Lena Black and thе thread of fate

POV Гарри Поттер Я побежал наверх, в спальню, чтобы взять из чемодана мантию-невидимку, мы с Роном обернулись так быстро, что, по крайней мере, пять минут еще ждали Гермиону из спальни девочек — она пришла в шарфе, перчатках и одной из эльфовских нескладных шапок. — Там же холод! — извиняющимся тоном сказала она, когда Рон нетерпеливо щелкнул языком. Мы выбрались через портретный проем, спешно накинули мантию-невидимку — Рон так вырос, что шел на полусогнутых, иначе высовывались бы наши ноги, — и медленно, осторожно двинулись дальше. Спуститься надо было по многим лестницам, мы то и дело останавливались и проверяли нет ли поблизости Филча и миссис Норрис. Повезло: встретился только Почти Безголовый Ник — он парил под потолком, рассеянно напевая Ленену песню. Мы пересекли вестибюль и вышли на безмолвный заснеженный луг. Сердце у меня радостно забилось: впереди квадраты золотого света и дымок над трубой Хагрида. В волнении я прибавил шагу, Рон и Гермиона толкались позади меня. По хрусткому снегу мы почти добрались до деревянной двери, но вдруг мы увидели Лену которая подходила к двери. Лена трижды постучала кулаком по двери. — Хагрид, это я! — крикнула Лена в замочную скважину. — А то я не знаю, — отозвался грубый голос. — Порог переступить не успел… с дороги, Клык… уйди ты, сонная псина… Отодвинулся засов, скрипнула дверь, и в щели показался Хагрид. Лена приложила руки ко рту. — Не кричи ты хочешь чтоб вся школа слышала! Проходи. Когда дверь закрылась, мы подошли. — Чего мы ждем давайте заходить. — сказал Рон. — Нельзя. — сказал я. — Почему? — спросил Рон. — Хагрид при нас вряд ли что-то скажет о том где он был, а Лене может он что-то и скажет нам нечего не стоит подслушать их разговор. — Ладно. — сказал Рон, приложив уху к двери. — Извини, — шепнула Лена. — Ерунда! Ерунда! — Что с тобой случилось? — спросила Лена. — Говорят тебе: ничего. До чего же рад тебя видеть Лена. Летом хорошо жилось? — Хагрид, на тебя напали! — сказала Лена. — Сколько раз говорить — ерунда! — А если бы я пришла с фунтом фарша на месте лица, тоже сказал бы «ерунда»? — сказала Лена. — Ты бы сходил к мадам Помфри. Раны нехорошие. — Без докторов обойдемся, ясно? — отрезал Хагрид. — Это же драконье мясо. Уж не кушать ли ты его собрался? — Не для кушанья оно принесено. — Уже полегчало. Жжет, а помогает. — Так расскажешь, что случилось? — спросила Лена. — Не могу, Лена. Большой секрет. Рассказать — так не то что с работы уволят… — Скажи, это тебя великаны отделали? — тихо спросила Лена. — Великаны? Кто тебе сказал «великаны»? Ты с кем говорила? Кто тебе наплел, где я… кто сказал, что я… а? — Я догадалась, — сказала Лена. — Ага, догадалась. — Это очевидно, — сказала Лена. — Сроду не видал такою упрямую колдунью. Не в похвалу тебе говорится, учти. Любопытная не в меру. Нос суешь куда не надо. — Нашел великанов? — Правду сказать, найти-то не больно трудно. Не карлики, понимаешь. — И живут в горах. Поэтому так много несчастных случаев случаются с альпинистами. — Умная же ты ведьма Лена и понятно в кого такая. — Давай, Хагрид, рассказывай, чем занимался, а я расскажу, как на меня и Гарри напали дементоры. — Как это напали дементоры? — А ты не знал? — Ничего я не знал, пока меня не было. Я был на секретном задании, нельзя, чтобы совы ко мне летали все время. Дементоры, шут их возьми! Ты правду говоришь? — Ну да. Они появились в Литтл-Уингинге, напали на меня, Гарри и Дадли, а потом Министерство магии исключило меня… — ЧЕГО? — …и вызвало на разбирательство, но расскажи сперва про великанов. — Тебя исключили? — Расскажи, как ты провел лето, тогда расскажу я. — Ну, так и быть. — Отправились мы, значит, как семестр кончился… — И мадам Максим с тобой? — Ну да вдвоем отправились. И я тебе скажу, она не неженка, Олимпия. Ну да, красивая, нарядная женщина… Я-то знал, куда идем, думаю, каково ей покажется по скалам карабкаться да в пещерах ночевать, а она хоть бы раз пожаловалась. — Ты знал, куда идете? — Дамблдор знал, он и сказал нам. Просто волшебникам до великанов дела нет, лишь бы подальше где были. Но где они есть, добраться туда трудно, особенно для людей. Потому и надо было получить от Дамблдора направление. Месяц добирались… — Месяц? — сказал Рон, словно в жизни не слышал о таких бессмысленно долгих путешествиях. — Тише Рон, хочешь чтоб нас услышали. — сказала Гермиона. — Порталом так чувствую не пользовались потому что за вами следили. — Да за нами Шпионило Министерство и за Дамблдором и за всеми, кто с ним в сговоре, по-ихнему тоже. — Это я знаю. Я знаю, что Министерство следит за дядей Альбусом. — Весь путь я так чувствую прошли пешком. — Ну не так уж прямо весь, — уклончиво ответил Хагрид. — Но осторожность не мешает — мы-то с Олимпией, как бы сказать, заметные… — …за вами-то легче следить. Прикинулись, будто вместе едете в отпуск. Прибыли, значит, во Францию и будто бы в школу мадам Максим направляетесь. Знали, таскаются кто-то за вами хвостом из министерских. Вот и ехали потихоньку — тебе же магией пользоваться нельзя, а Министерство только и ждет, за что бы вас закатать. — Ты умная колдунья Лена. Не когда не думала стать министром магии? — Нет на данный момент я хотела только помогать юным волшебникам контролировать свою магию. На тот момент я могла быть только директором школы. Кто бы доверил семнадцатилетней волшебнице посаду министра магии. — А не думала сейчас стать ним? — Зная, что сейчас происходит то нет та и кто позволит и стала я директором не просто так. Я не хотела покидать Хогвартс он стал мне вторым домом. В этих стенах я могу забыть все что случилось в моей жизни. Та и не хотелось забывать тех кто дал мне знания. — Если бы ты не была привязана к Хогвартсу ты бы была уже министром. — Возможно но не факт. Хватит про меня давай вернемся к твоему рассказу. — Нам удалось сбросить хвост возле Ди-Джона… — У-у, в Дижоне? — обрадовалась Гермиона. — Я там была на каникулах. — и замолкла под взглядом Рона. — А после этого рискнули малость поколдовать и добрались благополучно. Наткнулись на пару сумасшедших троллей на польской границе, и в минской пивной с вампиром малость повздорил, а так все прошло как по маслу. Добрались до места и пошли в горы, искать их… Магию, значит, побоку, раз они близко — они волшебников ох как не любят, а нам их злить ни к чему. Дамблдор предупредил, что Сама-Знаешь-Кто тоже станет искать великанов. И скорее всего, уже отрядил к ним посла. Сказал: осторожнее, внимание к себе не привлекайте, когда подойдете близко — вдруг они там уже, Пожиратели смерти. — Дальше. — Нашли их. Ночью поднялись на гору — они внизу под нами. Костерки горят и большущие тени… будто гор куски передвигаются. — Какого они роста? — Да футов двадцать. Которые побольше, так, может, и двадцать пять. — А сколько их было? — Десятков, думаю, семь или восемь. Восемьдесят осталось, а было их пропасть сколько. Одних племен, почитай, сотня по всему свету. Они веками вымирали. Конечно, и волшебники кое-каких убили, но больше сами они друг друга, а теперь особенно быстро мрут. Это против их природы — кучей жить. Дамблдор говорит, мы виноваты — волшебники их прогнали от себя подальше, вот и пришлось им собраться вместе, для защиты. — А что потом было? — Дождались утра, не хотели в темноте приближаться, опасно. Часа в три ночи они заснули, прямо где сидели. А мы боялись спать. Во-первых, мало ли кто там проснется и к нам подойдет, а потом храп такой, что представить нельзя. Под утро из-за этого лавина случилась. В общем, как рассвело, пошли к ним. — Прямо так и пошли? — Ну, да. Дамблдор сказал нам, как к ним подступиться. Принести подарки гургу, уважение оказать, одним словом. Объяснить тебе кто такой гург? А то прошло уже много много лет и ты могла... — Гург это самый здоровый, самый уродливый и ленивый. Сидит, и чтобы еду ему таскали. Мертвых козлов и прочее. — Хорошая память. — Не зря же ко мне бегали за помощью с уроками. — Звали Каркусом. Фута, чтобы не соврать, двадцать два — двадцать три, а весом — с пару взрослых слонов. Шкура как у носорога. — И ты к нему подошел? — Ну… спустился к нему. Он в ложбине лежал, между четырьмя довольно-таки высокими горами, возле горного озера. Лежит этот Каркус и орет остальным, чтобы харч таскали ему и его жене. Мы с Олимпией спустились по склону… — И они не захотели убить вас, когда увидели? — Кое-кто там точно об этом подумал, но мы сделали, как велел Дамблдор — подарок поднять повыше и ни на кого не смотреть, только на гурга. Так и сделали. Остальные там держались смирно, смотрели, как мы идем, а мы подошли к ногам Каркуса, поклонились и положили перед ним подарок. — Какое волшебство вы ему преподнесли? — Ветку Губрайтова огня. Гермиона тихо охнула, а я и Рон недоуменно нахмурились. — Ветку чего? — Вечного огня, — раздраженно пояснила Гермиона. — Пора бы знать. Профессор Флитвик, как минимум, два раза говорил о нем на занятиях! — Дамблдор заколдовал эту ветку, чтобы она всегда горела, — а это не всякий волшебник умеет. Я, значит, кладу ее в снег к ногам Каркуса и говорю: «Подарок гургу великанов от Альбуса Дамблдора, который шлет ему почтительные приветствия». — И что сказал Каркус? — Ничего. Не знает по-английски. — Подумаешь, какое дело. Дядя Альбус так чувствую предупреждал вас, что может так случиться. — Прямо в точку попала. Смекалки у Каркуса хватило кликнуть парочку великанов, которые разумели по-нашему — толмачей, значит. — А подарок ему понравился? — Еще как — чуть не запрыгали, когда поняли, что за штука. О-очень были довольны. И я говорю: «Альбус Дамблдор просит гурга поговорить с его посланцем завтра, когда он придет с новым подарком». — Дядя Альбус велел вам подъезжать потихоньку. Пусть, мол, видят, что вы держите слово. «Завтра придем еще с одним подарком», — и приходите с еще одним. А они пока что первый испробуют, поймут, что вещь хорошая, и еще захотят. В общем, великаны вроде Каркуса, если их мозги чересчур нагружать новостями, они тебя убьют, чтобы думать было проще. Короче, откланялись вы, нашли себе уютную пещерку для ночлега, а наутро пришли обратно, и на этот раз Каркус уже сидел, ждал вас прямо с нетерпением. — Хорошо у тебя голова работает. Такое чувство, что ты прям была там вместе с нами. — Была бы с вами я бы тут не сидела и не спрашивала бы не про что. — Сперва мы поднесли ему ладный боевой шлем, ну, гоблинской работы, непрошибаемый, а потом сели потолковать. — И что он сказал? — Немного. Больше слушал. Но признак хороший. Про Дамблдора он слышал, слышал, что Дамблдор был против того, чтобы убивали последних великанов в Британии. И вроде Каркусу было интересно, с чем к нему пожаловали гонцы от Дамблдора. И еще сколько-то ихних, в особенности которые знают по-английски, подошли и тоже слушают. Так что уходили мы в тот день обнадеженные. Обещали назавтра прийти, опять с подарком, но... — Планы изменились. — Ага. Они не приспособлены жить сообща. Такой большой компанией. Не могут с норовом своим совладать — у них прямо смертоубийство. Мужчины друг с другом дерутся, женщины друг с дружкой дерутся, остатки старых племен стенка на стенку идут — и не то чтобы харч не поделили, или костры какие получше, или место для ночлега. Казалось бы, коль весь род твой почти перевелся, ну не долби ты друг друга, так нет же… В ту ночь завязалась драка. Мы сверху видели, из пещеры. И час за часом дерутся, шум невообразимый. А когда солнце встало — снег кругом красный, голова его на дне озера. — Каркуса? — Ага и у них новый гург, Голгомаф. Мы-то не ждали, что будет новый гург — два дня только, как с первым в дружелюбные сношения вошли, — и чувствуем, этот Голгомаф не так уж захочет нас слушать. Но деваться некуда. — И вы пошли с ним говорить? — Пошли, конечно… Что же мы в такую даль тащились, и через два дня на попятный? Пошли с подарком, который Каркусу приготовили. Я еще рта не успел открыть, а понял уже, что толку не будет. Он сидел в шлеме Каркуса, а как подошли, оскалился. Здоровущий, из самых больших там. Черные волосы, зубы им в тон и ожерелье из костей. Частью вроде бы человеческие. Я, однако, попробовал: протягиваю большой рулон драконьей кожи и говорю: «Подарок гургу великанов…» Оглянуться не успел, как повис вниз головой: двое его приятелей меня за ноги держат. Гермиона закрыла ладонями рот. — Как же ты от них освободился? — Да без Олимпии ни за что бы. Вынула палочку — такой быстрой волшебной работы я сроду не видел. Чудо, иначе не скажешь. Обоих, что держали меня, стеганула по глазам заклятием Конъюнктивитус, и они меня сразу выронили. Но теперь совсем беда — против них магию употребили, а они за это и ненавидят волшебников. Пришлось удирать, и обратно к ним на стоянку нам теперь ход заказан. — Почему же вы так долго добирались домой, если пробыли там всего три дня? — — Мы не три дня там были! Дамблдор положился на нас! — Но ты же сам сказал: пути обратно не было. — Днем не было, верно. Пришлось заново все обдумывать. Дня на два притаились, сидим в пещере, наблюдаем. И то, что увидели, нам не понравилось. — Увидели, что он не против всех волшебников настроен — только против вас. — Ага и это... — Пожиратели смерти. — Да, — угрюмо подтвердил Хагрид. — Парочка их каждый день к нему ходила, таскали подарки гургу, и вверх тормашками он их не вешал. — Значит, они уговорили великанов присоединиться к Ты-Знаешь-Кому? — Придержи своих гиппогрифов, я еще не кончил! — рявкнул Хагрид. — Мы с Олимпией обсудили и решили: если гург благоволит Сама-Знаешь-Кому, это не значит, что остальные тоже. Надо потолковать с другими, которые не хотели Голгомафа в гурги. — Те кто не хотел Голгомафа в гурги убрались подальше, отсиживались в пещерах вокруг долины, как вы. — Да мы решили сунуться к ним ночью — не удастся ли кого уговорить. — Так чувствую, что вы не великанов больше опасались. Вы больше беспокоились насчет Пожирателей смерти. Когда собирались, дядя Альбус велел вам не связываться с ними, если можно без этого обойтись, но в том беда, что они про вас знали — Голгомаф, я думаю, рассказал. — С такой головой как у Лены ей нужно работать вместо Трелони. — сказал Рон. — Согласен. — сказал я. — Я была бы не против если мисс Дюма вела Прорицания я бы тогда ходила на него. — сказала Гермиона. — Лена не плохо даже ведет Защиту от Темных искусств. — сказал Рон. — Потом обсудим прочее. — сказал я, прижав уху к двери. — Ночью, когда великаны спали и мы хотели полазить по пещерам, Пожиратели шастали по горам, нас разыскивали. Насилу удержал Олимпию, чтобы на них не бросилась. Прямо рвалась… это надо видеть, когда ее рассердят, Олимпию… Огонь… Верно, французская кровь сказывается. — Ну и как? Добрались вы до этих других великанов? — Да, добрались. В третью ночь после того, как убили Каркуса, вылезли мы из своей пещеры и стали спускаться в долину. Ушки на макушке — не попасться бы Пожирателям. В одну пещеру залезли, в другую — пусто. В шестой уж, наверное, нашли-таки трех великанов. — Небось тесновато там было. — Жмыра посадить некуда. — Они на вас не напали, когда увидели? — Может, и напали бы, если бы силы нашлись, но все трое были очень избиты. Голгомафова свора избила их до бессознательного состояния, а когда очнулись, заползли в самое ближнее укрытие. Один из них немного понимал по-английски и переводил остальным, и, похоже, им было по душе, что мы говорили. Словом, стали мы ходить к раненым. И одно время шестерых или семерых удалось убедить. — Но и тут план оборвался. — Голгомафовские сделали налет на пещеры. Те, что живы остались, после этого не хотели иметь с нами дела. — Но мы сделали, что должны были, передали им слова Дамблдора, и кое-кто из них слышал нас и, думается, запомнит. Может статься, те, которые с Голгомафом не хотят жить, уйдут с гор и, кто их знает, может, вспомнят, что Дамблдор им дружбу предлагал… Глядишь, и придут. — Хагрид? — М-м? — А ты не… ты не слышал… тебе там никто не говорил… о твоей матери? Извини… я забыла… — Умерла. Давно уже. Они мне сказали. — Мне очень жаль, правда, — слабым голосом сказала Лена. — Не убивайся. Плохо ее помню. Неважная была мать. — Но ты так и не объяснил, Хагрид, где тебя разукрасили. И почему ты так долго не возвращался? И кто на тебя напал? — Да не нападали на меня! — с жаром воскликнул Хагрид. — Я… — Ребята сюда Амбридж идет! — прошептал Рон. — Отходим от двери. — сказала Гермиона. Мы отошли от двери чтоб Амбридж нас не задела и стали смотреть в окно. — Та-ак, — громко произнесла Амбридж. — Вы Хагрид, так? — Пшел, — рявкнула она, замахнувшись сумкой на Клыка, который бросился к ней, норовя лизнуть в лицо. — Э… не хочу быть невежливым, но кто вы, шут побери? — Меня зовут Долорес Амбридж. Взгляд ее обшаривал комнату. Дважды он задерживался на углу, где наверное стояла невидимая Лена. — Долорес Амбридж? — с глубоким недоумением повторил Хагрид. — Я думал, вы из этих, министерских. Вы разве не у Фаджа работаете? — Да, я была первым заместителем министра, — сказала Амбридж, расхаживая по всей комнате и пристально разглядывая каждую вещь в ней — от рюкзака у стены до брошенного дорожного плаща. — Теперь я преподаватель Защиты от Темных искусств… — Смелая женщина, — сказал Хагрид, — На эту должность нынче мало охотников. — …и генеральный инспектор Хогвартса, — закончила Амбридж так, будто и не слышала Хагрида. Амбридж стояла лицом к нему и рассматривала уже не помещение, а все детали его внешности. — Я слышала голос. — Я с собакой разговаривал, — решительно сказал Хагрид. — И она вам отвечала? — Ну… можно и так сказать. Я иной раз думаю, что Клык прямо почти уже человек. — На снегу четыре цепочки следов, от двери замка до вашей двери, — вкрадчиво произнесла Амбридж. Гермиона ахнула, я зажал ей рот ладонью. К счастью, Клык шумно обнюхивал подол Амбридж, и она ничего не услышала. — Я только что вернулся. — Хагрид махнул громадной рукой в сторону рюкзака. — Может, кто и заходил, да я их не застал. — А от вашего дома следы никуда не ведут. — Ну, уж не знаю… почему это, — сказал Хагрид, нервно подергав бороду, и снова бросил взгляд в угол, где стояла Лена, словно ждал от нее помощи. — Хм… Амбридж повернулась кругом и прошла по всей комнате, внимательно ее оглядывая. Нагнулась, заглянула под кровать, открыла буфеты. Изучила внутренность исполинского котла, в котором Хагрид готовил еду, снова сделала поворот кругом и сказала: — Что с вами произошло? Как вы получили эти увечья? — Да так… небольшая авария. — Какого рода авария? — Я… я споткнулся. — Вы споткнулись, — ледяным тоном повторила Амбридж. — Так. Об… об метлу приятеля. Сам-то я не летаю. Видите, какого я размера — вряд ли какая метла меня выдержит. Приятель мой разводит Абраксанских коней — не знаю, встречались ли вам — здоровые такие зверюги с крыльями. Я на одном прокатился и вот… — Где вы были? — холодно прервала его бормотание Амбридж. — Я где?.. — Да, были? Семестр начался два месяца назад. Вас пришлось подменять другому преподавателю. Никто из ваших коллег не мог сообщить мне, где вы находитесь. Вы не оставили адреса. Где вы были? Наступила пауза, в продолжение которой Хагрид глядел на Амбридж освободившимся глазом. — Уезжал. Для поправки здоровья. — Для поправки здоровья. — взгляд ее пробежал по его распухшему черно-лиловому лицу. — Понимаю. — Да, — сказал Хагрид, — Маленько подышать свежим воздухом, понимаете. — Да, у лесника, разумеется, свежий воздух в дефиците, — ласково сказала Амбридж. Та небольшая часть лица, которая не была лиловой и черной у Хагрида, сделалась красной. — Ну… переменить обстановку, что ли… — И горный воздух? — быстро сказала Амбридж. «Она знает», — с отчаянием подумал я. — Горный? — повторил Хагрид. Было видно, как он старается соображать побыстрее. — Нет, я больше по югу Франции. Солнышко, море… — В самом деле? Загара что-то не видно. — Да… это… кожа чувствительная. — Хагрид заискивающе улыбнулся. Я заметил, что двух зубов у него не хватает. Амбридж смотрела на него ледяным взглядом; улыбка его увяла. Она подтянула повыше сумку на локте и сказала: — Я, разумеется, проинформирую министра о вашем позднем возвращении. Хагрид кивнул: — Правильно. — Вам следует знать, что моя неприятная, но непременная обязанность как генерального инспектора — инспектировать моих коллег-преподавателей. Так что, полагаю, мы вскоре увидимся. Она круто повернулась и пошла к двери. — Вы нас инспектируете? — недоуменно сказал Хагрид, глядя ей вслед. — О да, — мягко произнесла она, оглянувшись на него и взявшись за ручку двери. — Министерство полно решимости очистить школу от некомпетентных преподавателей, Хагрид. Спокойной ночи. — и захлопнула за собой дверь. — К замку пошла, — тихо сообщил он. — Вот те на… людей инспектирует, а? — Да, — сказала Лена, став снова видимой. — Она еле не оставила профессора Трелони с испытательным сроком. Хагрид, а что будут с тобой проходить ребята на занятиях? — Об этом не беспокойся, я много чего наметил, — с энтузиазмом сказал Хагрид. — Держу тут пару зверьков для СОВ. — Слушай, Хагрид, когда получишь записку от Амбридж сразу ко мне в кабинет. Я смогла найти способ как можно пройти ее проверку. — Слушай Лена, день был долгий, поздно уже, — сказал он, ласково потрепав Лену по плечу, отчего колени у нее подогнулись и стукнулись об пол. — Ох, извини… — он поднял ее за шиворот. — Ты за меня не беспокойся, теперь я вернулся и для уроков таких славных животных припас, честное слово… А ты, давайте-ка в замок, да не забудь следы за собой замести! — Обязательно замету и кое с кем поговорю. Когда Лена вышла, я услышал у себя за спиной голос. — У меня будем к вам разговор, но не сегодня. Пойдемте уже поздно. Конец POV Гарри Поттер POV Лена Дюма Когда Регулус вышел с моего кабинета, я взяла книгу и начала читать и даже не заметила как уснула когда я проснулась, книга лежала на моем лице, убрав ее я решила посмотреть в окно. Выглянув у меня сон как рукой сняло, я увидела, что в домике Хагрида горит свет и с трубы идет дым, быстро одев куртку, я вышла с кабинета и побежала вниз. *** В волнении я прибавила шагу. По хрусткому снегу я добралась наконец до деревянной двери. Я трижды постучала кулаком. — Хагрид, это я! — крикнула я в замочную скважину. — А то я не знаю, — отозвался грубый голос. — Порог переступить не успел… с дороги, Клык… уйди ты, сонная псина… Отодвинулся засов, скрипнула дверь, и в щели показалась голова Хагрида. Я еле не закричала я от увиденного руки к рту приложила. — Не кричи ты хочешь чтоб вся школа слышала! Проходи. — Извини, — шепнула я, когда я протиснулась мимо Хагрида в дом и стащила с себя куртку, а то пока бежала жарко стало. — Я просто… Ой, Хагрид! — Ерунда! Ерунда! — сказал Хагрид, захлопнув дверь. Волосы у Хагрида свалялись от запекшейся крови, левый глаз заплыл и превратился в щелку, окруженную лиловыми и черными синяками. Лицо и руки в порезах, некоторые еще кровоточат. И двигался он скособочась. Наверное, из-за сломанных ребер, решила я. Очевидно, он вернулся только что: на спинке стула висел плотный черный дорожный плащ, а к стене возле двери был прислонен большой рюкзак, в котором могли спрятаться несколько детей. Сам Хагрид, ростом с двух взрослых мужчин, прихромал к очагу и поставил на огонь медный чайник. Клык скакал вокруг нас и норовил лизнуть в лицо. — Что с тобой случилось? — Говорят тебе: ничего. — Хагрид выпрямился и радостно повернулся ко мне, правда, при этом морщась. — До чего же рад тебя видеть Лена. Летом хорошо жилось? — Хагрид, на тебя напали! — Сколько раз говорить — ерунда! — А если бы я пришла с фунтом фарша на месте лица, тоже сказал бы «ерунда»? Ты бы сходил к мадам Помфри. Раны нехорошие. — Без докторов обойдемся, ясно? — отрезал Хагрид. Он подошел к громадному деревянному столу, стоявшему посреди хижины, и сдернул с него посудное полотенце. Под ним оказался кровавый с прозеленью бифштекс размером чуть больше автомобильной шины. — Это же драконье мясо. Уж не кушать ли ты его собрался? — Не для кушанья оно принесено. Он схватил его, пришлепнул к левой стороне лица и закряхтел от удовольствия; по бороде потекла зеленоватая кровь. — Уже полегчало. Жжет, а помогает. — Так расскажешь, что случилось? — Не могу, Лена. Большой секрет. Рассказать — так не то что с работы уволят… — Скажи, это тебя великаны отделали? — Великаны? — Хагрид поймал бифштекс, сползший почти до пояса, и снова пришлепнул к лицу. — Кто тебе сказал «великаны»? Ты с кем говорила? Кто тебе наплел, где я… кто сказал, что я… а? — Я догадалась, — сказала я, прикрыв глаза и скрестив руки на груди. — Ага, догадалась. — Хагрид сурово взирал на меня тем глазом, который не был закрыт бифштексом. — Это… вроде очевидно. Хагрид сердито оглядел меня, шмякнул мясо на стол и подошел к засвистевшему чайнику. — Сроду не видал такою упрямую колдунью. — бурчал он, разливая кипяток по двум кружкам в форме ведер. — Не в похвалу тебе говорится, учти. Любопытная не в меру. Нос суешь куда не надо. Но в бороде как будто мелькнула улыбка. Хагрид поставил перед мной чай, сел, подобрал свой бифштекс и опять пришлепнул к лицу. — Нашел великанов? — Правду сказать, найти-то не больно трудно. Не карлики, понимаешь. — И живут в горах. Поэтому так много несчастных случаев случаются с альпинистами. — Умная же ты ведьма Лена и понятно в кого такая. Он переместил немного бифштекс, чтобы полечить самый большой синяк. — Давай, Хагрид, рассказывай, чем занимался, а я расскажу, как на меня и Гарри напали дементоры. Хагрид поперхнулся с кружкой у рта и одновременно уронил свой драконий компресс. Слюни, чай и драконья кровь обильно оросили стол, и, пока он кашлял, мясо сползло со стола и с мягким шлепком упало на пол. — Как это напали дементоры? — А ты не знал? — Ничего я не знал, пока меня не было. Я был на секретном задании, нельзя, чтобы совы ко мне летали все время. Дементоры, шут их возьми! Ты правду говоришь? — Ну да. Они появились в Литтл-Уингинге, напали на меня, Гарри и Дадли, а потом Министерство магии исключило меня… — ЧЕГО? — …и вызвало на разбирательство, но расскажи сперва про великанов. — Тебя исключили? — Расскажи, как ты провел лето, тогда расскажу я. Хагрид уставился на меня здоровым глазом. Я выразила лицом простодушие, но взгляд Хагрида выдержала твердо. Хагрид уступил. — Ну, так и быть. — он нагнулся и выдернул у Клыка из пасти драконье мясо. — Отправились мы, значит, как семестр кончился… — И мадам Максим с тобой? — Ну да. — не закрытые зеленым мясом несколько дюймов лица сразу как-то смягчились. — Ага, вдвоем отправились. И я тебе скажу, она не неженка, Олимпия. Ну да, красивая, нарядная женщина… Я-то знал, куда идем, думаю, каково ей покажется по скалам карабкаться да в пещерах ночевать, а она хоть бы раз пожаловалась. — Ты знал, куда идете? — Дамблдор знал, он и сказал нам. Просто волшебникам до них дела нет, лишь бы подальше где были. Но где они есть, добраться туда трудно, особенно для людей. Потому и надо было получить от Дамблдора направление. Месяц добирались… — Порталом так чувствую не пользовались потому что за вами следили. — Да за нами шпионило Министерство и за Дамблдором и за всеми, кто с ним в сговоре, по-ихнему тоже. — Это я знаю. Я знаю, что Министерство следит за дядей Альбусом. Весь путь я так чувствую прошли пешком. — Ну не так уж прямо весь, — уклончиво ответил Хагрид. — Но осторожность не мешает — мы-то с Олимпией, как бы сказать, заметные… — …за вами-то легче следить. Прикинулись, будто вместе едете в отпуск. Прибыли, значит, во Францию и будто бы в школу мадам Максим направляетесь. Знали, таскаются кто-то за вами хвостом из министерских. Вот и ехали потихоньку — тебе же магией пользоваться нельзя, а Министерство только и ждет, за что бы вас закатать. — Ты умная колдунья Лена. Не когда не думала стать министром магии? — Нет на данный момент я хотела только помогать юным волшебникам контролировать свою магию. На тот момент я могла быть только директором школы. Кто бы доверил семнадцатилетней волшебнице посаду министра магии. — А не думала сейчас стать ним? — Зная, что сейчас происходит то нет та и кто позволит и стала я директором не просто так. Я не хотела покидать Хогвартс он стал мне вторым домом. В этих стенах я могу забыть все что случилось в моей жизни. Та и не хотелось забывать тех кто дал мне знания. — Если бы ты не была привязана к Хогвартсу ты бы была уже министром. — Возможно но не факт. Хватит про меня давай вернемся к твоему рассказу. — Нам удалось сбросить хвост возле Ди-Джона… А после этого рискнули малость поколдовать и добрались благополучно. Наткнулись на пару сумасшедших троллей на польской границе, и в минской пивной с вампиром малость повздорил, а так все прошло как по маслу. Добрались до места и пошли в горы, искать их… Магию, значит, побоку, раз они близко — они волшебников ох как не любят, а нам их злить ни к чему. Дамблдор предупредил, что Сама-Знаешь-Кто тоже станет искать великанов. И скорее всего, уже отрядил к ним посла. Сказал: осторожнее, внимание к себе не привлекайте, когда подойдете близко — вдруг они там уже, Пожиратели смерти. Хагрид умолк и отхлебнул чаю. — Дальше. — Нашли их. Ночью поднялись на гору — они внизу под нами. Костерки горят и большущие тени… будто гор куски передвигаются. — Какого они роста? — Да футов двадцать, — небрежно уронил Хагрид. — Которые побольше, так, может, и двадцать пять. — А сколько их было? — Десятков, думаю, семь или восемь. Восемьдесят осталось, а было их пропасть сколько. Одних племен, почитай, сотня по всему свету. Они веками вымирали. Конечно, и волшебники кое-каких убили, но больше сами они друг друга, а теперь особенно быстро мрут. Это против их природы — кучей жить. Дамблдор говорит, мы виноваты — волшебники их прогнали от себя подальше, вот и пришлось им собраться вместе, для защиты. — А что потом было? — Дождались утра, не хотели в темноте приближаться, опасно. Часа в три ночи они заснули, прямо где сидели. А мы боялись спать. Во-первых, мало ли кто там проснется и к нам подойдет, а потом храп такой, что представить нельзя. Под утро из-за этого лавина случилась. В общем, как рассвело, пошли к ним. — Прямо так и пошли? —сказала с улыбкой Лена. — Ну, да. Дамблдор сказал нам, как к ним подступиться. Принести подарки гургу, уважение оказать, одним словом. Объяснить тебе кто такой гург? А то прошло уже много много лет и ты могла... — Гург это самый здоровый, самый уродливый и ленивый. Сидит, и чтобы еду ему таскали. Мертвых козлов и прочее. — Хорошая память. — Не зря же ко мне бегали за помощью с уроками. — Звали Каркусом. Фута, чтобы не соврать, двадцать два — двадцать три, а весом — с пару взрослых слонов. Шкура как у носорога. — И ты к нему подошел? — Ну… спустился к нему. Он в ложбине лежал, между четырьмя довольно-таки высокими горами, возле горного озера. Лежит этот Каркус и орет остальным, чтобы харч таскали ему и его жене. Мы с Олимпией спустились по склону… — И они не захотели убить вас, когда увидели? — Кое-кто там точно об этом подумал, — Хагрид пожал плечами, — Но мы сделали, как велел Дамблдор — подарок поднять повыше и ни на кого не смотреть, только на гурга. Так и сделали. Остальные там держались смирно, смотрели, как мы идем, а мы подошли к ногам Каркуса, поклонились и положили перед ним подарок. — Какое волшебство вы ему преподнесли? — Ветку Губрайтова огня. — Дамблдор заколдовал эту ветку, чтобы она всегда горела, — а это не всякий волшебник умеет. Я, значит, кладу ее в снег к ногам Каркуса и говорю: «Подарок гургу великанов от Альбуса Дамблдора, который шлет ему почтительные приветствия». — И что сказал Каркус? — Ничего. Не знает по-английски. — Подумаешь, какое дело. Дядя Альбус так чувствую предупреждал вас, что может так случиться. — Прямо в точку попала. Смекалки у Каркуса хватило кликнуть парочку великанов, которые разумели по-нашему — толмачей, значит. — А подарок ему понравился? — спросил Рон. — Еще как — чуть не запрыгали, когда поняли, что за штука. — Хагрид перевернул свой драконий бифштекс, чтобы приложить к подбитому глазу холодной стороной. — О-очень были довольны. И я говорю: «Альбус Дамблдор просит гурга поговорить с его посланцем завтра, когда он придет с новым подарком». — Дядя Альбус велел вам подъезжать потихоньку. Пусть, мол, видят, что вы держите слово. «Завтра придем еще с одним подарком», — и приходите с еще одним. А они пока что первый испробуют, поймут, что вещь хорошая, и еще захотят. В общем, великаны вроде Каркуса, если их мозги чересчур нагружать новостями, они тебя убьют, чтобы думать было проще. Короче, откланялись вы, нашли себе уютную пещерку для ночлега, а наутро пришли обратно, и на этот раз Каркус уже сидел, ждал вас прямо с нетерпением. — Хорошо у тебя голова работает. Такое чувство, что ты прям была там вместе с нами. — Была бы с вами я бы тут не сидела и не спрашивала бы не про что. И ты поговорил с ним? — Сперва мы поднесли ему ладный боевой шлем, ну, гоблинской работы, непрошибаемый, а потом сели потолковать. — Что он сказал? — Немного. Больше слушал. Но признак хороший. Про Дамблдора он слышал, слышал, что Дамблдор был против того, чтобы убивали последних великанов в Британии. И вроде Каркусу было интересно, с чем к нему пожаловали гонцы от Дамблдора. И еще сколько-то ихних, в особенности которые знают по-английски, подошли и тоже слушают. Так что уходили мы в тот день обнадеженные. Обещали назавтра прийти, опять с подарком, но... — Планы изменились. — Ага, — грустно сказал Хагрид. — Такой большой компанией. Не могут с норовом своим совладать — у них прямо смертоубийство. Мужчины друг с другом дерутся, женщины друг с дружкой дерутся, остатки старых племен стенка на стенку идут — и не то чтобы харч не поделили, или костры какие получше, или место для ночлега. Казалось бы, коль весь род твой почти перевелся, ну не долби ты друг друга, так нет же… — Хагрид грустно вздохнул. — В ту ночь завязалась драка. Мы сверху видели, из пещеры. И час за часом дерутся, шум невообразимый. А когда солнце встало — снег кругом красный, голова его на дне озера. — Каркуса? — Ага и у них новый гург, Голгомаф. Мы-то не ждали, что будет новый гург — два дня только, как с первым в дружелюбные сношения вошли, — и чувствуем, этот Голгомаф не так уж захочет нас слушать. Но деваться некуда. — И вы пошли с ним говорить? — Пошли, конечно… Что же мы в такую даль тащились, и через два дня на попятный? Пошли с подарком, который Каркусу приготовили. Я еще рта не успел открыть, а понял уже, что толку не будет. Он сидел в шлеме Каркуса, а как подошли, оскалился. Здоровущий, из самых больших там. Черные волосы, зубы им в тон и ожерелье из костей. Частью вроде бы человеческие. Я, однако, попробовал: протягиваю большой рулон драконьей кожи и говорю: «Подарок гургу великанов…» Оглянуться не успел, как повис вниз головой: двое его приятелей меня за ноги держат. — Как же ты от них освободился? — Да без Олимпии ни за что бы. Вынула палочку — такой быстрой волшебной работы я сроду не видел. Чудо, иначе не скажешь. Обоих, что держали меня, стеганула по глазам заклятием Конъюнктивитус, и они меня сразу выронили. Но теперь совсем беда — против них магию употребили, а они за это и ненавидят волшебников. Пришлось удирать, и обратно к ним на стоянку нам теперь ход заказан. — Почему же вы так долго добирались домой, если пробыли там всего три дня? — Мы не три дня там были! — с негодованием ответил Хагрид. — Дамблдор положился на нас! — Но ты же сам сказал: пути обратно не было. — Днем не было, верно. Пришлось заново все обдумывать. Дня на два притаились, сидим в пещере, наблюдаем. И то, что увидели, нам не понравилось. — Увидели, что он не против всех волшебников настроен — только против вас. — Ага и это... — Пожиратели смерти. — Да, — угрюмо подтвердил Хагрид. — Парочка их каждый день к нему ходила, таскали подарки гургу, и вверх тормашками он их не вешал. — Значит, они уговорили великанов присоединиться к Ты-Знаешь-Кому? — Придержи своих гиппогрифов, я еще не кончил! — рявкнул Хагрид. Притом, что вначале он совсем ничего не хотел рассказывать, сейчас явно получал от этого удовольствие. — Мы с Олимпией обсудили и решили: если гург благоволит Сама-Знаешь-Кому, это не значит, что остальные тоже. Надо потолковать с другими, которые не хотели Голгомафа в гурги. — Те кто не хотел Голгомафа в гурги убрались подальше, отсиживались в пещерах вокруг долины, как вы. — Да мы решили сунуться к ним ночью — не удастся ли кого уговорить. — Так чувствую вы не великанов больше опасались. Вы больше беспокоились насчет Пожирателей смерти. Когда собирались, дядя Альбус велел не связываться с ними, если можно без этого обойтись, но в том беда, что они про вас знали — Голгомаф, я думаю, рассказал. — Ночью, когда великаны спали и мы хотели полазить по пещерам, Пожиратели смерти другой шастали по горам, нас разыскивали. Насилу удержал Олимпию, чтобы на них не бросилась, — сказал Хагрид, и видно было сквозь косматую бороду, как поднялись у него углы рта. — Прямо рвалась… это надо видеть, когда ее рассердят, Олимпию… Огонь… Верно, французская кровь сказывается. Хагрид растроганно глядел в огонь. Я дала ему тридцать секунд на воспоминания, после чего громко кашлянула. — Ну и как? Добрались вы до этих других великанов? — Да, добрались. В третью ночь после того, как убили Каркуса, вылезли мы из своей пещеры и стали спускаться в долину. Ушки на макушке — не попасться бы Пожирателям. В одну пещеру залезли, в другую — пусто. В шестой уж, наверное, нашли-таки трех великанов. — Небось тесновато там было. — Жмыра посадить некуда. — Они на вас не напали, когда увидели? — Может, и напали бы, если бы силы нашлись, но все трое были очень избиты. Голгомафова свора избила их до бессознательного состояния, а когда очнулись, заползли в самое ближнее укрытие. Один из них немного понимал по-английски и переводил остальным, и, похоже, им было по душе, что мы говорили. Словом, стали мы ходить к раненым. И одно время шестерых или семерых удалось убедить. — Но и тут план оборвался. — Голгомафовские сделали налет на пещеры. Те, что живы остались, после этого не хотели иметь с нами дела. — Но мы сделали, что должны, передали им слова Дамблдора, и кое-кто из них слышал нас и, думается, запомнит. Может статься, те, которые с Голгомафом не хотят жить, уйдут с гор и, кто их знает, может, вспомнят, что Дамблдор им дружбу предлагал… Глядишь, и придут. Снег лепился к окну. Я почувствовала, что ноги у меня намокли — Клык все время держал у меня на коленях голову и пускал слюни. Немного погодя я робко сказала: — Хагрид? — М-м? — А ты не… ты не слышал… тебе там никто не говорил… о твоей матери? Незагороженный глаз Хагрида остановился на мне, и мне стало неловко за свой вопрос. — Извини… я забыла… — Умерла, — буркнул Хагрид. — Давно уже. Они мне сказали. — Мне очень жаль, правда, — слабым голосом сказала я. Хагрид пожал широкими плечами. — Не убивайся. Плохо ее помню. Неважная была мать. Мы опять замолчали. — Но ты так и не объяснил, Хагрид, где тебя разукрасили. И почему ты так долго не возвращался. Кто на тебя напал? — Да не нападали на меня! — с жаром воскликнул Хагрид. — Я… Но речь его прервал внезапный стук в дверь. Я охнула. Клык залаял. За тонкой занавеской маячила приземистая тень. — Это она! . Стукнув себя палочкой по голове, я стала не видимой и я отступила в угол. Клык исступленно лаял на дверь. Хагрид выглядел совершенно растерянным. — Хагрид, спрячь мою кружку! Хагрид схватил мою кружку и засунул под подстилку в корзине Клыка. А сам Клык прыгал на дверь. Хагрид отодвинул Клыка ногой и открыл ее. Там стояла Амбридж в зеленом твидовом плаще и такой же шапке с наушниками. Она поджала губы и отклонилась назад, чтобы видеть лицо Хагрида — головой она едва доставала ему до пупа. — Та-ак, — громко произнесла она, словно обращалась к глухому. — Вы Хагрид, так? И, не дожидаясь ответа, вошла в дом, шныряя своими выпученными глазами. — Пшел, — рявкнула она, замахнувшись сумкой на Клыка, который бросился к ней, норовя лизнуть в лицо. — Э… не хочу быть невежливым, но кто вы, шут побери? — Меня зовут Долорес Амбридж. Взгляд ее обшаривал комнату. Дважды он задерживался на том углу, где я стояла. — Долорес Амбридж? — с глубоким недоумением повторил Хагрид. — Я думал, вы из этих, министерских. Вы разве не у Фаджа работаете? — Да, я была первым заместителем министра, — сказала Амбридж, расхаживая по всей комнате и пристально разглядывая каждую вещь в ней — от рюкзака у стены до брошенного дорожного плаща. — Теперь я преподаватель Защиты от Темных искусств… — Смелая женщина, — сказал Хагрид, — На эту должность нынче мало охотников. — …и генеральный инспектор Хогвартса, — закончила Амбридж так, будто и не слышала его. Амбридж стояла лицом к Хагриду и рассматривала уже не помещение, а все детали его внешности. — Я слышала голоса. — Я с собакой разговаривал, — решительно сказал Хагрид. — И она вам отвечала? — Ну… можно и так сказать, — без убежденности согласился он. — Я иной раз думаю, что Клык прямо почти уже человек. — На снегу четыре цепочки следов, от двери замка до вашей двери, — вкрадчиво произнесла Амбридж. Четыре цепочки это может значить только одно. Рон, Гермиона и Гарри взяли мантию невидимку и тоже решили увидеться с Хагридом. Наверное когда я зашла они решили подслушать разговор, а когда шла Амбридж отошли и наверное смотрят в окно. — Я только что вернулся. — Хагрид махнул громадной рукой в сторону рюкзака. — Может, кто и заходил, да я их не застал. — А от вашего дома следы никуда не ведут. — Ну, уж не знаю… почему это, — сказал Хагрид, нервно подергав бороду, и снова бросил взгляд в угол, где я стояла, словно ждал от меня помощи. — Хм… Амбридж повернулась кругом и прошла по всей комнате, внимательно ее оглядывая. Нагнулась, заглянула под кровать, открыла буфеты. Прошла в двух дюймах от меня, я прижалась к стене при ее приближении. Изучила внутренность исполинского котла, в котором Хагрид готовил еду, снова сделала поворот кругом и сказала: — Что с вами произошло? Как вы получили эти увечья? Хагрид поспешно отнял драконий компресс от лица, что, на мой взгляд, было ошибкой — лиловые и черные выпуклости открылись во всей своей красоте, не говоря уже о большом количестве свежей и запекшейся крови. — Да так… небольшая авария, — неубедительно объяснил он. — Какого рода авария? — Я… я споткнулся. — Вы споткнулись, — ледяным тоном повторила она. — Так. Об… об метлу приятеля. Сам-то я не летаю. Видите, какого я размера — вряд ли какая метла меня выдержит. Приятель мой разводит Абраксанских коней — не знаю, встречались ли вам — здоровые такие зверюги с крыльями. Я на одном прокатился и вот… — Где вы были? — холодно прервала его бормотание Амбридж. — Я где?.. — Да, были? Семестр начался два месяца назад. Вас пришлось подменять другому преподавателю. Никто из ваших коллег не мог сообщить мне, где вы находитесь. Вы не оставили адреса. Где вы были? Наступила пауза, в продолжение которой Хагрид глядел на Амбридж освободившимся глазом. Я почти слышала, с каким напряжением работает его мозг. — Уезжал. Для поправки здоровья. — Для поправки здоровья. — взгляд ее пробежал по его распухшему черно-лиловому лицу; драконья кровь тихо капала ему на жилет. — Понимаю. — Да, — сказал Хагрид, — Маленько подышать свежим воздухом, понимаете. — Да, у лесника, разумеется, свежий воздух в дефиците, — ласково сказала Амбридж. Та небольшая часть лица, которая не была лиловой и черной у Хагрида, сделалась красной. — Ну… переменить обстановку, что ли… — И горный воздух? — быстро сказала Амбридж. «Она знает», — с отчаянием подумала я. — Горный? — повторил Хагрид. Было видно, как он старается соображать побыстрее. — Нет, я больше по югу Франции. Солнышко, море… — В самом деле? Загара что-то не видно. — Да… это… кожа чувствительная. — Хагрид заискивающе улыбнулся — насколько позволяло состояние его лица. Я заметила, что двух зубов у него не хватает. Амбридж смотрела на него ледяным взглядом; улыбка его увяла. Она подтянула повыше сумку на локте и сказала: — Я, разумеется, проинформирую министра о вашем позднем возвращении. Хагрид кивнул: — Правильно. — Вам следует знать, что моя неприятная, но непременная обязанность как генерального инспектора — инспектировать моих коллег-преподавателей. Так что, полагаю, мы вскоре увидимся. Она круто повернулась и пошла к двери. — Вы нас инспектируете? — недоуменно сказал Хагрид, глядя ей вслед. — О да, — мягко произнесла она, оглянувшись на него и взявшись за ручку двери. — Министерство полно решимости очистить школу от некомпетентных преподавателей, Хагрид. Спокойной ночи. — И захлопнула за собой дверь. — К замку пошла, — тихо сообщил он. — Вот те на… людей инспектирует, а? — Да, — сказала я, стукнув себя палочкой по голове. — Она еле не оставила профессора Трелони с испытательным сроком. Хагрид, а что будут с тобой проходить на занятиях ребята? — Об этом не беспокойся, я много чего наметил, — с энтузиазмом сказал Хагрид. — Держу тут пару зверьков для СОВ. — Слушай, Хагрид, когда получишь записку от Амбридж сразу ко мне в кабинет. Я смогла найти способ как можно пройти ее проверку. — Слушай Лена, день был долгий, поздно уже, — сказал он, ласково потрепав меня по плечу, отчего колени у меня подогнулись и стукнулись об пол. — Ох, извини… — он поднял меня за шиворот. — Ты за меня не беспокойся, теперь я вернулся и для уроков таких славных животных припас, честное слово… А ты, давайте-ка в замок, да не забудь следы за собой замести! — Обязательно замету и кое с кем поговорю. Накинув куртку, я вышла из хижины потом начала заходить назад. — У меня будем к вам разговор, но не сегодня. Пойдемте уже поздно. *** Когда я отвела ребят к портрету Полной дамы, я шла в свой кабинет. Я не собиралась проводить с ребятами не какой разговор это был предлог чтоб завести их поскорее в замок. Мне не хотелось чтоб они простудились. Конец POV Лена Дюма