Undividable

Тара, 11 января Все действия по поиску Гвен ни к чему не привели. Тара переговорила со всеми её приятелями, от самых сомнительных до самых адекватных. Все они говорили одно и то же: после девятнадцатого Гвен не выходила на связь и вообще как под землю провалилась. Отец вообще убедил себя в том, что её похитили всё те же сектанты. По его логике, это должно было заставить Тару вернуться, и теперь он ждал письма с требованиями о выкупе. Отец даже не догадывался, что если бы Гвен попала туда же, куда и Тара, до него попросту не дошло бы никаких писем. После выписки из больницы она вернулась в отцовский дом в Дамфрисе. Её ждали внушительная стопка учебников, которые отец накупил в её отсутствие, тишина и одиночество. Только Тара никак не могла отделаться от мысли, что это место ей чужое. Без Гвен двухэтажный коттедж на Ярроу Плейс переставал быть домом. Она даже разрыдалась пару раз. Трудно сказать, почему конкретно. Может, из-за тоски по сестре или из-за того, что поиски полностью провалились. А может причина крылась в неутихающей боли от разлуки с Сайласом. Как было бы хорошо, если бы он оказался рядом. Сайлас смог бы сказать то, что нужно, смог бы утешить её и отвлечь от переживаний. Вероятно, он попросту нагрузил бы её работой, но это сработало бы. Потому что из всех, кого она знала, Сайлас понимал её лучше всего. Вдруг завибрировал телефон, заставив Тару вздрогнуть. Пришло сообщение от Сью, состоявшее только из одного слова: «Созвонимся? ххх». А почему бы и нет? Хуже от этого вряд ли станет. Она набрала номер, и вскоре в трубке раздался знакомый голос. — О, дорогая моя, я так рада, что ты, наконец, выписалась, — Сью всё так же растягивала слова, но на этот раз интересовалась разговором куда больше. — Как ты себя чувствуешь? — Я в норме. Действительно, не скажешь же, что за короткий промежуток времени Тара лишилась многих действительно дорогих ей людей? К счастью, Сью и такой ответ устроил. — Тогда что скажешь, если я предложу сходить куда-нибудь сегодня? — Да. То, что нужно. Если Тара продолжит сидеть в четырех стенах, то заработает себе депрессию. Нужно возвращаться к привычному, и посиделки с подругой — отличное начало. К тому же, только Сью можно рассказать обо всём, что действительно её беспокоило. — Не против, если я буду с Николь? Она так много о тебе слышала, что ей не терпится познакомиться. Надежда, что вечер пойдет так, как хотелось Таре, с треском разрушились. Но не отказываться ведь? Ей действительно нужна встряска, а Николь может оказаться вполне приятным человеком. — Не проблема, — Тара придала голосу немного энтузиазма. — Тогда в Брю Дог? Во сколько? — Знаешь, у нас тут нарисовалось одно местечко, очень кайфушное. Я так хотела тебя туда сводить. Называется Cafe St Honoré, загугли его. Думаю, тебе понравится. Тара скривилась. Она довольно скептически относилась к умственным способностям людей, использующим слово «кайфушный». И куда хуже, к ситуациям, когда эти самые люди внезапно всплывали в её окружении. — Ладно. Буду к семи. — Хорошо. С нетерпением ждем тебя, дорогая, — протянула Сью и положила трубку. Такое чувство, будто она вернулась домой, но обнаружила на месте коттеджа совершенно другое здание, населенное совершенно незнакомыми людьми. Она выпала из их жизней всего на полгода, а уже чувствует себя чужой. Наскоро приняв душ и высушив волосы, она надела рваные черные джинсы и футболку. Хотела было надеть худи с капюшоном, но в последний момент остановилась на свитере, который связала Шемира. Пускай он старомодный и слегка потерял форму от частых стирок, но в нем Тара чувствовала себя куда уютнее, чем в любой другой одежде. А ещё свитер был вещественным доказательством того, что Бантус с его обитателями ей не приснились. Кафе находилось в Новом Городе, и Тара тут же узнала его по изображениям в Гугле. Она даже несколько раз проходила мимо, но не испытывала особого желания зайти. Теперь, когда она зашла внутрь и стряхнула с пальто налипшие снежинки, кафе показалось ей довольно уютным местом. Посетители сидели под приглушенным светом, слушая негромкую джазовую мелодию, разговаривали, изучали меню или наслаждались пищей. Хостес, наверняка, её ровесница, приветливо улыбнулась, обнажив ряд ровных зубов, и собиралась было заговорить, как раздался голос Сью. — Дорогая моя! В их последнюю встречу Сью заплела рыжеватые волосы в косы и надела привычные джинсы и растянутый на локтях свитер. В тот день она уронила стаканчик с кофе, и он шлепнулся о землю, насквозь промочив её кроссовки. Сью потом долго извинялась, что забрызгала Таре весь подол, а Тара качала головой, мол, ничего страшного. Девушка, стоявшая между столиками, не имела с ней ничего общего. Волосы, подстриженные по плечи, блестели, на коже не виднелось ни единого прыщика, а ногти, слишком уж длинные для любительницы грызть ногти, покрывал лак в тон платью. — Вау, — губы дернулись, изобразив на лице подобие улыбки. — Это правда ты? Губы, накрашенные бордовым, изогнулись, и Сью закивала головой. Она сбросила пару килограмм, но всё ещё оставалась пухленькой. Однако благодаря отлично подобранным одежде и макияжу, Сью сделалась невероятно привлекательной. Только вот в ней не узнавалось той девчонки, с которой Тара дружила больше десяти лет. Они обнялись, и Тару окружил легкий шлейф её духов. Сью взяла её за руку, совсем как в школьные времена, и проводила до столика, за которым сидела самая настоящая красавица. Девушка носила короткую стрижку, которая делала её похожей на подростка. Кукольное личико с большими глазами, обрамленными густыми ресницами, маленьким носом и пухлыми губами невольно заставило задуматься, сколько пластических операций она сделала. На ней красовался темно-зеленый брючный костюм и простой белый топ. Пиджак, словно снятый с чужого плеча, только подчёркивал её изящность. — А вот и ты, дорогая, — она встала и в знак приличия коротко обняла Тару. Ростом она оказалась чуть больше полутора метров. — Меня зовут Николь, Сьюзи, должно быть, говорила обо мне. Густая и тягучая речь Николь напоминала патоку, но это шло ей куда больше, чем Сью. Сразу видно, что она не пытается никому подражать. — Она про себя столько не рассказала, сколько про тебя. Николь широко улыбнулась. Несмотря на выпирающие вперед клыки, улыбка очаровывала. Неудивительно, что Сью попала под её влияние — в этой девушке буквально всё производило приятное впечатление. — Дорогая моя, как же ты могла забыть про себя? — проворковала она, гладя Сью по руке. — Тара заслуживает знать о твоих успехах. Французский акцент и лёгкая картавость казалась Таре милой ровно до того момента, когда Николь произнесла её имя. Её рот скривился, но девушки не заметили этого. Сью накрыла ладонь Николь своей и посмотрела на неё так нежно, что Тара сразу почувствовала себя лишней. — Совсем забыла, дорогая моя, — Сью, наконец, отлепилась от своей возлюбленной и обратила внимание на Тару, — ты не будешь против, если мы обойдёмся без мяса? Николь — вегетарианка, и ей отвратителен вид мяса. — Ладно, — Тара вздохнула и приложила все силы, чтобы на лице не отразилось раздражение. — Тогда вам придётся посоветовать мне что-нибудь вкусное. Я плохо разбираюсь во французской кухне. Девушки тут же начали предлагать варианты. Тара выбрала блюдо наугад и заказала к нему бокал вина. В конце концов, поесть и дома можно, а здесь она для того, чтобы пообщаться. — Я хотела бы узнать тебя не со слов Сьюзи. Николь подперла нарумяненную щеку рукой с накрашенными ноготками и приготовилась слушать. Да уж. У Тары-то ногти неровные и обломанные. На фоне этих двоих она выглядит как замухрышка на фоне королевы школы. — Даже не знаю, что тебе рассказать, — она задумалась. Хорошо было бы знать, что именно рассказала ей Сью. — Я будущий врач. Мне нравится музыка и… — Ты играешь? — воскликнула Николь, радостно всплеснув руками. На её лице отразился такой восторг, что Тара махнула рукой на то, что Николь перебила её. — Да. На фортепиано. — Пиано, — пропела она и рассмеялась. — Как здорово было бы, если бы ты саккомпанировала мне. — Да, пожалуй. Можем попробовать, — Тара кивнула, но особого желания играть для Николь пока не возникло. Все дальнейшие темы, что она поднимала, не показались Таре интересными. Говорить о школе было все равно, что обсуждать новости месячной давности, а рассказывать об общих со Сью воспоминаниях было ничем иным как тратой времени. За эти полгода она могла рассказать все их истории раз двести, если не больше, что, скорее всего, и сделала. Но Николь не подала виду, даже если и слышала это сотый раз. Там, где требовалось, она поднимала брови от удивления или хмурилась, а в нужные моменты вполне искренне смеялась. Сью же ничего не говорила, только следила за диалогом. И если Николь получала удовольствие, то Тара откровенно скучала. Наконец, принесли еду. Официант так и глядел на Николь, пока расставлял блюда, и та заулыбалась. Сьюзи наклонилась к ней и что-то зашептала. Что бы она ни сказала, шутка оказалась настолько смешной, что Николь чуть не расхохоталась официанту в лицо. — Нет-нет, дорогая, это не мой вариант, — она шутливо ударила Сьюзи по кончику носа, и та тоже залилась смехом. Тара напряженно улыбнулась и уставилась в тарелку. Ей принесли что-то, напоминающее овощную смесь, есть которую было столько же желания, сколько и оставаться в компании Сьюзи и Николь. Тара принялась перемешивать блюдо, будто от этого у неё проснется аппетит. — Не вариант это если его зовут Фердинанд, — и девушки снова покатились со смеху. Ничего удивительного, за эти полгода они стали лучшими подружками, а то и кем-то больше. Теперь у них есть общие шутки, совершенно непонятные Таре, и между ними возникла особая связь. Только как так получилось, что они сплелись настолько тесно, что в каждом движении Сьюзи самой Сьюзи не видно? Осталась только Николь, и она совершенно не вызывала у Тары восторга. В зале заиграла музыка пятидесятых годов, а может и шестидесятых. В этом времени Тара не разбиралась, и зря. Стоит послушать что-нибудь из той эпохи по дороге домой. Могла бы, начала бы прямо сейчас. Лучше уж слушать музыку, чем бесконечные воркования Николь и Сьюзи. А если бы здесь каким-то чудом оказался Сайлас, понравилось бы ему сидеть в таком ресторане? Понравились бы блюда французской кухни и выдержанное вино? С большей вероятностью он потребовал бы жареной курицы и горький кофе. Сводить бы его в KFC с такими запросами… Тара попыталась представить их совместный поход за жареной курочкой, но Сьюзи легонько потрясла её за плечо. — Прости, мы иногда как начнем болтать, так забываем обо всем на свете. Тогда зачем здесь я, чуть не выпалила Тара, но в последний миг передумала. Ссориться со Сьюзи — идея хуже некуда. В конце концов, других близких друзей у неё нет. Девушки тут же исправились и сделали её центром беседы. Они рассказывали истории, случившиеся в её отсутствие, пытались пересказать общие шутки. Но Тара быстро потеряла нить повествования и большую часть времени мычала и вежливо улыбалась. Да и как не старайся объяснить общие каламбуры, она все равно не поймет. Тара не сможет ими проникнуться, потому что для этого нужно пережить все те ситуации, что, конечно же, невозможно. — …и тогда я получила роль возлюбленной главного героя в постановке. Я визжала от радости, как маленькая свинка. — Лучшей Мэри, чем ты, быть не может, — поддакнула Сьюзи, и Николь прикрыла лицо руками, словно сказанное невероятно смутило её. Как Сьюзи не замечает, что все реакции Николь наигранные и преувеличенные? Её радость — радость аниматора на детском празднике, а интерес такой живой и бурный, что совершенно не тянет на естественный. Ни одной из её эмоций Тара не поверила. Может, все дело в том, что последние полгода Тара провела в кругу людей, очень скупых на эмоции? В Бантусе общались совсем по-иному, а она успела привыкнуть к местной манере. Ничего не поделаешь. И с тем, что Николь ей абсолютно не нравится, ничего не поделаешь. — Чтобы лучше вжиться в роль, я начала слушать музыку времен войны, — произнесла она, улыбнувшись. Хотя проще сказать, что она никогда не переставала улыбаться. — А некоторые из них я пою, когда остаюсь одна. — Спой, дорогая. Мы очень хотим тебя послушать. Да, Тара? На какое-то мгновение в глазах Сьюзи появилась та самая искорка, которой Таре не хватало весь вечер. Может, ещё есть шанс вернуть ту самую Сью? Может, если Тара вернется в её жизнь и они станут чаще общаться, Сью отбросит всю чуждую ей шелуху, оставив только действительно нужное? Такие мысли успокаивали. Даже Николь перестала казаться такой уж одиозной личностью. Раз Тара решила вернуть подругу, ей не отвертеться от общения с ней. Поэтому Тара кивнула. Этот простой жест сделал Николь по-детски счастливой. Она захлопала в ладошки, а затем принялась распеваться, будто прима перед выступлением. Тара втайне надеялась, что у Николь не окажется ни капли таланта, и она сможет спеть лучше, но без выпендрежа, мол, смотрите, какая я профессионалка. Но когда Николь, наконец, запела, Тара замерла от удивления. Бархатистый голос пробил броню из скепсиса и неприязни и врезался в самое уязвимое место. We'll meet again Don't know where Don't know when But I know we'll meet again some sunny day* Ей сразу же вспомнились зеленоватые глаза, обрамленные тонкими белёсыми ресницами. Вспомнились руки, покрытые паутинкой шрамов, холодные пальцы, вымазаные маслом, крепко держущие Тару за лицо. Поцелуи, которыми они обменялись: жирный и полный радости от него, горький и прощальный от неё. Keep smiling through Just like you always do 'Till the blue skies drive the dark clouds far away Сколько бы километров между ними не пролегало бы, Тара всегда будет помнить его объятия, такие крепкие, словно она действительно что-то для него значила. Потому что это всё, что ей остается. У неё ведь нет чертовой надежды на встречу. В носу защипало, и Тара решила действовать быстро. Вскочила, схватила с вешалки пальто и направилась к двери. Пение Николь прервалось, послышался скрип стульев и голос Сьюзи, но Тара жестом скомандовала ей остановиться. Последняя, кого ей хотелось видеть, это незнакомка с лицом лучшей подруги. Она вылетела на улицу, и мороз тут же защипал мокрые щеки. Сжав губы в тонкую линию и смахнув слезы с лица, Тара поспешила в сторону автобусной остановки.