Объятья

Паула Паркер всегда была человеком простым, открытым и мягким. Как и ее брат, она была готова поддерживать всех и вся, будь то маленький котёнок, который расцарапал руки Питеру, который его только что спас - и Питер не обойдётся без благодарности - или будь то бог Локи из Асгарда, уставший после очередного тяжелого дня в ТВА. И это было весьма кстати, после последней битвы с Таносом почти все Мстители, а также различные Стражи, Отомстители, Колдуны Камартаджа и другие, чувствовали себя подавленно и эта поддержка в лицах близнецов Паркеров-Старков потихоньку выводила их из этого состояния. Но самое главное, эти двое каким-то невероятным образом сплотили команду так, как не было со времен нападения Локи на Нью-Йорк (что постоянно преследовало бога хитрости в виде подколок) и это с учётом того, что команда возросла втрое. Они вместе готовили, тренировались, смотрели фильмы, устраивали вечеринки - конечно, не в таком масштабе как раньше, а мелкие, локальные - играли в настольные игры, ходили на патрули с Питером, выполняли миссии и многое другое. И даже если где-то вспыхивала ссора, а такое обязательно случается в больших компаниях, всегда находился кто-то, кто помогал уладить конфликт (и обычно это были Питер и Паула). Паула смогла уговорить Стрэнджа отправиться вместе с Локи на одну из миссий ТВА, а потом отправила к ним на выручку Ванду, в результате чего, маги стали друзьями. Она смогла помочь Наташе найти Елену и подговорить Квилла позвать Гамору на свидание. Паула любила находить компромиссы и, как ни странно, компроматы (с последним часто помогала Наташа), потому что с компроматом можно было быстрее найти компромисс, хотя пользовалась этим она редко. Она любила готовить, но чаще оставляла кухню Стиву или Ванде с Вижном. Она любила информатику и почти ненавидела химию, поэтому больше работала с Тони в мастерской, чем с Брюсом в лаборатории, но приносила кофе и туда и туда, если этого до неё не сделал Питер. Но больше всего Паула любила объятья. Она не знала точно, откуда у неё эта любовь (наверно все-же виновата тетя Мэй), но ей это нравилось. Поэтому не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из команды не был утешен, отблагодарен или вдохновлен её добрыми объятиями. А ещё Паула разбиралась в психологии. Поэтому она (конечно, не без помощи Питера, который в психологии понимал мало, но так же прекрасно чувствовал людей) составила целый сборник объятий. Объятья Питера, как и самой Паулы, были полны заботы и поддержки. Поддержка была и объятиях Тони, смешанная с большим желанием защитить и обогреть отцовской любовью. После победы над Таносом и чудесным спасением, он немедленно разделил опеку над близнецами Паркер и больше почти не отпусках их от себя. Объятья Морган были немного восторженные и весёлые, она всегда приветствовала ими всех прибывающих на базу. Объятья Пеппер были успокаивающими и немного деловыми, видно сказывалась профессия - как говорит Локи, а на кого она не сказывается? Сам Локи, после своей очередной мнимой смерти от руки Таноса попавший непостижимым образом в ТВА и обретший там первых настоящих друзей, обнимался редко и отнюдь не со всеми. Однако если он кого-то обнял, то значит он считает этого человека (или не человека) своим другом. Мобиус обнимал мягко, тоже поддерживая и придавая уверенности в себе - сказалось общение с Локи, а Сильвия (и Локи на самом деле тоже) с удовольствием эту поддержку принимала. В объятья Тора лучше не попадаться, потому что тот на радостях мог переборщить с силой. Объятья его были сильными (как ни странно) и веселыми, почти как у Морган. Стражи всегда были разношерстной (почти в прямом смысле) командой и вопроса объятий это тоже касалось. Питер Квилл любую ситуацию мог испортить, а иногда разрядить какой-нибудь своей шуткой, после чего огребал от половины находящихся рядом, и объятья чаще всего оканчивались точно так же. Гамора, несмотря на напускную холодность, обнималась с удовольствием и большой улыбкой на лице. Ракета долго ворчал после объятий, сетуя на грязные руки или помятые усы, но в целом был совершенно не против. Грут по своей натуре всегда был радушным, а Дракс в вопросе объятий был похож на Тора, только смысл плохо понимал. Обнять Йонду у Паулы все никак не получалось - то он был слишком грозный, то Паула как-то побаивалась - но Квилл говорил, что, как и Ракета, после объятий Йонду таял. Шутит или нет, кто ж его разберет. Стив обниматься не очень любил, но его объятья были спокойными. Сэм и Баки предпочитали рукопожатие, касания плечами и дружеские похлопывания по спине, правда иногда у последнего похлопывания выходили немного потерянными. У Брюса, когда он слился с Халком, из объятий полностью пропала неуверенность. Его объятья были большие, широкие и тоже походили на объятья Тора, но, в отличие от него, Брюс прекрасно контролировал силу. Ванда от объятий расслаблялась и веселела, если была грустна, или сама успокаивала других. Вижн только учился обниматься и прочесть его эмоции было сложно, но Ванда, которая его и учила, была в полнейшем восторге. Стрэндж старался быть безразличным, но часто выдавал сам себя, так что Паула точно знала, что объятия ему нравятся. Зато показное безразличие полностью компенсировал его плащ: как и Морган, он обнимался с детским восторгом. Елена вообще очень любила объятья и, кажется, тоже знала в них толк - по крайней мере, её объятья различались больше всего и больше, чем у других, зависели от её настроения. Наташа - шпион, и свои эмоции она прятала от других всю жизнь. Но сейчас, живя рядом с друзьями, этого можно было не делать и ее объятья были хоть и сдержанными, но очень эмоциональными - как и Елена, они сильно менялись от настроения и ситуации и всегда были честными. Но объятья у Клинта были для Паулы самыми любимыми. Он всегда знал, когда нужна поддержка, а когда просто немного веселья. Прекрасно орудуя луком, он никогда не промахивался и, видимо, попал Пауле точно в сердце. А Клинту даже не нужно было это доказывать, его объятия вызывали в ней чувство защищенности, доверия и любви. — Я не понял, а почему это даже про Брюса написали два предложения, а меня с Баки уместили, да к тому же указали только то, как я обнимаюсь? — Воскликнул Сэм, ходя по гостиной туда-сюда с исписанными почерком Паулы листами бумаги. — Я есть Грут. — Не отвлекаясь от игры пожал плечами Грут. — Так про тебя и так больше ничего не напишешь! — Сэм махнул рукой и плюхнулся на диван. — Ух, а как расписали Романофф! — Протянул он, продолжая вчитываться в текст. — Потому что автор правду написал, а ты не хочешь это понять. — Усмехнувшись, протянула Наташа. — Меня, кстати, все устраивает. — Да, Сэм, перестань ныть. Я здесь вообще ворчу на грязные руки. — Пытаясь переиграть Грута, Ракета последние пять минут полностью прилип к экрану, но эта фраза ему дорого стоила. Грут вырвался вперёд и енот, поняв, что шансов нет, повернулся к собеседнику и вдруг взвился. — Вот скажите мне, когда я ворчал-то?! Ни разу так не делал! Ответом ему послужило дружное убеждение от остальных Стражей (— Да ты бы слышал себя, когда корабль мой разбил, панда! — Уж кто бы говорил… — Я есть Грут!), и Ракета, повертев голову от одного к другому, немного остыв, неуверенно выдал: — Да ладно, правда что-ли? — Клинт тут вообще ангелом вышел. Идеал просто! — Все не унимался Сэм, трагически взмахивая руками. — Да, есть такое. — Хмыкнул весёлый Клинт, вертя в одной руке карандаш, а другой приобнимая Паулу за плечи. Последняя насупилась. — Я художник, я так вижу, — буркнула она. — Хей, я что, против, что-ли? — Засмеялся Клинт, прижал девушку к себе поближе и коротко поцеловал в лоб. Паула тут же просветлела. — Ты не художник, художники рисуют, — Раздался голос Дракса откуда-то из-за гигантского горшка с фикусом, но никто не обратил на него внимание. — Я невидимка! — Так почему все описаны нормально, а я тремя словами?! — Потому что, Пташка, обсуждения закрыты. — Тони вошёл в гостиную, как всегда в своём стиле. — Ула, произведение засчитано, голосуем после остальных работ. Кто следующий? Грут наконец отвлекся от игры, важно огляделся, достал бумажку с какими-то каракулями и начал. — Я есть Грут. Я есть груут. Я есть Грут? Я есть Грут. Йа уесть Грут! Я есть Грут… Слушая этот длинный монолог, Тони, который ожидал услышать что угодно, кроме этого, смотрел на Грута поверх очков со смесью удивления и некой обреченности. Ракета иногда кивал в такт словам, но в основном ехидно косился на присутствующих и примерно раз в двадцать секунд подмигивал то правым, то левым глазом. Когда этот рассказ закончился, а стоит сказать, что длился он не менее двух минут, радостный Грут снова оглядел окружающих. Повисла неловкая пауза. Бартон странно хрюкнул и поспешно отвернулся. — Мда. Будем считать, что засчитано. — Почесал голову Старк. — Это было весьма… — Своеобразно. — Закончила за него Наташа, пока Тони не выдал чего-нибудь обидного. — И трогательно. — Зачем-то добавила она. — Я аж прослезился… — Прохрипел Клинт, вытирая глаза, все еще мелко трясясь. Весь рассказ Клинт так сильно старался не смеяться ‐ на самом деле его удерживали два предостерегающих взгляда от Наташи и от Паулы (хотя последняя и сама еле сдерживала улыбку, глядя на сидящего рядом Бартона) - что у него выступили слёзы. — Боюсь спросить, кто следующий. — Пробормотал Тони и на всякий случай сел на диван. Из кухни вышел Йонду, держа в руке стакан с чем-то, по запаху напоминающем смесь яблочного сока и кефира. — Дела давно минувших дней… — Гордо начал он, но тут же был лениво перебит Наташей. — Это Пушкин. — Да? А я-то думал, что где-то такое слышал… — Нахмурился Йонду и зачем-то взглянул на Квилла. — Видно, когда малого забирал. — Задумчиво добавил он и скрылся за дверью. — Я не причем! — Приподняв руки в защитном жесте, ответил Питер Квилл на обращенные к нему взгляды. — И все равно, меня должно было быть больше. — Вернулся к старой теме Сэм. — Давайте я расскажу как надо! — Удиви! — Фыркнул Ракета. И Уилсон начал: Солнце медленно заходило за горизонт, освещая все вокруг алым, когда вдалеке появился силуэт человека. Этот человек взлетел в небо на своих больших железных крыльях, и звали его Сэм Уилсон…