Морское проклятье

Другое море

***

Глубокая ночь. Лейла аккуратно проплывает под гигантскими змеиными костями, что нависли над Негонской пропастью. Затем она ныряет глубже, где у самого основания бездны притаилась расселина с пещерой. Это владения морского дьявола, устланные жемчужинами и черепками. Сам хранитель бездны лежал на мягкой мантии зубастого моллюска, лениво болтая хвостом из стороны в сторону. Его «вилка» стояла в стороне, опираясь на стену. - Ривен? Ну так что, идешь сегодня на охоту? - спросила русалка, оставаясь на пороге пещеры. - Нет, - ответил он, сложив руки под головой. - Что случилось? Ты неделю уже не охотился. Неужели заболел? Может, стоит показаться Флоре? - Да нет, дело не в этом, - поспешил успокоить подругу удильщик, но с места даже не сдвинулся. - Тогда в чем? - Лейла все-таки приникла в его владения и повисла над лежащим тритоном, загораживая собой обзор на потолок. - Настроения нет, - хмыкнул юноша и повернулся на бочок. Видимо, чтобы отвернуться от русалки. - Угх! Ну как знаешь! Можешь валяться себе, сколько хочешь! А я пойду убивать эту поганую людь, что нам жизнь отравляет! - разгневанная дева-парусник покинула пещеру, оставив дьявола наедине со своими мыслями.

«Твой друг хотел бы, чтобы остаток жизни товарищ провел в слепой ярости от болезненной утраты?»

Эти слова не давали Ривену покоя уже седьмую ночь подряд. Он никак не мог выбросить тот разговор из головы, отчего и мучился в тишине и одиночестве. Неделю назад, когда они с Лелой вышли на охоту, Ривен не смог убить человека. Потому что на груди моряка висела побрякушка, а на той была изображена девушка в белоснежном платье. Тритон в нерешительности застыл перед рыбаком, не посмев пронзить его тело острогом. Однако вместо острога грудь моряка пронзил гарпун. Лейла, озадаченная таким робким поведением Ривена, строго посмотрела ему прямо в глаза с немым вопросом: «какого чёрта тормозишь?». А в его голове снова раздался голос Музы:

«Русалка убьет невинного пловца. Невеста того пловца разгневается, и удушит другое невинное дитя морей. Так скажи мне, разве не следует разорвать эту спираль?»

И вот, он лежит с тех пор в ракушке, глядя в потолок. И думает о том, почему не смог погубить того моряка. Жалость то была? Сострадание? Собственная дурость? Или, может быть, он что-то осознал, но пока не понял, что именно? Как же это бесило. Как же ему хотелось вернуться в прошлую жизнь, до встречи с этой сухопутной девчонкой. Или... не хотелось? Вновь в голове предстал её образ. Чернильные волосы с легкой синевой, запах лаванды, хрустальный голосок. И песни, черт бы их побрал. Именно в ту ночь он услышал у Сероскального этот стишок, под тревожный мотив некого «пианино»:

Один рыбак остался на воде И видит он, что быть беде! Закинул сети на корму И стал грести он к берегу. Но за большой волной все скрылось, Лодка сильно накренилась, Рыбак пытался повернуть, Но, захлебнувшись, он начал тонуть... "Ах, если б только все это снилось, Не случилось!". А сердце так билось, Так билось, так билось, так билось В надежде, с тревогой в груди. Еще порыв, еще удар, Бедняга рыбак быстро силы терял; И он знал, и он знал, и он знал, и он знал, Что спасенья ему не найти. Последний вздох, последний В небо взгляд, он так хотел Вернуться назад, где под дождем Стоит она, от боли плачет неспроста. Внутри все как пружина сжалось, Словно душа ее поломалась. Слова, похожие на бред, Шептала: "Боже, тебя больше нет..." «нет, нет, нет, больше нет...»

Почему в груди снова всё в комочек сжалось и заболело?! И почему никто из древних не может дать на это ответ? Та ли эта чертовщина, называемая ими «человечностью»?! Почему морской чёрт так сильно зациклился на этом?! Ривен, озлобленно дернув хвостом, в очередной раз чуть не попал на зубы моллюска, но вовремя выбрался из раковины и, даже не извинившись, покинул пещеру. «Как же бесит, я прям не могу!»

***

Ривен вынырнул из воды вблизи Сероскального. Камни-клыки сегодня снова отражали от себя голос сухопутной девы. О чем же она пела сегодня? Облокотившись на каменный выступ, удильщик прислушался.

Я рисовала море, Гладя твой шум прибоя, Ты обнимал утром весенним То, что согрело тебя от дождей...

Эта песня и её мягкая приятная мелодия ему были уже знакомы. Кажется, такие звуки издает «гитара». Муза показывала сей инструмент на картинках. А то, что Ривен знал текст, позволило ему подпевать. Муза же, услышав голос мужчины в откликах волн, сразу спустилась с вершины к уровню воды. - Не могу поверить, ты снова здесь! - восторженно прошептала она, присаживаясь у кромки воды. Ривен же брезгливо осматривал мусор, который сегодня принесло к этому обрыву. - Не в первый раз уже, но ты до сих пор удивляешься? - Полтора месяца назад ты говорил, что ненавидишь людей. - Тебя я не ненавижу. - Почему же? - Муза игриво улыбнулась, отчего страшное морское чудище немного зарделось. - Ну... потому что ты странная, я же говорил уже. - Пхехе! Да ладно тебе, не смущайся. Кстати, хочешь в следующий раз я принесу что-нибудь поесть? - уши-плавники тритона заинтересованно дернулись, звонко брякнув сережками. В прошлый раз она приносила с собой человеческую еду, которую Ривен на отрез отказываться пробовать, но затем... одна пельмешка изменила его мнение о людской пище. Это было едва ли не самое вкусное, что он пробовал за свою жизнь. Поэтому загоревшиеся восторгом глаза тритона говорили Музе вместо всяких слов и наигранных отказов. - А я принес кое-что для тебя, - внезапно перевел тему парень и достал из воды маленький кожаный мешок, после чего высыпал на землю его содержимое. На мокрых камнях засверкала горсть жемчужин. - Ты что! - возмутилась Муза, глядя на сокровища, - Я не могу их принять! - Почему? Разве тебе не нужны богатства, чтобы помочь своему отцу? - удивился Ривен, немного обидевшись на её реакцию. Вот уж не ожидал, что она будет не рада подарку. - Да дело не в этом. Просто... ох, жемчужины на земле это редкость. Их опасно добывать, а такое количество может вызвать ко мне вопросы! Я не хотела бы, чтобы из-за этих жемчужин у тебя возникли проблемы с учеными-ищейками. - Ой, да не парься, - фыркнул морской чёрт, сложив руки на выступ. - Скажи, что это семейная реликвия. Или коллекция твоей матушки, которую ты не решалась раньше продать. Уверен, эти жадные и тупые людишки купятся на такую историю. - Разве что один раз, - понуро кивнула брюнетка, а затем взяла в руки одну из жемчужин. Круглая, сверкающая, очень гладкая, нежно-розового цвета. Такие на рынке будут стоить невероятно дорого. Продав их она в самом деле сможет сильно улучшить состояние своего отца, а также покрыть его долги. - Спасибо, - мягко улыбнулась Муза и собрала жемчужинки в кулек. Эта ночь была спокойной и довольно туманной. Ветра не наблюдалось, над морем стоял полный штиль. Луна светила ярко, как никогда. И маяк, стоявший неподалеку от Сероскального, озарял своим светом все ближайшие воды. - Они нас не заметят? - уточнил Ривен, оглядываясь на маяк. - Нет. Из-за клыков и тумана Сероскальный почти никогда не видать. Ну, и из-за мусора, конечно. Кстати, завтра я собираюсь почистить берег с другими волонтерами. Думаю, тебе это понравится. - Ты и вправду любишь море, - удильщик с благодарностью качнул головой, отчего Муза ощутила прилив счастья. Он редко говорит ей спасибо. А это значит, что он действительно ценит её труд. - Да, я люблю море, - ответила она, с нежностью глядя на морского дьявола. - Знаешь, у меня есть просьба? - Какая? - отозвался он, не глядя. - Спой сегодня что-нибудь со мной.

***

- Ривен? - за светящиеся актинией в толщах кристально-чистой воды показались вьющиеся локоны темно-золотистых волос. А затем аккуратная когтистая ручка поманила тритона за собой. - В чем дело? - спросил удильщик, подплывая к русалке, что укрылась за морской растительностью. На лице Олеаны воссияла хитрая, но весьма дружелюбная ухмылка. - Сегодня небо такое чистое. И месяц убывающий выглядит так красиво. Хочешь посмотреть на звезды? - Ух, - Ривен тяжело вздохнул и от неловкости потер свою шею. Он планировал этой ночью навестить Сероскальный, отчего приглашение Олеаны его выбило из колеи. В планы любование звездами никак не вписывалось, но взгляд девушки был полон надежды. Они ведь раньше часто плавали к поверхности, чтобы смотреть на облака и предсказывать по ним погоду. А в ясные ночи, такие как эта, они глядели ночные светила. Прошло уже больше десяти месяцев с тех пор, как Ривен потерял интерес к охоте. И около четырех последней ночи, когда Олеана в компании Ривена могла подняться к поверхности. Она видела, что в нём что-то меняется, и это вызывало необъяснимую грусть. Ей казалось, что морской дьявол отдаляется от друзей, но расспрашивать его о причинах и навязывать свою компанию было не в её характере. Поэтому для неё было бы сейчас огромной радостью, удели он ей хоть одну ночь на привычный ранее досуг. Ривен сдался. Он ничего не обещал сухопутной деве, так что переиграть свои планы ему ничего не стоило. Он самодовольно улыбнулся и схватил златовласую русалку за предплечье. - Поплыли к одному месту. Мы там ещё никогда не были, - весело обронил он, отчего сердце Олеаны наполнилось счастьем. "Вроде бы все так же, как раньше", - подумала она. Удильщик привел русалку к месту погибели древнего чудища. Старейшие из исполинских моллюсков часто говорили ему, что длинный хвост удильщика напоминал этих тварей. Возможно, это были кости давно сгинувшего левиафана. - Как красиво, - с восхищением прошептала Олеана, оглядывая змеиное кладбище с разных сторон. Вдруг Ривен выпрыгнул из воды и зацепился за висевший над водой позвоночник истлевшей твари. - Ты что удумал? - Забираюсь на смотровую площадку. Поверь, отсюда открывается очень хороший обзор. - А она не развалится? - русалка с сомнением смотрела на то, как тритон устраивался на этой «скамье». Впрочем, кости от его телодвижений даже не шелохнулись. - Не бойся, я все давно проверил. Залезай, - хранитель глубин протянул древней свою когтистую руку, и та с его помощью тоже забралась на кости. Море было достаточно тихим. Оно отражало в себе звезды, будто в зеркале, отчего можно было почувствовать себя как в полете. А от того, что Ривен и Олеана не находились в воде это чувство было куда сильнее обычного. - Смотри! - внезапно Олеана одной рукой схватила Ривена за запястье, чтобы привлечь его внимание, а второй указала пальцем куда-то в ночную синеву. - Звезда падает! И правда. Где-то вдалеке пронесся сверкающий хвостик, пропавший у самого горизонта. Ривен задумался. - Как думаешь, а что такое звезды? - вдруг спросил он, не отрывая взгляда от неба. - Не знаю. Никогда не задумывалась над тем, что там сверху, - пожала плечами девушка, украдкой глядя на сидевшего рядом дьявола. - Может быть там совсем другое море? И в нем сверкают жемчужины? - предположил парень, отчего на мгновение повисла неловкая тишина. А затем Олеана внезапно рассмеялась. -Что? - с возмущением спросил он, немного обиженно посмотрев на русалку. - Ничего, - ответила она, прикрывая рот костяшками пальцев. - Просто немного забавно слышать от тебя такое. - А разве у тебя есть идеи лучше этой? - парень негодующе сложил руки в боки, а его тяжелый хмурый взгляд до ужаса казался ребяческим. - Нет, ни одной идеи. Возможно моя мама знала что-то о звездах, но она не успела рассказать мне о них. - Хм, - Ривен вдруг отвернулся, задумавшись о чем-то своем, - Твоя матушка была проклятой, верно? Она ведь... немного успела побыть человеком? - Да. А что? - Олеана чуть наклонилась вперед, чтобы увидеть лицо Ривена. Девушка редко видела его таким задумчивым и даже немного грустным. - Что-то не так? - Нет. Просто вспомнил кое что. - Ну ка, - Олеана подползла к Ривену поближе и уперлась своим плечом в его плечо. С интересом хлопая глазками она таки выпрашивала его рассказать, что внезапно пришло в его дурную голову. - Песню вспомнил. - Песню? - Угу. Она куда красноречивее может рассказать о том, что я чувствую сейчас. Ривен попытался спеть для Олеаны. Правда, эта песня в его душе по-прежнему звучала голосом Музы. Тритон своего голоса даже не слышал. А жаль. Ведь он тоже был необычайно прекрасен.

Отпусти меня к звездам, прошу тебя, море. Я буду на волны твои с неба смотреть, Верни мне меня, молю тебя, море. В ласковых волнах твоих задохнусь я насмерть.

***

- Видел вчера звездопад? - спросила Муза, медленно отпивая газировку из стеклянной бутылочки. Ривен в это время ел лапшу, приготовленную ею дома. За десять месяцев общения Музе удалось не только пристрастить хранителя глубин к людской пище, но и научить его есть с помощью столовых приборов. Конечно, первое время Ривен сопротивлялся и не хотел вникать в эти странные человечьи обычаи. Но со временем он понял, что в жирных руках острог держать неудобно, а горячий суп удобнее есть ложкой. Таким образом сегодня на ужин морскому дьяволу довелось отведать рамена, который пришелся ему очень уж по-душе. Затягивая лапшу с довольным свистом, Ривен согласно кивнул девушке, а затем спросил: - А правда, что люди больше знают о небе, чем о море? Вы знаете, что такое звезды? - Да, знаем, - ответила ему Муза, чуть поморщившись от прохладного ветра. - Море к нам хоть и ближе, его глубины пока не исследованы. Человечество больше тянется к небу. Если говорить кратко, то звезды - это гигантские скопления газа, находящиеся далеко в космосе. - Ого. А что такое космос? И как в него можно попасть? - каждую встречу с Музой Ривен узнавал что-то новое о мире, в котором он жил. Его восхищало то, сколько открытий произошло после знакомства с этой двуногой. Муза улыбнулась, заметив его заинтересованный открытый взгляд. Правда, она долго не могла подобрать слов, которые несведущему обитателю глубин были бы понятны. - Ну, - рассеянно начала она, - Это бесконечное пространство над нами, в котором во кругу плавают звезды, планеты и кометы. Попасть в космос можно только на космическом корабле. - Погоди, - вдруг поперхнулся Ривен и поставил баночку с супом на каменную поверхность. - Звезды плавают? Попасть можно на корабле? Так это получается, что над нами находится «другое море»? Задумавшись, Муза кивнула. - Пожалуй, можно и так сказать, - ответила она, как вдруг тритон по-ребячески рассмеялся. - Я всегда знал это! Впрочем, не удивительно, я ведь всегда прав. - Ох, - покачала головой певица, закатив глаза. Ривен хоть и стал более расположенным к ней и человеческой культуре, но так и остался гордецом и задирой. Хотя, в этом было своеобразное очарование.