, и попыталась понять, в какую игру он играет. Неужели он действительно думал, что она поверит, что он ее отец? Что он мог надеяться выиграть от этой последней насмешки? Она посмотрела на Джейд и попыталась угадать, что случилось с ее подругой. Возможно, это была не Джейд, а другой оборотень? Или, может быть, она была очарована магией колдуна? Должно быть объяснение, потому что она никогда… Она почти думала, что Джейд никогда не предаст ее. Но ранее она никогда бы не поверила, что ее мать предаст ее. Синдел вернулась с пожилым мужчиной, которого она не узнала. Он был одет в простую бело-серую мантию и нес с собой кожаную сумку, которая звякнула, когда он ее поставил. Первое, что он вынул из нее, был маленький пузырек с какой-то прозрачной жидкостью. — Выпей немного, — сказал он, прижимая стакан к ее губам. — Это тебя успокоит. Китана посмотрела на мужчину и людей, удерживающих ее. Какой-то яд? Нет, думала она, они не пойдут на все это только для того, чтобы ее отравить. Скорее всего, что-то, что изменит ее мнение, но должна ли она выплюнуть это или подыграть? Она сделала маленький глоток, но сделала вид, что пьет больше, чем на самом деле. Он, казалось, не замечал и не навязывал ей этого. Убрав флакон, он кивнул Джерроду и Джейд, которые отпустили ее и отошли от кровати. Несмотря на порыв бежать, она осталась неподвижной и позволила старику остановить ее. — Ну, ладно, — сказал он, глядя ей в глаза. — Очевидно, у вас есть сила. Что последнее вы помните, ваше высочество? До сих пор не было ясного воспоминания о том, что она сделала перед тем, как очнуться здесь. Она была уверена, что разговаривала с Джейд или Лю после битвы. Она смутно помнила смятение и хаос за пределами Крепости Кроники. Но была одна вещь, которую она до сих пор помнила с душераздирающей ясностью. — Я помню Море Крови, — сказала она. — Вокруг меня были трупы. Я тянулась к руке Лю Кана. Я помню, как моя мать стояла надо мной. И смеялась. Она сказала, что хочет, чтобы я была в цепях, чтобы я могла жить с болью своей неудачи. Ее глаза не отрывались от Синдел. Мать побледнела и прикрыла рот рукой. Она выглядела испуганной и даже больной. Прекрасное выступление, подумала Китана. Можно было почти поверить, что мысль о причинении вреда собственной дочери вызывала у нее отвращение. — Звучит как настоящий кошмар, ваше высочество, — сказал целитель. — Неудивительно, что вы так расстроены. — Кошмар еще не закончился. — О боги, что она говорит? — сказала Синдел. — Что с ней? — Пожалуйста, ваша светлость, — сказал целитель, обращая внимание на раненую ногу Китаны. — Ваша дочь претерпела некоторые испытания. Я знал, что если она проснется, есть большая вероятность, что она будет замкнутой или даже враждебной. — Но вы не предупредили нас об этом, — сказал Синдел. — Послушайте ее! Она как будто совсем другой человек. — Разум — замечательная вещь, — сказал он. — Похоже, что в бессознательном состоянии Китана вызвала несколько ярких и ужасающих видений. Учитывая потерю памяти, от которой она, вероятно, страдает, очевидно, что эти видения — единственное, за что она может уцепиться. — О чем ты говоришь? — спросила Китана. — Какие видения? Какая потеря памяти? — Принцесса Китана, — сказал он. — Я понимаю, что вы чувствуете себя очень дезориентированной прямо сейчас, так что это будет трудно принять. Но вы уже давно спали. Жители Земного Царства, как я помню, называют это «комой». Китана села, глядя на него. Ее первым порывом было назвать его лжецом. Это было невозможно. Она посмотрела на Джейд, которая сказала: — Около двух месяцев. — Мы боялись, что потеряли тебя, Тана, — сказал Джеррод. — Мы молились каждый день, чтобы ты снова проснулась. Она покачала головой и попыталась понять это. Это должна была быть уловка. Это была уловка Шанг Цунга — выдать себя за отца, очаровать Джейд и поведать эту нелепую историю о коме. — Ты говоришь мне, что все, что я помню… все, через что я прошла… страдала и терпела… все это было лишь сном? — Судя по всему, плохим сном, — сказал целитель, вставая. — Но в остальном да. Она усмехнулась. Насколько глупой они считали ее? Цунг всегда был высокомерным и смотрел на нее свысока, но он не мог подумать, что она примет это. Это бесило. И то, что он осквернит образ ее отца — без сомнения, с одобрения ее матери, — вызвало у нее тошноту. — Я не знаю, в какую безумную игру вы, ублюдки, играете, — сказала она. — Но если ты собираешься пытать или убить меня, покончим с этим. Ты уже забрал у меня все. Джеррод уставился на нее так, словно она сказала самую диковинную вещь, которую он когда-либо слышал. — Никто не причинит тебе вреда, Тана. — Не смей меня так называть. На лице матери появилось страдальческое выражение. — Во имя богов, Китана. Что ты… — Не говори со мной, ведьма! Синдел вздрогнула. Джеррод взял ее на руки и утешил. Какой бы злой она ни была, видя это, Китане почти захотелось закричать. Было время, и не так давно, она считала свою мать хорошей и любящей женщиной. И был момент, мучительно короткий, когда ей показалось, что она вернула эту женщину спустя тысячи лет. Но это была ложь. Ее мать была настоящим монстром ее отчима. И теперь ее заставляли смотреть на это издевательское зрелище. Ей пришлось сидеть и смотреть, как ее мать и Шанг Цунг — или кто бы это ни был на самом деле — дразнили ее любящей семьей, которая у нее должна была быть. — Прошу прощения, ваша милость, — сказала Джейд. — Но, может быть, вам стоит отменить сегодняшний бал? — Я ценю твою заботу, — сказал Джеррод. — Но отменять уже поздно, и это слишком важно. А пока Китане нужен отдых. Он жестом попросил Синдел и Джейд уйти. Целитель последовал за ними. Китана не сводила с него глаз, уверенная, что именно в этот момент Цунг покажет себя и задушит или ударит ее ножом. Вместо этого он взял ее за руку и сказал: — Кошмар закончился. Ты в безопасности. Ты дома.

***

Скорпион открыл глаза. В воздухе витал запах ладана — теплый, гостеприимный аромат, наполнявший его ностальгией. Тень окна сияла солнечным светом, и это придавало комнате легкий золотистый оттенок. Знакомые деревянные балки, которые он помнил, шли вдоль потолка. Он сел и понял, что Харуми, скорее всего, готовит завтрак. Сатоши должен быть в своей кроватке. Он видел этот сон раньше. Это была его жизнь перед смертью. До того, как все это забрал у него Куан Чи. Было болезненно вспоминать о том, что он потерял, но все же приятно вернуться. Даже если это был всего лишь сон, от которого он проснется. В дверях появилась Харуми. Она улыбнулась, увидев его, несмотря на то, что сама только что проснулась. — Чувствуешь себя лучше? Она села у зеркала и начала завязывать волосы. Скорпион, не говоря ни слова, подошел к ней и обнял ее. Она хихикнула, когда он притянул ее к кровати в своих объятиях. Если бы это был еще один сон, он бы наслаждался им, пока он длится. — Наверное, да, — сказала она, целуя его. Она оседлала его, когда он лежал на спине. Ее длинные черные волосы свободно ниспадали на него, когда она наклонилась, чтобы снова поцеловать его. — Ты всегда была красавицей, Кана. — Ой? — ответила она, ухмыляясь. — Тебе нравится, когда я выгляжу как онрё? — Я никогда не говорил тебе достаточно. Я знаю, тебе не нужно напоминать каждый день, но я был счастливчиком. Она снова поцеловала его и слезла с кровати. — Как и сейчас, Ханзо-сан. А теперь тебе лучше подготовиться, пока Такеда не пришёл. Он почти оттащил ее назад, но это имя остановило его. Такеда? Основатель Ширай Рю? Почему она упомянула его? И даже если бы он каким-то образом был жив, зачем им встречаться? Скорпион много раз мечтал снова быть со своей семьей и кланом после своей смерти, но появление Такеды было в новинку. Харуми завязала волосы в свободный хвост и вышла из комнаты. Надев халат, он был удивлен тем, насколько живым и реальным казался этот последний сон. Обычно к этому моменту сон перескакивал во времени и месте — часто превращаясь в кошмар, когда Куан Чи или Саб-Зиро врывались, чтобы убить. Посмотрев в зеркало, он также был несколько удивлен, что действительно был Ханзо Хасаши, а не призрачным Скорпионом. Он решил не останавливаться на этом и вместо этого использовать возможность увидеть Сатоши. Он нашел своего сына, стоящего в кроватке и желающего вылезти. Глаза мальчика заблестели при виде отца, и он воздел руки к воздуху с возбужденной улыбкой. Скорпион взял сына на руки, почувствовал его вес в своих руках, и его охватила болезненная тоска. Карие глаза мальчика заискрились жизнью. Его крошечные руки ощупывали его бороду. Сатоши едва исполнился год, когда… Гнев сжигал его. Он тлел внутри, и все, что он мог видеть, был этот проклятый колдун. — Я отомщу за тебя, сын мой, — прорычал он. — Что бы ни случилось с мирами, я не успокоюсь, пока не заставлю этого ублюдка заплатить. Этого было достаточно. Он положил Сатоши обратно в кроватку и пошел в комнату. Все было так, как он помнил до той роковой ночи, когда он отважился отправиться в храм Шаолинь. Было приятно вернуться в свой дом, воссоединиться с женой и сыном, но это был только сон. Они давно ушли, и все, что осталось, это его одинокие поиски. Он закрыл глаза, ожидая, что сон закончится или превратится в кошмар в любой момент. Потом он просыпался и возвращался к работе. В любой момент. — Ханзо! Что делаешь? Когда он открыл глаза, он все еще был в своем доме. Харуми смотрела на него с кухни выжидающим взглядом. — Ты собираешься принимать душ? Одеться? Я приготовлю завтрак, но Такеда уже идет. Он моргнул, чувствуя себя потерянным. — Я… я не… Она подошла к нему и потрогала его лоб. — Тебе все еще плохо? Я знаю, что у тебя были проблемы со сном, но я надеялась, что худшее уже позади. Раздался стук в дверь. Харуми открыла, и вошел молодой человек в одежде ученика Ширай Рю. Харуми поприветствовала его как Такеду, но Скорпион никогда раньше не видел мальчика. Этот сон становился очень странным. — Великий мастер Хасаши, — сказал Такеда с поклоном. — Я рад видеть, что вы чувствуете себя лучше. Великий мастер? — Прости, Такеда, — сказала Харуми. — Но я боюсь, что Ханзо все еще может быть нездоров. В конце концов, ему может понадобиться больше отдыха. Не говоря ни слова, Скорпион подошел к окну и не поверил своим глазам. Он вернулся в свой дом, да, но его дом находился в новом месте. Снаружи он увидел обширное поле красных и апельсиновых деревьев с ручьем и прудом. Огненный сад, каким его оставило его будущее «я». Он повернулся к Такеде и вспомнил. Он встретил версию себя из будущего — воскресшего, который продолжил реформировать Ширай Рю. Перед гибелью от яда Ди’Воры он призвал Скорпиона помочь Рейдену и его бойцам против Кроники. Мальчик Такеда, должно быть, был его учеником. Но… Харуми и Сатоши? Это было невозможно… — Простите меня, мастер, — сказал Такеда. — Если вам нужно больше отдыха, я сообщу посланнику Лин Куэй, что… — Стоп, — рявкнул он, чувствуя головокружение. Неужели это все-таки не сон? Но если это правда, то как Харуми и Сатоши могли быть живы? Было ли это очередной уловкой Кроники? — Это… это не имеет смысла… — Ханзо, — сказала Харуми. — Тебе следует вернуться в постель. Ты явно все еще… — Какой посланник? — спросил он. — Чего хочет Лин Куэй? Такеда, казалось, был озадачен его тоном. — Я думаю, это тот, кого зовут Смоук. Он… вы часто с ним встречаетесь. Он не понял. У него было много вопросов, но важнее всего было одно. Он мог быть не в своем времени, или это мог быть какой-то новый обман, но если его жена и сын каким-то образом были живы, он должен был защитить их любой ценой. И какими бы ни были отношения его будущего «я» с Лин Куэй, для Скорпиона они были древними врагами Ширай Рю. — Такеда, оставайся здесь с Харуми и Сатоши. Смотри, чтобы с ними ничего не случилось. Я встречусь со Смоуком и докопаюсь до сути. *** Перед уходом целительница предложила еще одно зелье, которое должно было помочь Китане уснуть. Она притворилась, что пьет, но выплюнула, когда никто не смотрел. Ее родители и Джейд говорили добрые слова и утешали ее, но она только молча смотрела на них, как кошка наблюдает за потенциальной угрозой, готовая прыгнуть в случае необходимости. Следующий час она ходила по комнате. Она обыскала каждый дюйм, не зная, что ищет, но решив найти что-нибудь, что могло оказаться не на своем месте. Дверь на балкон была заперта, вероятно, из страха, что она снова попытается прыгнуть. Единственной ценной вещью, которую она нашла, была пара острых как бритва стальных вееров под матрасом ее кровати. Ей было приятно быть вооруженной, но в то же время ее подозрения еще больше возбудились. Если это была какая-то ловушка или игра, придуманная ее врагами, почему они оставили ей оружие? Она размышляла о природе своего окружения. Если это и была иллюзия, то это было далеко за пределами того, что могли вообразить Шанг Цунг или Куан Чи. Может быть, они заперли ее в какой-то заброшенной крепости и использовали свою магию, чтобы она выглядела как Эденийский дворец? Может быть, ее где-то держали и зачаровали во сне? Хотя рана на ее ноге казалась настоящей. Она ткнула пальцем кончик веера, выпустив тонкую струйку крови, и эта боль тоже была реальной. Насытившись своей комнатой, она надела свежую одежду и вышла. Если она попала в ловушку иллюзии, то у заклинания наверняка есть ограничения. И если бы кто-то столкнулся с ней и попытался удержать ее в своей комнате, это еще раз доказало бы, что что-то не так. Лестница вниз по башне вела в зал с каменными колоннами, большими задрапированными окнами и полированным мраморным полом. Стены украшали произведения искусства, а также случайные статуи великих эденийских воинов и правителей, которых она не узнавала. Если все это было обманом колдуна, то слишком подробным. — Китана? Ты уже встала? Она почти рефлекторно достала свои вееры. Но, узнав голос Джейд, она перевела дыхание и спрятала оружие за спину. — Ты охраняла меня? — На случай, если тебе что-нибудь понадобится. Ты чувствуешь себя лучше? Китана посмотрела на подругу и попыталась предвидеть свою роль во всем этом. — Я просто хочу быть на ногах, — сказала она. — Если то, что ты сказала, правда, думаю, я достаточно выспалась. Джейд улыбнулась и кивнула, но с оттенком грусти в глазах. — Могу ли я к тебе присоединиться? Они молча шли по большому залу. Внешне это было приятно, но напряжение чувствовалось. Китана предположила, что ей следует попытаться получить информацию, но она не знала, о чем даже спрашивать и можно ли доверять Джейд. Была ли это вообще Джейд? Ее контролировали? Это могла быть она, но захваченная иллюзией и не знающая. Или худшее может быть правдой? Пожалуйста, только не ты, подумала она, молясь, чтобы Джейд не предала ее. Предательство матери разорвало ей сердце. Если она потеряет и Джейд, это будет невыносимо. — Если то, что мы сказали, правда, — сказала Джейд. — Если. Ты действительно не доверяешь нам сейчас? — Что мне думать, Джейд? Я прожила жизнь, полную ужасов, обмана и предательства, только чтобы проснуться и узнать, что все это был сон. И я удобно не могу вспомнить ничего, кроме этого. Что бы вы хотели, чтобы я сделала? — Целитель сказал, что к тебе должны вернуться воспоминания, — сказала она. — Но только не в том случае, если ты будешь сражаться с ними. — Что вообще случилось? Почему я была в коме? — Ты каталась верхом, — начала она. — В одиночестве, как ты иногда любишь делать. Но твою лошадь укусила змея, и она оттолкнула тебя. Мы знаем, потому что нашли ее мертвой в сотне ярдов от того места, где нашли тебя. Это было неудачное падение, усугубленное тем, что мы не знаем, как долго ты там пролежала. Ты была практически мертва, когда тебя вернули. — Целители лечили тебя, как могли, — продолжала она. — Казалось, что ты справишься, но тут поднялась температура. Тебе становилось все хуже и хуже, и я клянусь, однажды ночью мы подумали, что у тебя припадок. Ты чуть не умерла. Холод пробежал по крови Китаны. Ее первым порывом было то, что это был еще один обман. История настолько обыденная, что в нее было почти легко поверить. Но в ее душу закралось сомнение. Возможно ли, что вся боль и страдания были просто кошмарным лихорадочным сном, порожденным близостью смерти? — Когда ты, наконец, стабилизировалась, — сказала Джейд, всхлипывая и вытирая глаза. — Целители подготовили нас к худшему. Ты можешь никогда не проснуться. Или проснуться, но быть… поврежденной. Навсегда. И да, у тебя могло не быть памяти. Слеза скатилась по ее щеке. Но она улыбнулась и крепко обняла ее. — Ты действительно напугала нас, — сказала она. — Но все кончено. Я не знаю, что ты видела в тех видениях или снах, или чем бы они ни были, но теперь их нет. Ты можешь отпустить это. Вернись к нам. Китана обняла ее в ответ и посмотрела в окно рядом с ними. Эдения простиралась за его пределы, славная картина совершенства и красоты. Холмы зелени и величественные горы с водопадами и реками вдоль земли. Ее дом — тот, о котором она всегда мечтала. Может ли все это быть правдой? Неужели кошмар закончился? — Джейд… я… — Вот она! Там! Она! Она отвернулась от Джейд только для того, чтобы ее схватили в еще одном сокрушительном объятии. Потребовалось время, чтобы заметить улыбающееся лицо женщины перед ней. Это было лицо, которое она узнала, но не то, которое она привыкла видеть за пределами зеркала. — Милина? — Кто еще это может быть? — ответила она, прежде чем снова обнять ее. — Я была со Скарлет, но пришла, как только узнала. Я так рада, что тебе лучше. Я знаю, это прозвучит безумно, но каким-то образом я знала, что сегодня тот самый день. Целители твердили, что нужно готовиться к худшему, но я знала… я просто знала, что с тобой все будет в порядке. Милина улыбалась, и это было нереально. Не было острых зубов. Никаких клыков или дьявольской таркатанской ухмылки. Даже не желтые глаза. Это была только она, и она была прекрасна. — Что случилось? — Я… — сказала она. — Милина, я просто… я не могу тебе поверить… — Ой! — вмешалась Милина. — А сегодня бал! Это потрясающе!» — Милина, — сказала Джейд. — Китана… ее воспоминания не совсем вернулась. Она не в духе от всего, что произошло. Ей, вероятно, следует пропустить бал. — О, я вижу, — сказала она. — Да, я думаю, это может быть чересчур. Но опять же, может быть, это поможет. Все наши друзья будут там. Особенно сами знаете кто. Она подмигнула и игриво толкнула ее в плечо. Китана смотрела на нее, чувствуя себя потерянной и плывущей по течению. — Кто? — Твой жених, дурочка, — сказала она. — Кроме того, ты действительно думаешь, что, когда Лю Кан узнает, что ты снова на ногах, что-нибудь помешает ему увидеть тебя? *** В Огненном саду было тихо и безмятежно. Единственным звуком, который можно было услышать, был легкий ветерок, когда он дул между деревьями. Красные и оранжевые листья сыпались сверху дождем и плыли по земле, как угли угасающего костра. Скорпион стоял за воротами одетый и вооружённый. Хотя декорации были мирными, он был напряжен. В каждом углу он ожидал движения. Он чувствовал, что его окружают враги. Он не понимал, как и почему он оказался в этом месте и в это время, когда его жена и сын все еще живы, поэтому он сосредоточился на том, что знал: на бое. Такеда сказал, что Смоук появится у ворот. То, что он даже знал местонахождение Огненного сада, предполагало доверие. Хотя Скорпион мало знал самого этого человека, он знал, что он друг младшего Саб-Зиро. Как бы он ни презирал Лин Куэй, и, несмотря на их собственные различия, он уважал Куай Ляна. Ему также нужно было отчитаться за достижения своего будущего «я». У них было мало времени поговорить, прежде чем он умер, но он, по-видимому, помирился с Лин Куэй и Саб-Зиро. Но факт оставался фактом: каким-то образом Харуми и Сатоши остались живы. С его точки зрения, сохранение их таким образом было превыше всего, и его союз с Лин Куэй ничего не значил по сравнению с этим. Если он почувствует хоть малейшее недоброжелательство со стороны Смоука, то без колебаний убьет его, Саб-Зиро и всех, кто встанет у него на пути. Будет время задуматься о том, как вернули его семью, и опасаться, какой цены это, несомненно, будет стоить позже. В нескольких метрах впереди появилось облако дыма, казалось бы, из ниоткуда. Когда рассвело, перед ним стоял черно-серый Лин Куэй, его серебристые волосы развевались на ветру, а глаза были холодными. Он поклонился и сказал: — Доброе утро, великий мастер. — Какое у тебя дело, Лин Куэй? — Я принес новости от Саб-Зиро, — ответил он. — Мы слышали, что ты заболел. — Заболел? — Это было пищевое отравление? Скорпион держал руки по бокам, сжал кулаки и был готов выхватить оружие. Смоук казался непринужденным, даже небрежным, но это только делало его еще более напряженным. Должен ли он был поверить, что этот Лин Куэй проделал весь этот путь только для того, чтобы поболтать о его здоровье? — Ты пришел один? — Да, — ответил Смоук. — У вас все нормально? Вы, кажется, на грани. Он не ответил. Хотя его глаза были прикованы к Смоуку, он сосредоточил свое внимание на всем вокруг. Должно быть, это ловушка или отвлекающий маневр. Он должен вернуться в дом, подумал он. Лин Куэй приближались, он чувствовал это. На лице Смоука появилось беспокойство. Его глаза переместились слева направо, и, понизив голос, он спросил: — Ханзо, вы что-то подозреваете? — Что ты имеешь в виду? — ответил он, приближая руку к кунаю. — Что-то не так? — Меня не преследовали. Но вы полагаете?.. Дым сгустился, а серый туман окутал его тело. Он готовился к атаке. Скорпион схватил свой кунай. Если бы это была ловушка, он бы выбил ответы из Лин Куэй — будь проклято его перемирие с Саб-Зиро. Он приготовился бросить… — Томаш! Добро пожаловать! Харуми подошла и поклонилась Смоку. Лин Куэй ответил тем же и сказал: — Госпожа Харуми! Всегда рад вас видеть. Скорпион редко чувствовал страх, но, увидев свою жену на открытом воздухе, холодный ужас схватил его позвоночник. Она должна была остаться в доме. Она не должна была прийти. Вот тогда и захлопнется ловушка… — Ханзо, — сказала она, качая головой. — Ты действительно собираешься заставить его стоять снаружи? — Ничего страшного, — сказал Смоук. — Я просто предположил, что ваш муж предпочитает не дымить в своем доме. — Эта шутка все еще не смешная, Томаш. Она посмотрела на Скорпиона и сказала: — Ханзо, если ты все еще болен, тебе следует вернуться в постель. — Надеюсь, я не навязываюсь, — сказал Смоук. — Этот визит не может ждать. Но я полагаю, вы все еще не планируете посещать королевский бал в Эдении? — Королевский бал? Зачем мне идти на бал в Эдении? — О, да, — сказала Харуми. — Зачем мужу брать жену на бал в королевском дворце? Зачем мне это? — Верное замечание, — с ухмылкой сказал Смоук. — В любом случае, Куай Лян просто хотел, чтобы я убедился, что с вами все в порядке, и подтвердил, пойдёте вы или нет. По правде говоря, он и сам в последнее время был напряжен. — Ой? — сказала Харуми. — Похоже, этого много вокруг. — Я думаю, что это цена мира, — сказал Смоук. — Человек склонен ожидать худшего, когда кажется, что все идет хорошо. — Только если ты болезненно негативен, — сказала она. — Что, по крайней мере, объясняет моего мужа. — Если на балу произойдет что-то важное, мы сообщим вам. О, и Ханзо-сан, помните, что следующий Mortal Kombat будет всего через несколько месяцев. Я практиковался со своим кунаем и с нетерпением жду возможности проверить свои навыки против легендарного Скорпиона. Он поклонился на прощание и исчез в другом облаке дыма. *** Бал начался ранним вечером. Китана слышала нежную, элегантную музыку, играющую даже в ее комнате. Со своего балкона она видела, как прибыли гости — знать из Эдении и Внешнего Мира. Высокопоставленные фигуры из Земного Царства. Почетными гостями были мужчины и женщины в золотых доспехах, которые были знакомы, но она не могла понять. Это, безусловно, казалось щедрым и роскошным делом. Ее появление не ожидалось. По-видимому, было принято, что она должна была быть в коме, и ее оставили бы в покое, пока продолжалась вечеринка. Учитывая, что она только что проснулась и у нее проблемы с памятью, ей сказали, что она может остаться в своей комнате, чтобы отдохнуть. Но подозрения Китаны ничуть не уменьшились. Она до сих пор не могла понять, попала ли она в ловушку иллюзии какого-то колдуна или попала в ловушку безумного сна, но думала, что если она и найдет какие-то ответы, то на балу. Хотя ей и хотелось уйти в таком виде, она решила, что лучше всего будет слиться с толпой. Она порылась в шкафу и нашла голубое платье с золотой отделкой, свисавшее с одного плеча. Это было забавно, подумала она. Оглядываясь назад на свои годы служения Шао Кану, несмотря на то, что она была Дочерью Императора, она не помнила многих случаев, когда ей приходилось одеваться модно. Вероятно, это что-то говорило о ней как о человеке, который, увидев себя в красивом платье, первым делом подумал о том, насколько вероятно, что с него можно смыть пятна крови. Бальный зал представлял собой массивное помещение с высоким куполообразным потолком. Огромная люстра, освещенная, должно быть, сотнями свечей, возвышалась над центром комнаты. Десятки, а, может, сотни людей танцевали и смешивались повсюду на виду. В дальнем конце небольшой оркестр играл приятную музыку. Где-то готовилась еда, и подавали ровный поток вина. Это было не похоже ни на что, что Китана когда-либо видела за свои десять тысяч лет. Ее родители были во главе, но она решила вести себя сдержанно. Если бы она могла узнать, что происходит без их ведома, она бы сочла это победой. — Эй, смотрите, кто здесь! Вздрогнув, она резко обернулась и увидела знакомое красивое лицо в ухоженном смокинге из Земного Царства. Джонни Кейдж приветствовал ее улыбкой и радостными возгласами. — Милина сказала, что ты чувствуешь себя лучше, — сказал он. — Но никто не был уверен, что ты появишься. — Да, — сказала она. — Ну, я подумала, что мне будет полезно появиться. Позади него стояли два офицера армии Земного Царства в парадной форме. Соня Блейд и Джакс приветствовали ее улыбками и рукопожатиями. — Рада тебя видеть, Кей, — сказала Соня. — Я рада, что ты снова на ногах. — Поддерживаю, — сказал Джакс. — Ты нас всех здорово побеспокоила. Китана кивнула и поблагодарила их. Она думала, что должна задавать вопросы, но что она могла сказать? Все казалось нормальным. Но совсем недавно, разве они не столкнулись с бедствием за пределами Крепости Кроники? Предательство ее матери тоже задело их всех, не так ли? Никто из них не должен знать, что такое Эдения. — Эм, — сказала она. — Могу я спросить, почему вы все здесь? — Твой отец хотел, чтобы мы встретились с посланниками Сейдо, — сказала Соня, указывая на людей в золотых доспехах, стоящих рядом с Джерродом в конце бального зала. — Очевидно, Сейдо, или Царство Порядка, как его некоторые называют, хочет распространить отношения на другие царства. Дипломатические штучки. Реально скучно. Вы ничего не упускаете. — Вот почему они здесь, — сказал Джонни. — Я здесь за едой. — Господи Иисусе, Джонни, — проворчала Соня. — Нет, — сказала она. — Я имею в виду… почему вас привели на бал в Эдении? Джонни не обращал внимания, жевал какую-то еду, которую взял откуда-то. Соня казалась озадаченной вопросом. Джакс не подумал об этом и ответил: — Земля и Эдения так долго были союзниками, что мы должны представлять их. — Союзники против кого? — Кого угодно, — сказал он. — Я имею в виду, что мы живем в мире уже сотни лет. Стучу по дереву. Китана колебалась. Он сказал, мир на сотни лет? — А как же Шао Кан? Или Куан Чи и Шиннок? — Кто? Она была ошеломлена. — Что вы имеете в виду? Как вы можете не знать, кто такой Шао Кан? Он — единственная причина, по которой мы все знаем друг друга. Все трое смотрели на нее так, словно у нее выросла вторая голова. — Ты хорошо себя чувствуешь, Китс? — спросил Джонни. — Милина сказала, что ты еще немного не в себе. — Ага, — сказала Соня. — Без обид, Кей, но, может быть, тебе стоит успокоиться. Джакс заметил, что кто-то привлек их внимание, и они дружески, хотя и озабоченно, попрощались. Соня и Джакс направились к ее отцу, вероятно, на встречу с эмиссарами Сейдана, а Джонни Кейдж направился в бар за бокалом свежего вина. Китана попятилась в угол, чувствуя сильное желание отпрянуть и спрятаться. Было ли все это иллюзией? Они все были в восторге? Как и, главное, почему? Ее кожа покрылась мурашками от страха, что она сойдет с ума. Она оглядела бал. Соня и Джакс приветствовали ее родителей поклонами и салютами. Джонни Кейдж рассказывал анекдоты у бара. Она видела, как Джейд танцует… с Коталем! Он был одет не для боя, а для церемонии, и она улыбнулась, когда он обнял ее. Милина тоже танцевала и никогда еще не выглядела такой счастливой. Может быть, она сошла с ума? Что, если катастрофа на Море Крови стала последней каплей, и ее рассудок рухнул? Была ли она заключена в какой-то приют глубоко во Внешнем мире, оставленная ​​пялиться в глухую стену, в то время как ее сломленный разум придумывал тщательно продуманный фантастический побег? — Ты — долгожданное зрелище. Он появился сквозь толпу, как будто они расступились только для него. Он выглядел так непохожим на себя, одетым в парадную одежду. И тем не менее, это почти заставило его выглядеть царственно. Его волосы были собраны в аккуратный хвост, а улыбка была мягкой, но уверенной. Он был таким красивым, каким она его никогда не видела. — Лю? На мгновение она забыла о своих подозрениях и страхе. Ей было все равно, иллюзия это или сон. Она могла думать только о своем последнем воспоминании о нем — избитом, окровавленном и побежденном Шао Каном — и бросилась схватить его. — Я тоже по тебе скучал, — сказал он, когда она обняла его. — У тебя все нормально? — Я не знаю, что происходит, — сказала она. — Я чувствую, что схожу с ума. Ничто не имеет смысла, и я не… — Полегче, полегче, — сказал он. — Ты прошла через многое. Никто не ожидает, что ты просто вернешься к нормальной жизни, как будто ничего не произошло. Она хотела верить. Услышав это от него, ей хотелось верить, что все в порядке и что в тенях не таится никакой опасности. Он не мог быть частью этого. Мог ли он? — Это правда? Он улыбнулся и поцеловал ее. — Это кажется реальным? Она посмотрела ему в глаза и впервые с тех пор, как проснулась утром, почувствовала себя в безопасности. — Хочешь танцевать? Прежде чем она успела ответить, он повел ее в центр бального зала. Музыка была медленной, мелодичной и успокаивающей. Он прижал ее к себе, и она позволила себе увлечься моментом. — Будь милосерднее, — сказал он. — Я никогда не был хорошим танцором. Она смеялась. — Я тоже. Она крепко обняла его, словно боялась, что он может ускользнуть и исчезнуть навсегда. Она огляделась, и все гости смотрели на нее с одобрением. Джейд, все еще с Коталем, улыбнулась ей. Издалека ее мать и отец смотрели на нее и, казалось, радовались за нее. Это было все, на что она могла надеяться. С ней были ее друзья и семья. С ней был любимый мужчина. Она была на родине и спокойна. Она так давно этого хотела. Это было все, чего она хотела. Больше, чем она хотела. Это было идеально. — Китана, — сказал Лю. — Что случилось? Ты дрожишь. Слишком идеально. Наконец-то она поняла, что делает Шанг Цунг или кто-то другой, ответственный за это. Они дали ей все, что она хотела… все, о чем она мечтала… и это означало, что меч может выпасть в любой момент. — Я не могу, — сказала она, отталкиваясь от Лю. — Я не могу этого сделать. Она бросилась на террасу снаружи, схватившись за ноющее сердце. Ночной воздух был прохладным и влажным. Полная луна сияла над океаном, и волны разбивались о берег внизу. Китана остановилась у перил, держась так, словно могла развалиться на куски. Она делала ужасные вещи во имя Шао Кана. Иногда в самые тяжелые минуты она думала, что, возможно, предательство и ужас, которые она пережила, были способом судьбы отплатить ей. Может быть, она это заслужила. Может быть, то, что Синдел сделала с ней в Море Крови, было тем, что жители Земного Царства называли кармой. Но это было уже слишком. Это было жестоко. Гораздо хуже, чем все, что когда-либо делали с ней Шао Кан или Милина. Дать ей представление об идеальной жизни — прекрасной жизни, о которой она так мечтала, — просто оторвать ее в самый неподходящий момент. — Китана? — сказала Лю, присоединяясь к ней на террасе. — У тебя все нормально? — Нет, — сказала она. — Нет, я не… Он вздохнул и обнял ее. — Твой отец рассказал мне, что случилось сегодня утром, — сказал он. — Я уверен, что все это запутанно и странно для тебя. Но к тебе вернутся воспоминания. Просто дай время. — Нет, Лю, нет. Это не то. Я… из-за всего, с чем я столкнулась… из всего, через что я прошла… впервые в жизни я по-настоящему напугана. Я чувствую, что в тот момент, когда я ослаблю свою бдительность, земля провалится подо мной. С каждым шагом я продолжаю ожидать ножа в спине. Я не могу… я не могу принять это. Я смотрю вокруг и чувствую, что у меня в крови что-то не так. Что-то ужасное ждет удара. Она опустила голову, и к ней пришло отчаяние. Открытая рана, нанесенная ее матерью, которая не зажила. Как она может позволить себе снова надеяться на что-то хорошее после этого? После того, как ее собственная мать радостно разорвала на части ее любовь и мечты. — Я просто хочу, чтобы это прекратилось, — сказала она, хотя обращалась не только к Лю. — Какие бы ужасы ни грядут, покончим с этим. Я ужасно устала. — Китана, посмотри на меня, — сказал он, поворачивая ее лицом к себе. — Я не могу представить, что ты должна были видеть в коме, чтобы чувствовать себя так. Но теперь все кончено. Кошмар закончился. Ты в безопасности, и теперь все будет лучше. — Лю… я… — Нет темной тайны. Земля не прогнется, и зло не придет к тебе. И даже если бы это было так, я бы никогда не позволил ничему причинить тебе боль. Никогда! Он прижимал ее к себе — так близко, что она чувствовала биение его сердца. Она закрыла глаза и вдыхала ночной воздух, тепло его тела, запах моря, и ей хотелось верить, что это было на самом деле. Но она не могла избавиться от уверенности, что когда она снова откроет глаза, она снова окажется в Море Крови, протягивая руку Лю, когда ее мать стояла над ней. Может, это всего лишь сон, подумала она. Но так ли это плохо, в конце концов? Была ли красивая ложь лучше уродливой правды? Если она только спала, не могла ли она просто продолжать спать? *** Остаток дня Скорпион чувствовал себя не в своей тарелке. Большую часть времени он провел в доме с Сатоши, как будто в тот момент, когда он упустит его или Харуми из виду, произойдет что-то ужасное. Он ожидал, что Лин Куэй штурмует окна. Он был уверен, что Куан Чи раскроет себя. Вторжение из Внешнего Мира… Шиннок… что угодно. Он даже не мог по-настоящему оценить радость от того, что его сын снова находится в его руках. Мальчик, казалось, был в восторге от того, что находится рядом с отцом, но Скорпион зашел слишком далеко и слишком много пережил, чтобы ослабить бдительность. Он знал, что будет подвох, и закалялся, зная, что это произойдет быстро. Даже после того, как Сатоши уложили спать, он стоял у двери, как часовой. Он не мог представить, чем это можно объяснить. Сложный сон? Иллюзия колдуна? Последнее, что он помнил, это битва с женщиной, которая контролировала само время. Женщина, которая вырвала его из его настоящего и оставила во времена, когда Ширай Рю был восстановлен и объединился с Лин Куэй. Можно ли как-то оживить Харуми и Сатоши? Если да, то какой ценой? Ему казалось, что кто-то заключил для него сделку без его ведома, и он ненавидел не знать, кто дергает его за ниточки. Он провел годы, манипулируемый ложью Куан Чи, и больше он этого не потерпит. Особенно, когда замешаны его жена и сын. — Ханзо, — сказала Харуми. — Посиди со мной. Она села перед камином и вынула розу из волос. Распущенные черные локоны падали ей на плечи, и она выглядела неземной в свете пламени позади нее. У него болело сердце от того, что она была здесь, перед ним, в пределах досягаемости, но он не мог этого оценить. Страх, что это была ловушка, лег на его плечи. Часть его боялась, что если он хотя бы прикоснется к ней, она превратится в пепел. Вздохнув, он сел рядом с ней и посмотрел на пламя перед ними. Огонь стал такой постоянной частью его жизни — или, скорее, загробной жизни — как бесконечная ярость внутри него. Он не мог отпустить это, даже когда его возлюбленная была рядом с ним. Это было его частью, и он нуждался в этом. — Что случилось? — Она ласкала его лицо, ее прикосновения были такими мягкими и нежными. — Ты был… отстраненным весь день. — Почему ты не осталась в доме? Когда Лин Куэй был здесь, почему ты вышла? — Я знаю тебя, Ханзо. Ты отправился туда в поисках драки. — Что, если это была ловушка? — Ловушка? Чья? Он не ответил и только посмотрел на нее обеспокоенными, затравленными глазами. — Лин Куэй? Ханзо, кланы были союзниками на протяжении поколений. Какая бы вражда ни была, она давно закончилась. Куай Лян всегда уважал тебя. Вы встречались с Томашом десятки раз. Зачем им теперь все это уничтожать? Слова, которые она произнесла, так противоречили всему, что он знал. Сама мысль о том, что Ширай Рю и Лин Куэй могут сосуществовать, а тем более быть союзниками, была для него такой чуждой и странной. — Кроме того, — добавила она. — Я сказала Такеде следить за любым движением на деревьях. Лин Куэй нам не враг, но и я не глупа. Слушай, ты, наверное, все еще болен, и это делает тебя параноиком. Она сделала паузу. — Больше, чем обычно. — Об этом… что со мной не так? Смоук упомянул пищевое отравление. — Плохие суши, я думаю. Какое-то время ты был в очень уродливой форме. И тебе, должно быть, снились ужасные кошмары, потому что ты просыпался по ночам и кричал о колдунах, призраках и ком-то, кто придет за твоей душой. Он почувствовал холодок. — Однажды ночью ты просто продолжал выть мое имя и имя Сатоши. Ты действительно напугал меня. Его первой мыслью было, что это звучит абсурдно. Плохие суши? Ужас и боль, которые он перенес, кажущиеся годы ярости и горя… И все это из-за какой-то плохо приготовленной рыбы? И теперь, когда его семья и клан вернулись… ни обмана колдуна, ни Кроники, ни богов. Просто плохой сон, от которого он проснулся? — И, — сказал он, пытаясь понять. — Вот и все? — Что ты имеешь в виду? Думаешь, кто-то сделал это с тобой нарочно? Она закатила глаза. — Не будь смешным, Ханзо. Я подсыпала яд в твой чай, а не в еду. Она ухмыльнулась с игривым озорным блеском в глазах, а Скорпион, несмотря на свой характер, ухитрился слегка хихикнуть. — Так серьезно, — сказала она. — Всегда ищешь худшее. Всегда думаешь, что все не так. Мой отец предупредил меня, что ты доставляешь неприятности. Он всегда говорил мне помнить историю о скорпионе и лебеде. — Я никогда не ищу неприятностей. Они сами находят меня. — Это наглая ложь, и ты это знаешь, Ханзо-сан. Этим утром ты был готов убить беднягу Смоука, потому что проснулся не с той стороны кровати. Он снова рассмеялся и вспомнил, что Харуми всегда была единственной, кто мог его заставить. — Я и забыл, какая ты своевольная. Она взяла его лицо в свои руки и посмотрела ему в глаза. — Ханзо… Я здесь. Я никуда не уйду. Она поцеловала его, и он крепко обнял ее. Так долго он носил только гнев своей потери. Это гнало его и заставляло двигаться, тогда как в противном случае он мог бы давно погибнуть. Но он всегда отрицал то, что скрывалось под гневом, — настоящую боль. Как гноящаяся рана под повязкой, на которую он отказывался смотреть. — Я скучаю без тебя, Кана, — сказал он. — Ты… тебе бы не понравился мужчина, которым я был без тебя. Она села ему на колени и снова поцеловала его. — Ты хороший человек, Ханзо. Ты слишком серьезно к себе относишься, но я знаю твое сердце. Он хотел, чтобы это было правдой. Ему было все равно, какова цена или что ему придется заплатить. Или, может быть, весь этот ужас был дурным сном. Он никогда не был благочестивым человеком, даже перед смертью, но сейчас Скорпион молился. На этот раз я сделаю это правильно. Если это мой второй шанс, я не упущу его. *** Бал подошел к концу. Слуги занялись уборкой, пока гости медленно расходились. Посетители из других миров вернулись в свои родные миры. Лю попрощался с Китаной и вернулся в Земное Царство со своими товарищами. Она никогда полностью не расслаблялась на протяжении всей вечеринки, но его присутствие несколько успокаивало ее. Теперь, когда она проснулась, было много разговоров о том, когда наконец состоится их свадьба. Некоторые даже предлагали провести его во время следующего Mortal Kombat — идея, которую она нашла омерзительной, но, возможно, ее негативные чувства по поводу турнира были еще одним пережитком ее кошмара? После того, как они ушли, отец нашел ее и тепло обнял. — Я рад, что ты вышла, Тана, — сказал он. — Ты чувствуешь себя лучше? — Не знаю, — сказала она. — Я чувствую себя как стекло. Боюсь, одно неверное движение, и все сломается. — И это вполне понятно, — сказал он. — Но дай ему время. Столько, сколько вам нужно. Тебе станет лучше, и мы все будем рядом, когда ты поправишься. Она улыбнулась и воспользовалась моментом, чтобы поразиться тому, что ее настоящий отец стоит перед ней. Что она впервые в жизни услышала его голос. Он все еще был для нее незнакомцем, но она, наконец, смогла узнать его. Она почувствовала руку на своем плече и, повернувшись, увидела позади себя Синдел. Рефлекторно она вздрогнула и попятилась, сжав кулак. Мать испугалась, но подняла руки, чтобы успокоить ее. Синдел выглядел уязвленным, но выдавил из себя улыбку. — Не сейчас. Да? Родители оставили ее, чтобы заняться уборкой. Чувствуя себя измотанной, она протерла глаза и направилась обратно в свою комнату. Дворец был темным и тихим, но не чувствовал угрозы или предчувствия — в отличие от крепости Шао Кана во Внешнем Мире. Бродить по коридорам казалось странным и чуждым, но Китана думала, что сможет к этому привыкнуть. Это может быть дом. Она свернула за угол и обнаружила Милину, стоящую дальше по коридору. Она улыбнулась, думая, что это, пожалуй, самая нереальная вещь во всем этом. Иметь настоящую сестру — настоящую и даже любящую. Из всего, даже больше, чем к ее матери, к этому, возможно, придется привыкнуть больше всего. Подойдя, она увидела Милину, смотрящую на себя в зеркало. Она почти заговорила, но тут увидела затравленное выражение лица сестры. Милина смотрела на свое отражение так, будто никогда раньше его не видела. Одной рукой она прикоснулась к стеклу, а другой ощупала щеки, как будто чего-то не хватало или было не на месте. Она выглядела потерянной. — Милина? Милина посмотрела на нее, и на долю секунды в ее глазах появилась сильная ярость. Но ярость прошла так же быстро, как и пришла, и она стояла, моргая. — Китана, — сказала она. — Привет. Я… я не видела тебя там. — У тебя все нормально? Милина закусила губу и снова взглянула на свое отражение. — Да, — сказала она. — Да, я просто… это было очень странно. Ты когда-нибудь чувствовала, что… ты не уверена, бодрствуешь ты или все еще спишь? Кровь Китаны похолодела. — Мне пора спать, — сказала Милина. — Долгая ночь, и я, возможно, выпил слишком много вина. Спи спокойно, сестра. Милина оставила ее там, и та легкость, которую она получила от вечеринки, испарилась. Китана заперлась в своей комнате и села на кровать, обняв колени. Всю ночь она не решалась заснуть.