Часть 3
4 июля 2022 г. в 12:57
Два влюбленных сердца стучали как сумасшедшие. Так сердце стучит в момент опасности, на грани жизни и смерти когда ты думаешь, что каждый миг может стать последним. В этот миг ты чувствуешь жизнь каждым волоском на теле. Ты становишься всем, что окружает тебя: трепещущим листиком на дереве, касающимся ветра крылом пролетающей над тобой птицы, каплей крови, стекающей с острия меча… Ты и победитель и побежденный, ты тот, что живет и тот, кто умирает. Торжество жизни и смерти существуют в тебе одновременно. До свадьбы Аккыз настолько остро чувствовала жизнь лишь в битвах. Чего таить, это чувство пьянило. Теперь она знала — источник необъяснимой магии жизни всегда рядом с ней и чтобы испить из него, не нужно рисковать жизнью. Этот источник — ее возлюбленный муж, ее Батуга.
Аккыз, готовя комнату к приходу Батуги, намеренно положила гребень рядом с собой: она планировала выгадать подходящий момент и словно невзначай попросить Батугу причесать ее волосы. Очень кстати, что их шутки дали ей возможность так естественно попросить об этом. Спасибо Батуге, что научил ее думать на несколько шагов вперед.
Батуга научил ее не только этому. После убийства отца Аккыз переполняла месть. Каждый новый день она начинала с мысли, что однажды жестоко накажет виновного. Смеялась ли она под ночным небом с друзьями, грабила ли караваны ради благополучия стойбища — в каждом мгновении ее жизни была жажда мести. Это чувство, словно сорняк, заполонило все ее существо. Батуга же взрастил в саду души Аккыз цветы любви и смирения. До встречи с ним она лишь робко мечтала, что придет тот, с кем рядом она сбросит броню воина. Маленькой девочкой рано оставшись сиротой, она привыкла стоять сама за себя. Но теперь рядом есть Батуга — ее волк, такой нежный и ласковый с ней, и грозный, отважный и беспощадный с врагами.
Нежный и ласковый Батуга… При этих мыслях щеки Аккыз, и без того пылающие от огня и близости любимого мужа, охватил пожар. За неделю, что прошла с момента свадьбы, им пару раз удалось провести вместе ночь, и теперь для Аккыз близость Батуги обрела совершенно другое значение. Каждое мгновение наедине уносило в неизведанные ранее миры из которых им обоим не хотелось возвращаться.
— Аккыз… Кхм… Предполагаю, что для моего наказания кое-чего не хватает… Возможно, мне нужен гребень?
Голос Батуги прозвучал хрипло, словно его давно мучила жажда. Он с трудом держался, нужно было чем-то занять руки, иначе… Близость обожаемой жены, мягкий шелк на ее теле, влажные, пахнущие раем волосы… В своих мыслях он уже зарылся одной рукой в ее волосы, наклонил голову жены вбок, открывая нежную шею для поцелуя, а второй рукой притянул ее к себе, обнимая за талию.
Аккыз не спеша подала мужу гребень. Соприкоснувшись кончиками пальцев, ей показалось, что и Батуга пылает тем же огнем, что и она. Она знала, что будет с ними двумя дальше, но нужды в спешке не было. На сегодня все государственные дела решены, поэтому оставшаяся ночь была только в их распоряжении.
— Держи, мой Батуга. Возлагаю на тебя ответственную миссию — укротить волосы своей непоседливой жены. Каждый раз мне не хватает терпения хорошенько расчесать их. Но в твоей выдержке я уверена.
Батуга, взяв гребень из горячих рук жены, не был столь уверен в своей выдержке. Да, он 15 лет притворялся безумным, ничего не понимающим Неполноценным Тегином. Что пришлось ему пережить — знают только стены дворца и Небесный Тенгри. Даже Аккыз он не рассказывал всего, так как понимал, что ее пусть отважное и смелое, но по-детски ранимое сердце может не выдержать всей правды. Но сейчас ему казалось, что весь запас выдержки он уже исчерпал — настолько трудно держать себя в руках рядом с Аккыз.
Волосы Аккыз… Когда-то он сравнил их с водой, бурлящим потоком и этот поток давал силы Батуге. Он вспомнил, как однажды в шатре, неосознанно поддавшись чувствам, поцеловал Аккыз в макушку. В тот момент он вдохнул аромат ее волос, и с тех пор этот запах всегда манил его, ему хотелось вновь и вновь погружаться лицом в это нежное облако. Теперь же он женат на половинке своей судьбы, никто и ничто не помешает ему наслаждаться даром, ниспосланным Тенгри: священным даром быть рядом с любимой женщиной.
С гребнем в руках Батуга сменил положение — расставив широко ноги и согнув колени, он наклонился еще ближе к Аккыз.
— Звезда моя, тебе так будет неудобно, обопрись на мои колени, прошу, расслабься. Отныне укрощать твои волосы буду я.
Едва не касаясь губами полыхающих ушей Аккыз, с хрипотцой в голосе сказал Батуга. Он просил ее расслабиться, в то время как его тело напряглось, точно натянутая тетива лука. Воинское одеяние мешало ему, тело горело. Словно прочитав его мысли, с легкой дрожью с голосе заметила:
— Мы так близко сидим к огню, конечно, чтобы волосы скорее высохли. Я поэтому надела это тонкое платье вместо своего привычного воинского наряда.Ты же как пришел — не снял броню, тебе наверное жарко и неудобно. Снимай, я подожду.
Сказав это, Аккыз кокетливо улыбнулась: последнее время она не узнавала саму себя рядом с Батугой. Обычно прямолинейная и несдержанная в высказываниях, ей хотелось играть с Батугой в словесные игры, дразнить его. Часто они понимали друг друга без слов, глаза говорили за них. Но эта игра в слова нравилась обоим.
Довольная тем, как ей снова удалось подтолкнуть Батугу к нужным ей действиям, Аккыз слегка приподнялась, чтобы ему было удобнее снять броню, Батуге же хотелось разом избавиться от всей одежды на них обоих. Броня ощущалась на теле тисками, ему казалось, что еще немного пробудь он в ней — он напряжения его разорвет. А платье на Аккыз хоть и было сшито из лучшего Китайского шелка, но шелк кожи любимой жены был нежнейшим на свете. Его ладони и губы помнили эту нежность, и Батуга призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы яростно не стянуть платье с женщины, которую он безумно желал и не смутить тем самым Аккыз.
«Бедный мой Батуга, — думала Аккыз, — Если мое тело горит рядом с тобой, что даже тонкий шелк не облегчает агонии, каково же тебе в этом жестком одеянии?» Чуть повернув голову назад и посмотрев в глаза своему волку, Аккыз повторила:
— Здесь довольно жарко, ну же, снимай броню. Не хочу, чтобы мой любимый супруг сгорел до того, как понесет наказание.
— Твоего любимого супруга пламя уже охватило с головой, Аккыз. Но ему не привыкать ладить с огнем, раз он сумел обуздать прекрасную в своей безрассудности и страстную в своей дикой решительности Лапу, не так ли?
Батугу всегда выручало его остроумие, и сейчас, в момент, когда казалось, что выдержка покинула его, он смог выбраться из застилающего разум тумана страсти.
«Подожди, Батуга, не торопись, — говорил он себе, — твоя любимая украшала покои, приготовила легкое угощение и надела платье: насладись сполна обстановкой, она так старалась для тебя. Не спугни ее своим напором: всему свое время». Батуга, стараясь не выдавать нетерпения, немного отстранился от Аккыз, медленно снял сапоги, верхний нагрудник, затем саму броню, оставшись в нижнем кафтане и штанах. «По крайней мере теперь твоей выдержки хватит еще на какое-то время, — думал Батуга, — позволь и своей Луноликой постепенно окунуться в эту реку сладостного забвения, чьим течением тебя почти унесло».
Аккыз покорно ожидала, пока ее супруг скинет со своего тела тяжелые оковы воинского наряда. Эта минута, пока он раздевался, отстранившись от нее, показалась ей вечностью. Рядом с Батугой Аккыз стала странно ощущать время: в моменты близости оно стремительно бежало, словно выпущенный на свободу в дар Тенгри дикий жеребец, степенно отмеряло каждый свой шаг, как гордая волчица — когда они словом или взглядом заигрывали друг с другом. Но порой время и вовсе останавливалось — когда Батуги не было рядом. Она осталась всего на несколько мгновений без близости его тела, но чувство тоски и нехватки любимого мужчины тут же захватило ее.
«Что это за туман застилает мой разум? — вопрошала себя Аккыз, — это мой супруг, мой волк, мой родной Батуга. Мы столько раз расставались, когда долг звал нас, столько раз порознь побеждали врагов, терпели разлуку ради государства, так почему сейчас, когда он на короткое мгновение отдалился от меня чтобы раздеться — мои мысли путаются?» Аккыз сама знала ответ на свой вопрос — потому что раньше, расставаясь с Батугой, она не ведала тоски тела. Не знала что однажды, познав счастье супружества, ей не захочется расставаться с Батугой ни на миг. Ее тело изнывало без него, она не находила себе места, словно изгнанная из стаи волчица. Аккыз замерла, но все ее существо билось в нетерпении. И всему причиной было желание скорее прижаться к любимому мужчине.
Батуга прекрасно понимал состояние Аккыз. Они всегда чувствовали друг друга, и сейчас Батуга ясно ощущал ее смятение, смешанное с огнем страсти. Два чистых сердца — они познакомились невинными детьми и вновь обрели друг друга спустя 15 лет. Робость молчаливой влюбленности, смешанная с неконтролируемой ревностью, сменилась диким желанием быть всегда рядом, а после брачной церемонии, точнее, после первой брачной ночи они осознали — в них горит неистовый священный огонь, в котором оба сгорают дотла чтобы вновь возродиться.
Чуть наклонившись за оставленным ненадолго гребнем, Батуга как бы невзначай еще ближе придвинулся к Аккыз. Так близко, что затылком она чувствовала его дыхание, а низом спины — его прижимающиеся к ней сильные бедра. Батуга медленно и глубоко вдохнул аромат волос Аккыз. Так волосы любимой пахли не всегда, сейчас в аромате было что-то особенное. Он попытался вспомнить, где уже чувствовал этот запах… Батуга вдохнул снова, наслаждаясь тем, что раньше удавалось ему украдкой. Аккыз сводила его с ума, ее волосы сводили его с ума, ее запах сводил его с ума. Она с самой первой встречи сводит его с ума. И этот аромат от ее волос, сейчас, в это самое мгновение… Батуга вспомнил. Затерянный в лесу шатер Великой Шаманки Эсригюн, шатер, где они повязали друг другу пояса. Уткнувшись лицом в волосы жены, Батуга улыбнулся своей догадке: так пахли волосы Аккыз в момент, который связал их судьбы перед Небесным Тенгри. Наверняка матушка Эсригюн жгла особые травы перед их приходом в шатер, и теперь этот волшебный аромат он ощущает здесь, в их покоях. Батуга нежно поцеловал Аккыз сквозь волосы. Этот легкий поцелуй был прелюдией, обещавшей двум сгорающим от желания влюбленным скорое долгожданное воссоединение.
Чувствуя внутренней стороной бедер гибкую спину любимой, Батуга еще сильнее прижался к Аккыз. «Почему мы до сих пор сидим в домашних нарядах?» — пронеслось в голове Батуги. Тут гребень в руке напомнил о наказании, которое наложила на него Аккыз. «Ну что же, — подумал Батуга, — раз мы играем в игры, будем играть до конца».