Последний ритуал

      На часах было без пяти девять. За окном медленно падал снег. Крупные хлопья церемонно кружили в свете фонарей, накрывая улицу белоснежным полотном. Частные домики уютно устроились под толстыми снежными шапками. На иссиня-черном небе были отчетливо видны серые столбы дыма. В некоторых домах еще использовали печи, в новостройках многие ставили себе камины, чтобы наслаждаться треском поленьев морозными зимними вечерами. Улица Кленовая была довольно старой. Когда-то давно здесь строили дома работники войлочной фабрики. Именно вокруг этого предприятия и образовался микрорайон, находящийся немного в отдалении от центра города. Несколько дворов с пятиэтажками, школа, детский сад и парочка магазинов. Словно маленький городок внутри другого. Фабрика уже давно прожила дни своей трудовой славы. Большую часть цехов закрыли, производство сократили, но советский гигант все еще продолжал работать, не желая сдаваться неумолимой силе времени. За удобное расположение и близость к городу Фабричный район облюбовали те, кто хотел приобрести себе собственный кусочек земли. Старые участки распродавались, и на их месте появлялись новые дома с ухоженными газонами и подъездными дорожками. За несколько лет выстроилось с десяток свежих улиц. Но оставались еще те самые первые улицы, где рядом с новостройками могли соседствовать крепкие деревянные домики с резными наличниками и ставнями. Хозяева бережно ухаживали за ними: латали старые крыши, ежегодно обновляли краску, меняли прогнившие узорные детальки на скатах. Словно застывшие во времени, они продолжали жить, сменяя поколения. Именно в таком старом доме жил Юра. Он задернул шторы и отошел от окна, мельком глянув на часы. Пора было выходить.       В соседней комнате шумел телевизор — бабушка смотрела новости. Юра тихо прошел мимо приоткрытой двери. Он сам не понимал, зачем каждый раз скрывается. Бабушка все равно прекрасно знала, куда и зачем он идет, но он не мог пересилить себя и выдержать ее строгий неодобрительный взгляд. Он не делал ничего плохого, но все равно чувствовал себя виноватым перед ней.       Юра достал из старого платяного шкафа в прихожей куртку, накрутил на шею шарф и надел шапку. На улице подморозило, да и снега выпало прилично, поэтому он даже не посмотрел в сторону зимних ботинок и взял дутые сапоги, в которых обычно выходил чистить двор. Закинув на плечо рюкзак, Юра мельком глянул на себя в зеркало, висевшее на стене. Оттуда на него посмотрел худощавый подросток с торчащими из-под шапки светлыми волосами. Под глазами залегли темные круги, на скуле красовалась ссадина с прошлой ночной вылазки. Вот надо было ему тогда лезть через те дурацкие кусты. Юра отвернулся от своего нахмуренного отражения и пошел к двери.       Уже перед самым выходом он на секунду замер, потянувшись к ручке. Хотелось что-то крикнуть, сказать, что уходит, но он знал, что в ответ ничего не услышит. Первое время, когда Юра только начал работать на ГККС, он еще пытался как-то наладить отношения с бабушкой, объяснить, что это важная и нужная работа, но каждый раз словно натыкался на каменную стену. Бабушка Люда была убеждена, что Юрина мама умерла именно из-за этой дурацкой конторы, которая выпила из нее все силы. В медицинском заключении утверждали, что во всем виноват рак желудка. Спорить с бабушкой Юра перестал уже на второй день после того, как принес ей новенькое удостоверение сотрудника ГККС. Поначалу в доме царило гнетущее молчание. Бабушка была непреклонной и наотрез отказывалась принимать его решение, но в этот раз Юра твердо стоял на своем. Постепенно все пришло к холодному перемирию. В обычные дни они общались как ни в чем не бывало, но когда наступала Юрина смена, бабушка Люда пребывала в дурном настроении уже с утра. К вечеру она неизменно устраивалась перед телевизором и включала звук погромче, словно не хотела слышать, как Юра собирается.       Раздался возмущенный возглас какого-то очень рьяного активиста, рассказывающего про очередных обманутых вкладчиков. Юре показалось, что в динамиках прибавилась еще пара децибел. Он тяжело вздохнул и повернул ручку. В терраске было темно, но Юра мог пройти здесь хоть с закрытыми глазами. Он знал каждый угол в этом доме, каждую скрипучую половицу. На автомате обогнув сломанный холодильник, который теперь использовался как очередной шкаф для хранения никому не нужных, но очень важных вещей, он толкнул входную дверь и вышел на улицу.       Лицо тут же защипал морозный воздух. Юра задрал голову, вглядываясь в темноту, откуда валили снежные хлопья. Сильного ветра не было, и снег просто неторопливо сыпал на землю. Погода была отличная. Юра с содроганием вспоминал, как неделю назад ему пришлось тащиться в поле в лютую метель. Невозможно было ничего рассмотреть, а ветер дул с такой силой, что деревья нагибало к земле. В ту ночь он тысячу раз пожалел, что вообще решился подать заявление на вступление в ГККС. Но такие мысли у него бывали редко и обычно быстро пропадали после возвращения домой.       Проходя мимо сарая, Юра на секунду замер около лопаты, прислоненной к стене. Подумав, он все-таки решил ее не брать. Сугробы были, конечно, большие, но он дольше прокопается, пытаясь проложить себе дорогу. Из будки высунул любопытную рыжую морду Иртыш, проверяя, кто идет.       — Сиди-сиди, — Юра помахал дворняге рукой. Тот недовольно буфкнул и, проводив хозяина внимательным взглядом до самой калитки, спрятался обратно.       Юра вышел на пустую улицу и надел наушники. У него было несколько специальных плейлистов, которые он подбирал для работы. В основном малоизвестные инди-группы вперемешку с саундтреками из фильмов, сериалов и игр. Музыка помогала успокоиться и настроиться на нужный лад. Включив один из них, Юра сунул телефон в карман и зашагал вперед.       Дорога была покрыта ровным белым слоем снега. Тут еще не успела проехать ни одна машина, и Юра был первым нарушителем, оставлявшим после себя ровную цепочку следов. С нового года прошло уже две недели, но в окнах до сих пор мигали разноцветные гирлянды. Последние пару лет стало модным украшать и участки перед домом на американский манер. В середине улицы было несколько больших домов, которые каждый год устраивали негласное соревнование. Проходя мимо, Юра не мог не восхититься фантазии хозяев. Вдоль вычищенных дорожек стояли светящиеся фигурки: снеговики, олени и даже проволочного Деда Мороза притащили. Деревья обмотали фонариками по самые макушки, а на стены специальными проекторами транслировали изображения падающих снежинок. Юра прошел этот яркий мерцающий кусок дороги, наполненный праздничным настроением, светом и теплом, и снова погрузился в темноту. Уличный фонарь мигнул, потух и зажегся через пару секунд. В наушниках заиграла новая песня. Рваный быстрый ритм перекликался с низким женским вокалом. Юра не помнил, чтобы добавлял себе что-то такое, но переключать не стал, он все равно уже почти дошел до конца улицы.       Впереди показалось поле. После ярких уличных фонарей глаза не сразу привыкли к темноте. Постепенно Юра смог различить очертания редких кустов, березовой рощицы и темную полоску леса, за которым пряталась железная дорога. С другой стороны горели огни автострады: среди деревьев мелькали проносящиеся мимо машины. Это был бы почти обычный подмосковный пейзаж, если бы не громадная гора, возвышающаяся на несколько сотен метров.       Все местные называли ее Белая гора, но белой она была совсем не из-за снега. Фосфогипс — побочный продукт производства одного из местных заводов. По отпискам всех проверяющих органов — абсолютно безвредный. Большие грузовики день и ночь поднимались по длинному серпантину наверх и сваливали там серо-белые кучи. На вершине их поджидали тракторы, разравнивающие фосфогипс, который имел свойство застывать в течение трех часов, превращаясь в каменные глыбы. Подножие и склоны горы успели порасти травой и мелкими деревцами, но верхушка всегда оставалась белой. Каждый год террикон рос, становясь все выше. Гору можно было увидеть из любой точки города. Приезжие удивлялись, местные же давно привыкли к такому соседству. Юра знал, что где-то недалеко была еще одна «гора», совсем не такая большая, как новая. Усилиями жителей одного из садоводческих товариществ свалку отходов там прекратили еще в восьмидесятые годы. Первая гора давно заросла деревьями и лишь кое-где можно было увидеть проблески белого фосфогипса на пологих склонах.       Когда Юра был совсем маленьким, он любил фантазировать, что Белая гора была волшебной. И именно оттуда появляются все те странные существа, которых он видит. Хотя мама сразу объяснила ему, кто они и откуда, Юре почему-то было легче поверить в сказочную гору в своих фантазиях, чем в мамины слова. В справочной системе ГККС их называли общим термином «сущности». Сущности были разных видов и уровней силы. Классификация была запутанной и сложной, Юра за год работы не смог выучить и половины названий. Трехмесячные подготовительные курсы, которые он проходил, давали лишь общие поверхностные знания. Каждый день появлялись новые формы, до неузнаваемости менялись старые. В ГККС было несколько отделов, следящих исключительно за их развитием. А все потому, что сущности были порождением самих людей. Внутри каждого человека была скрытая духовная сила. Обычные люди не видели этих потоков. Некоторые называли это аурой, кто-то жизненной энергией. В разных верования и религиях было много названий: ци, ки, прана, пневма — вариантов было нескончаемое множество. Духовная сила могла быть тихой и спокойной, как полноводная река. Она окутывала создателя невидимым коконом, защищая и оберегая. Но стоило потревожить ее, как мирный поток превращался в бушующее цунами.       Самым действенным катализатором были отрицательные эмоции. Злость, ненависть, ярость, боль, страх, отчаяние — они переполняли человеческое естество и выплескивались наружу. Юра помнил, как в самый первый день на курсах им сразу продемонстрировали пример со стаканом, в который продолжали лить воду, даже когда он был полон. Так же и человек был просто не в состоянии удерживать столько энергии внутри себя. Именно так и появлялись сущности. Отражение самых темных сторон человеческой души. Некоторые оставались безликими тенями, кто-то обретал форму, а иногда — сознание и собственную волю.       Сущностями двигало их первородное зерно, из которого они рождались. Если человек жаждал мести — сущность становилась одержима этим желанием. Если кто-то хотел навредить кому-то, изничтожить или даже убить своего врага — сущность охватывала эта неутолимая жажда. Она попытается дотянуться до каждого живого существа в попытках исполнить свое предназначение. Но даже получив желаемое, не остановится и продолжит. В отличие от людей сущности не могли насытиться. Им всегда было мало.       Юра выключил музыку и снял наушники. Тропинку к лесу было почти не разглядеть. Обычно сюда выходили гулять собачники и прокладывали лыжню любители зимних видов спорта, но после снегопада тропинку замело так, что она стала почти вровень с соседними сугробами. Юра уже предвкушал, как будет выгребать комья снега из сапог. Он немного потоптался на месте, на пару секунд оттягивая неизбежное, а потом сделал первый шаг.       Сначала ему удавалось идти аккуратно. Он медленно продвигался вперед, высоко поднимая колени, чтобы снег не мог завалиться в высокие голенища. Но спустя пару метров под ноги попалась какая-то кочка, и Юра грохнулся в сугроб, завалившись назад. Очень хотелось остаться лежать на мягкой снежной подушке. Снежинки падали на лицо, оставляя на коже холодные капли. Юра побарахтался немного в снегу и наконец смог подняться, утрамбовав вокруг себя небольшое пространство. Дальше он шел, уже наплевав на все. Нужно было закончить поскорее, пока ноги не успели окончательно промокнуть и замерзнуть.       Точка силы находилась недалеко от березовой рощи. Юра прорывался сквозь снежные барханы, утопая почти по бедра. Рощица располагалась на небольшом пригорке, и ветром туда нанесло приличные сугробы. Взобравшись наверх, Юра выдохнул и отряхнулся. Он вытащил из кармана телефон и включил фонарик. Вокруг этого места кружили энергетические потоки. След был слабый и едва видимый, но Юра безошибочно определил его источник. Большая бетонная плита лежала на земле, прикрытая снежной шапкой. Юра расчистил часть поверхности от снега, ища место, где рисовал руны в прошлый раз. Для лучшего эффекта нужно было вплести символы в уже имеющуюся сеть именно там. Найдя глубокую выбоину, по которой обычно ориентировался, Юра уселся на плиту. Он снял с плеч рюкзак и вытащил оттуда блокнот на кольцах размером с обычную школьную тетрадку. Листов оставалось не так много, нужно было покупать новый. Юра пристроил телефон на портфель так, чтобы он освещал место работы. К блокноту на резинке крепился черный маркер. Юра стянул правую перчатку зубами и приступил к рисованию рун.       Обычно Видящие — так называли тех, кто мог видеть сущностей, — рисовали руны прямо в воздухе. Особо сильные могли сразу материализовать уже готовые связки и формулы. Юру всегда завораживали такие сложные манипуляции. Федор Игнатьевич — усатый лектор с курсов — показывал им разные методы работы. Юра каждый раз с замиранием сердца смотрел, как вокруг лектора появляются рунные символы. Они двигались, перетекая один в другой, образовывали рисунки, геометрические схемы, наслаиваясь друг на друга. Это было похоже на танец. Каждое движение руки было четко выверенно и отточенно. Юра подобными способностями похвастаться не мог. Сколько бы он ни пытался сконцентрироваться, у него не получалось сотворить даже маленький росчерк. Поначалу он очень переживал по этому поводу, а потом просто смирился и придумал для себя другой способ: сначала рисовать руны на бумаге, наполнять линии энергией, а уже потом поднимать рисунок в воздух, отрывая мерцающие символы от поверхности листа. Такой вариант, конечно, был более долгим и замороченным, но по-другому у Юры не получалось. Федор Игнатьевич говорил, что для работы это вполне сгодится. Ему не нужны были сложные формулы, а для простых связок подойдет и такое.       Юра старательно водил маркером по листу, одновременно вплетая тонкие энергетические нити в отпечатывающийся след. Черные линии тут же начинали мерцать голубоватым сиянием. Руны взлетали в воздух, образуя вокруг него круг, медленно двигаясь по часовой стрелке. Если бы обычный человек посмотрел в его сторону, то не увидел бы ничего, кроме тусклого света телефонного фонарика. Листок уже прилично намок от нападавшего на него снега, когда Юра дорисовал последний символ. Круг был завершен. Кольцо вспыхнуло золотым, и руны прекратили движение. На все это ушло десять минут, другой Видящий справился бы секунд за тридцать. Юра закупорил маркер, запихнул обратно в петельку на блокноте и положил его себе на колени. Потерев друг от друга замерзшие ладони, он поднял руки на уровень глаз и начал ритуал.       Действия были простые и отработанные за год до автоматизма. Направить энергетические потоки в нужное русло, поочередно задействовать руны, отыскать связующую нить в барьере над городом и аккуратно, словно тонкое кружево, вплести новые поддерживающие символы в общую сеть. Юра мог проделывать все это с закрытыми глазами, настолько хорошо он чувствовал вихрящиеся над головой волны энергии. Он подхватывал их, соединяя с собственной силой, подгонял руками, выстраивая в нужном ему рисунке. Федор Игнатьевич говорил, что Юра был прирожденным Связующим. Они занимались тем, что поддерживали барьеры вокруг городов, защищающие их от древних сильных сущностей. Человеческая история насчитывала уже много веков. Невозможно было уничтожить всех, проще было отгородиться.       Юра соединил ладони, заканчивая ритуал. Руны постепенно истончались, будто утекая вверх, и через секунду полностью исчезли. Он скорее почувствовал, чем увидел, как сверкнул барьер в небе, впитавший в себя новую порцию энергии. Здесь его работа была завершена. Впереди были еще две точки. Запихнув блокнот в рюкзак, он надел его себе на плечи и, подсвечивая дорогу телефоном, двинулся дальше.       До заключения Великого Пакта и установки защитных барьеров все большие города кишели сущностями. Юре трудно было представить, каково было Видящим в то время. Каждый раз на уроках истории в школе он мысленно накладывал на события, описываемые в параграфах, свои знания. Бесчисленные кровопролитные войны, вражда и нескончаемые потоки людской злобы и ненависти рождали сущности сотнями каждый день. Великий Пакт, заключенный между Видящими и Семью Высшими, позволил прийти к относительно мирному сосуществованию сущностей и людей. Барьеры защищали от проникновения извне, организации по типу ГККС в разных странах действовали как внутри охраняемых территорий, так и за их пределами. ГККС расшифровывался как Государственный комитет по контролю сущностей — структуру и название не меняли с советских времен. Помимо связующих, «полевую» работу выполняли Ловчие и Палачи. Первые занимались охотой внутри городов. Они старались выявить и поймать опасную сущность до того, как она начнет приносить реальный вред людям. Если сущность оказывалась слишком сильной, ее нужно было вывести за пределы барьера, и там уже за работу принимались Палачи. Обряд уничтожения был сложным и энергозатратным, его невозможно было провести в пределах барьера. Даже обычный человек почувствовал бы что-то неладное, поэтому сущностей уничтожали на особых закрытых полигонах, расположенных как можно дальше от городов.       Когда Юра добрался до второй точки, снегопад почти закончился. Он сверился с координатами на карте в телефоне. Сейчас определить нужное местоположение можно было только по навигатору. Ориентиров в заснеженном поле больше не было. Краем глаза Юра заметил какое-то движение слева. Резко развернулся и посветил туда фонариком. На снегу в паре метров от него замерли три черных сгустка, похожие на лохматые теннисные мячики. У каждого по восемь тоненьких ножек-палочек, которыми они перебирали снежинки на сугробах, топчась на месте. У них не было глаз, но Юра прекрасно чувствовал, как эти мелкие сущности смотрят на него, ожидая дальнейших действий.       — А ну-ка, кыш отсюда! — прикрикнул на них Юра, махнув рукой. — Нечего за мной ходить!       Сущности подпрыгнули, суетливо завертелись вокруг друг друга и понеслись прочь в сторону леса. Юра провожал взглядом три черных комочка до тех пор, пока они не скрылись в темноте.       Подобные низкоуровневые сущности были везде. Они напоминали тараканов, от которых невозможно было избавиться. Их даже не причисляли ни к какому классу, просто мелкая шелупонь, способная только на безобидные пакости. Сбросить ручку со стола, спрятать второй носок или напугать кошку, которая неизвестно из-за чего резко подскочила со своего места. Сами по себе они были достаточно трусливы и, если чувствовали перед собой Видящего, тут же прятались по всем углам. Правда за Юрой с самого детства таскались стайками, не замечая в нем угрозы. На курсах из-за этого над ним изредка посмеивались. Федор Игнатьевич говорил, что это потому, что Юра был больше похож на обычного человека в духовном плане. От него не исходили сильные энергетические потоки, как от других Видящих. И Юра понимал, о чем говорит лектор.       Один раз в коридоре в перерыве между занятиями Юра столкнулся с двумя Ловчими. Женщина и мужчина средних лет. С виду обычные люди, но когда они проходили мимо, Юра кожей почувствовал волны силы исходящие от них. Это было сродни инстинктам. Сделать шаг в сторону перед более крупным хищником. Видящие особенно остро ощущали подобное.       Юра немного притоптал снег вокруг себя. Перевесив рюкзак вперед, он снова вытащил блокнот и начал ритуал заново. Замерзшие пальцы плохо слушались, но рисовать в перчатках было неудобно. Было важно правильно и ровно повторить каждый символ. Когда круг из рун был завершен, Юра подхватил потоки силы и начал переплетать их со своими. Ему нравилось смотреть, как наполненный энергией воздух собирался в струящиеся каскады, стекаясь к нему в руки. Как мерцали руны во время ритуала. Как складывался сложный узор, стоило ему повести пальцем. В голове словно сами собой возникали нужные образы: куда направить энергетический поток, чтобы он правильно дополнил формулу, как переместить нужную руну и какая будет следующей. Это было похоже на математику, и Юра как будто наперед знал все верные ответы. Жаль, что в школе так не получалось.       До третьей точки у леса Юра еле дошел. Снег был уже везде. Когда он буквально вывалился из сугроба на накатанную колею, едва ли чувствовал собственные ноги. Даже теплые шерстяные носки не спасали ситуацию. Вдоль лесополосы часто катались на квадроциклах. Высокие деревья укрывали дорогу, и снега здесь было не так много. Юра в очередной раз отряхнулся и попрыгал на месте пытаясь согреться. Обратно он выйдет уже по этой дороге на другую улицу. Такой путь до дома был в два раза дольше, но второй марш-бросок через заснеженное поле он явно не переживет.       Лес нависал над ним темной громадиной. Юре казалось, что из непроглядной черноты за ним внимательно наблюдают. Где-то треснула ветка, на другой стороне раздался непонятный шорох. Юра уже давно привык к ночным вылазкам, и если раньше ему было немного страшновато забираться так далеко ночью совершенно одному, то теперь он спокойно шел вперед, не обращая внимания на посторонние звуки. Он знал, что в жизни были вещи куда страшнее, чем те, что рисовало ему разыгравшееся воображение. Больших диких животных здесь не было. Лес был маленький, и его почти пополам разделяла железная дорога. Не стоило опасаться, что за ближайшим кустом тебя поджидает стая волков. Хотя в прошлом ноябре сердобольная тетя Ира, живущая чуть дальше по улице, утверждала, что к ней в курятник залезали лисы. Лис тут никогда не видели. Юра был уверен, что это скорее всего бродячие собаки, обосновавшиеся возле фабрики.       Свою метку он отыскал быстро. Один из стволов недалеко от дороги был обвязан бечевкой. Она не слишком бросалась в глаза, но, если знать, куда смотреть, всегда можно было найти. Последний ритуал Юра проделал, кажется, в два раза быстрее, чем предыдущие. Погода была хорошая, энергетические потоки спокойно ложились в руки, и руны чуть ли не сами выскакивали из-под широкого стержня. Закончив с работой и собрав вещи, Юра тут же застучал холодными пальцами по экрану телефона. Нужно было отчитаться. Приложение «Око» устанавливалось для всех Видящих. Туда присылали все важные новости, там же можно было общаться с коллегами и отправлять отчеты. Интерфейс был простенький и понятный, без лишних наворотов. Сначала Юра отправил стандартную форму Валентину Федоровичу — начальнику участка — и только после этого отписался в общий чат Связующих его города. Помимо него здесь барьер поддерживало еще пять человек. У них было негласное правило — сообщать друг другу, что смена прошла хорошо и ничего не случилось. Если вдруг Связующий не отрапортует начальству, на проверку отправят кого-то другого, поэтому проще было сразу сказать остальным, что все в порядке, чтобы коллеги не дергались по пустякам от каждого телефонного звонка.       Только вернувшись на освещенную улицу, Юра снова надел наушники. Включив музыку, он бодро зашагал вперед. Телефон пиликнул сообщением. В общем чате Стас прислал ему смайлик с поднятым большим пальцем. Юра улыбнулся. Стас работал Связующим уже лет двадцать. Здоровый бородатый мужик с двумя байками и отполированной до зеркального блеска черной «Волгой-21». В обычной жизни он занимался строительным бизнесом и держал павильон с сантехникой на рынке. После того как Юре выдали удостоверение, первый месяц он проходил у Стаса в стажерах. Таскался с ним по окрестностям города. На его рычащем мотоцикле они объехали, кажется, все районы вдоль и поперек. Увидев Стаса в первый раз, Юра слегка струхнул. Лысый, забитый татуировками байкер в кожаной куртке. Но на деле он оказался добрейшей души человеком. Своего стажера опекал чуть ли не с отеческой заботой. Стас был знаком с его матерью, и хоть мама никогда не рассказывала про коллег со второй работы, про Юру он знал удивительно много.       Юра уже хотел убрать телефон обратно в карман, но тут пришло еще одно сообщение, и было оно уже из обычного приложения. Писала Рита, спрашивала, сделал ли он таблицу по истории. Юра на секунду даже замер. Таблица? Какая таблица? А потом его словно обухом по голове шарахнули. Точно, к четвергу же задавали сделать таблицу! Что-то там про партии в России в начале двадцатого века. И как он мог забыть?! Часы на экране показывали десять минут двенадцатого. Юра глухо простонал. Когда теперь ее делать? Если бы история стояла хотя бы вторым уроком, можно было успеть начеркать задание утром, но в расписании на завтра она была первой.       За забором загавкала собака, услышав горестные Юрины стенания. Ее возмущенный лай подхватила еще парочка соседских псов. Такими темпами переполошат пол-улицы. Юра поспешил дальше, пока в окнах не появились любопытные хозяева. На ходу он отписался Рите, что совсем забыл про дурацкую таблицу, и попросил скинуть «шапку». Рита, конечно, сначала от души поржала, но потом пожелала удачи и сбросила фотку своей наполовину сделанной работы.       Домой Юра почти влетел, едва не поскользнувшись на деревянных ступеньках. Он оставил в терраске сапоги, очистил штаны от снега, который успел налипнуть комьями, и зашел внутрь. Его почти сразу разморило в тепле. Тут же навалилась дикая усталость, как бывает, когда долго гуляешь на морозе. Очень хотелось забить на историю и лечь спать, но он пересилил себя и пошел за учебником и тетрадкой в свою комнату.       В доме было тихо. Телевизор не работал, бабушка сидела в излюбленном кресле у окна и читала книгу. Точнее, делала вид, что читает. Чтобы она ни говорила про Юрину работу и как бы ни возмущалась, всегда дожидалась его возвращения со смены.       — Чайник только вскипел. Иди попей горячего, — услышал Юра сухой строгий голос.       — Ага, я сейчас!       Юра забежал к себе в комнату и бросил рюкзак на пол около стола. Переодевшись в домашние треники и растянутую футболку, он развесил намокшие вещи сушиться на батарею, а сам, подхватив учебник и тетрадь, отправился на кухню.       Кухня была маленькая. В центре стоял круглый стол, накрытый ажурной скатертью. Вдоль стен пристроились два старых антикварных буфета, которыми бабушка очень гордилась. Плита, холодильник, несколько полочек и раковина в углу — вот и весь интерьер. На столе стоял пузатый заварной чайник. Рядом с ним — плетеная корзинка, накрытая салфеткой. Юра почувствовал травяной аромат, наполнивший кухню. Пахло чем-то сладким и мятным одновременно. Бабушка была большой любительницей заварных чаев. Одну из полочек в буфете занимали исключительно баночки с разными сухими травами. Юра заглянул под салфетку. В корзинке лежали печенья и конфеты. Он улыбнулся и потянулся за своей кружкой.       Юра разложился с учебником и тетрадкой прямо на кухонном столе. Чертя начало таблицы, он попутно прихлебывал чай и успевал запихивать в рот мелкие печенюшки. Горячий напиток взбодрил и прибавил сил. Даже сонливость куда-то пропала. Он совсем не заметил, как на кухню зашла бабушка.       — Опять собрался полуночничать? — проворчала она.       — Да тут недолго. Я просто забыл сделать, — ответил Юра, не отрываясь от таблицы.       — Забыл он… А все потому, что голова не тем занята. Об учебе нужно думать, а ты все с этими своими фокусами, — привычно завелась бабушка Люда. — Десятый класс, а все в облаках витаешь.       — Ба, ну давай не сейчас… — протянул Юра. У него не было никаких сил начинать спор.       Бабушка шумно вздохнула, словно одним этим вздохом, хотела показать, как ей тяжело живется с таким нерадивым внуком.       — Поешь нормально, а потом уроки делай, вон, вся тетрадка в крошках, — уже более миролюбиво сказала бабушка и потрепала его по голове.       — Да нормально, — Юра широко улыбнулся.       Бабушка еще какое-то время повозилась на кухне, гремя кастрюлями. И только когда Юра смог убедить ее, что еще пять минут и он пойдет спать, отправилась к себе. Таблица была сделана только наполовину. Юра перелистнул страницу учебника и снова принялся заполнять колонки. Он старался выписывать только самое важное, но все равно выходило много. Видимо, сила живительного чая подходила к концу, потому что он почувствовал, как его клонит в сон. Последние строчки Юра дописывал на чистом упрямстве, стараясь моргать пореже. Закончив, он пихнул тетрадь в раскрытый параграф и захлопнул книгу. На автопилоте добрался до своей комнаты и рухнул в кровать. Уснул почти мгновенно, стоило голове коснуться подушки.       На следующее утро его разбудила бабушка с вопросом, собирается ли Юра сегодня куда-нибудь идти или нет. Юра подскочил на кровати и бросил быстрый взгляд на часы. Проспал! Он откинул одеяло в сторону в поисках телефона, который обычно лежал около подушки, но его нигде не было. Да что такое! Юра решил, что поищет пропажу потом, и кинулся в ванную умываться.       На сборы ушло пятнадцать минут. Телефон нашелся на кухне и уже полчаса активно трезвонил, пытаясь выполнить свой утренний долг. Бабушка успела сунуть в рюкзак контейнер с бутербродами, пока Юра метался по прихожей в поисках шапки. Он выскочил на улицу, на ходу застегивая куртку и обещая, что обязательно позавтракает в школе.       Автобус Юра увидел еще на повороте, на остановке уже толпился народ. Юра сумел втиснуться одним из самых последних. Его зажало между закрытой дверью и габаритной женщиной в шубе, стоявшей на ступеньку выше. Он все еще никак не мог привыкнуть к утренней толкучке в общественном транспорте. Раньше Юра учился в местной школе и вставал едва ли не за десять минут до начала урока. Но после девятого в их и без того немногочисленном классе осталось лишь восемь человек. Больше половины ушли в ПТУ и колледжи, кто-то и вовсе решил, что с образованием пора завязывать, так что оставшихся распихали по школам в других районах. Юра вместе с Ритой попали в городскую гимназию.       Наушники лежали в рюкзаке, но достать их не было никакой возможности, поэтому пришлось слушать перепалку двух особо говорливых дамочек и матерящегося через слово мужика. Юра так и не понял, кто из них начал первый и из-за чего разразился весь этот конфликт, в который оказалось втянуто пол-автобуса. Ему не было видно спорщиков из-за толпы народа, он лишь отчетливо слышал громкие возмущенные голоса. Юра посмотрел наверх. На ручках аварийного люка висели две сущности, покачиваясь в такт движениям автобуса. Два черных сгустка цеплялись за металл длинными хвостами. Нелепые круглые головы были повернуты в сторону кричащих людей. Пучеглазые, с открытыми черными маленькими ртами, они словно засасывали в себя человеческую энергию. Одна из сущностей начала растягивать свое тело, стекая вниз. Мужик выругался особенно грубо, уже абсолютно не сдерживаясь. В принципе Юра мог ничего не делать. Это были слабые сущности, едва дотягивающие до первого уровня. Возможно, их притащил кто-то из пассажиров или они уже облюбовали себе этот автобус, устраивая не первую за сегодняшнее утро сцену. Юре стало жаль ни в чем не повинного водителя, который попытался утихомирить народ. На его окрик в салон, чтобы товарищи пассажиры вели себя потише, его окатили отборной порцией мата. Атмосфера слишком накалилась, поэтому Юра все же решился вмешаться.       Прием был простым. Нужно было сосредоточиться и пустить от себя что-то вроде волны силы, чтобы сущности его заметили. Для большинства Видящих не требовалось даже таких усилий. Это работало в обе стороны. Сущности чувствовали их также хорошо, безошибочно отделяя от обычных людей, но не в случае Юры. Он глубоко вздохнул и вместе с выдохом его энергия словно легкий ветерок пронеслась по салону. Удлиняющаяся сущность тут же испуганно съежилась, подтягиваясь к ручке. Они обе почти синхронно повернули головы на сто восемьдесят градусов, похожие на уродливых сов, и вперились в Юру немигающими взглядами. Юра, не отрываясь, смотрел в ответ. Он качнул головой, и сущности прижались к крыше автобуса, сразу становясь в два раза меньше. Разгоревшийся скандал постепенно начал сходить на нет. Матерившийся мужик буркнул что-то себе под нос и затих. Горланившие женщины тоже успокоились, переключившись на обсуждение администрации, которая никак не могла согласовать дополнительный автобус. На сущностей Юра больше не смотрел, но всю оставшуюся дорогу чувствовал на себе их пристальные взгляды.       Такое встречалось повсеместно. В магазинах, больницах, банках и просто на улице. Везде, где было скопление людей. Ловчие обычно устанавливали талисманы в подобных местах, чтобы отпугнуть мелких вредителей, но они все равно просачивались.       Объявили остановку «Гимназия», и Юра наконец выбрался из душного автобуса. Только оказавшись за воротами школы он немного сбавил темп. Утро пронеслось для него одним коротким смазанным кадром. Юра сам не понял, как успел добраться вовремя. В просторном школьном холле почти никого не было. Основной поток учеников давно схлынул, и теперь тут переобувались только запоздавшие школьники. Оставив вещи в раздевалке, Юра поспешил на второй этаж в кабинет истории. До начала урока оставалась пара минут.       В классе было шумно. У кого-то на телефоне играла музыка, кто-то смеялся, в углу собралась небольшая кучка парней, обсуждающих стрим какой-то игры. Юра серой мышкой прошмыгнул на свое место на предпоследней парте в крайнем ряду у стены. Там уже лежали вещи Риты. Сама она стояла с подружками у окна.       Юра знал Риту с самого детства. Ее отец, дядя Леша, держал небольшой продуктовый магазин в фабричном районе. К нему в основном ходили жители поселка, если не хотели ехать в большой сетевой гипермаркет в городе. Помимо прочего, дядя Леша торговал товарами для Видящих. Через него работники ГККС могли получить необходимые для обрядов вещи и закупиться по мелочи. Подобные точки были в каждом городе. Таких, как дядя Леша, называли Посвященные — люди, которые не могли видеть сущностей, но были в курсе изнанки этого мира. В Посвященные автоматически попадали члены семей Видящих. Невозможно было постоянно скрывать от близких такую работу. Посвященной была и бабушка Юры, Видящим был его дед. Чтобы пресечь любое распространение информации о сущностях, на всех Посвященных и Видящих накладывалась руна молчания. Юра прошел этот ритуал еще в детстве. Он смутно помнил, как к ним домой приезжали сотрудники ГККС. Кому-то приходилось проходить его уже в сознательном возрасте.       Руна молчания не позволяла ни в каком виде раскрывать секретную информацию посторонним. Ты не мог ничего рассказать, написать, передать. Первый раз испытав на себе силу руны, Юра запаниковал. Ему было семь лет, и он пытался объяснить соседскому мальчишке с улицы, что не брал у него никакую машинку. Он видел, как сущность утянула игрушку в кусты, но его новоявленный друг обвинял в пропаже его. Юра помнил строгий наказ от мамы, что нельзя никому рассказывать про существ, которых он видит, но в тот раз его настолько захлестнула обида и возмущение, что он про все забыл. Юра хотел доказать свою невиновность, но не смог выдавить и слова. Он открывал и закрывал рот, давясь в беззвучном крике, словно никогда не умел говорить. Юра страшно испугался. На мгновение показалось, что он вовсе потерял голос. В тот день он прорыдал у мамы на плече целый час. Уже позже Юра научился улавливать тонкую грань, за которую нельзя было переступать. Правда это во многом повлияло на его общительность. Он предпочитал лишний раз промолчать, чем открывать рот.       Рита была полной его противоположностью. Она также прошла ритуал с руной молчания будучи Посвященной — брат ее отца, живший где-то на Урале, был Видящим, но при этом Рита обладала настолько подвешенным языком и отличными социальными навыками, что могла подружиться чуть ли не с первым встречным. Знания о тайном мире, которые она никому не могла раскрыть, совершенно ее не тяготили. Наоборот, Рита была страшно увлечена всем потусторонним. Она обожала общаться с Видящими, приходящими к ним в магазин, перечитала всю доступную литературу про сущностей и даже пробовала экспериментировать с некоторыми рунами, не без помощи Юры, конечно. Иногда Юра задумывался, стала бы Рита дружить с таким нелюдимым человеком, как он, если бы их не связывала общая тайна. Один раз он даже рискнул об этом заикнуться, за что получил больнючий щелбан по лбу и недовольное Риткино лицо в ответ.       Прозвенел звонок, и ученики стали потихоньку рассаживаться по местам.       — О, Юрка, привет! А я уже решила, что ты проспал, — Рита плюхнулась на свое место, откинув водопад длинных темных волос за спину. Даже такое простое движение у нее получилось эффектно, словно у героини нуарного фильма.       Рита была из той категории красивых девушек, которые абсолютно не понимают, что они красивы. Она была простой, общительной и открытой, и иногда подобная доброжелательность вкупе с миловидной внешностью вводили в заблуждение. Особенно парней. Юра сбился со счета, сколько раз к ним подходили на улице отчаянные ребята в попытках познакомиться. Причем наличие рядом с Ритой Юры их нисколько не останавливало, и он прекрасно понимал почему. На ее фоне он казался еще более блеклым и невзрачным. Рита очень неохотно пускала посторонних людей в свое личное пространство. Она могла быть любезной и дружелюбной, но стоило человеку пересечь невидимую черту, как она тут же грубо отшивала его без зазрения совести. Если у Юры были проблемы с общением из-за внутренних страхов, то Рите часто мешала ее внешность.       Когда они перешли из младшей школы в среднюю, Рита как-то сразу пропустила этап «нескладный подросток» и расцвела буквально за год. Именно в этот период она растеряла всех своих лучших подружек, которые в одночасье превратились в завистливых сплетниц. Она до последнего не понимала, что происходит, и пыталась общаться со всеми как раньше, что еще больше их злило. Неведение длилось до того момента, пока Риту не подловили у подъезда. В десять вечера она позвонила Юре и без объяснений попросила выйти на улицу и вынести аптечку. Они сидели на лавочке около его дома, Рита глотала злые слезы, а Юра обрабатывал царапины и ссадины на ее лице. Ветровка была порвана и испачкана, волосы с одной стороны обкромсаны по плечи, светлые джинсы превратились в грязно-серые. После этого дня Рита две недели не появлялась в школе, но зато ее триумфальное возращение не оставило никого равнодушным. Она зашла в класс с гордо поднятой головой. С новой прической выглядела немного старше и как будто более уверенно. Все смотрели только на нее. Рита спокойно прошла к своему месту, не удостоив бывших подруг даже взгляда. И только присев на стул, она обернулась к затихшей девчачьей стайке и, мило улыбнувшись, спросила, как их дела. Именно тогда Юра впервые увидел, как из негативных человеческих эмоций рождалась сущность.       Чувства детей были острее и ярче, обиды казались невыносимыми, а простая ошибка была сравнима по масштабам со вселенской катастрофой. Отличие детских эмоций от эмоций взрослого человека было лишь в том, что они тухли так же быстро, как загорались. Именно поэтому сущности просто не успевали сформироваться. Но начиная с подросткового возраста, такие вспышки становились опасны. Это был уже не маленький отходчивый ребенок, которого можно было отвлечь новой игрушкой или походом в парк развлечений. Уязвленный озлобленный подросток мог днями напролет вариться в своей желчной ненависти, проклиная обидчиков и весь мир заодно. Чувства были все еще по-детски пронзительными и сильными, но при этом опутанный злостью разум раздувал их в бушующее пламя.       Уже тогда Юра знал, что в школе были спрятаны талисманы, к тому же в таких местах обязательно проводили обряды очищения. Негативная энергия моментально утекала в искусственные точки силы, установленные Ловчими. Но, видимо, в этот раз система справилась не сразу. Юра увидел, как за спинами его одноклассниц медленно материализовалась фигура. Полупрозрачный силуэт с неестественно длинными руками. Он был настолько высоким, что ему пришлось сложиться почти пополам и нависнуть над их головами, чтобы уместиться в классе. У сущности не было лица, но Юра был на сто процентов уверен, что она смотрит именно на Риту. Просвечивающие руки начали медленно подниматься. Они тянулись в их сторону. Девчонки что-то говорили с перекошенными от злости лицами, но Юра их не слышал, он в оцепенении смотрел наверх, на ползущую по потолку тень. Наощупь нашел Риткину руку и сжал ладонь. Она недовольно обернулась к нему, видимо, решив, что он пытается ее успокоить, но заметив Юрин остекленевший взгляд, тут же поняла, что происходит. Сущность продержалась от силы минуту, не дотянувшись до них буквально пару метров, и окончательно растворилась в воздухе — наконец сработали талисманы. Позже он рассказал о том, что видел, Рите. Она долго задумчиво смотрела в окно в коридоре после его слов, а потом поблагодарила непонятно за что и пообещала быть осторожней. Юра сомневался, что она сможет как-то на все это повлиять, но после этого в классе сохранился зыбкий нейтралитет. Юра не знал, что именно сделала Рита, но одноклассницы упорно начали ее игнорировать, словно она была пустым местом. Рита делала примерно то же самое, не обращая внимания на изредка прилетающие в ее сторону колкие фразочки.       После того как решилось, что Рита с Юрой будут учиться вместе в новой школе, Рита официально заявила, что начинает жизнь с чистого листа. Она снова превратилась в милую веселую девушку. Моментально нашла общий язык с одноклассниками и учителями, но при этом Юра подмечал, что в какие-то моменты Рита была очень осторожна. Она старалась не позволять себе лишнего, с мальчиками вообще держалась крайне аккуратно, близко общаясь только с Юрой. Одна из девичьих компашек охотно приняла Риту в свои ряды, и теперь она часто зависала с ними. Юра знал, что ей не хватало подобного, и был рад, что она смогла снова нормализовать свою жизнь.       Юра вытащил учебник с тетрадкой, которая так и осталась в роли закладки для параграфа. Покопавшись в недрах рюкзака в поисках ручки, он нашел только старый карандаш.       — Ручка есть запасная? — спросил он.       — Обижаешь! Конечно, есть, — Рита гордо продемонстрировала пухлый пенал. Она обожала делать красивые конспекты: выделять важное маркерами и разноцветными ручками.       — Я в тебе не сомневался ни секунды, — усмехнулся Юра.       — Как вчера все прошло? — понизила голос Рита, хотя в классе до сих пор все галдели. Учительница запаздывала, и никто не думал тихо сидеть в ее отсутствие.       — Нормально. Только снега по самую шею.       Рита придвинулась к нему поближе.       — После школы идем ко мне. Я там кое-что поменяла в формуле, в этот раз точно сработает, — заговорщицки прошептала она.       Юра подпер голову рукой, с сомнением глядя на Риту.       — Сработает так же, как и в прошлый раз? И в позапрошлый? И в сотый раз до этого?       — Не будь таким занудой. Когда-нибудь у меня должно получиться, так почему не сегодня?       Юра только покачал головой. Он знал, что переубеждать Риту в обратном было бесполезно. Но ее энтузиазм и непоколебимая вера в себя были достойны восхищения.       — Если твой отец узнает… — начал было Юра, но его тут же перебили.       — Ничего он не узнает, — фыркнула Рита. — Он вечером поедет на склад за товаром.       — Все-то ты просчитала.       — После того случая со светом, я крайне осторожна.       — А я говорил тогда, что не нужно было добавлять лишний символ.       Юра вспомнил, как выбило пробки от резкого скачка энергии после неудачного эксперимента.       — Попробовать стоило, — легкомысленно отмахнулась Рита.       — А если я откажусь помогать?       — Перешел на шантаж?       — Может, и так.       — Признайся, тебе ведь самому интересно, — совершенно не сомневаясь, заявила Рита. Из-за ее самоуверенной раздражающей улыбки очень хотелось соврать, но Юра не стал.       — Может, самую малость, — с неохотой ответил он.       — Значит, сегодня у меня и никаких отговорок!       Юре не оставалось ничего другого как согласиться.       В класс вошла учительница истории и, по совместительству, их классная руководительница Вера Васильевна. Она была очень строгой и жутко требовательной женщиной. Ученики ее откровенно побаивались. За ее спиной многие возмущались и обсуждали «злобную историчку», но в лицо никто не смел высказывать ей свои претензии. Даже среди других учителей она была в авторитете. Ходили слухи, что Вера Васильевна метила на должность завуча.       Все дружно встали у парт, приветствуя учительницу. Она повелительно махнула журналом, приказывая садиться. Урок начался с проверки домашнего задания. Вчерашняя бессонная ночь стоила того, чтобы со спокойным сердцем раскрыть тетрадь на готовой таблице.       Весь день в школе Юра зевал — ужасно хотелось спать. Так было всегда после ночных вылазок. Короткого сна не хватало, чтобы полностью восстановиться. На особенно нудных уроках хотелось лечь прямо на парту и закрыть глаза. Неудивительно, что с таким режимом синяки под глазами и не думали исчезать. Под конец учебного дня его взбодрила неожиданная самостоятельная работа по биологии. Рита растолкала прикорнувшего Юру и сунула ему листок с тестом и вопросами. Пришлось срочно включать мозги и вспоминать все, что он знает про строение белков и их функции. Когда прозвенел звонок с урока, Юра с чувством полной обреченности передал листок вперед. Рита пыталась ему что-то подсказать, но сама была не уверена в половине ответов на свой вариант. Приунывшие и уставшие, оба направились к раздевалке.       Юра машинально отметил парочку сущностей, копошащихся в углу. Они напоминали тех, что он видел вчера в поле: маленькие круглые шевелящиеся сгустки. В школе их было полно. Юра давно привык к такому соседству. Иногда даже было интересно понаблюдать за ними во время уроков. Правда Юра часто получал замечания от учителей, что слишком много отвлекается. Они считали его просто рассеянным учеником, часто витающим в облаках. В ответ Юра лишь виновато улыбался и говорил, что будет внимательней.       — Не тормозим, — Рита щелкнула перед ним пальцами. Она уже давно оделась и теперь ждала, когда закончит Юра. Ей явно не терпелось побыстрее добраться до дома, чтобы осуществить задуманное.       Юра засунул пакет со сменкой в рюкзак и уже застегивал куртку, когда на плечо внезапно опустилась тяжелая ладонь.       — Привет, Юрец, — раздалось у него над ухом.       Юра хотел было резко выпрямиться, но его тут же обняли и притиснули к чужой груди, так что он впечатался лицом в пахнущую сигаретами крутку.       — Михайлов, отпусти его! — голос Риты слегка подрагивал от злости.       — Да я же по-дружески. Мы ж братаны. Правда, Юрец?       Юра уперся в чужую грудь и отпихнул парня в сторону. Андрей Михайлов был на год старше и шире Юры раза в три. Он занимался какой-то там борьбой и имел весьма быдловатый вид. Ему, как и многим старшеклассникам, приглянулась Рита. Но он в отличие от остальных выбрал другой способ покорения девичьего сердца. Он почему-то решил, что раз Рита из мальчиков близко дружит только с Юрой, значит, и подобраться к ней можно именно через него. Странные нелепые попытки наладить контакт проваливались каждый раз, но Андрею упорства было не занимать.       — Вы домой? Не хотите на каток? — он опёрся на колонну, держась поближе к Юре, но при этом не отрывая глаз от Риты.       — Нет, не хотим, — холодно ответила она.       — Юрец, а ты что скажешь? Пошли, я тебя со своей компахой познакомлю. Оторвемся, — Андрей оскалился в улыбке и попытался снова дотянуться до Юриного плеча, но в этот раз тот увернулся.       — Не интересует.       — Михайлов, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты отвалил? Не лезь к нам.       Рита схватила Юру под локоть и потащила к выходу.       — Я ж со всей душой, Ритуль! — раздалось им вслед.       Рита только ускорила шаг.       Когда они вышли на улицу, Рита продолжила нестись вперед, пока Юра не потянул ее за руку, останавливая перед самым пешеходным переходом. Дед с сумкой на колесиках, ждущий пока загорится зеленый, неодобрительно покосился на них.       — Притормози.       Юра наконец смог закинуть вторую лямку от рюкзака на плечо. Рита недовольно выдохнула и засунула руки в карманы куртки.       — Как же он достал, — раздраженно процедила она. — Больше всего бесит, что к тебе лезет. И все никак не угомонится!       Рита прикусила губу и опустила голову, глядя на грязный снег под ногами.       — Ну, он не самый отбитый из твоих поклонников. Ты вообще присмотрись. Будете королем и королевой района, — попытался пошутить Юра.       — Прости, — она подняла на него виноватый взгляд.       — Ты-то здесь при чем? — теперь Юра сам взял ее под руку и бодро зашагал по переходу, когда защебетал светофор. — Это они к тебе лезут. Хотя, может, ты ведьма и приворожила всех этих несчастных. Есть в тебе что-то такое от нечистой силы… Ай!       Рита легонько ткнула его локтем в бок.       — Была бы ведьмой, давно бы наколдовала тебе немного уверенности в себе, — улыбнулась Рита.       — А ты попробуй, может, получится.       Рита скептически хмыкнула.       Юра был рад, что ему удалось перевести все в шутку. Рита иногда всерьез загонялась из-за подобных ситуацией, если они как-то задевали ее друзей, особенно Юру. Слишком она дорожила тем хрупким миром, который смогла выстроить в новой школе. Юра был совсем другим. В классе он ни с кем не смог близко подружиться, но при этом его нельзя было назвать изгоем.       У них был хороший дружный класс, не сравнить с тем, в котором Юра учился раньше. Гимназия считалась достаточно престижной. Их с Ритой смогли пропихнуть сюда во многом благодаря неплохим оценкам. К тому же поспособствовали учителя из старой школы. Юра опасался, что их не примут в уже сложившийся коллектив, но, как выяснилось, он напрасно нервничал. Ребята оказались дружелюбными и открытыми. Новеньких тут же взяли в оборот, засыпав ворохом вопросов. Отвечала в основном Рита, Юра лишь изредка вставлял короткие реплики, чувствуя себя ее приложением. В новом классе отсутствовала какая-то негласная иерархия. Все учились примерно на одном уровне. Не было откровенных разгильдяев — такие в гимназии надолго не задерживались. Юра никогда не испытывал проблем с учебой, но в новой школе пришлось поднапрячься, чтобы не ударить в грязь лицом. Первый месяц он зубрил как ненормальный. Старая программа была не такой углубленной. Влившись в общий темп, он постепенно выдохнул. Было сложно, но не настолько, как он думал поначалу. И если с учебой он разобрался, то вот с налаживанием дружеских контактов у него выходило из рук вон плохо.       Юра общался со своими новыми одноклассниками, мог поддержать разговор и посмеяться вместе со всеми. Он старался быть нормальным, но иногда эта сторона жизни тяготила его. Порой ему казалось, что мир поделили надвое. В одном была школа, уроки, обычные подростковые проблемы, а в другом были сущности и работа в ГККС, и он ни на секунду не мог забыть об этом. Поначалу Юру звали гулять, даже пару раз приглашали на чьи-то дни рождения, но он каждый раз отказывался. Ему было неуютно в подобных местах. В школе всегда можно было свести разговор к учебе или просто отмолчаться, пока говорят другие, а рассказывать о личном Юра не любил и не мог. Проблема решилась сама собой. Одноклассники откуда-то узнали, что он живет только с бабушкой и как-то сами пришли к выводу, что Юра просто очень ответственный внук, который не хочет лишний раз волновать старушку. Он их переубеждать не планировал.       Дорога до дома была куда более приятной, чем утренняя Юрина поездка. Автобус оказался полупустым, и они даже сели на свободные места, что случалось не так уж часто. Рита жила в самом начале поселка. Гараж рядом с двухэтажным кирпичным домом немного перестроили и сделали из него магазин. И хоть он и носил лаконичное название «Продукты», все местные называли его «У дяди Леши». Когда Юра вместе с Ритой зашел внутрь, над дверью зазвенел колокольчик.       За прилавком сидела тетя Света — мама Риты. Полноватая темноволосая женщина с пучком на голове. У нее был своеобразный этнический стиль: длинные юбки, рубашки с широкими рукавами, куча разных украшений, начиная от больших металлических сережек, заканчивая всевозможными перстнями. Услышав, что кто-то зашел в магазин, она оторвалась от своей вышивки и подняла голову.       — Ой, Юрочка, здравствуй, дорогой! — тут же заворковала она, завидев Юру.       — Здравствуйте, — улыбнулся Юра. В Ритиной семье его всегда принимали как родного.       — И тебе привет, мам, — вылезла вперед Рита. — Папа уже уехал?       — Да, часа два назад. В холодильнике суп стоит, вы поешьте, не сидите голодные. Юрочка, как там бабушка?       — Хорошо.       — Передавай ей привет. Я к ней собиралась заглянуть в субботу вечерком. Ты уж проследи, чтобы она ни по каким важным делам не убежала, а то баб Люда любит.       — Обязательно все передам.       Рита начала подталкивать Юру в сторону двери, ведущей на склад.       — Мам, ну мы пойдем. Нам домашку делать…       — Вы, главное, поешьте! Там еще котлетки стоят…       — Да, мы обязательно! — крикнула Рита, уже закрывая дверь.       Юра укоризненно посмотрел на нее.       — Поесть ты мне, конечно же, не дашь, — без вопросительных интонаций в голосе сказал он.       — Будет тебе и суп, и котлеты, но потом. Сначала дело, — важно заявила Рита.       Юра тягостно вздохнул.       — Эксплуататорша.       Они вышли во двор и прошли по широкой очищенной дорожке к дому. Юра привычно слегка навалился на входную дверь и потянул ее чуть вправо, чтобы открыть. Замок иногда заедал. Дядя Леша уже полгода обещал все починить, но руки у него так и не доходили. У Риты Юра бывал едва ли не чаще, чем у себя. В прихожей на полочке для обуви даже имелись его личные тапки.       На втором этаже их встретил Морик. Черный кот сидел в коридоре, словно статуя, сверкая большими желтыми глазами. Когда Рита открыла дверь в свою комнату, Морик тут же прошмыгнул туда, как будто только этого и ждал. Он был бессменным третьим членом их экспериментаторской группы. Кошки, как и большинство животных, могли видеть сущностей. Морик всегда с интересом наблюдал за их тайными исследованиями: садился на подоконник и, махая хвостом, не отрывал любопытного взгляда от мерцающих рун.       Комната Риты всегда казалась Юре сущим хаосом. Стол был завален книгами, тетрадками, листами с рисунками рун и просто непонятными бумажками. Стены увешаны большими постерами из кинотеатров, которые Рита ежемесячно обновляла. Огромный шкаф с кучей вещей все время стоял полуоткрытый. Пара футболок были накинуты прямо на дверцу. Юра мог по пальцам пересчитать, когда видел эту комнату чистой и убранной. Но даже после генеральной уборки порядок не держался дольше пары дней.       Рита бросила сумку у незаправленной кровати и стала копаться в ящиках комода, облепленного наклейками сверху донизу. Юра сел прямо на пол на мягкий ковер. Морик тут же полез к нему за лаской, подставляя под руку пушистую голову и довольно урча.       — Некоторые Видящие используют перекрестные формулы во время ритуалов. Ну, знаешь, когда одна поверх другой идет, а не как ты обычно делаешь. Так, конечно, можно запутаться в символах, но такие комбинации дают интересный результат, — Рита выудила из ящика черную дощечку и набор мелков и протянула их Юре. Ему пришлось подвинуть Морика в сторону, чтобы все забрать. Кот сразу запрыгнул на подоконник на положенную для него там подушечку и принялся умываться.       — Я знаю про такое. Слишком геморно и легко запутаться. Проще постепенно выстраивать формулы друг за другом, — ответил Юра.       — Ну, кто ж спорит, — Рита продолжала копаться в ящике, чем-то громко гремя. — Я про другое. Можно добавить в нашу формулу такой сдвоенный символ. Мы перепробовали уже тыщу комбинаций, может, так получится.       Рита с победным видом наконец вытащила из недр комода солнцезащитные очки и уселась напротив Юры на пол.       — Серьезно? Авиаторы? — спросил Юра, глядя на очки.       — А что такого? — пожала плечами Рита.       — Воля ваша, — Юра вытащил мелок из коробочки и склонился над доской. — Что именно ты хочешь добавить и куда?       Рита задумчиво постучала дужкой очков по губе.       — Предлагаю на последнюю наложить сверху руну усиления.       Юра поднял на нее весьма красноречивый взгляд.       — Да, звучит слишком просто, — сразу зачастила Рита. — Ну кто знает, как правильно? Может, нам как раз не хватает этого маленького штриха!       — Думаешь, никто из Видящих за сотни лет не догадался попробовать?       — Ну, ведь до сих пор нет способа увидеть сущности простому человеку, значит, не догадался!       Рита протянула ему очки, как бы говоря, что пора бы замолчать и приступить к делу.       На дощечке белой краской был нарисован круг, вокруг него — восемь квадратов. Юра положил очки в центр круга и начал аккуратно вписывать символы в каждый квадрат по часовой стрелке. Руны, используемые Видящими, отличались от рун в понимании обычных людей. Это не были угловатые рубленные знаки, которые рисовали на маленьких плашках. Язык Видящих состоял из ровных плавных линий, завитков и точек. Руны были не слишком сложными в начертании, но ошибаться было нельзя. Каждый неверный росчерк мог испортить общую формулу.       Юра постепенно заполнял квадратики, и светящиеся линии поднимались над доской, замирая в паре сантиметров от поверхности. Цвет рун обычно соответствовал энергетическим потокам, из которых они черпали силу. На улице мерцали голубоватым сиянием, в помещениях были почти белыми, но, когда формула была завершена, руны неизменно отливали золотым.       Прежде чем нарисовать символ в последнем квадрате, Юра поднял вопросительный взгляд на Риту, та тут же активно закивала. Все это было немного рискованно, но Юра соврал бы самому себе, если бы сказал, что не хочет попробовать. Любопытство брало верх.       Юра закончил последнюю руну, но попридержал ее на дереве, не давая подняться в воздух. Поверх он начертал символ усиления. Он лег на первую руну, соединяясь с ней, и только после этого удвоенный рисунок взлетел. Круг завершился. Юра глубоко вздохнул и направил тонкие потоки энергии, активируя формулу на дощечке.       Рита не отрываясь смотрела за Юриными манипуляциями. Естественно, она не видела никаких светящихся рун и потоков силы, кружащих внутри нарисованного круга, но все равно напряженно всматривалась перед собой. Помимо Юры в этой комнате за Видящего мог сойти разве что Морик. Кот наблюдал за ними со своей подушки, и в его больших желтых глазах отражались мерцающие символы.       Очки на дощечке начали мелко подрагивать. Рита тут же встрепенулась и вцепилась руками в пушистый ковер. Оправа ударялась о дерево с гулким стуком. Очки резко дернулись сначала в одну сторону, потом в другую. Они не выходили из нарисованного круга, словно там была невидимая стена. Юра наконец дошел до сдвоенного символа и с замиранием сердца активировал его.       Очки взлетели вверх, ударившись об потолок, отскочили от него и врезались в стену. Морик мявкнул и бросился под кровать. Рита успела пригнуться, когда снаряд пронесся над ее головой. Сбив на своем пути настольную лампу и стакан с ручками, очки ударились о дверцу открытого шкафа, с силой захлопнув ее, и шмякнулись на пол. Они еще несколько секунд продолжали трепыхаться, дергаясь на полу, и только потом затихли.       — Поздравляю вас, коллега, с очередным провалом, — первым подал голос Юра. Он так и замер с поднятыми руками, даже не успев завершить ритуал.       — Погоди, — Рита на коленях подползла к очкам. — Стекла-то не разбились…       — Я бы на твоем месте их пока не трогал, — предупредил Юра.       Рита, не слушая его, потянулась к дужке, но стоило дотронуться, как очки снова подпрыгнули, черные стекла треснули и рассыпались словно песок. Рита с сожалением вздохнула и подобрала оправу. Она поднесла ее на уровень глаз и посмотрела сквозь пустые места для линз.       — Ну, что-нибудь видишь? — неуверенно спросил Юра.       Руны уже исчезли, но в комнате до сих пор оставались заметные следы ритуала — энергетические потоки еще кружили над доской, медленно успокаиваясь.       — Только твое глупое лицо, — надувшись, ответила Рита и с разочарованным стоном упала на ковер, ложась на спину.       Юра отодвинул дощечку и лег рядом с ней, глядя в потолок. Там остался длинный черный росчерк от очков.       — Блин, я думала, в этот раз точно сработает! — пожаловалась Рита. — Обидно…       — А может, это и к лучшему…       — Ты о чем?       Юра немного замялся, прежде чем ответить.       — Я иногда завидую людям, которые не могут их видеть. Я другой жизни не знаю, но мне бы очень хотелось хотя бы на один день избавиться от этого дара.       Юра заметил, что Рита повернула к нему голову и долго смотрела на его профиль.       — Я знаю, что тебе тяжело, — наконец сказала она, снова глядя вверх. — Я вижу, как ты замираешь на месте, каким пустым становится твой взгляд. Как ты шарахаешь в сторону, а я не могу понять, что происходит, хотя и знаю, что ты увидел что-то нехорошее. Я хочу видеть мир твоими глазами, Юр. И не просто потому, что мне интересно, как оно все на самом деле устроено, или потому, что я помешана на всяких эзотерических штучках. Хотя это и правда, — усмехнулась Рита, но в следующую секунду снова стала серьезной: — Я просто не хочу оставлять тебя наедине со всем этим.       Юра не знал, что на такое ответить. Возможно, Рита была его единственным настоящим другом, которому он мог безоговорочно верить.       — Спасибо, — только и смог сказать он.       Из-под кровати вылез осмелевший Морик. По широкой дуге он обошел дощечку и подобрался к Юре, смешно шевеля усами.       — Ты сильно не обольщайся, — Рита потянулась, вытягивая вперед руки, и села. — На первом месте у меня свой интерес. Вот придумаю такую штуку, чтобы видеть сущностей, сразу запатентую и продам комитету. И всю оставшуюся жизнь буду жить на проценты.       — А мне как участнику исследований что-нибудь полагается? — улыбнулся Юра, поглаживая Морика по голове. Тот моментально затарахтел, как маленький трактор.       — Так уж и быть. Отстегну вам пару миллионов с барского плеча, — великодушно согласилась Рита.       — В особняк к себе пустишь пожить?       — Разве что, на выходные. Так что в твоих интересах, чтобы я неприлично разбогатела, — Рита принялась задумчиво накручивать темную прядь на палец. — Есть у меня еще одна мысль по поводу нашей формулы…       — Ну нет! Пока ты меня не накормишь, я отказываюсь работать! — замотал головой Юра.       Рита закатила глаза.       — Пойдем, голодающее Поволжье.       Юра взял кота на руки, и все вместе они спустились на первый этаж. Морик вырвался, стоило пересечь порог кухни. Побежал проверять свою миску, словно не ел как минимум неделю. Пока Рита гремела кастрюлями и тарелками, Юра сидел за столом и листал новости в телефоне. Он зашел в «Око» проверить, не было ли каких-то важных рассылок. Из официального было лишь уведомление об открытии нового полигона в Можайском районе. В чате Связующих последним сообщением так и остался смайлик от Стаса. Туда писали исключительно по работе и старались не засорять его лишними переписками. Юра близко общался только со Стасом, остальных Связующих он видел вместе только один раз на общем собрании, когда его представляли как нового стажера и будущего сотрудника. Бывало, что они сталкивались в городе, но ограничивались лишь кивками и короткими приветами, словно давние знакомые.       Юра заметил, что Связующие редко общались между собой в обычной жизни. В отличие от Ловчих и Палачей, их работа была менее опасной, и действовали они поодиночке. Поддержание барьеров требовало усидчивости и внимания. Связующие не отрабатывали боевые навыки, их учили другим приемам. Места силы для подпитки барьеров всегда находились на достаточном расстоянии от городов, и сущностей там обычно не было. Именно по этим причинам на работу в ГККС взяли несовершеннолетнего Юру, ну и еще потому, что других свободных Видящих в городе больше не было. Найти нового Видящего, а уж тем более Связующего было бы куда сложнее. Все работники были крепко привязаны к своим местам, и подвижки в другие регионы всегда проходили со скрипом и кучей бумажной волокиты. Юра был удобным вариантом, как когда-то сказал ему Стас. Работа Связующим была относительно спокойной и безопасной. Юра хорошо проявил себя на курсах и стажером был отличным, поэтому руководство не видело причин в отказе. Беря его в штат, они разом решали кучу проблем и закрывали все прорехи в рабочей структуре. К тому же это было не первым случаем, когда на ГККС работали несовершеннолетние. Насколько Юра знал, в северных кланах Видящие начинали трудиться на организацию с четырнадцати.       Рита поставила на стол две тарелки с супом и села на соседний стул.       — Ты мне вот что скажи, — она указала на Юру ложкой, словно это был микрофон. — Тебе уже прислали приглашение?       — Ты про съезд? — Юра отложил телефон в сторону и потянулся к хлебнице. — Пока нет.       — А пора бы. Он же на следующих выходных.       — Пусть лучше не приглашают. Мне не особо хочется ехать.       — Да ты что! — Рита сделала страшные глаза. — Раз в четыре года проводят! Такое событие! Соберутся все самые сильные Видящие.       — Вот именно, что все самые сильные. Никогда не понимал, зачем туда зовут новичков.       — Для обмена опытом, для налаживания связей и чтобы новенькие поглазели на суперсильных коллег и воспылали желанием работать в три раза усердней. Воспринимай это как корпоративный тимбилдинг, — со знанием дела ответила Рита.       Юра ее энтузиазма не разделял.       — И в итоге обычные Видящие только один раз и попадают на этот съезд элиты, потому что потом их никто не приглашает. Типа уровень не тот. Извините, вы не оправдали наших ожиданий. По-моему, это лицемерно.       — Да брось. Все зависит от человека. Главное, стараться — и все у тебя получится!       — Ты неисправима, — спорить с Ритой было бесполезно. Если она что-то решила, то с выбранного пути ее было не сдвинуть.       — Как думаешь, а на съезде будет Высший? — не унималась Рита.       — Да кто ж его знает, — без особой заинтересованности ответил Юра, продолжая есть.       — Блин, так хочется на него посмотреть, — мечтательно протянула Рита, окончательно забыв про свой суп. — Юр, а ты сможешь его сфоткать? Ну, если он там появится?       Юра чуть не подавился.       — Сфоткать Высшую сущность? — закашлялся он. — Ты как себе это представляешь? Думаешь, там будет уголок для селфи?       — Ну, мало ли…       — Может, он как вампир, и на фото не появляется.       — Не говори ерунды. Семь Высших же имеют человеческую форму. Вполне себе осязаемые из плоти и крови, а значит, и сфоткать можно.       — Не буду я никого фотографировать, меня вообще еще никуда не позвали.       Рита недовольно цыкнула.       — Нашего Высшего я только на картинах в книжках видела. Он там страшный, аж жуть. Злющий старикан в лохмотьях и с бородищей. Так интересно, как он сейчас выглядит… — она хитро прищурилась, глядя на Юру, и тот сразу напрягся. — Котлету будешь?       — Так, я тебя предупреждаю, за котлету не продамся, — категорично ответил Юра.       — Там, между прочим, зразы с грибочками. Мама сама фарш крутила и грибочки свойские.       Юра поджал губы. Рита била в самые слабые места.       — Нет, — твердо ответил он, беря себя в руки.       — Ладно уж, — смилостивилась Рита. — А то такими темпами ты и правда ехать откажешься.       У Риты Юра проторчал почти до самого вечера. От новых экспериментов его спасло то, что у нее больше не было очков, а какие еще предметы можно было использовать при ритуале, Рита пока не придумала. Они занялись домашним заданием на завтра. В пятницу их ждала сдвоенная физика на пару с самостоятельной по обществу. Нужно было подготовиться. Когда Юра распрощался с тетей Светой и Ритой, на улице уже стемнело. Отсюда до Юриного дома идти было всего ничего, поэтому наушники так и остались лежать в рюкзаке. Уже на повороте Юра услышал радостный собачий лай: Иртыш носился по участку, протаптывая траншеи вдоль забора. У калитки он нетерпеливо пританцовывал, пока Юра открывал хитрую задвижку, и с интересом обнюхивал его руку.       — Чуешь, что я кота гладил? Да?       Юра запер засов и, почесав пса за ухом, пошел к дому. Иртыш проводил его до самой двери и еще долго отфыркивался. Определенно решил, что его хозяин предатель и перешел на котовью сторону.       Юра сразу предупредил бабушку, что задержится у Риты и она может не греть ему ужин, но стоило зайти в дом, как он почувствовал сладкий запах запеченного теста. Раздевшись, Юра сразу устремился на кухню.       — Ба, я же говорил, что у Риты поем.       Бабушка Люда хлопотала у плиты. На большой круглой тарелке уже лежала первая партия плюшек и пирогов.       — Да я немножко решила сделать, а то ягоды пропадут.       Юра быстро помыл руки и схватил еще горячую сахарную плюшку.       — Вот вроде кормлю тебя, кормлю, а ты все равно не поправляешься, — посетовала бабушка. — Кожа да кости.       — У меня просто быстрый обмен веществ, — толком не прожевав, ответил Юра.       Бабушка поставила рядом с ним стакан с холодным морсом.       — Тетя Света сказала, что зайдет к тебе в субботу, — продолжил Юра, прихлебывая морс.       — Это хорошо, я как раз ей семена приготовила. Пойду позвоню. Проследи за пирогами, Юр, а то я сейчас заговорюсь и забуду.       — Угу, — Юра потащил с тарелки вторую плюшку.       Бабушка уже собиралась выходить из кухни, но в дверях остановилась и бросила через плечо:       — Сегодня квитанции принесли. Накидали в ящик черте что. Посмотри на буфете, там еще письмо какое-то было для тебя.       Бабушка уже ушла, а Юра так и замер на месте, не донеся плюшку до рта. Он отложил ее в сторону и отряхнул руки. Если письмо было для Юры, то отправитель мог быть только один.       На буфете лежала стопка квитанций за коммуналку вперемешку с рекламными листовками, а в самом низу обычный белый почтовый конверт. На конверте стоял штамп ГККС с адресом центрального офиса в Москве. Письмо было адресовано Юре. Руки отчего-то сразу вспотели.       Бабушка не могла не знать, что это такое. У Юры закралось подозрение, что письмо могло прийти уже давно, но бабушка просто не решалась его отдать. Он бы не сильно расстроился, если бы не получил приглашение на съезд, но бабуля не стала бы так с ним поступать.       Юра аккуратно вскрыл конверт. Внутри лежал именной пригласительный и черная пластиковая карточка. Приглашение было напечатано на красивой плотной бумаге, наверху стоял герб с двуглавым орлом, ниже шла витиеватая надпись. Юра быстро пробежал глазами по строчкам.              

Уважаемый Юрий Владимирович!       Государственный комитет по контролю сущностей приглашает Вас принять участие в XXIX Съезде Видящих, который состоится 23 января (регистрация с 15:00) в Государственном комплексе «Дворец Конгрессов» (г. Санкт-Петербург, пос. Стрельна, ул. Глинки, д. 6, стр. 4).       Подробную информацию о работе XXIX Съезда и схему проезда к месту его проведения Вы можете получить в официальном приложении «ОКО» или по телефону горячей линии.       По всем вопросам, связанным с организацией Вашего участия, необходимо обращаться в Ваше региональное отделение.

             Внизу стояла размашистая подпись кого-то из верхов и печать. Юра повертел в руках карточку. На черной глянцевой поверхности была выдавлена Юрина фамилия и инициалы: Тихомиров Ю. В. и больше ничего. Никаких штрих-кодов и магнитных полос.       Юра присел обратно на табуретку и положил перед собой содержимое конверта. От него веяло чем-то дорогим и привилегированным. Словно такое приглашение должно было лежать исключительно на столе, сделанном из редких пород дерева в каком-нибудь особняке или пентхаусе, а уж никак не на старой скатерти у него на кухне. Он немного посидел, глядя перед собой, обмозговывая происходящее, а потом шумно выдохнул и решительно запихал пригласительный с карточкой обратно в конверт.       Позвали, значит, надо ехать. Ну правда, что в этом такого? Как там говорила Рита… тимбилдинг? Юра усмехнулся. Не каждый мог позволить себе устроить корпоратив в Константиновском дворце. Юра взял надкушенную плюшку. Один вечер он уж как-нибудь перетерпит.