Доспехи для принца

— Ваше величество, — я едва успела совершить утренние водные процедуры, одеться и причесаться, как пришёл Торин. — Доброе утро, Райана, — он шагнул внутрь и подхватил мою ладонь, оставляя на ней лёгкий поцелуй. По коже пробежали мурашки. — Доброе утро, ваше величество, — поспешила ответить я, отступая от входа и пропуская короля, потому что его вдруг стало очень много, а мои покои как-то заметно уменьшились. — Мне не терпелось увидеть тебя, сердце моё, — его рука всё ещё удерживала мою ладонь, а я всё больше заливалась краской от непривычных ласкательных прозвищ. — Я принёс тебе кое-что. Надеюсь, тебе понравится. Свободной рукой он достал из-за пояса мешочек и перевернул. На мою ладонь выскользнули два зажима для кос с гравировкой королевской семьи клана Дурина. Они переливались и поблескивали за счёт инкрустированных мелких кристаллов. — Какая красота! — выдохнула я, подхватывая пальцами один из зажимов и поворачивая его к свету. — Тебе нравится? — в голосе Торина послышалась чуть ли не отеческая мягкость. — Очень! — искренне сказал я и с благодарностью посмотрела на него. — Вы сами сделали? — На самом деле, я попросил Нори, — признался король. — Он более искусный мастер, чем я. А я хотел, чтобы твой подарок был идеальным. — Спасибо, — я почувствовала, как мои щёки начинают пылать под внимательным взглядом Торина. Наверное, мне надо было поцеловать его хотя бы в щёку, но я так стеснялась, что растерялась и момент был упущен, а сам он не стал настаивать или намекать. — Наденешь? — после неловкого молчания спросил он с лёгкой хрипотцой в голосе — Обязательно, — тут же уверила я его, — и никогда не сниму! — Так уж и никогда, — усмехнулся он, заставляя меня краснеть ещё больше. — Никогда, — кивнула я, быстро отцепляя свои зажимы на височных косах и меняя их на новые. — Ну как? Я подняла косы, чтобы лучше рассмотреть. Горный хрусталь ярко и весело играл в свете масляных ламп. Один лишь взгляд на них улучшал настроение. Они были изящные и не вычурные, как все прошлые подаренные Торином украшения. Этот Нори был настоящим мастером своего дела. — Ты очень красивая, — услышала я в ответ и смущённо улыбнулась, опуская глаза, когда он перехватил одну из моих кос, чтобы посмотреть поближе. Я вздрогнула, но позволила ему. Ведь он мой жених. Теперь у него есть право касаться моих кос. Его рука прошлась вниз по косе и остановилась в районе моей груди. Сердце бешено заколотилось, словно его со всех сторон начали тыркать иголками. Только бы не начал целовать! Я же ещё ничего не успела узнать! — Может… пойдём завтракать? — поспешила предложить я, чувствуя, как расстояние между нами вдруг сократилось. — Хорошо, пойдём завтракать, — мне показалось, что король сказал это с долей веселья, но когда я подняла глаза на него, взгляд его не показался мне весёлым. Он был сосредоточенным и напряжённым. Неужели я его разозлила тем, что не поцеловала. Но ведь не обязательно же целоваться в первый же день после помолвки! Или обязательно? Почему мне никто не рассказал о таких нюансах? Кили вообще не проявлял ко мне интереса, так что поведение Торина было неожиданностью. Он хотел соблюсти какие-то обязательства или действительно хотел меня поцеловать? Надо будет срочно спросить у Гирты. Она уж точно в курсе всех тонкостей этого вопроса. Весь завтрак я украдкой наблюдала за королём. Его ухаживания стали очевиднее и смелее. Он постоянно обращался ко мне, спрашивал, что из еды мне нравится, резал в моей тарелке мясо и отламывал для меня половину от своей хлебной лепёшки, а ещё поставил передо мной целую миску клюквы в сахаре. — Мои поздравления, дорогой брат, дорогая невестка, — улыбнулась Дис, сидящая напротив меня. — Очень рада за вас. Вчерашняя церемония была просто чудесной. Но эта клятва… Торин, ты всех удивил. — Я хотел дать своей невесте гарантии, — Торин отложил хлеб и погладил мою ладонь. — Ей или себе? — хитро улыбнулась Дис, подмигнув мне, отчего мои уши, кажется, охватил пожар. Я почувствовала, как пальцы Торина, гладившие мою кожу, замерли. Неужели он гневается на сестру за её шутку? — Ваше высочество, то есть… Дис. Это была моя идея, — выпалила я чуть громче, чем собиралась. — Вы же помните, как я рассказывала про древние традиции, которые практиковали наши предки, чтобы упрочить союзы и обещания. На самом деле, я очень хотела нечто подобного. Понимаете, то, что произошло со мной и вашим сыном… ну… мне бы не хотелось повторения. Поэтому я очень рада, что мы с его величеством дали друг другу клятвы. Пусть это и выглядит эгоистично с моей стороны. Врать я не умела, но это не было враньём в полной мере. Просто мне не хотелось, чтобы кто-то думал, что Торин мог сделать это для себя. Или мог? Я посмотрела на короля и вздрогнула от его напряжённого взгляда. Он убрал руку с моей ладони и взял свой кубок, крепко его сжимая. Сделав пару глотков, он переключил своё внимание на вопросы последних торговых сделок, а я уткнулась в тарелку, чтобы не видеть насмешливый взгляд Дис. Что она хотела сказать? Что Торин хотел каких-то гарантий для себя? Но зачем ему гарантии? Его тоже бросали в прошлом? Я вдруг поняла, что очень мало знаю своего жениха и о его прошлом. И это меня немного огорчило. Через какое-то время Торин обратился ко мне, предлагая проводить меня до книгохранилища. — Сегодня должны будут привезти доски для стеллажей, — сказал он, поднимаясь из-за стола и протягивая мне ладонь. — О, это хорошая новость, — я поспешно поднялась. Он сжал мою ладонь немного сильнее, чем следовало бы, и я непроизвольно напряглась. До книгохранилища мы дошли молча. Внутри никого ещё не было. Всем гномам было позволено прийти на работу позже после пира, поэтому зал показался мне зловеще пустым. Торин вошёл следом за мной и закрыл за собой дверь. Это было неожиданно, и я вопросительно посмотрела на него, ожидая чего угодно, но не того, что он сказал. — То, что произошло за завтраком неприемлемо, — довольно жестко сказал Торин, глядя на меня твёрдо и хмуро. — Что… я что-то сделала не так? — ничего не понимая, спросила я. — Я не Кили, Райана, — его голос отозвался где-то в груди, заставляя всё моё тело напрячься. — Меня не надо защищать. — Я не… — Ты не доспехи. Во всяком случае, не для меня, — резко оборвал он мои отчаянные попытки оправдаться. — Я могу ответить за свои поступки сам. Больше так не делай. — Хорошо, ваше величество, — мой голос дрогнул. Его гнев, пусть и не разбавленный громом и молнией, был для меня словно худший из кошмаров. Он был мной недоволен, и осознание этого больно отозвалось в сердце. — Я слишком много на себя взяла. Такое больше не повторится, — я опустила голову, прячась от его острого, как клинок, взгляда. — Махал, девочка, — голос его смягчился. — Я говорю тебе это не потому, что злюсь на тебя. Я злюсь на себя. — Я не понимаю. — Дис права. Я сделал это для себя. И готов признать это, — моё сердце гулко ударилось о грудную клетку, и я вскинула голову. — Я не понимаю, — повторила я, хотя его слова были прозрачны, как дневной день. — Думаю, понимаешь, — он протянул руку к моему лицу, нежно проведя по щеке пальцами. Другой рукой он перехватил меня за талию, притягивая к себе. Моё дыхание сбилось, ладони упёрлись в его грудь. Ещё миг, и он точно поцелует меня. Его глаза уже метнулись к моим губам, как вдруг дверь с шумом распахнулась, и в хранилище, шумно голося, вошли мои помощники. — Просим прощения, ваше величество, — замешкавшись и спотыкаясь друг о дружку, заговорили они и почти сразу же вылетели обратно в коридор. Я попыталась отступить от Торина, ведь момент был потерян, но его стальная хватка не позволила мне даже пошевелиться. — Сегодня я буду занят и не смогу проводить тебя на обед и ужин, — очень тихо сказал он, наклоняясь к моему уху и щекотя дыханием висок. — Ты простишь меня? Обещаю, завтра восполнить эти пробелы. — Мне не за что вас прощать, — хрипло ответила я, пребывая почти в обморочном состоянии от такой близости. Я чувствовала его руку на своей талии и на щеке так, словно это было первое прикосновение в моей жизни. Кожу под его ладонями покалывало, а в животе закручивался огненный ураган. Это меня пугало. — У вас много дел, — прошептала я, не в силах говорить нормально, — и я понимаю, что вы не можете уделять мне всё своё время. Мне неловко отрывать вас от работы, поэтому… — Глупости, душа моя, — дыхание Торина обожгло мне губы. — Была бы моя воля, я бы не отходил от тебя ни на шаг, ни на полшага. Его лицо было так близко, что расплывалось неясным пятном. Когда он поцеловал уголок моих губ, внутри у меня словно взорвалась литейная печь, ошпарив все внутренности. Если бы он чуть дольше задержал свой поцелуй, я бы точно упала в обморок, но он не стал больше терзать меня и выпустил меня из своих объятий, быстро отступив и открыв дверь, за которой топтались смущённые гномы. Те сразу же начали раскланиваться, а я старалась смотреть в другую сторону, зная, что сейчас выгляжу так, словно меня только что вынули из сугроба — губы дрожат, щёки горят. Когда Торин ушёл, я, стараясь дышать ровно, держать спину и следить за голосом, обратилась к своим помощникам: — Его величество сказал, что доски для стеллажей прибудут сегодня, поэтому… — я прокашлялась, видя, как гномы ухмыляются и пихают друг друга в бока, — поэтому придётся поспешить. Фурин и Твир, продолжайте разбирать книги, а остальные выносите гнилые доски. Мне хотелось сбежать, провалиться под землю или закричать, но я напомнила себе, кто я и кто Торин, и что со вчерашнего дня мы официально жених и невеста, а стало быть ничего ужасного не произошло. Хотя кого я обманываю?! Это было просто ужасно вот так стоять перед гномами, заставшими нас с королём почти целующимися. Позорище! — Да, госпожа, — отозвались гномы довольно весёлыми голосами. — И примите наши поздравления. — Благодарю вас, — улыбнулась я, не опуская головы и молясь, чтобы мои щеки не выглядели, как фонарики на День Дурина. — Я оставлю вас, чтобы не мешать, когда прибудут доски. Прошу, складывайте все книги к восточной стене. Я почти сбежала, еле сдерживаясь, чтобы рывком не открыть дверь и не вылететь оттуда стрелой. Но мне удалось сохранить достоинство и выйти с прямой спиной, и даже осторожно прикрыть дверь. Ну а потом, я чуть ли не вприпрыжку поспешила к Гирте, к которой у меня был ряд жизненно важных вопросов, не терпящих отлагательств. Как и ожидалось, Гирта была в своих комнатах и вышивала. Она почти закончила свой подарок, и выглядел он потрясающе, что я ей и сообщила прямо с порога. — Я не так искусна в вышивке, на самом деле, — зарделась невеста Фили. — Просто я очень… — Очень что? — переспросила я, усаживаясь на небольшой диванчик перед камином. — Очень люблю Фили, — Гирта опустила глаза и улыбнулась каким-то своим мыслям. — О, — только и могла сказать я, хотя на самом деле очень радовалась за неё. А Фили переживал, что испугает её. Да она просто светится от счастья! — Это правда, — видимо, моё молчание она как-то неправильно поняла. — Я люблю его. — Это видно, — поспешила я успокоить Гирту. — Вы подходите друг другу. Я имею в виду, что, когда вы вместе, то просто светитесь от счастья. — Так и есть, — Гирта улыбнулась мне. — А как у тебя дела с королём? Я видела, как за завтраком он за тобой ухаживал. Он кажется очень внимательным. Он же добр к тебе? — Да… да, конечно он добр, — нахмурилась я, не совсем понимая, почему она об этом спрашивает. — Это хорошо, — кивнула она, поджав губы. — Просто… понимаешь, ходят слухи… — Слухи? Что за слухи? — я подалась вперёд, потому что Гирта тоже наклонилась ко мне, словно кто-то мог нас подслушать. — Говорят, что король задарил тебя подарками, потому что… ну… — Что ну? Я ничего не понимаю. — Ну он же…? — округлила глаза Гирта и посмотрела в сторону, словно там что-то было. Я тоже посмотрела туда, но ничего примечательного не увидела, а она пояснила: — Его величество заставлял тебя лечь с ним в постель? — Чтоооо? — Я подавилась воздухом и закашлялась, напугав гномку. Она вскочила на ноги и бросилась за водой, а потом долго гладила меня по спине, прося прощения и оправдываясь. — Просто так говорят, — каялась она. — Ты же знаешь гномов. Им бы только повод дай языками почесать. Так он тебя не принуждал к близости? — Гирта! Как ты можешь такое даже думать о короле? — возмутилась я, вспоминая, как умоляла Торина раздеться. Но это же не считается. Да? — Ладно, прости, — она снова села на своё места возле станка для вышивания. — Я глупость сказала. Просто подумала, что если тебе нужна помощь… — Его величество благороднейший из гномов, — отрезала я слишком резко. — Да, конечно, — тут же согласилась Гирта. — Просто вы с ним такие разные. Я имею в виду возраст. А тут он тебе такие дорогие подарки подарил ещё до помолвки. Вот многие и злословят. — Он меня даже не целовал ни разу! — возмутилась я ещё больше. — Правда? — Гирта уставилась на меня с неверящим взглядом. — Что, даже не пытался? — Я не очень уверена… — призналась я. — У меня нет опыта… и я пришла к тебе, собственно, за советом. — Я вся во внимании, — она выпрямилась и сложила руки на коленях. — Расскажи, как это — целоваться, — выпалила я на одном дыхании, а Гирта засмеялась, прикрыв ладошкой рот. — Так он и вправду тебя ни разу не целовал! — воскликнула она, а я шикнула на неё, потому что уже становилось не смешно. Значит, он должен был уже поцеловать меня, но не сделал этого по какой-то причине. — Так ты будешь рассказывать, или мне пойти у другой гномки спросить? — нахмурилась я, а Гирта сразу успокоилась. — Целоваться приятно, если целуешь того, кто тебе нравится, — мечтательно сказала она. — Внутри словно раливается горячий суп, когда пьёшь его в морозный день — так приятно, что не оторваться. — А носы не мешают? Щетина не колется? — решила я уточнить детали. — Когда целуешься, об этом и не думаешь совсем, — усмехнулась Гирта. — А о чём думаешь? Ну вот ты, например. О чём ты думаешь? — О том, какие мягкие губы у Фили, какие сильные руки, какие крепкие плечи, какой горячий язык… — Язык? — я чуть снова не подавилась воздухом. — Думаю, что ты сама поймёшь, когда поцелуешься по-настоящему, — подмигнула мне Гирта, а я задумчиво поглядела на тлеющие в камине угли. — Прости, я не хотела тебя расстраивать, — сказала вдруг Гирта, восприняв мою задумчивость по-своему. — Наверное, тебе совсем не хочется целовать его, но придётся. Знаешь, ты же можешь закрыть глаза и представить, что целуешь кого-то другого… — Зачем это мне? — резко спросила я, потому что мне очень не понравились её слова. — Торин — мой жених, и я с удовольствием буду его целовать. — Да, прости… Конечно, — залепетала Гирта. — Спасибо, что уделила мне время, — вздохнула я, видя, как глаза гномки бегают от неловкости. — Я пойду. У меня ещё много дел в хранилище. Я шла по улицам, переваривая последние слова Гирты. Неужели она думает, что мне будет противно целовать Торина только потому, что он намного старше меня? Но язык? Это как вообще? И зачем? Будет ли это отвратительно? Я попыталась проанализировать свои чувства. Когда король был близко, я не ощущала отвращения. Когда он оставил поцелуй возле моих губ, мне было даже приятно. И никакого языка, между прочим. Может, Гирта имела в виду что-то другое? Эти мысли так меня замучили, и я чуть ли не вбежала в мастерскую Обрина, радуясь, что смогу отвлечься работой. — Госпожа, — поприветствовал он меня. — Вы рано сегодня. — Решила поскорее закончить работу, — улыбнулась я. — Вы так и сияете, — сказал Обрин, доставая мои инструменты и раскладывая на столе. — Поздравляю с помолвкой. — Спасибо, мастер Обрин, — я схватила лист пергамента, где уже были выведены узоры и руны, и начала рисовать новые руны — забота, нежность, отвага. Работать с инструментами было сложно из-за пореза на ладони, поэтому я лишь слегка подправляла уже сделанную работу и училась делать надрезы по контуру. После обеда я проверила, привезли ли доски из Дейла, потом снова ушла к мастеру Обрину до ужина. Мне очень понравилось работать с кожей, и я знала, что у меня неплохо получается. — Я искал тебя вчера в хранилище. Мне сказали, что тебя не было там весь день. Где ты была? — спросил Торин на следующий день, когда пришёл, чтобы проводить на завтрак. — Я… я ходила к Гирте, ваше величество, — мои уши пылали, и я не знала, куда деть руки. — А потом… просто гуляла. Не хотела мешать гномам разбирать старые стеллажи. — В следующий раз, если захочешь прогуляться, бери с собой стражников или пошли за мной, — мне не понравилось, с каким тоном это было сказано, но я не смела перечить королю. — Хорошо, ваше величество, — во мне начинало подниматься тревога и чувство вины, но я ведь не делала ничего плохого. Наоборот, собиралась сделать для короля сюрприз, поэтому придётся выкручиваться. — Но разве вы не заняты? Я бы не хотела отвлекать вас от дел. — Мне не нравится, что ты гуляешь в одиночестве, поэтому я найду для тебя время, — голос Торина был сух и резок, хотя смысл его слов говорил о заботе. Возможно, сегодня он просто был не в духе. — Да, ваше величество. Я вас поняла, — я сцепила руки перед собой и склонила голову. Теперь придётся быть осмотрительнее и приходить в мастерскую только по ночам, как раньше. Не будет же Торин искать меня ночью. После этого разговора я заметила странные изменения в поведении короля. Он больше не пытался сблизиться со мной. Вроде бы, он продолжал оказывать мне всяческие знаки внимания, но у нас не было больше случая остаться наедине, и он не позволял себе ничего большего, как целовать мои пальцы. Поэтому поцелуи, видимо, откладывались. Да и хотел ли он на самом деле меня поцеловать? Порой я ловила на себе его внимательный взгляд, замечала, как темнеют его глаза, когда он скользил им по моему лицу и останавливался на губах, и тогда мне очень хотелось облизать свои губы, но я держалась. А ещё у меня постоянно возникало чувство пожара в груди и животе, когда он, провожая меня до книгохранилища или покоев, наклонялся и обжигал мои пальцы своим дыханием. И каждый раз я с замиранием сердца ожидала поцелуя в губы, но он не спешил претворять его в жизнь, каждый раз оставляя меня в растрёпанных чувствах и недоумении. *** Эребор. Торин. Торин не знал, что думать. Он никогда не чувствовал ничего подобного. Нет, его часто разочаровывали, злили и выводили из себя. Гномы не всегда соответствовали его представлениям о чести и достоинстве. Не все были честны и не на всех можно было положиться. Но это было нормально. Это было ожидаемо. Так почему же предательство Райаны так его ранило? В тот день, после помолвки, он искал её чуть ли не по всему Эребору, когда завершил все дела раньше, чем думал. Но Райаны нигде не было. Это его не то, чтобы расстроило, скорее напрягло. Память тут же подкинула недавнюю картину с рыжим гномом. Но не могла же его невеста встречаться с другим. Особенно после принесённой клятвы. Она же сама так радовалась этой церемонии. Или ему просто показалось? Он решил понаблюдать за ней. Не то, чтобы он хотел за ней следить, но ему необходимо было знать правду, какая бы жестокая она не оказалась. Он не думал, что будет так больно. Райана днём была всё так же весела и прекрасна. Она краснела от его комплиментов и улыбалась ему открыто и невинно. Если бы он не знал наверняка, что почти каждую ночь куда-то сбегала… или к кому-то, то подумал бы, что молодая гномка каким-то чудом испытывает к нему чувства. Он не стал узнавать, кто этот гном. Он не хотел бросать тень ни на Райану, ни на себя. Так или иначе, их брак состоится. Неверность не станет преградой к соблюдению традиции, но он боялся за наследников. Он не мог допустить откровенной измены с последствиями. Да, в первую очередь он обязан думать о будущем своего народа и семьи, а потом уже о своих разбитых вдребезги сердце и гордости. — Если бы… — в который раз сказал сам себе Торин, отправляясь к покоям Райаны глубокой ночью. Он думал о том, что было бы, если бы он был моложе. Смогла ли Райана полюбить его или хотя бы не искать кого-то на стороне? Лгала бы она ему? Убегала бы по ночам неизвестно к кому? Все эти вопросы рубили его сердце не хуже острых клинков, доводя до ярости. Порой ему действительно было сложно сохранять невозмутимость. Сегодня он собирался поговорить с гномкой начистоту. Ей молодость не может служить оправданием глупости и недальновидности. Как и ожидалось, покои Райаны оказались пусты. Торин вошёл, пренебрегая приличиями, и уселся в кресло, повернув его в сторону входа. Он собирался дождаться гномку во что бы то ни стало.