Море лунных роз

Спустившись с небес на руках божества, и залетев вместе с ним в не закрытое окно гостиной, Веста, освободившись от все еще крепкой хватки змея, попыталась встать на пол. Дотронувшись до паркета, девушка забыла о наличии дзори на ногах, и поэтому, если бы не Тэтсуя, успевший быстро подхватить ее, она бы позорно упала, непривыкши на подобной обуви стоять. Посмотрев в обеспокоенные глаза юноши, она с облегчением выдохнула. Мало того, что она чуть не разбилась о волны, когда тело дракона распалось, так теперь ей могло грозить еще и выворачивание ноги, чего явно в первый день лета совсем не хотелось. В голове нарастала буря непонимания. Пытаясь избавиться от предательски покрасневших щек, Веста постаралась придумать хотя бы примерный план своих дальнейших действий, но шквал носящихся туда-сюда многочисленных мыслей не давал даже на секунду остановиться на одной из них. Тем временем змей, решивший прервать неловкое молчание и оторвать от мыслей Весту, которая все еще висела на нем, схватившись за воротник его кимоно, плавно подхватил ее, взяв поудобнее, и, пройдя пару метров по гостиной, слегка постукивая обувью, аккуратно усадил в зеленое кресло. — Еще раз, пожалуйста, прости меня за это. Думаю, ты очень сильно испугалась. Я правда не ожидал, что такое может произойти. Прошу, прими мои извинения! Упал Тэтсуя на колени в поклоне, еще больше сконфузив Весту. Опешив от такого, она с пол минуты произнесла: — Все хорошо, тебе совсем не обязательно умолять меня о прощении! А еще, я хотела спросить. — Веста запнулась — Ты откуда и как оказался в моем доме?! Так еще и в семь утра, в моей кровати?! Что ты вообще тут делаешь, а?! — С возмущением восклицала Веста, зажав в руках подолы платья. Усмехнувшись и опустив голову, змей начал снимать с ног девочки дзори, ловко развязывая пальцами каждый шнурочек, которые были специально сделаны для того, чтобы обувь не свалилась во время полета. — Это долгая история, но вспомни день вчерашний. Небо было окрашено в сизый цвет грозовых облаков, а волны в океане были больше самых высоких священных гор. Словно обезумивший слепой монах играл на биве, создавая из дерзкой мелодии водопад скользящих по небесам молний. Тэтсуя с улыбкой взглянул Весте в глаза и продолжил: — Спасибо, что позволила мне освободится. Если бы не ты, то думаю, мне пришлось еще долго валятся на морском берегу, пока меня, в конечном итоге, снова бы не унесла волна, обратно, в море. Глаза Весты расширились. Разгорающаяся искра эмоций внутри нее, то становилась желтой от страха, то зеленой от волнения, то красной от понимания всего, что на нее теперь обвалилось, только из-за того, что она пожалела никому не нужный серебряный гребень. Молчание снова окутало комнату, словно утренний туман, что белым одеялом ложится на еловые шапки сопок перед рассветом. Веста не знала, что можно ответить, или даже хотя-бы то, как правильнее будет реагировать, куда уж до разговоров после всего того, что успело случиться в это несчастное утро. Тэтсуя оставался невозмутимым, и по его лицу, а также взгляду на неё, который Веста понять не могла, о его мыслях и чувствах можно было только догадываться. Больше всего сейчас хотелось убежать, скрыться, спрятаться под одеялом, прижавшись к материнского боку. Хотелось провалиться сквозь землю, ну, или хотя-бы проснуться, как после чарующего, но пугающего сна. –И что теперь?.. В смысле, что теперь делать?.. Неуверенно спросила Веста, поднимая на Тэтсую глаза. Юноша, слегка помедлив, ответил: –Я бы хотел тебя наградить, ведь богатств у меня не счесть. Но… –Хорошо, и после этого? Раз я тебя как-то освободила, то ты уйдёшь, да ведь? Перебила его Веста, с какой-то толикой надежды задавая последний вопрос. Тэтсуя замер, словно прислушивающияся к скрывающемуся хищнику лань. А после, медленно встал с колен, садясь в соседнее кресло. –Слушай, все это сложно, и мне нужно как-то тебе это объяснить. Тэтсуя быстро перевёл на Весту взгляд, в котором читалась и серьёзность, и испуг одновременно. Девушка напряглась, и неосознанно сжала челюсти, всё так же не двигаясь. –Понимаешь, меня смогла вызволить именно ты, и по определённым причинам. Я не смогу уйти от тебя далеко, даже если сильно этого захочу. Змей сплел пальцы, сжимая ладони, не отводя от девушки тяжёлый взгляд. У Весты помутнело в глазах. В какой-то момент ей даже показалось, что ещё немного, и она свалиться с кресла, не в силах пошевелиться. Доступ к воздуху перекрыло, как будто шею туго затянуло верёвкой. Несмотря на вполне солнечное утро, к вечеру небо накрыли тучи. На улице стало промозгло и зябко, так что ни о каких прогулках перед сном и речи не шло. Веста, которой изрядно надоело за весь день объяснять, что у неё в доме, как, зачем, для чего и почему, устало уселась в кресле, в обнимку с книгой. Пробегая глазами по строкам, она едва ли понимала то, что только что прочитала, отчего листала туда-сюда одну и ту же страницу, по ощущениям, уже примерно целую вечность. Платье заменилось обычной футболкой и штанами, чулки–носками с зайцами Тэтсуя, что уже давно успел отнести обувь в прихожую, а также снять верхний слой кимоно, оставшись лишь в одном нагадзюбане , также устроился в одном из кресел, рассматривая свой меч на имение каких–либо повреждений. Как недавно узнала Веста, это оказалась не просто катана–переросток, а тати, длинный меч, который в основном используется для конного боя. С ним в паре также идёт небольшой кинжал, танто. По поводу гребня особо не говорили–все и так было понятно. По крайней мере для Весты, которая слишком устала за весь день что-то объяснять и понимать, а потому упрямо отказывалась принимать какую–либо ещё информацию, несмотря на то, что очень многое могло быть важно. В ее голове, все это выглядело примерно так: она забрала гребень, из него вылупился непонятный дракон, который теперь будет подле нее, со спокойной жизнью можно прощаться, траурно размахивая белым платочком. Веста недовольно скуксилась и помассировала пальцами вески. Тэтсуя тоже не давил. Он едва ли сам понимал всё то, что происходит. От этого, все его попытки что-либо объяснить, особым успехом не увенчались бы. Веста на долю секунды прикрыла глаза. После, снова пробежалась взглядом по двум строкам, что голова никак не хотела осмысливать. Одна из книг школьной литературы на лето. Раньше, она проглатывала почти всё то, что только могли задать–от коротких рассказов и басен до повестей или даже романов. При этом, ещё и успевая читать то, что хотелось ей самой. Сейчас же, система как–будто дала сбой. За месяц, даже две книги, такая мелочь! –Давались девушке тяжело. Со временем ей даже начало казаться, что ещё немного, и она деградирует, окончательно за какое-нибудь лето, что ей осталось в школе, отупев. –Нет, ну это невозможно! –С громким хлопком закрыв книжку и вскочив с кресла, Веста отбросила несчастного «Повелителя мух» Голдинга на диван, так что книга пролетела аккурат мимо белокурой юношеской головы, чуть не поцеловав висок. Тэтсуя, не совсем ожидавший такой резкой перемены поведения девушки, поднял с лезвие тати взгляд и направил его на Весту, вопросительно вскинув бровь. Веста, раздражённо сдунув со лба упавшую прядь, не стала отвечать на немой вопрос Тэтсуи, и, резко повернувшись, бросила, уходя: –Подышу свежим воздухом. Накинув на себя кофту, она вышла из дома, тут же поежившись. Холодный воздух окутал, поймав в свои сети, нагло забрался под одежду ледяными руками, прокатился по спине роем противных мурашек, с явным намерением проникнуть глубже, будь у него такая возможность. Веста глубоко вздохнула. Казалось, что вслед за лёгкими, прохлада прошла по всему телу, в том числе войдя в разгоряченную голову. Обычно, девушка не выходила из себя из-за таких мелочей, ей это было несвойственно. Она впринципе редко выходила из себя или показывала какие-то особо яркие эмоции среди людей, которых близкими не считала. По этой причине, некоторые сетовали о её абсолютной «бесчувственности» из-за редко меняющегося выражения лица, что было в корне неверно. Бывало даже, что ей задавали вопрос, почему она не может вести себя также громко и буйно, как, условно, девочка Таня из её класса. Подобные вопросы и выводы других людей о ней Веста не понимала. Она считала, что нет какого-то особого смысла кричать, надрывая глотку, отстаивая свое мнение в бесполезном споре, или просто, от скуки. Рано или поздно, к твоим отчаянным крикам либо привыкнут, совсем перестав обращать на тебя какое–либо внимание, либо это начнёт раздражать и тебе скажут заткнуться и быть потише. А если кому-то будет важно конкретно её мнение, или интересны слова, а такие люди, как правило, находятся, то кричать нет смысла, тебя услышат и так. Оторвавшись от мыслей, Веста перевела взгляд на горизонт. Море было спокойным, вдали зардела золотая солнечная полоса. Едва видимые, низко над волнами парили чайки. Веста напрягла глаза, пытаясь посчитать их. Когда число птиц выросло до шести, девушку отвлек шорох, и она сбилась со счета. Пытаясь понять природу звука, Веста посмотрела по сторонам. Ничего вон выходящего видно не было, так что она просто списала это все на кусты неподалёку. Солнце медленно начало равняться с горизонтом, превращаясь в тонкую алую полосу. Ветер, который, как казалось, успокоился, вдруг подул с новой силой. Веста потерла друг о друга озябшие руки. Вдруг резко запахло сталью. Будто кто-то провел окровавленным платком у самого носа. Девушка нахмурилась и вышла с крыльца. Снова послышался шорох, но откуда-то сверху, словно перья касались черепицы. Веста инстинктивно подняла голову, встретившись взглядом с фазаном, усевшимся на краю крыши. Девушка в непонимании прищурилась и склонила голову вбок. От птицы начали исходить странные звуки, похожие на шептания. Она начала неестественно вытягивать шею, наклонившись головой вперёд. Наконец, Веста, что все это время стояла, застыв на месте, расслышала тихие слова. –Смерти жди… смерти жди… смерти жди…–Как заклинание шептала птица на человеческим языке. Опомнилась Веста лишь тогда, когда резко распахнулась входная дверь, и к ней чуть ли не подлетел Тэтсуя. Птица тот час закричала и буйственно замахала крыльями, вытянув неправильно длинную шею. Тэтсуя прижал Весту к себе, молниеносно вытащив меч из ножен и отражая череду чьих-то быстрых отак, которые поступали из-за спины девушки. Не успела Веста и опомниться, как они уже оказались в доме, и Тэтсуя захлопнул за ними дверь. –Собирай всё что тебе необходимо и мы уходим отсюда! — Быстро сказал Тэтсуя, стараясь сохранять невозмутимость. На его лице не осталось и тени того спокойствия, что была ранее. Весту словно прошибло током. –В смысле уходим? Почему? — Чуть не срываясь на крик от резкого потрясения, спросила она. Тэтсуя поморщился, словно ожидая, что так и будет. –Пожалуйста, просто сделай так, как я сказал — По двери за его спиной послышались гулкие удары — Пока я их держу, быстрее! На этот раз Веста спорить не стала. Развернувшись, она почти сломя голову пробежала по дому и влетела в комнату, скользя по гладкому паркету и чуть не упав. Подхватив висящую на двери сумку, она трясущимися руками сложила все самое нужное, что только мог вспомнить мозг, лихорадочно копавшийся в мыслях. Найдя в тумбочке гребень, она также закинула его внутрь сумки. Казалось, что пока она занималась данным действием, время бежало неумолимо быстро, хотя на деле не прошло и минуты. Так же как и зайдя, девушка покинула комнату, в ту же секунду оказавшись подле Тэтсуи. Юноша подхватил Весту на руки, что стало уже почти привычным действием с его стороны. Тэтсуя побежал в сторону двери, и, распахнув её одним движением руки, вылетел из дома, выставив перед собой меч. Дверь сзади тут же захлопнулась, а Веста почувствовала, как рука Тэтсуи с мечом в ней напряглась. Послышался звук разрывающейся плоти, а сразу за ним — громкий болезненный крик. На белоснежный рукав, обшитый серебряными нитями, брызнула алая кровь — Не смотри. Закрой глаза. — Прошипел Тэтсуя, как только Веста захотела увидеть то, что было перед ними. От его тона по спине пробежал холодок, и она послушно отвернулась, уткнувшись лицом в плечо юноши. Они рывком поднялись вверх. Тэтсуя прижал Весту крепче. Солнце скрылось окончательно. –Прости, это вынужденно — Последние слова, которые Веста услышала из уст Тэтсуи, перед тем, как он поцеловал ее в макушку, и она провалилась в небытие.