Настоящая история

      Вместо отчуждения Уильям получил надежду, и он уже эту надежду испытал на себе. Правда, вместо серых появляются белые, да еще сверкают в ночи, показывая скрытые места и многое другое. Что-то похожее на орлиное зрение. Уильям находился на данный момент в доме, старался как можно подальше держаться от Майкла (если вспомнить предыдущий раз) и особо от жены, потому что боится ей навредить. Вот от Эда, фиг, скроешься, он случайным образом все узнает: об альтернативных вселенных, о мультивселенных, из-за чего и создался отряд «дельта», чтоб сокрушить чужаков или отправить туда, откуда взялись. Кто такой кролик, в котором разлагающийся труп сидел? Непонятно. Да, конечно, узнать в нем Пружинного Бонни можно, да вот увы, кто внутри него сидел то? Ну и ладно, лучше будет не знать, кто, иначе мозги все взорвутся. Уильям сел за свой рабочий стол, начав заполнять какие-то бумаги — это чертежи, связанные с его обыкновенной работой. Нервы тикают по мозгам. В мыслях полный круговорот каши. По крайней мере не тянет убивать, на том спасибо огромное. «Я уже и не знаю, чего хочу», — окончательно запутался в себе Уильям. Глаза по-прежнему синие, к счастью синие. Контроль еще не терял, а вот человек внутри Пружинного Бонни явно смутил, особенно его фиолетовые зрачки. Так, не думать об этом, Уильям трет свои и без того уставшие веки.       На минутку покинув кабинет, Уильям решил вспомнить свои акробатические навыки паркура. Да, раньше кое-кто умел отлично уворачиваться от ударов и ловко карабкаться наверх, показывая разные трюки. Мужчина снял верхнюю одежду, показав свой голый торс. М-м-м, кубики, пресс на животе и мускулы с венами на руках. В общем, неплохая фигура, в отличие от того, что было три месяца тому назад — упитанный с нависшим живот, а тут предстает суровый человек с крепким телосложением. Уильям всей грудью вдыхает воздух и начинает вспоминать все приемчики.       Изворот, кувырок и поворот направо. Уильям кошкой взбирается на крышу здания, начиная свободной грацией птицы спрыгивать вниз. Ни ушибов, ни царапин, целый и невредимый, словно слился с самим воздухом полета и позволил быть самому себе пушинкой. «Хорошо потренировался», — вернулся на то место, надев верхнюю одежду обратно на свое тело. Но вот дела, позади него стояла покрасневшая Лилиан, видевшая паркур собственного мужа. Уильям обернулся и заметно засмущался. — Я ничего не видела, — произнесла дрожащим голосом блондинка, взявшая корзинку с мокрой постиранной одеждой, она хотела их повесить, а увидела тут муженька, который показывает столь ловкие трюки, да с голым торсом. Лилиан Афтон постарался сделать вид, что ей это показалось.       Уильям издал тихий смешок, подбежав к жене и выхватив с нее корзинку. — Думаю, что вам следует отдохнуть, юная леди, — произнес уверено мужчина, сам развесив все, затем мигом вернулся и поцеловал супругу в щечку, но увы, ускользнул. Румянец на щеке выдавал Уильяма с головой, побежавший снова, перебегая по доскам и карабкаясь по зданиям города.       Лилиан застыла на месте, ничего не успев толком сказать. «Все-таки он меня любит», — подумала светловолосая женщина, мечтательно пойдя в дом, улыбнувшись.       Позже, через два часа, Уильям сидел на общем диване, завернувшись в калачик. Видать сильно устал, что уже все, лень было добираться до кабинета или подвала. Лилиан увидела спящее лицо мужа, взяла плед и накрыла, сев рядом. Она стала тихо напевать песню. Мужчина открыл один глаз, поскольку никогда не слышал столь чарующего голоса. «Она так красиво поет, что мне плевать на этих троих придурков», — впервые за всю жизнь Афтон был очарован и влюбленными глазами смотрел на жену. Его все привлекало, даже хрупкая фигура. Хотелось оградить столь нежный и мягкий цветочек, Уильям любил её всю жизнь сильнее всякого, но столько боли причинил. Надо бы поговорить. — Лили, — произнес имя жены Афтон, подтерев глаза, — эм, я даже слов не подберу… Прости меня. — Что? — женщина вмиг осеклась, перестав петь. — Прости меня, я был плохим мужем, я… столько боли причинил, — голос мужчины дрожал, а из синих глаз капали струйки слез. — Уилли, — Лилиан взяла платок свой и стала вытирать его глаза, — я уже давно тебя простила… и люблю до сих пор. — И как ты можешь любить такого, как я? М? — задал вопрос Уильям, выпрямившись и сев нормально на диван.       Повисла гробовая тишина. Лилиан не знала почему, но её именно тянуло только к нему, только к Уильяму, который не любил никогда и лишь пользовался ею. — Меня всегда тянуло к тебе, я знала, что ты так будешь поступать со мной, и потому готова была даже к такому исходу, — Лилиан вспоминала свою внутреннюю боль. Хотелось плакать, но старалась держать себя в руках, старалась быть сильной.       Уильям в очередной раз готов был выжечь свое сердце. «Я… люблю её всем сердцем…я…! Что?! Только не снова», — мужчина заметил, что один глаз стал… фиолетовым. — Лили, я должен тебе кое-что сказать. Когда я начинаю терять контроль над собой, то мои глаза становятся фиолетовыми или серыми. Если меня встретить в таком виде, то не знаю… что будет, — наконец Уильям решился все рассказать, — прятался от тебя лишь из-за этого.       Что чувствовала Лилиан? Зияющую боль и безысходность. Все это время муж бежал от нее, чтобы уберечь от себя? Хотелось кричать. — А почему так с тобой происходит? — спросила для начала блондинка, чьи зеленые глаза наполнились слезами. — Потому что играю я против правил, — ответил Уильям, — я должен был убить Шарлотту, не убил. Я должен был убить тебя после нее… не смог. Я должен был убивать детей… не стал. Я пошел против собственных принципов.       Женщина коснулась подвинулась к мужу и взяла его руку, положив к своей груди. — Уилли, я не хочу, чтобы ты страдал, — сказала Лилиан. — Мне лучше уйти, пока не навредил, — отвел свой взгляд мужчина, стараясь контролировать себя изо всех сил. Другой глаз наполнялся белым свечением. Свет надежды отказывался принимать пурпурную тень разврата, но хоть глаз был фиолетовым — это было лишь затишьем перед бурей. — Пока есть вре… — Не уходи, я приму любое твое решение даже в таком виде, — смиренно и покорно говорила жена, не выдержав, прижалась к нему, уткнувшись лицом в грудь. — Лили, я не хочу больше вредить тебе. Не хочу… причинять боль, потому что мне самому больно, — Уильям стоял на своем, — мне лучше уйти к себе, иначе кто знает, что может произойти. Эдди тебе все расскажет подробно. И… прости.       Уильям Афтон поцеловал супругу в щечку и быстро направился в кабинет, ожидая бурю.