Привет от Яна!

Приглушенный корпусом ящика и стенами склада, снаружи доносился шум разгрузочно-погрузочных работ, что кипели уже несколько часов. Что бы ни послужило причиной такой суматохи, военные восприняли все более чем всерьез. Люди нервничали и торопились, то и дело срывались на крик и ругань сержанты, подгонявшие гвардейцев, и снабженцы, распекавшие грузчиков за нерасторопность. Вновь, как и двое суток назад, когда артиллерийский расчет Альфреда Ли решил отметить посвящение в гвардейцы Яна Ховица, с лязгом отъехала в сторону железная дверь склада “4-Д”. Шум с улицы теперь слышался куда лучше, но почти сразу же его перебил недовольный женский голос, в котором еще сквозила капризность избалованного ребенка: - Пошевеливайтесь, увальни! Содержимое этого склада должно быть распределено согласно накладной в течение пяти часов! Быстрее! - Как скажете, мамзель, - без энтузиазма ответил грубый мужской голос. По цоканью каблуков и топоту тяжелый сапог можно было предположить, что в гости пожаловал офицер снабжения вместе с двумя грузчиками. Это означало, что в течение пяти часов снаряд с инвентарным номером СА-5683-39-2Ф 48-Е попадет в боеукладку какой-нибудь САУ, скорее всего к расчету бомбардира Ли, и недалеким станет тот момент, когда ему придет время обрушиться на головы врагов бессмертного Бога-Императора во славу Его. - Этот, этот и этот – в двести восьмую машину! – выкрикивала указания девушка, не сильно скрывая наслаждение от собственной власти… по крайней мере над двумя грузчиками. Медленно, но уверенно ящики с боеприпасами грузили в подъезжавшие к складу машины. Рабочих не хватало, поэтому двум бедолагам приходилось из кожи вон лезть, чтобы поспевать за указаниями “муниторумской крысы”, как один из грузчиков полушепотом назвал офицера связи, добавив пожелание сломать ей ногу. Прошло где-то с полчаса, когда очередь, наконец, дошла до ящика с артиллерийскими выстрелами, на котором не так давно трое гвардейцев распивали амасек. - Мамзель… - неуверенно обратился один из грузчиков. - Что?! - Ну это… вот этот ящик просили на семьдесят восьмой “Василиск” погрузить. - Что за чушь ты мелешь? Кто приказал?! Это ваши темные делишки?! – гнев офицера снабжения чем-то напоминал истерику. – Что там в ящике? Алкоголь? Обскура?! А ну быстро открыли его! Грузчики, не смея возразить, подошли ближе и отворили крышку, чтобы “муниторумская крыса” могла проверить все лично. Стояло позднее утро – было светло, но не так, как в полдень. Внутрь заглянуло недовольное женское лицо. Она была молода, а для такого высокого чина – действительно офицерского – слишком молода. В то же время ей уже успели сделать две-три омолаживающих операции, а значит, в деньгах эта особа недостатка не испытывала. Такие фифы попадали на подобные должности в Муниторуме или через постель, или при помощи покровительства влиятельных родителей. Этот экземпляр подходил под оба случая. Девушка брезгливо осмотрела “железки”, заметила “Привет от Яна!”, покраснела от злости и закричала: - Что это такое?! Глупая шутка?! - Это… -начал было объяснять один из грузчиков, но его тут же перебили. - Молчать! Не сметь меня перебивать! Девушка бросила на надпись рассерженный взгляд, в то же время полный непонимания, затем обернулась к грузчикам, которых было не видать из-за края ящика, и с угрозой произнесла: - Да вы хоть знаете кто мой отец? Фамилия Лонгстрайд вам о чем-нибудь говорит, кретины? Если из-за этой паршивой надписи у меня будут проблемы, то у вас появятся очень большие проблемы. Хотите добровольно стать сервиторами? Вот и прояснилось, как такое истеричное существо могло стать офицером снабжения. Папаша пристроил свою избалованную дочурку, явно не отягощенную умом и ответственностью. Такая точно может наломать дров, но… случись что, ее наверняка отмажут, свалив все или на простых рабочих, или на погибших по ее же вине солдат. Неизбежное зло Муниторумской работы… - Поняли?! – снова прикрикнула она. - Так точно! – хором ответили грузчики. - Тааак… тогда быстро взяли этот ящик и потащили в… в… - она склонилась над инфопланшетом, нервно забегав глазами по строчкам накладной, - в сто сорок девятую машину. Инфопланшет просвечивался насквозь, и снизу была хорошо видна вся информация на нем. Создавалось стойкое впечатление, что истеричка выбрала эту машину наугад, просто чтобы не показывать, что запуталась и не знает, почему у этого ящика с артиллерийскими припасами в таблице есть специальная свернутая пометка, открывать которые она, похоже, просто не умела. - Так ведь это… - вновь попытался сказать что-то один из грузчиков, но дочурка Лонгстрайда опять разразилась криками, не дав ему договорить. Исполняя прямой приказ, грузчики захлопнули крышку, вновь скрыв от артиллерийского выстрела с инвентарным номером СА-5683-39-2Ф 48-Е солнечный свет, взялись за ручки и, пыхтя от натуги, потащили его со склада. Когда они достаточно удалились от ненавистной истерички, один из грузчиков выругался: - Чтоб ее – уфуф! – шальной пулей убило, ненормальную! Вот на хрена мы этот ящик тащим в сто сорок девятую? Она же еще в ангаре стоит! До него ж пол базы ковылять! Ух! - Хочешь вернуться и оспорить ее приказ? – ответил второй грузчик. - Да не особо. Слухай… Ухух! А что, правда ее папаша может нас того… ну это… в сервиторов? Хек-эх! – крякнул от натуги второй грузчик. – Так, ставим, а то у меня сейчас руки отвалятся! Стоит отдать должное, ребята попались добросовестные и не стали бросать ящик, а аккуратно опустили его на землю, и лишь затем усевшись сверху. - Уф! Слушай, Шольц, ты что, правда не знаешь, кто такой Лонгстрайд? – отдышавшись, с удивлением спросил первый грузчик. - Ну… неа. - Мне б твое неведение! Лонгстрайд – большая муниторумская шишка. Поверь мне, ему не составит труда не то что на сервиторов нас списать, а даже к аркофлаггеляции приговорить! Шольц шумно сглотнул, испугавшись одной возможности быть приговоренным к одному из самых страшных в Империуме наказаний. - Не шутишь? – все же спросил он. - Да век аквилы не видать! – гордо завил другой грузчик. – И вот ведь стерва! Именно этот ящик сам комиссар велел забросить Альфреду! Там именной выстрел новенького из его расчета. Как же его там? То ли Як, то ли Ярл, не помню. - Погоди, Альфред – это который Ли? Это не они позавчера ночную смену развлекали, нарезая круги вокруг “ежа”? - Ага, - усмехнулся напарник Шольца. – Ладно, встаем и потащили, а то и впрямь проблем не оберемся. - Угу, - согласился Шольц. Грузчики, хрюкнув от натуги, вновь подняли за ручки ящик и потащили его к сто сорок девятой машине в ангар, до которого было топать половину базы.

***

- Э… а это что тут делает? – спросил чей-то хриплый голос. С момента, когда двое грузчиков дотащили ящик с артиллерийскими выстрелами до нужной машины, оказавшейся по их же словам “Химерой”, прошло не больше трех-четырех часов. Вопрос “На хрена пехоте фугасы?” был оставлен не умеющей обращаться с инфопланшетом дочурке Донгстрайда. - Не располагаю информацией, - прогнусавили в ответ, словно сквозь маску-респиратор. - Конечно. Откуда механикусу-водителю знать, что в его машине делает ящик с артиллерийскими фугасами! - Повторение: не располагаю информацией. - Да ладно, ладно! Извини, Йозеф, не выспался просто. Ты поприветствую от меня Дух машины и заводи мотор, а я пойду, потороплю своих орлов. - Подтверждаю, лейтенант. Обладатель хриплого голоса спрыгнул на роккритовый пол ангара и зашагал куда-то прочь, а пассажирский отсек наполнили заунывные песнопения Йозефа. Кроме дыхательной маски, сильно искажающей голос, он обладал также и полным отсутствием слуха, из-за чего псалмы механикуса слушать было решительно невозможно. Вполне вероятно, что именно по этой причине лейтенант решил слинять на некоторое время. Йозеф поблагодарил машинный Дух “Химеры” за верную службу, благословил его и только после этого залез в кабину, где начал пробуждать дремлющий двигатель. Сперва мотор закашлял выхлопами, затем рыкнул пару раз и затарахтел ровно и уверено. Рядом завелись еще несколько машин – мотопехота готовилась выступать. “Химера” проработала на холостом ходу минуты две-три, как по полу ангара загромыхали десятки гвардейских сапог. - Шевелись, парини! Раз-два, раз-два! – раздался хриплый голос лейтенанта, с энтузиазмом подгоняющий солдат. – Шон, а тебе особое приглашение нужно? Давай, веселей, веселей! Под столь же ободряющие слова других командиров, в сто сорок девятую загружались гвердейцы, не меньше отделения. Все возбужденно переговаривались в полголоса, из-за чего воцарился размеренный гул из десятка голосов, ни один из которых невозможно было вычленить из общего гомона. Резко хлопнувшая задняя аппарель бронетранспортера отсекла большую часть шума извне. - Так, девчата, прекратили щебетать! Сразу за словами сержанта все разговоры стихли, только мотор “Химеры” продолжал тарахтеть, готовый в любую секунду взреветь и понести машину вперед. - Это опять учения, товарищ сержант? – спросил звонким голосом кто-то из гвадейцев. - Все в теме, а Шон как обычно не в курсе! – воскликнул сержант. – Парень, я тебя предупреждал, что с тобой сделаю, если опять ворон считать будешь на инструктажах? Тишина взяла долгую ноту, наполненную лишь довольным урчанием Духа машины в поршнях двигателя. - Рядовой Шон, отставить бледнеть как утопленник! Шутка это была, - рассмеялся сержант, а вместе с ним заржали и остальные солдаты. - Дыши глубже, Шон! Дыши глубже! – прозвучала подколка от какого-то другого гвардейца. - А теперь тихо, парни, - вновь призвал к молчанию сержант, и своим хриплым голосом продолжил, теперь уже без всякого веселья, - это не учения. Приказ был информировать всех только в машинах. Мы едем на войну. Кто-то шумно выдохнул, кто-то ойкнул, но в основном слышалось одобрительное бормотание, мол, давно пора, а то батареи в лазганах сядут от простоя. - Наша задача будет заключаться в обороне стратегически важного объекта вместе с другими отделениями, а в случае, если архивраг прорвет оборону наших парней, то нам придется своими задницами забивать эти дыры. Так что навоюемся по самые уши! - Сержант, сэр, а когда ожидается нападение? – обратился гвардеец, до этого молчавший. - Так кто ж этих предателей знает? Не забывайте, Имперская Гвардия должна быть готова к сражению в любое время! Солдаты воскликнули одобряюще, поддерживая слова командира. - А я слышал… -начал было говорить Шон, но оживший динамик вокс-связи перебил его. - Внимание! Машины с один-четыре-пять по один-пять-баранка, выкатывайтесь наружу и соединяйтесь с Леман Руссами пять-два-семь и пять-два-восемь. Пять-баранка – ведущий! Зарычав двигателем, “Химера” тронулась с места. Следующие несколько часов почти полностью состояли из лязга гусениц, грохота мотора и вялых шуток гвардейцев. Где-то на первой четверти пути корпус машины накренился вперед, будто она угодила в яму, а затем так же резко подскочила вверх. Все внутри, включая людей и ящик с артиллерийскими припасами, повторило движения бронетранспортера, гвардейцы выругались, а ящик чуть не прищемил кому-то ногу. - Твою ж мать! – выругался солдат. – А это что за хрень?! Сержант, откуда у нас… артиллерийские фугасы!? Нафига нам артиллерийские фугасы? - А, ящик этот! Сам не знаю, загрузили, не удосужившись уведомить ни меня, ни Йозефа. Так, парни, закрепите-ка ящик ремнями, пока он кого-нибудь не убил на следующей яме!