***
Селена сидела на краю обрыва, свесив ноги вниз и смотря то вдаль, то переводя взгляд на небо, на котором уже рассыпались тысячи или даже миллионы звезд. Ее взгляд был все время устремлен в одном направлении — в направлении Повелителя Севера. Созвездие в виде оленя было маяком для всех террасенцев, ищущих свой дом. Мысли Селены были заняты не завтрашним испытанием, не опасностью, скрывающейся в стенах замка, не о злом короле, сидящем на стеклянном троне в своем стеклянном замке. В ее голове застрял образ ее родителей, таких молодых и счастливых, как на фото, висевшем в их загородном домике, которое нанятые королем ассасины наверняка сожгли, как тела ее родителей, как весь их дом… За спиной послышался тихий хруст снега и размеренные шаги. Селена не оборачивалась, инстинктивно зная, кого там увидит. Дорин сел рядом с ней, не проронив ни слова. Эта тишина была не напряженной, а скорее наоборот успокаивающей, правильной, но с ноткой недосказанности и неловкости. — Где-то там находился мой дом, — прошептала Селена, все еще не отводя взгляда от созвездия. Дорин молчал. — Видишь оленя на небе? В той стороне находится Террасен. Легенды гласят, что он виден с любой точки мира и в любое время года. Не знаю правда ли, но все время, что я нахожусь здесь, в Адарлане, я его вижу каждую ночь. Дорин перевел взгляд на Селену, но сказать ничего не смог, и они продолжили молчать. — Каким ты его помнишь? — наконец подал голос Дорин. — Кого помню? — спрашивает Селена. — Террасен. — Зеленым и ярким, холодным и туманным, с густыми лесами, просторными долинами и высокими горами. С запахом хвои и мороза. Я помню его, как самое прекрасное место в мире, — произносит Селена на одном дыхании, затем делает паузу и продолжает. — Но когда я представляю, как он выглядит сейчас, после тех зверств, что сотворили там адарланские солдаты, меня охватывает ненависть и злость, желание убить каждого, кто к этому причастен… Она замолкает и больше не произносит ни слова. — Я хочу, чтоб ты знала, что я никак не мог повлиять на действия… — Дорин сглатывает ком в горле, — моего отца. Я был маленьким мальчиком, боящимся перечить своим родителям. Но сейчас… Селена, я обещаю, что мы сделаем этот мир лучше, чем он был и есть сейчас. Даю слово принца. Они оба были мечтателями, и в тот вечер они позволили себе погрузиться в свои фантазии о лучшем мире. Всего на пару часов они разрешили себе забыть обо всех задачах и проблемах и просто помечтать, поделиться с теми, кто их понимает, своими желаниями, которым, казалось, не суждено было сбыться.***
Дорин стоял у раскрытой книги, которую принес ему Шаол со словами: «Тебе надо это узнать», — и вспоминал тот разговор. Кто бы мог подумать, что все это время у них под плечом жила та, кто больше всех желает смерти королю Адарлана. Аэлина Галатиния не утонула в реке, а все это время была живой и продумывала план мести всем, кто виноват в ее горе. Она поменяла имя, жизнь, всё, но единственное, чего она не могла поменять — это глаза. Голубые глаза с золотистым ободком, как у всех Ашериров. Такие же, как и у Селены Сардотин. Дорин тысячу раз смотрел в эти глаза и не замечал очевидного: Селена Сардотин — это Аэлина Галатиния. Принцесса без королевства и королева без короны. Только сейчас, зная все факты, будущий король понял, что его неаккуратные слова, сказанные той ночью, принцесса восприняла всерьёз, и поэтому с этого момента на плечах Дорина лежит непростая задача, которую он сам возложил на себя: убить своего отца и спасти королевство. Не только свое, но и чужое.