Тление
28 августа 2022 г. в 06:43
Лейф Ноан Мортон, решивший посвятить свою жизнь работе детективом, никогда не думал, что вновь окажется в этих краях. Он жил своей жизнью, уже давно решил свои проблемы, груз которых давил, но тут в один момент, из-за его же ошибки всё и изменилось. Мосты были сожжены; оскорбления брошены в воздух, прощания говорили о том, что пути вперёд больше нет, и теперь он ехал на мопеде по пустой дороге к заброшенному дому, когда как много лет назад зарёкся более никогда не садиться за руль. Это вызывало у него смех. Лёгкое, но ощутимое веселье, которое показывало, как картинка мира, выстроенная им за долгие годы, в один миг разрушилась. Он ехал, и при этом, его толкал вперёд небывало большой интерес, перекликающийся с будоражащим чувством, что он там найдёт нечто ценное среди груды мусора и брошенных никому не нужных вещей.
Осознание сложившейся ситуации вызывало у Лейфа ещё большее желание смеяться. Искренно, громко, живо, точно он никогда ранее не слышал ничего более смешного. В голову пришла мысль: «ну вот, вернулся туда, откуда начал», и от неё на лице выступила едва заметная ухмылка. Путь был не долгим, но всё же в процессе езды ему не оставалось ничего, кроме как думать, и в этот раз его мысли были исключительно о том, как он провёл свои первые дни в этом месте, и недоумевал от осознания того, что снова встал на путь, на который зарёкся более никогда не позариться.
Всё, что было известно о Лейфе его коллегам на данным момент, так это то, что в течение восьми лет он работал в участке в Осло, откуда его по не озвученной причине перевели сюда, что было то ли ссылкой; то ли подарком, но, как полагали, уж точно не его личным желанием. Они так считали потому, что ни в первый, ни во второй день после его приезда они не заметили ни в выражении его лица, ни в его действиях никакой радости. Можно было бы подумать, что этот человек просто как-то иначе выражает свои чувства, однако в этом были большие сомнения.
Да и Мортон сам сказал о том, что не очень хочет здесь находится, когда прибыл на местную железнодорожную станцию, вышел из ночной электрички и заговорил с человеком, ставшим его первым собеседником в этом поселении. На перроне его встретил Берт Нордин, один из детективов, которому было вверено проводить Лейфа к его новому месту жительства. И он же задал Мортону первый вопрос: «Как Вы доехали» сразу же после «здравствуйте». На его лице была улыбка, довольно-таки приятная, когда как Лейф оставался серьёзным, задумчивым, и первым делом с каким-то неодобрением во взгляде осмотрел перрон. Здесь было всё как обычно: небольшое здание вокзала; несколько деревьев; знак, обозначающий станцию, а далее — деревья, дорога, и едва ли десяток человек, которые также вышли на этой станции и довольно скоро рассосались, направившись в нужные им направления. Судя по тому, с каким видом Мортон рассматривал окрестности, всё это навевало на него не совсем понятную тоску, ощущение: «ну вот опять», и здесь не нужно было слов, чтобы передать это чувство разочарования, расстройства, которое выражалось в поджатых губах, опущенных плечах и тяжелом, хмуром взгляде.
Лейф ответил: «сносно, здравствуйте», и встал напротив своего нового коллеги, довольно-таки зорким взглядом посмотрев в его глаза, точно перед ним был преступник или некто, кого требовалось как можно скорее разговорить и вывести на чистую воду. Сам Берт не вызвал у Лейфа отрицательных эмоций, однако это всё равно не дало мужчине повод всецело доверять новому человеку в его жизни, пусть он и был детективом, возможно даже хорошим и честным, и создавал впечатление доброго господина, но никак не злодея.
Берт на это кивнул, с пониманием, и продолжал сохранять внешнее дружелюбие, хотя внешний вид Лейфа его и не особо радовал. «Надеюсь, Вам у нас понравится: Вас здесь уже заждались. А теперь пойдёмте», — добавил Берт и указал руками в сторону дороги, на что Лейф кратко ответил: «я тоже на это надеюсь, пусть сейчас мне и слабо верится». Берт стиснул зубы, помолчал, пошёл в нужную сторону и через время, уже как бы утратив интерес к диалогу, добавил: «почему вы решили к нам приехать?», и Лейф, недолго думая, вздохнул, и протянул: «если бы я решил, я бы тогда может быть и был бы рад находиться здесь».
После этого на лице Берта выразилось смущение. Мортон подметил это, но ничего не сказал, довольно уверенно двинувшись в сторону дороги, взглядом пытаясь найти автомобиль Берта. Ему уж очень сильно хотелось как можно скорее добраться до нового дома — не то чтобы он устал от дороги, занявшей ни один час, но всё-таки эта поездка была морально утомительной, и как и необходимость довольно неожиданного для него переезда вызывала исключительно негативные эмоции — даже виды за окном не было приятно и увлекательно рассматривать. В пути Лейф пытался почитать: листал одну книжку, что ему выдал проводник, расхаживающий с тележкой между рядами; пил чай, опустошив кружек семь, не меньше, при том что и без того растягивал каждые триста миллилитров, стараясь максимально оттянуть момент, когда там останутся лишь капли. И что тогда, что сейчас, Лейф думал только о том, как скоро он привыкнет к новому укладу жизни; необходимо ли ему вообще к этому привыкать и есть ли у него шанс вернуться назад — эти рассуждения он не высказывал, оставив их при себе, и они покинули его только вечером — было пора начинать привыкать к дому, и Лейф осознавал, что чем раньше он это сделает, тем будет лучше для него самого.
Так и начался путь Лейфа в новом городе, и перспектива знакомства с новыми людьми пусть не удручала, но всё же была чем-то пугающим. В голове Мортона были вопросы: с чего начать? О чём говорить? А что если они мне не понравятся, или я вызову у них отрицательные эмоции? И именно об этом думал Лейф, сидя в машине Берта, на пути в своему новому дому.
В дороге в тот раз мужчина смотрел в окно; изучал виды, иной раз прислушивался к музыке, которую включил Берт. Это была скрипка — какая-то симфония, совершенно не знакомая Лейфу, и которая перекрывала шум колёс, что в тот момент почему-то огорчало детектива. Хотелось улавливать шумы, звуки природы; почувствовать, что он находится в новом месте, а сейчас, в этой машине, несмотря на сменяющиеся пейзажи (которые, впрочем, были такими же, как и в других местах, где он уже бывал), ему не удавалось в полной мере осознать все изменения.
Ему подумалось, что это — какая-то картинка, или же телевизионная передача, которую он смотрит в своём кресле и участником которой совершенно точно не является. Ведь иначе, как он оказался здесь? Почему не стучат колёса? Почему здесь играет мелодия, точно саундтрек какого-то шоу, и почему человек, сидящий за рулём, так отстранён, молчит, что-то стучит по рулю и выглядит так, словно один в этом автомобиле?
В какой-то момент, Мортон задумался над тем, что из себя представляет Берт. Он нахохлился от ветерка, который через приоткрытое окно попал в машину, и пристально посмотрел на человека за рулём, нахмурив брови, и начав всматриваться в его спину и правый бок. Он чуть сдвинулся, чтобы захватывать большую половину Берта, и первым делом обратил внимание на то, что волосы мужчины были потрёпанными. Они не были чересчур короткими и выглядели отросшими, так что, судя по их виду, Лейф сделал вывод, что он давно не ходил в парикмахерскую.
«Неаккуратная причёска, мятая рубашка, а ещё он зачем-то постукивает по рулю и ни на секунду не отводит взгляда с дороги — интересно, сильно ли он опаздывал с утра на встречу меня… а он искренно был рад мне? А он был доволен необходимости выполнить эту обязанность?», — рассуждая, Лейф облокотился локтем о стекло, а головой оперся о ладонь. Берт всё молчал, а до нужной точки они доехали едва ли через пятнадцать минут.
Как только автомобиль остановился около нужного дома, Берт всё же выключил музыку и обернулся, посмотрев на Лейфа и взявшись рукой за край сидения. Он спросил: «как поездка», на что получил ответ: «неплохо, спасибо», выданный Лейфом в его довольно-таки строгой и сухой манере. На это Берт кивнул и немного помолчал.
Ещё около минуты они продолжали сидеть так и пристально смотреть друг на друга. Это чем-то напоминало игру в гляделки: никто не моргал, не двигался, и они оба сохраняли серьёзные выражения лиц. Пока Берт всё же не решил прервать тишину и не сказал: «тогда до завтра», на что Лейф, более не медля, глубоко вздохнул и кратко ответил: «пока», резко отвёл взгляд в сторону и вышел из машины. Торопливой походкой он направился к зданию, спрятав руки в карманы, и первым делом оценил его внешний вид снаружи.
Его дом был маленьким, одноэтажным, и прятался за невысокой белой изгородью. Горела пара фонарей, но достаточно тускло, из-за чего не удавалось хорошо осмотреть местность. Но Мортон счёл, что здесь не так уж и плохо — было тихо, спокойно, безветренно, и разве нужно ещё хоть что-нибудь? Надежды были большими. И с ними Лейф прошёл на территорию участка, не оборачиваясь, и ещё раз глубоко вздохнул.
Ключи, как было написано, оставили в почтовом ящике, и первым делом Лейф залез именно туда, отыскав ключ и прикрыв за собой калитку. Берт уехал, как только Лейф прошёл внутрь и в нём была пара квадратных комнат, отделанных деревом, небольшая кухонка, совмещённая с гостиной, включающей в себя диван, телевизор, журнальный столик и книжный шкаф, а также ванную комнату с душевой, что Лейф счёл едва ли не самым худшим решением, которое только мог принять дизайнер — ведь как, с учётом этого, он будет часами лежать в ванне, вариться в кипятке и думать о бренности бытия? Такой расклад попросту не мог устроить Лейфа и он огорчал. Единственное, что радовало, так это возможность заработать на ванну, и именно её Мортон планировал купить сразу же, как только получит свою первую зарплату.
Весь первый день прошёл в мечтах о покупке ванны; второй включал в себя знакомство с коллегами, мнение о каждом из которых у Лейфа было диаметрально противоположным, а третий день, как и последующие, и вовсе слились все в один и представляли собой рутину, в которой Мортон успел раствориться, пусть нисколько и не позабыл о том, что его сюда привело. Впрочем, об этом Лейф помнил и сейчас.
До заброшенного дома детектив добрался быстро. Как и ожидалось, он совсем не изменился. Погода оставалась хорошей, настроение — задумчивым, а ожидания — чересчур завышенными. Первое, что подметил Мортон и что его порадовало, так это отсутствие следов того, что здесь кто-то проходил снаружи. Это, конечно же, не значило, что на самом деле никто случайный не решил сюда заглянуть за это время, но хотя бы этот кто-то не подпортил картину, которая была здесь на данный момент.
Лейф остановился примерно в пятидесяти метрах от здания и принялся осматривать округу ещё раз. Детектив убрал руки в карманы брюк, расслабил спину и медленно начал перемещать взгляд из одной стороны в другую, стремясь заметить хоть одну важную деталь, которая могла бы оказаться полезной. Земля в некоторых местах была мокрой, чем-то напоминая не до конца засохшие лужи. «Может быть здесь есть какие-то следы… нет, здесь точно есть следы, но чёрт пойми, как понять, чьи они и не пустая ли это трата времени», — подумал Мортон и напряжённо, глубоко вздохнул. Он свёл свои брови и склонил голову, посмотрев себе под ноги и на какое-то время зависнув в рассуждениях о том, как часто здесь бывают посетители. «Раз в день? Раз в месяц? А может быть раз в год? Интересно, можно ли вообще не ошибиться в этом вопросе. Хотя о чём это я — как будто бы я пришёл ради построения глупых теорий и хватания за соломинку».
Лейф криво улыбнулся и хмыкнул, после чего одёрнул края своего пиджака и расстегнул пуговицу, двинувшись в сторону дома. Входная дверь была открытой, как они её и оставили, а потому Мортон просто аккуратно перешагнул через порог и медленным, осторожным шагом начал продвигаться внутрь, вновь смотря себе под ноги, чтобы только не провалиться под пол случайно или не наткнуться на что-то острое. Было страшно проткнуть свои ботинки, или того хуже — ступню, и потому приходилось обходиться без резких движений.
От повторного пребывания в этом доме Лейф испытал смешанные чувства. Ежели в первый раз это был исключительно интерес, подпитанный желанием выведать чужие тайны, то в этот к нему добавилась ещё и непонятная тревога. Пришло и волнение, выраженное щемящим ощущением в сердце, напоминающим ожидание чего-то страшного и необратимого. От этого Мортон продрог и покачал головой. На секунду он остановился, сощурился, посмотрел по сторонам, а после столь же осторожно продолжил идти вперёд. Детектив старался зацепиться взглядом за детали интерьера, который он не заметил в тот раз, а также подчеркнуть то, что он уже успел подметить и до этого момента. Пришло время собрать всё это в цельную картину, и понять, как эти маленькие фрагменты сочетаются друг с другом и взаимодействуют между собой.
Лейф прошёл в центр кухни, которая была самой первой комнатой от входной двери, и мысленно поздоровался с домом. Он остановился и начал разминать кисти рук, рассматривая когда-то скромное, а ныне упадочное убранство этой комнаты. Тревожное ожидание, бывшее в первые минуты, уже не проявляло себя так ярко, и Мортон снова старался расслабиться в этих стенах, чтобы почувствовать то же, что он испытал в первый раз — какое-то безграничное, блаженное спокойствие, коему не было конца. Одно Лейф не понял: что именно в тот раз вызвало эту эмоцию? Ведь ничего подобного с ним не было с самого момента приезда в это поселение. И вот, на небольшой промежуток времени, он как будто бы нашёл то самое. Именно то, чего ему не хватало здесь в течение длительного времени.
Может быть всё и было так на самом деле, ведь даже в своём новом доме Лейф не смог ощутить ничего подобного. Но сейчас всё это куда-то довольно резко ушло, и мысли о «том самом» отошли на второй план, оставив после себя лишь нечто подобное холодной расчётливости. От этого Мортон вздохнул с печалью. Как доля печали появилась в его сердце и от мысли, что всё же было бы лучше дождаться Мону — она казалась важным звеном в их общем деле, и сейчас без неё было также не так. Подумалось, что было бы уютнее находиться здесь, если бы даже она стояла где-то на улице. Но идти назад теперь и всё же дожидаться напарницу казалось ненужным решением. Потому, продолжив ходить по комнате, Лейф начал вновь осматривать её и стараться снова поймать то чувство расслабленности, вместе с тем, как и найти нечто важное.
— Ободранные обои в углу, влажная стена — такое чувство, словно кусок здесь сорвал человек или животное — уж больно неаккуратно он оторван и совсем не похоже, что кто-то оторвал его естественным путём, — Лейф рассуждал вслух, но шёпотом. Ему было легче думать, когда он озвучивал свои мысли, и так он как будто бы слышал всё это со стороны и мог лучше проанализировать выводы; лучше понять, логично ли всё это и если да, то убедительно ли. Лейф провёл пальцами по участку стены, где не было обоев, и ненадолго замер, посмотрев куда-то вперёд. — Многие окна разбиты — дом проветривается хорошо. Дверь тогда была плотно закрыта, а вот щелей я не рассмотрел… Конструкция прочная: такое чувство, как будто бы можно прямо сейчас снова поклеить обои, положить доски, почистить печку и жить. И как и как же давно здесь всё это? — детектив нахмурился и обернулся. Наибольшую сложность представлял тот факт, что он не знал, что конкретно искать. И пока у него не получалось абстрагироваться от желания что-то найти — сам процесс поисков казался несколько непродуманным, план — недоработанным и отсюда было тяжелее расслабиться и просто включить чутьё, которое бы само натолкнуло на нужные мысли и позволило представить, как здесь всё было до. — Печь грязная. Вся в саже. Стена — тоже. Признаков электричества нет. Признаки жизни — только за печкой. Мусор мог оставить кто угодно — есть ли смысл проверять каждый оставленный предмет? — Лейф скривился и отрицательно покачал головой. Он развернулся к окну и осмотрел штору. — Так стоп: признаки жизни есть ещё и у оконной рамы, — Мортон слабо улыбнулся и ненадолго замолчал. — Пауки, — шипящим голосом произнёс детектив и глубоко вдохнул.
Деревянный шкафчик, висящий на стене, был открыт. Там стояла одна банка с горошком, который был просрочен уже четыре года; стеклянная кружка, покрытая тонким слоем пыли. Это показалось интересным наблюдением. «На ней точно есть отпечатки», — подумал Лейф, нахмурившись, и поборол в себе желание взять этот предмет. Его рука уже потянулась туда, однако он одёрнул ладонь и остановил себя. Ещё не хватало смазать слой пыли.
Вальяжной, неторопливой походкой детектив прошёлся по комнате, осматривая сцены и пространство, которое здесь казалось пустым. Взгляд зацепился за печку — детектив подошёл к ней и обратил внимание на то, что на небольшой подстилке, сохранившейся около печной конструкции, осталась кучка пепла.
Внимательный осмотр кухни не дал желаемых результатов. Здесь всё было так, как и должно быть в ветхих, заброшенных домах. «А чего ты ожидал», — спросил у себя Лейф и хмыкнул, закачав головой.
Смотря по сторонам, Лейф прошёл дальше, в гостиную, где сохранился запылённый диван, который был больше похож на скамейку, к которой собственноручно прибили несколько подушек. Изобретение было твёрдым. Судя по цветы обивки и облезшим ниткам — старым. А в стеклянной вазе, что стояла на хорошо сохранившемся низеньком столике, стояли давно завявшие цветы. Лейф подошёл к букету и наклонился, убрав руки за спину и скрестив пальцы. Он сощурился и принялся внимательно осматривать лепестки, точно в них прямо сейчас мог найти ответы на все интересующие его вопросы.
«Надо бы узнать, за сколько времени цветы доходят до такого состояния — может быть кто-то оставил их и не так давно — год, два назад?», — подумал Лейф и ещё какое-то время продолжал стоять в одной позе, пока не выпрямился прыгающим движением и не пошёл дальше по комнате.
На стене напротив арки, ведущей в столовую, висела одна картина. На коричневом фоне была изображена немолодая женщина, сидящая полубоком, лицо которой было повёрнуто к смотрящему. Взгляд этого человека вызвал у Лейфа холодок по коже. Странное чувство, как будто бы эта дама прямо с холста заглядывала в его душу и была совершенно реальной. От этого Мортона пробрало и он, фыркнув, стал ещё более серьёзным и хмурым, удивившись тому, что эта картина, кажется, была наименее запылённым предметом во всём доме.
Лейф достал из кармана платок и взялся им за край картины, осторожно приподняв её и заглянув за — тень немного мешала, однако, как показалось Мортону, цвет обоев в этой комнате никоим образом не отличался от цвета обоев за картиной. «Может быть, тень всё-таки искажает?» — подумал Лейф и поместил картину на прежнее место. Снимать её полностью он не рискнул: не хотелось что-то подпортить своими руками. А потому, убрав платок в карман, мужчина отошёл от картины и встал по центру комнаты, осмотрев её. Здесь было очень пусто. Впрочем, разве можно было бы ожидать чего-то другого от кем-то оставленного и заброшенного дома?
Лейф закрыл глаза на минуту и представил, как в этих стенах идёт бурная и активная жизнь. Как спокойная, тонкорукая женщина смахивает пыль с тумбочки, что стоит под картиной, и поправляет статуэтки, что были расставлены там в мало кому понятной системе. Где-то у кресла лежал кот. Он вилял хвостом и охотничьим взглядом наблюдал за тем, как паук, поселившейся в углу, мирно спал. Когда как из соседней комнаты доносится тихая, живая музыка, иногда смешанная с разговорами, ведущимися знакомыми голосами. На диване — вязанное, пушистое покрывало, на журнальном столике — расписная салфетка, а за окном — солнце, которому не мешают проникать в дом открытые шторы.
От этой картины Лейф почувствовал пустоту. «Света недостаточно», — промелькнуло в его голове, когда он представлял, как элегантными движениями дама проводит тряпочкой по книгам, точно игнорируя всё, что выходит за рамки процесса уборки, и как кот всё же сорвался с места, напав на существо, видно выбравшего не самое удачное место для жилища. И дама раскрыла все шторы в комнате, но коричная мебель, коричневые стены, коричневый пол только больше усиливали общую темноту, и солнце, кажется, этому не помогало. «А может быть дело не в этом свете?».
Лейф продолжал стоять и представлять, пытаясь почувствовать то же самое, что он испытал от первого пребывания здесь и от первых фантазий, которые отличались по своей энергетике. Как Мортон услышал, что где-то на втором этаже что-то упало с громким бахом. Детектив неосознанно вздрогнул и открыл глаза, посмотрев в сторону, где находился предполагаемый источник звука. «Может быть, крысы завелись». Мужчина нахмурил брови и отвернулся, как услышал нечто, похожее на хлопок двери. Уже это напрягло мужчину несколько больше. «Неужели им здесь есть, что есть? Кто-то оставил продукты? А может быть не оставил, а просто хранит их здесь». У детектива появилась идея поднять наверх, но она показалась очень рискованной. Тем не менее, отбрасывать её сразу он не стал.
Мортон подошёл к лестнице и первым делом ступил на первую ступеньку, проверив прочность и внимательно осмотрев конструкцию. На первый взгляд она выглядела по прежнему прочно и совершенно не износилась. Гнилых досок не было замечено, тем не менее, Лейф по прежнему решил обходиться без резких движений, начав подниматься, ненадолго зависая на каждой из ступеней, с целью понять, точно ли она достаточно прочная, чтобы выдержать его вес. Одной рукой он крепко сжимал перилла, точно они были его главным спасением на случай непредвиденных обстоятельств. Каждый шаг давался с трудом, и была мысль, что вот-вот земля уйдёт из-под ног, и подобное в тот момент напомнило страх высоты. «Неужели теперь я этим страдаю». Мортон усмехнулся собственному наблюдению и тому, что его волнение достигло довольно-таки ощутимо высокого уровня.
Когда как он, всё же справившись с лестницей, таки оказался на втором этаже, но идти менее боязливо не стал. Теперь главной целью было отыскать источник шума.
Двери во всех комнатах, кроме одной, были открыты, а из звуков здесь не осталось уже ничего. Лейф приблизился к нужной двери и, снова вооружившись платочком, коснулся ручки, чуть помедлив с тем, чтобы открыть её. «Надеюсь, меня не загрызут», — с усмешкой подумал Мортон и покачал головой, всё же дёрнув за ручку. Дверь открылась. Лейф шагнул в комнату, и дверь через пару секунд захлопнулась.