Кто ты, Бункер?

      Пэр так и не понял сразу, с чего ради Сандер вдруг решил свернуть на восток с той дороги, по которой они двигались. После нехорошего привала, которым закончились похороны неизвестного сталкера, проводник сидел, уткнувшись в найденный у того ПДА, и когда все хоть как-то перекусив за полдня в дороге, стали собираться дальше — объявил, что нужно сворачивать и идти через чахлый перелесок и брошенный хутор, а потом они снова выйдут на дорогу.       На справедливо посыпавшиеся вопросы объяснил, что у мертвеца в наладоннике нашлась актуальная карта местности, составленная после последнего выброса, и, судя по ней, прямую дорогу дальше преграждало поле пси-аномалий. По словам Сандера это были невидимые глазу ловушки, которые действовали на нервную систему человека, вызывая галлюцинации и припадки, а если зайти в такое поле слишком далеко — человек попросту превращался в овощ. Сначала их действие не ощущается, а когда поймешь, что что-то с тобой не так — делать ноги будет уже поздно.       Такая перспектива не понравилась никому из туристов, поэтому после объяснений они с кислым видом все же согласились идти в обход. Тем более, что крюк, который им нужно было сделать, был не таким большим.       Снова перестроились: в середине цепочки встали Стиг и Хенрик, Йохан прикрывал хвост, Пэра Сандер все так же оставил следующим после себя. Яри и Йонне топали за ним следом. Идти стало немного труднее: старые бурьяны запутывали ноги, аномалий стало больше, чем на дороге, кое-где они располагались большими группами между деревьев так, что приходилось долго петлять между трёх сосен, выискивая проходимую дорожку. Сандер терпеливо бросал болтики, высматривал звериные тропы, Пэр более-менее свыкся со своей реакцией на аномалии и теперь замечал ее только когда ощущения становились слишком тягостными. Невольно говорил Сандеру, куда лучше не идти и где свернуть, ловил себя на этом, прикусывал язык, но когда снова подходили близко к очередной невидимой пакости — коротко ворчал что-то вроде «не туда, влево отходи…».       Сандер только мысленно усмехался, удивляясь, как парню удается их определять.       Чем дальше уходили от дороги, тем более неровной становилась местность. Редколесье разбавляли невысокие холмы, поросшие кустами и прошлогодним засохшим донником, кое-где торчавшим выше человеческого роста. На ровных участках между деревьями то-тут, то-там поблескивали небольшие, темные болотца (или огромные лужи?), обходя их, приходилось взбираться на холмы, а потом скатываться обратно вниз — петлять между аномалиями, рассевшимися наверху было не лучшим занятием. В низинах Сандер говорил держаться особо внимательно — это были излюбленные места обитания местных собак.       Через пару часов хода столкнулись с первыми из них: несколько особей пробежали по склону холма наверх, не обратив внимания на людей, а ещё чуть погодя в очередной низине им навстречу из зарослей выкатился один большой пёс. Увидев животину вблизи, Пэр скривился, как от боли. Он любил собак — дома у него жила целая стая ездовых псов. Он ухаживал за ними, обучал, кормил, поэтому, увидев изуродованную морду животины, ее покрытую язвами и наростами шкуру внутренне содрогнулся от ужаса. Неужели, такое могло случиться с ней из-за облучения?       Сандер отогнал собаку короткой очередью из автомата и приказал всем внимательно следить за движением в округе, ибо голодные псы могут по-тихому окружить людей и напасть всей стаей. Туристы прислушались к совету, взяли в руки автоматы, заброшенные было на плечо или болтающиеся на ремне на шее.       У Пэра из головы не выходила уродливая собака, ее распухшая, безглазая морда, казалось, разорванная пасть и непропорциональное, бочкообразное тело с кривыми, костлявыми ногами и облезлой шкурой. Приходило пугающее понимание того, насколько страшно люди калечат природу вокруг себя, пытаясь подчинить себе силы ее стихий и законов, изо всех сил стараясь влезть на место богов. Пытались приручить атом, и что из этого получилось? Сколько ещё катастроф произойдет на планете из-за человеческого стремления облегчить себе жизнь или обогатиться? До какого состояния люди доведут природу вокруг, пока поймут, что она — их место и резерв для существования?       — Эй, Пэр, ты там заснул на ходу, что ли? — От мыслей его отвлек голос Яри. Парень хлопнул его по плечу, заставляя обернуться.       — А? Чего?       — Гляди, какая штука… — Парень показал рукой в сторону высокого холма впереди и Пэр увидел, что привлекло его внимание. Широкий столб бледно-лилового света вился в небо откуда-то из земли, место его возникновения было скрыто склоном холма. Вся группа остановилась, наблюдая странное явление, Йохан и близнецы стали фотографировать его, Пэр тоже на автомате уже взял камеру и сделал несколько снимков. Вот Лота удивится… не поверит, и скажет, что монтаж, ну да ладно. Он-то сам видел, своими глазами.       — Чего это за хреновина такая, Сандер? — Спросил Стиг, вглядываясь в мерцающий столб света.       — Дезинтегратор. Очередная аномалия. Красивая, сволочь, особенно ночью, но лучше смотреть на нее издалека, ибо от особо любопытных, кто хотел подойти поближе, не оставалось даже ошметков. Эта штука буквально распыляет жертву до мельчайших частиц. — Буднично пояснил проводник. Туристы заогокали, заругались. Постояли ещё немного, пофотографировали и пошли дальше — впереди, на вершине очередного холма темнели постройки заброшенной деревни.       Пэр убрал фотоаппарат в кофр, взял автомат и уже привычно зашагал широким шагом вслед за Сандером. В голове было пусто, говорить не хотелось. Он оглядывался вокруг и снова чувствовал, что хочет уйти от группы. Слиться с серо-зеленой местностью, лечь где-то в тихой низине и лежать, бездумно таращась в хмурое небо, будто вокруг не зона отчуждения с аномалиями, а просто далекая, чужая лесостепь, заброшенная и от того в чем-то близкая. Он пытался уловить и прочувствовать эту мысль, понять, откуда она у него в голове, но не получалось. Рядом болтали попутчики, отвлекали, напоминали о себе и недавних событиях, нагоняли другие мысли и чувства — еще более серые и неприглядные.       После негодования и злости на них, охватившей его, когда хоронили убитого сталкера, остался тошнотворный, тяжёлый осадок. Он колыхался где-то под сердцем, тянул согнуться. Или то уже усталость накатывала? Рюкзак оттягивал плечи, страшно хотелось закурить, но не было чего — Лота забрала у него сигареты перед отъездом.       Лота…как она там, его девочка? Соскучилась уже по нем? Он понял, что не успевал в эти дни даже осознать того, что не думает о ней, не чувствует, что скучает по ней, потому как не было свободного пространства для этих чувств и мыслей. Все полностью заняла собой и вытеснила зона отчуждения. Она занимала все мысли и внимание, звала, тревожила внутри что-то темное, дикое и древнее, как все духи севера. А оно отзывалось, рвалось на свободу и требовало крови, яростного боя вокруг, чтобы жизнь свою из него выдирать приходилось на пределе возможностей. Эти мысли и ощущения пугали, от них с трудом удавалось отряхнуться, чтобы снова сосредоточиться на мире вокруг.       На подходе к хутору, он сделал ещё несколько снимков: развалины какой-то халупы, проржавелый грузовик под открытым небом рядом с большой, прозрачной сферой аномалии, маренгово-серое небо и две засохшие березы, выделяющиеся на его фоне, как выбеленные кости скелета. Сандер ворчливо заругался на это, но не стал одергивать его — местность была более-менее чистой. В самом хуторе остановились. Стиг и Йохан опасливо стали оглядываться на полуразрушенные деревянные дома — их на большом холме было всего шесть штук, остатки хозяйственных построек.       — Может, лучше давайте выйдем отсюда? Мало ли кто теперь в этих домах обитает. — Полушепотом предложил Хенрик.       Сандер, огляделся, прислушался — в ближнем из сараев отчетливо слышалось что-то похожее на кашель, согласился. Вспомнив направление, где начиналось аномальное поле за хутором, кивнул туда.       — Да, пойдем в ту сторону. Там лучше будет остановиться.       Они обошли по склону холма хутор и остановились как раз за ним, перед большим, широким и пологим оврагом, уходившим вперёд метров на двести. По краям его росли ярко-зеленые от молодых листьев кусты, дно ясно просматривалось сверху и было глинистыми, голым и густо залепленным аномалиями. Метрах в тридцати от края, где они стояли, торчало высохшее, тонкое дерево.       — Ану, чувак, дай бинокль! — Стиг дёрнул у Йонне с шеи бинокль, развернулся лицом к оврагу, когда заметил что-то необычное между аномалий внизу. Присмотрелся, разинул рот от удивления и выматерился. Потом все же более цензурно добавил: — Святая анархия, да вы гляньте! Там же артефактов куча!       И указал пальцем на ближний изгиб оврага, перед которым воздух пузырился и вибрировал от разместившихся там ловушек-трамплинов.       Яри посмотрел в свой бинокль, присвистнул и передал его Хенрику, Сандер посмотрел в свой, едва сдержал восторженный возглас.       Действительно, не только в том месте, куда указал Стиг, но и ближе на дне, и возле дерева были разбросаны странные, яркие предметы. Одни покачивались в воздухе, будто невесомые, другие светились жёлтым и фиолетовым светом, третьи просто лежали на земле, но имели предельно необычный вид. Сандер зажал себе рот рукой и зажмурился. Вдруг показалось? Но когда открыл глаза — все по-прежнему было на месте. Вместо тайника с парой артефактов ему досталось целое поле чудес. Опасное, почти непроходимое и полное дорогого хабара.       Он подавил в себе радостное желание еще раз потереть лицо и руки, вместо этого только внимательно посмотрел на туристов — они все дружно разглядывали аномальное поле в бинокли, передавая их тем, у кого своих не было. Яри и Йонне о чем-то спорили на родном финском, показывали пальцами на что-то среди аномалий, Стиг просто жадно разглядывал артефакты на земле, Йохан и Хенрик смотрели на все с непонимающим сомнением — чи не радость, разноцветные куски непонятно чего. У Пэра на лице отражалось любопытство. Разглядывая овраг в бинокль, он шевелил губами, будто считая что-то, потом передал его Стигу.       — Обалдеть….так вот они какие, эти артефакты. — Довольно улыбаясь, проворчал тот. — Не думал, что они настолько необычные. Почему-то казалось, что это должны быть какие-то существующие уже предметы, просто с необычными свойствами.       Сандер заметил, куда он смотрит, глянул тоже и увидел далеко, в гуще аномалий у противоположного края оврага какой-то иссиня-черный предмет, висящий в воздухе. Казалось, кусок ночного неба вырезали с картинки и повесили там среди бела дня.       — Вот вам и нежданчик от Зоны. — Сдержанно проговорил, обращаясь ко всем. — Ну, что? Кто-то из вас хочет попытать удачу и слазить туда?       Туристы переглянулись, проводник продолжал:       — Пару штук таких можно продать и получить столько денег, сколько дадут за приличный дом на Большой земле.       Стиг тут же влез с замечанием:       — Как продать? Ты же говорил, их нельзя выносить за периметр!       — За периметр нельзя, но их и здесь покупают. Не так далеко отсюда есть научная станция. Яйцеголовые там исследуют свойства этих штук, но лазить сами за ними боятся, потому и платят бешеные деньги тем, кто им их приносит.       — Ну, не-ет, ещё потом на станцию с ними тащиться! Мы тогда в Припять вообще не попадем… — Кисло протянул Яри.       — Да на кой черт она тебе сдалась, чувак? Ты можешь на этих цацках столько бабла заработать, что сможешь уехать жить на райские острова! — Стиг хлопнул его по плечу и указал вперёд, на овраг. — Вон видишь, та жёлтая штука? — Указал на ближайший артефакт. — Она, если верить местным, излечивает пулевые ранения и всякие болячки за несколько часов. Как думаешь, сколько можно получить за такое у ученых?       — Не знаю … — Парень только удивлённо округлил глаза.       Йонне, Пэр и Хенрик вопросительно глянули на проводника. Тот кивнул.       — Да, некоторые из них действительно обладают лечебными свойствами. — Проговорил и подметил, как нахмурился, задумавшись, Хенрик.       Он после полученной травмы уже давно маялся болями в спине. В теплое время года они не беспокоила его, а зимой в некоторые дни он не мог встать с постели. Врачи только разводили руками, говорили, что физически никаких отклонений нет, возможно, психосоматические последствия травмы, выписывали новый обезбол и на том все заканчивалось до следующего раза. Что он только не пробовал, но ничего толком не помогало. Временно становилось легче, затем к осени все возвращалось на свои места.       Что, если ещё это попробовать? Вдруг одна из тех штук ему все-таки поможет? Жёлтые лечебные? Так же Стиг сказал?       Хенрик снова нахмурился, но не стал переспрашивать, Сандер ещё раз внимательно осмотрел своих попутчиков. Погодя немного, снова спросил.       — Ну, так что? Хочет кто-то спуститься? — Каждый из туристов маялся на месте, не зная, идти или не идти. Было страшно — видели, как работают аномалии, в то же время каждого подталкивало банальное любопытство и ещё какая-то своя причина.       Пэр казался Сандеру наиболее равнодушным из всех, и от того сильнее было его удивление, когда вызвался пойти первым.       Он заприметил для себя на склоне недалеко от них большой, черно-коричневый шар с толстыми трещинами, отсвечивающими оранжевым светом. Он покачивался в нескольких сантиметрах над землей и заметно освещал пространство вокруг. До него было совсем недалеко идти, и, если забрать эту штуку, а потом с ней сфотографироваться — могли получить просто фантастические снимки. Лота сможет продать их потом на выставке, а если ещё и за сам артефакт получится выручить денег — будет вообще замечательно. Деньги никогда лишними не бывают. К тому же… его просто невыносимо тянуло это сделать. Тот странный, бессловесный зов, который он до этого ощущал, сделался невыносимым, сплелся в нем с охотничьим азартом, впрыснул адреналина в кровь и изо всех сил толкал к действию. Спуститься вниз, испытать свою удачу и ловкость, ещё раз проверить странную особенность тела, реагирующего на аномалии, рискнуть. Оправданный страх и это иррациональное желание, заглушившее все благоразумные мысли о родных и доме, боролись в нем до тех пор, пока Стиг не подтолкнул его очередной фразой.       — Ну, чувак, а ты чего стоишь, как на поминках? Тебе вообще нефиг делать будет туда сходить, если ты эти штуки чуешь.       Пэр глянул на него и байкер осекся. В зеленоватых глазах земляка блеснуло что-то непонятное, жуткое, он хищно усмехнулся в усы и стал быстро сбрасывать с себя снарягу. Рюкзак, автомат, громоздкую куртку и подсумки, что крепились на ногах.       Туристы отшатнулись от него, как от зачумленного, загалдели, каждый о своем, кто пытаясь остановить, кто наоборот подбадривая, Сандер только молча наблюдал за происходящим.       Оставив один небольшой подсумок на поясе, Пэр ссыпал туда болты, сунул в карманы на ногах два мотка паракорда, в ножны на боку — нож, подобрал на земле палку попрочнее, и, не говоря никому ни слова, стал быстро сходить по пологому склону оврага вниз.       Оставшиеся наверху туристы замерли, боясь пошевелиться, напряжённо стали смотреть, как слетевший с катушек товарищ спускается в опасную для жизни дыру.       До артефакта идти было метров двадцать — недалеко, но для Пэра они растянулись в сознании на несколько часов изматывающего пути. Едва он спустился чуть ниже — его снова нагребло. Стало тяжело дышать, тело охватило противное напряжение. Он медленно пошел по осыпающейся, глинистой земле, щупая ее перед собой палкой. Болты бросать ему до тошноты не хотелось, и он не стал этого делать, решил полагаться только на ощущения тела.       Мысли выветрились, остались только окружающие звуки, дорога впереди, яркое пятно артефакта и почти осязаемые возмущения пространства вокруг, вызванные действием аномалий. Две он явственно видел впереди — странно вмятые пятна на грунте, ещё одна постреливала зеленоватыми искрами чуть дальше за артефактом, к которому он шел. Когда обошел вмятины и сделал еще несколько осторожных шагов — скрутило так, что он едва не упал. Успел опереться на палку, лихорадочно огляделся — глаза упорно ничего не видели впереди, но тело кричало о противоположном.       Пришлось сворачивать сильно вправо и тащиться по широкой дуге к намеченному месту. Правда этим путем ему стало намного легче двигаться, и он даже смог перевести дыхание перед тем, как подошёл совсем близко к артефакту.       Наверху вдруг завопил Стиг.       — Гля, чертяка, дошел!       Тут же кто-то закрыл ему рот, Пэр не стал оборачиваться. Как не стал и подходить ближе, чтобы взять артефакт руками. Присел на корточки, потянулся к нему палкой, очень осторожно поддел и подтолкнул к себе. И тут же отшатнулся, и плюхнулся на задницу — из-под земли, как тогда в заводоуправлении, взметнулся язык пламени. Не такой длинный, как там, но яркий и запредельно горячий. Пэр закрыл лицо руками, зажмурился — ладони обожгло горячим воздухом, а когда гул аномалии стих — открыл глаза и некоторое время не различал ничего, как если бы зашёл в темноту с яркого света. Когда зрение нормализовалось — осмотрелся. Ничего не изменилось, только впереди на месте артефакта темнело выжженное пятно, а сам предмет лежал возле его левой ноги.       Немного переведя дух, он натянул рукава свитера на ладони и потянулся к артефакту. Взял — ничего не случилось. Шар был очень лёгким и твердым, будто сделанным из алюминия.       Ещё не осознавая до конца, что смог его забрать, Пэр осторожно поднялся на ноги, повертел в руках загадочное образование. Оно было не совсем правильной формы, шероховатое и горячее — даже сквозь толстую ткань свитера это ощущалось. Долго с ним стоять не получится, оставлять тут нет смысла — зачем тогда было идти, поэтому он стал искать выход наверх.       По наставлению Стига и Сандера он не пошел той же дорогой, которой пришел. С большим трудом обошел стреляющую искрами аномалию, затем, буквально по несколько сантиметров переставляя ноги, пошел между двумя подозрительными трещинами в земле, будто прорубленными топором. Сердце горячо заколотилось где-то под горлом, воздуха не хватало, он раскрывал рот, стараясь вдохнуть глубже, но мышцы грудной клетки будто окаменели, схватились меж ребрами твердой коркой и не давали расправить лёгкие для вдоха. В какой-то момент он остановился — показалось, что уже не выйдет наверх — задохнётся, упадет и его разорвет в ближней ловушке, но через несколько мучительных секунд тело само нашло выход из положения. Он стал дышать мелко и часто, хватая воздух маленькими глотками, и постепенно темнота, застлавшая глаза, отступила. А ещё через пару минут он почти отошёл и смог пройти дальше от разломов в земле к слону, где наверху стояли глазеющие на него попутчики. Там уже удалось вздохнуть глубже.       Положив на землю горячий артефакт, он немного постоял, собираясь с силами, потом стал взбираться наверх по осыпающемуся косогору. Хоть дышать и стало легче — он почти не ощущал своего тела. Оно онемело и сделалось пугающе тяжелым, дыхание вырывалось с хрипом, в висках стучало, а перед глазами мелькали огненные мошки. Ладони жгло, как если бы он держал в руках кастрюлю с кипятком, но он не хотел бросать свой первый найденный артефакт.       — Ебическая ж ты богомышь! — На самом верху его подхватил под руки Стиг, помог выйти.       — Достал, таки чертяка! — Подошедший Йохан с силой хлопнул Пэра ладонью по спине и тот, не устояв на дрожащих ногах, неловко плюхнулся на колени, уронил артефакт.       — Покажи, что оно такое? — Яри и Йонне тут же кинулись к нему, тоже попадали на колени рядом, потянулись к находке. Подошли Сандер и Хенрик, тоже с любопытством стали смотреть, но проводник, едва увидел, что то был за артефакт, сразу потерял всякий интерес, отошёл в сторону.       Пока туристы все дружно щупали и разглядывали странную вещь — Пэр сидел, хватая раскрытым ртом воздух, как рыба, вынутая из воды. От перенапряжения его колотило, голова кружилась, но он этого не замечал. Ошалело глядел то на находку, то на галдящих попутчиков, то на свои красные ладони, где в некоторых местах успели набухнуть прозрачные волдыри. Часто и глубоко дышал, наслаждаясь этой возможностью.       — Гляди-гляди, какая штука! Там будто лава внутри. — Яри осторожно взял артефакт в руку, поднял и тут же уронил. — Ч-черт горячий! Стиг и Йонне захохотали.       — Слушай, а чего он такой? — Йохан, натянув на руки рукава куртки, взял загадку Зоны и сильно сжал так, что она поместилась в его пригоршне, но тут же с удивлённым вскриком выронил — ткань под артефактом задымилась. От сжатия он становился ещё горячее.       — А, правда, гля… твердый вроде, а сминается как мочалка… — Стиг. Тоже смотрит и тычет веткой в странный предмет — тот откатывается в сторону. И только тогда Пэр, немного придя в себя, подтягивает его ближе к своим ногам и поднимает голову.       — Он мне не рассказал, почему он такой. — На дурацкий вопрос пришел такой же несуразный ответ.       — Ну, ты, парень, даёшь. — Сандер смотрит на него с довольной лыбой. — Живой?       — Как видишь, — Хрипло отвечает Пэр и тяжело, не с первого раза встаёт на ноги.       Подбирает найденный артефакт, шатаясь, идёт к своему рюкзаку, садится рядом, собираясь убрать его туда, и вдруг валится на бок, потеряв сознание неожиданно для самого себя.       «Какого черта…зачем я полез туда? Мог же погибнуть, и тогда Лота…»       — Давай-давай, чувак, возвращайся к нам. Не пугай, нам уже и так страшно. —       Первые осознанные мысли оборвал ворчливый голос Стига. Пэр снова ощутил свое тело, вздохнул — это получилось почти совсем свободно, осторожно пошевелился. Понял, что кто-то из попутчиков перевязал его обожжённые ладони, открыл глаза, и, едва приподнялся на локтях, как тут же размытый мир перед ними улетел куда-то в бок и потух.       В следующий раз очнувшись, увидел над собой озадаченное лицо Хенрика. Сморгнул, снова пошевелился и поднял голову — было почти нормально. Осторожно сел и охнул — между ребер и в груди все болело, как после жестокой судороги. Скалолаз поддержал его под плечи, помог удержаться вертикально.       — Оклемался? — Спросил, участливо заглядывая в лицо.       — Вроде бы… — Пэр пошарил рукой по земле рядом, дотянулся до рюкзака и вынул из бокового кармана фляжку с водой. Попил. Снова огляделся. Туристы сидели вокруг кто на чем, ждали, поглядывали на него.       — Да-аа, чувак, дал ты конечно гари. У некоторых тут чуть правда жопы не подгорели, пока ждали тебя оттуда. — Ухмыляясь во весь рот, Стиг ткнул локтем сидящего рядом Йонне, парень ругнулся и послал его к черту.       — Да ну страшно же было, придурок ты. А если бы он оступился? Он мог погибнуть!       — Ты тоже можешь, если вообще пришел сюда. — Йохан криво подмигнул Стигу и состроил жуткую рожу обоим братьям.       — Да ну вас нафиг! — Уже Яри огрызнулся. — Пойдемте отсюда.       Махнул рукой в сторону, откуда они пришли.       — Ну нее, я не хочу уходить с пустыми руками. — Стиг поднялся на ноги и до хруста потянулся. — Если он смог притащить эту хреновину, — Кивнул на Пэра. — Значит и я смогу себе чего-то оттуда достать.       — Ага. — Йохан сильно дёрнул его за штанину, заставляя сесть. — Только после меня. Я пойду первым.       Какое-то время они спорили, кому идти за следующим ближним артефактом, но в итоге Стиг уступил эту возможность Йохану как своему бывшему начальнику.       — Ладно, черт с тобой, иди. Я-то похудее буду, пролезу дальше, а вот ты со своими телесами хрен далеко уйдешь. — Подытожил ехидно, на что Йохан только беззлобно ругнулся и стал скидывать с себя лишнюю снарягу.       Сандер по-прежнему не вмешивался. Сидел в стороне, наблюдал за туристами со скучающим видом, ждал. Поглядывал иногда на аномальное поле в бинокль, прикидывал, какие артефакты удастся им достать, подсчитывал, сколько примерно денег за них можно будет получить у ученых. Получалось не настолько радостно, как он хотел. По краю аномального поля валялись простенькие и распространенные экземпляры, а то, что было дороже — лежало в самой гуще аномального поля. Туда сам черт не рискнет идти, не то, что люди. Хотя… метрах в ста от края, где они сидели, возле засохшего дерева висели в воздухе два фиолетовых объекта, похожих на переплетённые нити ДНК. Вот за эти штуки учёные заплатили бы хорошо, да как достать? Он надеялся, что подтолкнет на это дело Пэра, но тот полез первым за какой-то термической ерундой и неожиданно быстро выдохся — Сандер раньше не видел, чтобы люди так реагировали на присутствие аномалий. Оставалось теперь либо направить за ними кого-то из оставшихся, либо ждать, пока очухается этот ходячий детектор аномалий и идти вместе с ним.       Подумав немного, проводник подошёл к Стигу, который ждал, пока Йохан расчехлится из снаряжения, спросил:       — Ты, я вижу, знаком с местными делами?       Байкер отступил от него на шаг, сделал удивленное лицо и переспросил:       — В смысле? С кем знаком?       Сандер понял, что парень сейчас прикинется придурком и уйдет от разговора, поэтому сделал это первым но так, чтобы задать ему нужное направление движения.       — Ни с кем, не важно. Я просто смотрю, там вон две фиолетовые штуки возле дерева лежат. Учёные местные ими очень интересуются. Как думаешь, что за свойства у них могут быть?       Тут Стиг уже натурально удивился, округлил глаза и пожал плечами.       — А хуй их знает, какие свойства. Тьфу! Пакость. — Выплюнул забившуюся в рот прядь собственных волос, развернулся и подошел к Йохану, который уже встал на краю оврага, как парашютист перед прыжком возле края люка.       Сандер только досадливо поджал губы — кажется, маневр не удался, — потоптался на месте, затем тоже подошёл ближе краю оврага, где уже все туристы собрались смотреть, как Йохан будет идти за своим хабаром.       Пэр стоял, опираясь на Хенрика, остальные кто как, замерли, затаив дыхание, будто боялись нечаянно своей реакцией отвлечь или сбить с дороги товарища.       Йохан пошел легче, чем Пэр — было заметно, что физически ему ничего не мешает. Он не спеша двигался к небольшой яме с застоявшейся водой, возле которой лежал ярко светящийся жёлтый артефакт, бросал перед собой болтики.       «Эх, ему достанется лечебный» — С некоторым огорчением подумал Хенрик, но тут же отогнал эту мысль. Кто сказал, что они действительно лечат? Это же нигде не подтверждено».       Йохан прошел ещё несколько метров и остановился. Встал, перетаптываясь, на ровном месте, вертел головой, будто не понимая, куда идти дальше. До лужи и артефакта оставалось всего метра три, но что-то будто окружало ее непонятным полем — воздух казался прозрачнее, чище и все, что находилось за этой преградой, выглядело ярче. Сандер говорил обращать внимание на подобные странности и теперь, видя подобную, он всем своим существом не хотел подходить ближе. Оставалось возвращаться или обходить место с другой стороны в надежде найти прореху в непонятном поле.       Наблюдая за Йоханом, Стиг весь вытянулся в нетерпении — что он будет дальше делать? И удивлённо охнул, когда тот вдруг развернулся и медленно двинулся обратно. Немного свернул влево, обходя неудобную колдобину, через которую едва не споткнулся в первый раз, поправил автомат на плече, шагнул еще чуть в сторону от пройденной дороги, переступая через большую трещину, что шла по дну оврага, как его вдруг резко рвануло вниз и вбок, бросило на землю. Он страшно закричал. Его протащило в сторону центра вмятой площадки и пригвоздило к месту — крик перешёл в звериный вой.       — Йохан! — Стиг кинулся было к нему, но его удержали близнецы. — Пустите!       — Нет, Стиг, погибнешь! — Крикнул в ухо Йонне, Яри, онемевший от шока, молча повис на руке и плече Стига, надеясь удержать.       Тот зарычал, забился, вырываясь, и вырвался бы, но мальчишкам помог Хенрик, обхватил его сзади за плечи, не давая стряхнуть их с себя.       Надрывный вопль Йохана тянулся и тянулся над оврагом, Пэр не видел издали, как все произошло и с холодеющим сердцем подумал, что человек так не может кричать, а когда чуть подошёл и взял бинокль — подумал, что сам умом повредился. В глазах у него двоилось после вылазки за артефактом, но это не могло объяснить того, что он увидел.       Тело Йохана едва не до пояса было раздавлено чем-то невидимым и страшно тяжелым. Ноги были вывернуты под неестественным углом, одна рука тоже прижата к земле. Он весь судорожно вытягивался, хватаясь одной рукой за землю рядом, страшно стонал, силился вытащить себя из ловушки, а через несколько секунд затих.       — Йохан… Йохан! Ему же можно еще помочь! — Стиг еще рванулся, страшно заматерился на держащих его попутчиков, потянулся рукой к ножу на ноге, но Йонне перехватил его руку.       — Да как ты поможешь? Сам убьешься! — Хенрик крепче обхватил его за плечи, не давая раскидать в стороны мальчишек, повисших на руках.       — Кто-нибудь! Помогите! — Надрывный вопль Йохана снова резанул по ушам, Стиг взвыл, Пэр шатаясь, шагнул к ним четверым с намерением помочь удержать байкера, и тут же грохнул выстрел. Стоны изувеченного стихли. Все медленно обернулись в сторону Сандера — тот стоял, прижимая автомат к плечу, смотрел в сторону аномального поля.       — Ты что сделал? — Не своим голосом прошипел Стиг. Хенрик крепче вцепился в него, понимая, что парень сейчас если вырвется — ещё больше беды наделает. — Да пустите вы меня! Я его сейчас…       — Что? — Сандер опустил автомат и сам шагнул к Стигу. — Что ты мне сделаешь? Ты не смог бы ему помочь, у него половина тела раздавлена, с таким не живут!       Жестко выговорил, глядя его в искаженное ненавистью и болью лицо.       — Здесь медик один на всю тридцатикилометровку и до него пилить два дня с лишним! Даже если бы ты и вытащил его — все равно бы не спас.       Стиг завис на несколько секунд, переваривая услышанное, затем сник. Опустил голову, обмяк и упал бы на колени, но его по-прежнему держали близнецы и Хенрик.       — Зона тому свидетель, Сандер. — хрипло проговорил он, не глядя на проводника. — Я надеюсь, ты тоже не выйдешь за Ее периметр.       И, вывернувшись из рук попутчиков, подобрал автомат и побрел прочь от места, где они находились, в сторону дороги. Пройдя несколько шагов, плюхнулся на землю, согнулся, держась руками за живот. Хенрик подумал, что его сейчас вырвет, но ничего не произошло. Он просто сидел, скорчившись, какое-то время и не двигался.       Пораженные случившимся близнецы и Пэр как контуженные инстинктивно сбились в кучу и стояли рядом молча, потупившись, не в состоянии понять, что делать дальше.       Хенрик придерживал Пэра под руку — тот ещё не твердо держался на ногах. У всех была одна мысль — не может быть. Как это могло произойти?       Ответ был, но озвучивать никто не решался.       Сандер все так же стоял в стороне, снова не вмешиваясь, опасливо поглядывал на Стига. Тот разогнулся, снял с плеча автомат и теперь, держа его на коленях, тяжело оглядывался по сторонам. Потом встал, не оглядываясь ни на на проводника, ни на попутчиков, медленно побрел в сторону дороги, откуда пришли.       — Стой! Куда ты один! — Пэр отлепился от Хенрика и бросился за Стигом, но не смог далеко уйти — его шатало, как пьяного, в глазах то и дело все расплывалось и он остановился через несколько шагов. Согнулся, упёрся ладонями в колени, пережидая, когда его отпустит.       — Куда угодно, лишь бы отсюда подальше. — Пробормотал Стиг, уходя, но остановился, когда услышал, что за ним упорно идут остальные туристы.       — Куда вы претесь за мной, убиться решили? Я вам не проводник. — Проговорил убитым голосом, когда его первыми догнали близнецы.       — Куда и ты, обратно. К периметру. — Ответил вместо них Пэр. Его по-прежнему поддерживал Хенрик. — Давайте убираться отсюда.        Подошёл Сандер. Понимая, что рабочие руки сейчас разбегутся кто куда, он решил сменить тактику поведения.       — Куда вы сами уйдете? Вы же дороги не знаете.       — Мы не совсем идиоты, Сандер, и запомнили, как пришли сюда. Значит, таким образом и выйдем отсюда. — Хенрик встал перед рыжим и загородил ему собой дорогу к группе.       — Да ну не возвращаются в Зоне той же дорогой, что и пришли! Аномалии могли сместиться за время, что нас не было, и там, где мы час назад прошли легко вы можете погибнуть.       — А мы пойдем старой дорогой так, будто мы идём по новой. — Отрубил скалолаз, отвернулся и отошёл к туристам.       — Отлично придумали! А как вы за периметр выйдете мимо военных? Не зная языка и без документов. — Сандер разыграл последнюю карту — очень не хотелось уходить ни с чем.       Пэр и Стиг обернулись, близнецы и Хенрик растерянно переглянулись друг с другом.       — Верни им паспорта! — Стиг молнией метнулся к проводнику, схватил его за отвороты куртки и едва не двинул головой в переносицу, но рыжий среагировал мгновенно: уперся ладонью тому в лицо, отпихивая от себя дальше, свободной рукой коротко, с силой ударил под ребра.       Не ожидав такого, Стиг кашлянул и сложился пополам, оседая, пошатнулся, но устоял на ногах. Скорчился, упёршись локтями в колени. Сандер же, взяв автомат в руки, отошёл на пару шагов от группы и заговорил совсем по-другому.       — Я верну вам ваши бумажки при одном условии: кто-то из вас сейчас спустится туда и достанет мне во-он те две красивые вещицы. — С этими словами он указал рукой на фиолетовые артефакты, на которые до этого намекал Стигу.       Достала его эта щенячья возня с туристами, достали они сами — наивные, глупые, как пробка, бестолковые, а хлопот бесконечное множество.       — Я не заставляю вас собирать много. Только те два артефакта. — Он даже улыбнулся при этих словах. — Вы их приносите, я отдаю вам документы и мы расходимся в разные стороны.        Должна же быть выгода для него, большая, чем те гроши, что ему уже несколько лет платит фирма за то, что он рискует своей шкурой и водит сюда таких идиотов, как эти. Он ещё раз указал на приглянувшийся артефакты — Яри, Йонне и Пэр посмотрели в указанном направлении. Хенрик потянулся к своему автомату.       — Руки! — Сандер заметил его намерение. — Не делайте лишних движений. А то не успеете снять стволы с предохранителей, как я выстрелю. Знаете ли, я тоже нервный.       Пэр с отвращением смотрел сквозь муть в глазах, как на лице проводника снова расплылась гнусная лыба. Его охватило бешенство: рука сама потянулась к пистолету на ноге, но он сдержался. Сжал кулаки, стиснул зубы и долго выдохнул через нос, стараясь успокоиться. Сейчас он не сможет ничего сделать. После вылазки его все ещё мутило, движения были вялыми и неточными — ему банально не хватит реакции и скорости, чтобы выхватить оружие и выстрелить.       Сандер тем временем отошёл ещё немного дальше от разогнувшегося Стига, продолжил:       — Решайте, кто из вас пойдет. Иначе я сам это сделаю. — Ткнул стволом калаша в сторону Яри.       Парень попятился. Он даже не думал лезть в овраг за артефактами, и теперь от мысли, что его все равно заставят это сделать стало страшно до боли в кишках. Йонне тоже глянул на рыжего круглыми от ужаса глазами, замотал головой. Он не хотел идти. Знал, что по рассеянности своей не дойдет и до середины дороги.       — Я пойду. — Прохрипел Пэр, с трудом сдерживая ненависть в голосе. Отстранил от себя Хенрика и шагнул вперёд.       Сандер вцепился взглядом ему в лицо, с натиском заглянул в глаза, пытаясь заставить отвернуться, но Пэр только немного сощурился на один глаз и скривился, оттягивая вниз уголки рта.       Гребаный ублюдок! Не зря его поведение показалось подозрительным ещё в начале пути. Но кто мог подумать, что человек, взявший на себя ответственность вести несведущих людей опасным маршрутом, окажется такой гнилой мразью?       Несколько секунд Пэр сам тяжело и яростно глядел в лицо Сандера — тот не отворачивался. Только ухмылялся гадко, понимая, что полуфинн сейчас никак не сможет спуститься за артефактами, и с удовольствием ждал подходящего момента.       Он наступил спустя ещё пару секунд: Пэр сменил положение ног, перенося вес тела на выставленную вперёд, и его повело. Он качнулся, неловко взмахнул руками, но тут же поймал равновесие и хотел было скинуть рюкзак с плеч, но сзади его за руки повыше локтей придержал Хенрик.       — Нет, парень, не с твоей координацией тебе сейчас туда идти. — В голосе его послышалось какое-то светлое спокойствие и Пэр на миг испугался — такое бывает у людей, решившихся на последнее в жизни, самоотверженное действие. Обернулся, хотел заговорить, но и рта не успел раскрыть, как скалолаз жёстко сказал.       — Приказы не обсуждаются, солдат. Я старше тебя по званию, старший в группе, поэтому приказываю тебе оставаться на месте.       Фраза произвела должный эффект: Пэр подвис, пытаясь понять, как Хенрик узнал, что он служил в армии, потом автоматически дозагрузился, уже соображая, где тот служил и какое звание у него было, и этого времени тому хватило на то, чтобы подойти к краю оврага и скинуть рюкзак с плеч.       Стиг растерянно топтался рядом, глядя то на Сандера, то на Хенрика, то на Пэра. В душе у него творился хаос: хотелось одновременно убить чертова проводника и сдохнуть самому, от понимания, что вся жизнь его катится к черту в задницу. Друг погиб, а сам он даже если и выберется из этой дыры, то что его ждёт дома?       — Я иду с тобой! — Не размышляя слишком долго, он тоже сбросил рюкзак и подошёл к Хенрику.       — За каким чёртом? — Тот спокойно и даже весело глянул на байкера. — Я и сам могу сходить.       — Не. Не можешь. Тебе некому будет подержать подсумок, пока ты будешь доставать артефакты. — Так же весело ответил Стиг и ухмыльнулся. — Пойдем вместе. Может, Зона не захочет двоих сразу.       Яри и Йонне, поникшие, скукоженные, подошли к ним, как нашкодившие щенки.       — Молчите, мать вашу за ногу. — Стиг догадался, что они сейчас примутся виниться в том, что не идут сами, потому не дал им даже начать. — И молитесь всем богам, каких знаете, чтоб мы сходили благополучно. Иначе я вылезу оттуда и лично вас выпорю колючей проволокой.       Зарычал, состроив страшную рожу.       — Хватит болтать! — Поторопил Сандер. — Идите.       Стали спускаться.       Пэр сидел на земле немного поодаль, как сломанный солдатик, пережидал, когда перед глазами очередной раз перестанет все кружиться.       «Когда же это кончится, черт бы меня взял? Почему не проходит? Какого хрена?.. Я это все затеял, мне и разгребать нужно было… Если б я первым не сунулся — ничего бы не произошло дальше…прошли бы мимо и все». Горькие мысли бились в голове вместе с тупой болью, поселившейся в затылке. Чего с ним сталось там, внизу, что теперь он ни на что не годен?       Посидев ещё немного, он понял, что ему всё-таки становится легче, попытался подняться — получилось со второго раза. Подошёл к близнецам — тело слушалось, хотя и было ощутимо вялым, оглянулся на Сандера. Тот стоял у них за спиной как фашист за военнопленными, не опуская автомата.       «Урод» — с ненавистью про себя ругнулся Пэр и повернулся обратно к идущим внизу Стигу и Хенрику.       Они медленно двигались вдоль длинного склона оврага к месту с артефактом, обходя странные, дрожащие образования, похожие на мыльные пузыри, лежащие на земле. Эти штуки медленно пульсировали и разгоняли ветер вокруг себя, поднимали тучи пыли и иногда выбрасывали болты или камни, если те в них попадали.       Стиг знал, как они работают: вышвыривают из себя попавшие объекты со страшной силой, так, что человека могло подбросить метров на пять в высоту или отшвырнуть в сторону. Он предупредил об этом Хенрика и тот теперь бросал болты так, чтобы они падали как можно дальше от этих пузырей. Это было неудобно, приходилось долго целиться — зона поражения аномалий была больше видимого искажения, а потом ещё дольше, черепашьим шагом протискиваться между ними, чувствуя, как от движения воздуха вокруг бегут по спине колючие мурашки и кишки скручивает в узел от страха.       Ругаясь, на чем свет стоит, они прошли так треть пути. Дальше поверхность оврага уходила вниз и образовывала небольшой склон так, что дерево с лежащими рядом артефактами, находилось в неглубокой яме.       Заметив на дороге впереди непонятное мерцание над землёй, Хенрик обошел подозрительное место, Стиг прошел следом и вдруг споткнулся, наступив на собственный развязавшийся шнурок. Пришлось очень осторожно изогнуться и встать на одну ногу, чтобы его завязать.       Пока он копался, Хенрик довольно шустро ушел на пару метров вперёд и вышел на относительно чистую площадку, на краю которой возле злосчастного дерева в воздухе покачивались два больших, фиолетовых предмета, похожих на перевитые бусы из крупных округлых камней.       — Чтоб тебе пусто было, выродок… — Пробормотал скалолаз, глядя на них, — Ради этой дряни… Тьфу!       Сплюнул, чертыхнулся, стал бросать болтики на открытое пространство впереди. Никаких видимых искажений там не было, земля была голая, в мелких трещинах, в нескольких местах даже видны были невысокие кучки грунта и мелких камней, какие обычно выбрасывают кроты.       Сняв с плеча автомат, он уверенно пошел к дереву, думая, как лучше подцепить издалека артефакты, чтобы его вдруг чем не задело. В метре от него остановился, присматриваясь, откуда лучше подойти.       Стиг справился со своими шнурками и уже тоже осторожно подходил, Хенрик снова отошёл чуть в сторону с места, где стоял, примеряя, достанет ли автоматом ближайший артефакт. Не дотягивался, отошёл ещё на шаг в сторону, влез ногой в кротовый террикон, глянул себе под ноги.       Из разрушенной кучи как из вулканической фумаролы ударила струя серого, едкого дыма. Он шарахнулся назад, вдохнул — будто горящего напалма, закричал бы, но не смог. Гортань схлопнулась спазмом, делая невозможным выдох, проглоченная дрянь въелась в лёгкие, а то, что было вокруг — в глаза, в нос. Он заметался, пытаясь выйти из тучи, попятился, услышал крик Стига за спиной, потом понял, что лицо, руки и все открытые участки тела жжет, как от крепкого раствора фенола. Резко выпрямился в надежде вырваться вверх из химического облака, раскрыл рот вдохнуть и ощутил, что кожа на щеках треснула от этого движения, как пересохшая резина.       Стиг успел только понять, что Хенрик влез во что-то, что взорвалось облаком дыма. Инстинктивно задержал дыхание, кинулся к нему вытащить, но едва приблизился — понял, что не сможет. Даже на расстоянии, сильно разреженное это вещество нещадно жгло глаза и кожу. Он пересилил себя, сделал ещё два шага, пригнулся, с ужасом глядя, как молча, без крика барахтается в разлетающейся туче отравы Хенрик. От его тела валил пар, движения становились судорожными и ломанными, он все больше пригибался к земле пока в итоге не упал, вывалившись из облака поднимающейся вверх дряни.       Чувствуя, что у самого уже невыносимо режет в глазах, а от недостатка кислорода разрываются лёгкие, Стиг остолбенело смотрел на то, что стало со скалолазом. Тело у того страшно ссохлось, открытые руки и голова стали похожи на костяшки египетской мумии, автомат, зажатый в ладони, покрылся слоем ржавчины.       Поняв, как действует аномалия, Стиг очнулся и рванул назад. Быстро, как позволяла местность и другие ловушки, стал убираться прочь от медленно расползающегося в стороны облака иссушающей дряни, когда отошёл немногим дальше — наконец, вдохнул. И закричал — боль в глазах, носу и глотке стала невыносимой, слезы потекли так, что он перестал видеть хоть что-то перед собой.       Пэр видел, что произошло. Плюнув на все, кинулся в овраг, понимая, что Хенрику уже не поможет, но Стига ещё сможет вытащить, сжал зубы, стараясь отстраниться от собственных ощущений, когда подошёл к ближайшим аномалиям.       — Стиг! — С трудом окрикнул байкера. Тот стоял, сгорбившись, между двумя аномалиями-пузырями, закрывал лицо руками — ослеплённый не мог сдвинуться с места.       — Ничерта не вижу! Ты где? — Ответил осипшим голосом.       — Не двигайся. Пригнись сильнее, оно поднимается в верх! — Дым или газ — непонятно, был, видимо, легче воздуха и действительно в основной своей массе медленно поднимался в верх и расползался в стороны. — Я иду к тебе!       Аномалии были видимыми, поэтому их присутствие и вызываемые ими судороги мышц в груди были предсказуемы, а от того переносились легче. Картинка перед глазами иногда расплывалась, его мотало в стороны, раз он даже задел один из пузырей и его со страшной силой толкнуло вперёд. Каким-то невообразимым образом ему удалось вывернуться и погасить инерцию удара, но несколько шагов он все же скорее пробежал, чем прошел.       — Не задень…кротовые кучи! — Крикнул Пэру Стиг, услышав, что тот рядом.       Пэр с трудом сфокусировал взгляд на земле под ногами, но ничего похожего не увидел, обошел ещё два пузыря, ощутил резкий, едкий запах формалина, а еще через пару шагов оказался рядом со Стигом.       — Пошли отсюда!       Подхватив его под бок, потащил на выход.       — Не вижу ничерта… — Прохрипел снова байкер, когда попытался открыть слезящиеся глаза. — Эта дрянь высушивает все, к чему прикасается.       — Похер. Сейчас не важно. Сначала выйти надо. — Каркнул в ответ Пэр, сам рвано вздохнул и двинул вперёд, как подбитый танк.       Через несколько шагов Стиг надсадно закашлялся, выругался и крепче вцепился руками в плечи и бок Пэра, чувствуя, что его опора сама болтается, как пьяный на дороге.       У того в глазах двоилось и рябило, дышать было тяжело даже двигаясь в одиночку, а с грузом на плечах и вовсе казалось, что заходящееся сердце вот-вот проломит грудину. Продвигаясь мимо очередной аномалии, Стиг запутался в ногах, шаркнул берцем по земле, разбросав в стороны камни, а когда уже отошли от нее — вдруг вскрикнул и припал на левую ногу.       — Пошли-пошли! — Поторопил его Пэр, чувствуя, что скоро жилы на висках, руках и шее лопнут он напряжения.       Как они дошли — ни один, ни другой толком не поняли. На самый верх им помогли взобраться Яри и Йонне, Сандер только подошёл, молча глянул, что с ними такое и снова отошёл, ожидая, что будет дальше.       Даже если эти двое сейчас отдадут концы — у него оставалось в запасе две хоть плохенькие, но все же отмычки.       — Яри, у него кровь! Очень много… — Испуганный голос Йонне как сквозь вату доходил до сознания Пэра, пока он лежал на земле, приходя в себя.       — Вижу! Давай жгут. — Яри ответил менее истерично, но Пэра этот ответ, казалось, отрезвил сильнее, чем адреналиновый всплеск в овраге.       Он тяжело поднялся и увидел лежащего рядом Стига. Тот был страшно бледен, губы и веки опухли и покрылись трещинами, ноги выше колен были залиты кровью.       — Стиг… — Он позвал его, тронул за руку — холодная и как резиновая. — Стиг!       Очнулся. Чуть разлепил веки — белки глаз были красными от кровоподтеков.       Пэр перебрался ближе к нему, осмотрел его ноги — на левой со внутренней стороны бедра ещё бился слабый фонтанчик ярко-алой крови.       Поняв, в чем дело, он рванулся к Йонне, копавшемуся со жгутом, выхватил из его рук, кинулся к Стигу. Чуть согнул ему раненую ногу в колене, стал наматывать резиновую ленту, как не раз проделывал и в армии и в походах для напоминания самому себе.       — Пэр…ты? — Вздрогнул, когда Стиг позвал его.       — Да-да, я. Лежи, не ерзай. Какая группа крови у тебя, знаешь?       — Забей, чувак… — Пробормотал байкер и попытался привычно ухмыльнуться. — Все равно ты ее…нигде не достанешь.       — Р-рррх! — Не желая мириться с неизбежностью сказанного, Пэр дернулся с места к своему рюкзаку, дотянулся, схватил его, стал копаться, ища аптечку — в спешке как всегда ничего не получалось.       — Вы достали артефакты? — Неожиданный окрик Сандера из-за спины хлестнул кнутом по и так накрученным нервам.       Яри деревянно обернулся к проводнику, не веря услышанному, Пэр сжал зубы.       — Будь ты проклят со своими артефактами… — Неожиданно громко и отчётливо проговорил Стиг. Пэр нашел, что искал, вернулся к нему, хотел было вкатить противошоковый препарат, но не успел. Стиг скользнул по нему, по всему вокруг стекленеющим взглядом, захрипел, выгнулся до дрожи и резко обмяк.       — Стиииг… — Яри тоненько заскулил, отодвигаясь подальше, Йонне зажмурился. Пэр выронил аптечку из рук — показалось, что его по затылку огрели чем-то тяжёлым. Несколько секунд смотрел в искаженное смертью лицо земляка, затем закрыл ему остановившиеся глаза.       Зажмурился сам, чувствуя, как внутри все скручивает в узел от гнева, ужаса и удушающей ярости, сжался весь, замер на несколько секунд так, а когда потом открыл глаза — мир перед ними стал неожиданно четким и ярким. Жгучая волна прокатилась по венам, ударила в голову и вышибла все мысли и страхи. Он отпустил себя, отдался своей ярости, дал ей захлестнуть себя с головой и управлять телом, — она затопила его до краев, заменила собой физические силы и подстегнула инстинкты.       — Ты больше никого не пошлёшь на смерть, нелюдь. — Голос превратился в рычание. Не вставая с колен, Пэр обернулся к Сандеру, вынул пистолет из кобуры на ноге и направил его на проводника, стоящего метрах в трёх от них.       — Да ну, парень, ты серьезно? Собрался стрелять? — Сандер даже сделал шаг вперёд, усмехаясь — Пэр, когда регистрировался для поездки, указал в анкете свой опыт службы в армии, и он по мнению проводника был с смехотворным. За два года там можно было научиться только автоматы разбирать и полы драить. — Ты же ни разу людей не убивал!       И в этом он не ошибался — Пэру ни разу не доводилось стрелять в человека, хотя он и был охотником. Сандер, чувствуя свое преимущество в этом, с усмешкой вгляделся в его оскаленное лицо — полуфинский выскочка разозлился не на шутку. В первый момент он показался рыжему проводнику страшно обиженным деревенским олухом от чего даже стало смешно, но затем в зеленоватых, зло сощуренных глазах полыхнуло что-то дикое. Жуткое. Уже не думая, Сандер вскинул автомат и нажал спуск — два выстрела грохнули одновременно.       Пэр успел увидеть вспышку пламени, вырвавшуюся из ствола калаша Сандера, потом что-то большое и обтекаемое со страшной силой ударило его в голову, в лицо, швырнуло на землю и мир вокруг исчез.       Долго не было вообще ничего: ни ощущений, ни эмоций, ни мыслей. Потом что-то стало прорезаться сквозь темноту — писк какой-то. Он повторялся, как радиосигнал, въедался в мозг, вызывал боль в голове.       — Пэркка… Пэркка… — Через время писк стал членораздельным и превратился в голос, который называл имя. Так когда-то давно в детстве его на финский манер называл отец.       — Очнись, Пэркка, ты же не мертв! — Голос был молодым, до истерики испуганным и умоляющим. — Не мертв же?       — Да нет, Яри, он живой. У него сердце бьётся, пощупай.       Холодные пальцы лезут к шее, прижимаются возле горла — противно. Он дёргается отодвинуться и приходит в себя. Невольно стонет от тяжёлой боли, пронзившей голову и шею.       Голоса рядом воспринимают его реакцию по-своему, начинают наперебой тарахтеть по-фински уже совсем по-детски жалобно.       — Пэркка, не умирай! Не бросай нас, пожалуйста, ты обещал!       — Я живой…. — Выдавливает он из себя через силу, лишь бы они замолчали. Невыносимо слышать их крики — голова разваливается.       Почти плач переходит в истеричный вопль, его тормошат, дёргают за руки, волосы, одежду, он едва сдерживает стон, кривится, отбивается и его оставляют в покое.       — Чем тебе помочь? Что сделать? Ты сможешь встать? — Не надолго. Лихорадочные руки обшаривают его грудь, живот, ноги, ища то ли повреждения, то ли ещё непонятно что. — Нужно убираться отсюда, скоро вечер, а тут кто-то лазит на хуторе.       Говорит один из голосов и он все вспоминает. Зона, хутор, аномальное поле и артефакты, погибшие попутчики, проводник-иуда…       В этот раз сдержаться не получается и он уже скорее кричит, надрывая голос, чем стонет, вспомнив, что случилось.       Уцелевшие мальчишки шарахаются в стороны от него и со страхом смотрят, ожидая чего угодно уже и от своей последней надежды.       А он пытается сесть. Не получается. Тогда один из них — он перестал их различать, — помогает ему.       — Ты, наверное, правда супермен какой-то… — Бормочет второй, разглядывая его, будто впервые увидев. — Аномалии чувствуешь, теперь живой остался. Он же выстрелил в тебя! Вы оба стреляли. Ты попал, и он тоже, но ты жив, а этот гад сдох.       Пэр медленно вспоминает последние секунды перед выстрелом, поводит головой, трогает шею — больно. Странно, как она не сломалась от удара. Пуля тогда будто врезалась во что-то, не долетев до его лица, а его ударило волной сжатого воздуха.       Он трогает лоб, переносицу, глаза — все отекло и болит так, будто дубиной огрели. Странно, как он вообще смог ещё глаза открыть с такими синяками. Ощупывает шею сзади — больно, перебирается пальцами за воротник куртки, задевает маленький карман на нем.       Аметистово-фиолетовая искра вспыхивает перед глазами, он вспоминает, где нашел ее, достает из кармашка, правда, вместо фиолетового кристалла у него в пальцах разваливается на две части невзрачный камушек, похожий на обычный гравий. Приходит новое понимание.       — Я обычный человек. Меня спасла эта штука. — Он показывает остатки артефакта мальчишкам, но те только мотают головами, не веря, что кусок камня мог отвести пулю. Доказывать обратное нет ни сил, ни подходящих доводов.       Какое-то время они все втроём ещё сидят неподвижно, приходя в себя, затем Пэр достает из своей аптечки два блистера таблеток, съедает из каждого по одной: обезбол и энергетик. Им действительно нужно уходить, пока окончательно не стемнело, а в его состоянии без них далеко не уйдешь.       — Что нам дальше делать? — Спрашивает парень в зелёном камуфляже — Йонне. — Куда идти?       — Во-первых заберите у Сандера свои документы. Во-вторых — возьмите у всех столько патронов, медикаментов и еды, сколько сможете унести.       — Но… — Яри, второй из братьев, в песчаного цвета одежде, пытается заикнуться о мародёрстве — Пэр жёстко перебивает.       — Им оно уже не надо. А вам я не могу обещать, что быстро выведу вас к кордону. Поэтому берите, сколько унесете. Черт знает, сколько мы будем здесь блудить.       — А куда… — Йонне бросает косой взгляд на тело Стига, застывшее совсем рядом.       — От трупов надо избавится. На запах крови ночью может явиться местное отребье. — Ответил Пэр так же зло, но у самого сердце больно сжалось, когда вслух назвал трупами людей, которые ещё несколько часов назад были живы.       — А куда девать? — Копать две могилы сил откровенно не было.       — В аномалии.       Посидев ещё немного, Пэр дождался, пока действие лекарств наберёт силу, и, когда боль в голове и шее отступила, а по телу разлилось согревающее тепло — встал с места, первым взялся за дело.       Втроем они разобрали себе самые необходимые вещи погибших, потом на палатке отнесли тело Стига к месту, где Пэр, подобрал свой огненный артефакт. Несколько секунд он постоял на коленях возле погибшего, мысленно прося прощения за то, что втянул его, Стига, и всех их в гиблое дело, затем втроём они осторожно спустили покойника вниз по склону. Все получилось, как и задумали: огненная аномалия активировалась, когда рядом с ней скатилась жертва, выхлестнула язык пламени, который продолжал полыхать, пока от нее не осталось несколько обгорелых костей.       Труп Сандера столкнули с края оврага, не заботясь, куда он угодит, и отошли подальше, чтобы не видеть, что с ним сделает Зона. Внизу загудело и захлопало, поднялся ветер.       Йонне тихо пробормотал, стараясь не оглядываться:       — Пусть Зона позаботится он нем так, как он того заслужил.       Ему никто не ответил. Забрав рюкзаки, двинулись в обратный путь.       Довольно быстро прошли с полкилометра, и, судя по карте, почти приблизились к дороге, с которой их увел Сандер. Садилось солнце, набежали тучи и сделалось темно, как поздним вечером; поднявшийся ветер покатился по редколесью между кочками, привел в движение сухие бурьяны и молодую поросль кустов. Все вокруг заколыхалось и забурлило, из-за чего Пэр в какой-то момент окончательно потерял ощущение пространства. Аномалии чувствовались повсюду размазано и невнятно. Все внутри схватилось изматывающим, одинаковым напряжением, которое уже ни о чем ему не говорило, а визуально различить ловушки на движущейся местности тоже было почти невозможно. Тяжёлый рюкзак тянул к земле, ноги путались в траве и кочках, несмотря на принятый стимулятор. Пройдя ещё пару метров, он в итоге беспомощно остановился и стал оседать на колени.       — Пэр! — Яри, шедший следом за ним, кинулся к нему, поддержал, не давая завалиться на спину с рюкзаком.       — Надо останавливаться. По темноте точно не выйдем все…колышется. Тошно аж. — Пробормотал невнятно, замотал головой, пережидая, пока перестанет кружиться, огляделся. Место было лучшим, что можно было найти в сложившихся условиях — на невысоком, открытом холме, откуда просматривалась вся округа. Если не заснуть и не прозевать, то можно заметить, даже если какие-то очередные твари решат наведаться.       В итоге решили ночевать. Не разводя огня, поели холодных консервов, запили водой, взятой из лужи у подножья холма и профильтрованной. Пэр хотел было ещё раз спуститься к ней, набрать побольше, но так и не встал с места. Заснул, сам того не заметив. Яри и Йонне остались караулить. Набрали все же воды, потом Йонне отправил брата спать и остался один встречать ещё одну чернобыльскую ночь.       В этот раз она не дала им такого отдыха, как в прошлый, и уже через несколько часов в округе послышалось активное шевеление с нескольких сторон.       Йонне разбудил брата, стал тормошить Пэра — тот долго не просыпался, но потом все же вскинулся, ошалело озираясь.       — Что случилось? — Не понимающий ничего Яри вертел головой во все стороны, вцепившись в автомат.       — Слушайте… — Тихо шикнул Йонне, пригибаясь к земле, указал в сторону двух торчащих неподалеку сосен, Пэр глянул в противоположную и увидел, как из бурьянов уже совсем рядом с ними поднимается темная, человеческая фигура, услышал клокочущий рык и успел вскинуть автомат до того, как оно прыгнуло.       Очередь прошила туловище существа снизу до верху, оно приземлилось совсем рядом с людьми, взревело, рванулось ещё раз прыгнуть, но только взвилось в воздух и снова шлепнулось на землю. Завыло, затрепыхалось, несколько раз лягнуло ногами землю и сдохло. Яри и Йонне оцепенело прижались друг к другу, таращась на распростертое в темноте, корявое тело, Пэр сжавшись, приник к автомату, высматривая новых существ, но их спугнул то ли крик подыхающего сородича, то ли звуки автоматной очереди. Во всяком случае больше никто не пытался их атаковать. Правда и заснуть больше не получилось. Твари не нападали, но и не ушли — шастали вокруг, ухая и хрипя, мелькали в траве между кочками, ждали, пока люди снова перестанут шебуршать и заснут.       Ожидание рассвета стало едва посильным испытанием: усталость клонила к земле, склеивала веки, путала мысли в невнятную кашу, а страх наполнял плывущее сознание дикими, нечеловеческими образами на грани галлюцинаций. В пограничном, полутрансовом-полубредовом состоянии они продержались до утра. Потом Пэр непонятно как вспомнил об энергетиках, достал их и раздал мальчишкам по пластине, себе оставил начатую. Они приняли по три таблетки сразу — больше было небезопасно, сердце могло не выдержать.       Вцепившись в автомат, Пэр несколько минут ждал «прихода», замечая в голове проскакивающие мысли.       Лота будет ругаться, когда увидит, в каком он состоянии. Ее всегда пугало, когда от долгого недосыпа у него вваливались глаза.       — Надеюсь, она не пошлет меня, если я не вернусь до дня свадьбы…а то вдруг…решит, что решил сбежать… — Сам того не замечая, Пэр сказал это вслух, а следом захрипел и согнулся — приятное тепло, обычно накатывающее от действия энергетиков, превратилось в тошнотворный жар. Он быстро растекся по всему телу, ударил в голову, вздернул на ноги. Настороженно озираясь, еще спотыкаясь и пошатываясь, он обошел холм, где они остановились, осмотрел дохлое существо, валявшееся почти рядом с ними. Вроде как человек, даже в военной форме и противогазе, но невообразимо изуродованный, со странно видоизмененными ногами. Пэр присел, стараясь разглядеть лицо, но на должном месте его не оказалось — только оскаленный череп с кровоточащими мышцами без кожи. От увиденного неожиданно свело горло рвотным спазмом, он отвернулся, вздохнул — едва удалось сдержаться.       Отвлекли братья: застонали, завозились, как зомби, когда началось действие энергетиков, встали, сонно, заторможенно оглядываясь.       — Нужно добраться хотя бы до заводской зоны. Там на дороге будет легче. — Доставая из рюкзака банку саморазогревающейся консервы, пророкотал Пэр. — А до этого — поесть. Если жрать одни только энергетики — на своих ресурсах далеко не уйдешь.       Несмотря на то, что его ещё мутило, он знал — еда сейчас необходима. Нужен источник энергии. Мальчишки поняли его, тоже достали себе какой-никакой снеди. По-быстрому поглотали все и двинулись дальше. Теперь автоматы никто не держал на плече.       Пэр хорошо запомнил дорогу, которой они пришли, потому им удалось не заблудиться. Шли быстро — мысли из головы у него выветрились, ощущения притупились. Он по-прежнему чувствовал аномалии рядом, но это так уже не выматывало. Возможно, он начал привыкать, возможно, энергетики так подействовали, но идти было легче. Яри и Йонне едва поспевали за ним, старались не отставать и идти след в след, правда получалось плохо.       Когда, наконец, вышли на дорогу — был уже почти полдень. Было по-прежнему пасмурно, похолодало, казалось, срывался дождь, но настроение немного улучшилось — казалось, дело пусть не быстро, но движется к разрешению.       Правда радоваться удалось недолго — появились собаки. Несколько раз выбегали наперерез небольшими стаями, пытались броситься, но рассыпались в стороны от автоматных очередей. Пэр ещё прибавил шагу, понимая, что те, которых они оставляли за спиной, могли вернуться и вместе с идущими впереди, окружить людей да разорвать, как мешки с тряпьем.       Чем быстрее шли, тем быстрее таяли силы. Энергетиков хватило не настолько, насколько рассчитывали, нужно было остановиться и отдохнуть, но чертовы собаки не давали этого сделать. На подходе к холму, где наверху начиналась вроде бы спасительная промзона пришлось избавиться от части содержимого рюкзаков.       Все, что не было критично важным для жизни, было выгружено прямо на землю. Идти стало немногим легче, они взобрались на гору с надеждой, что собаки туда не пойдут, пролезли через самый лаз в заборе на заводскую территорию. Пэр помнил, что они в первый раз прошли как-то наискось от одной дыры в заборе до другой мимо угла приземистой, кирпичной постройки с разбитыми окнами, но сейчас, выглядывая нужный ориентир, он не видел ничего похожего. Сразу за забором было здание, но в нем вообще не было окон, оно все было оплетено толстыми трубами и напоминало какую-то газораспределительную станцию. В том месте, откуда они выходили, еще было несколько аномалий, а здесь не было видно и не чувствовалось ничего.       С холодеющим сердцем Пэр остановился. Яри и Йонне встали рядом, заглядывая ему в лицо, он не замечал их и лихорадочно высматривал вокруг хоть что-то знакомое глазу.       Все было другим. Обошли здание — перед ним была широкая, бетонированная площадь с ржавыми лавками, напротив располагался длинный гаражный комплекс. Несколько брошенных грузовиков стояли под открытым небом, двери гаражей были заперты. Взгляд Пэра заметался от постройки к постройке, скользнул по забору — все, что можно было увидеть, было целым, заросшим кустами и нигде не напоминало хоть минимум того места, в котором они были, когда шли еще с Сандером.       — Мы заблудились? — Жалобно спросил Яри.       Пэр мысленно чертыхнулся, буркнул:       — Да. Надо искать другой выход.       Достал телефон, открыл карту — геолокация в ней не работала и они долго пытались найти то место, в котором находились. Не получалось. Заводские территории на карте представляли собой сплошной лабиринт цехов, мелких построек, трубопроводов, складов и переходов, в которых сам черт ногу сломит, не то, что незнакомый с ними человек. Ко всему прочему погода решила окончательно испортиться: небо затянуло тяжёлыми тучами, усилился ветер.       Найдя место на карте, похожее со своим расположением, они стали пробираться к выходу на дорогу, что вела вдоль всей территории завода. Вдалеке загрохотал гром.       — Только этого не хватало … — Измученно выдохнул Йонне и глянул на небо — вместо привычно серого, грозового на севере оно наливалось неестественно-красным, как если бы там садилось солнце. — Гляньте… что за хрень такая?       Обратился уже ко всем.       Пэр и Яри обернулись, посмотрели.       — Черт его знает. В этой дыре, наверное, и гроза с подвохом… думаю, лучше найти место, где ее переждать можно будет… — Тяжело дыша, и особо не глядя на странное небо, пробормотал Яри. Ему уже было все равно на странности Зоны отчуждения, лишь бы свалить подальше отсюда.       Пэр насторожился сильнее. Он не понимал, что происходит, ощутил только ещё более муторное напряжение в груди и подступающий страх, вгляделся в быстро краснеющее небо и вздрогнул, когда клубящиеся тучи разорвала неестественная, потусторонняя зеленая молния.       В голове всплыли слова Стига о каком-то опасном явлении, которое бывает иногда в зоне отчуждения и сопровождается зелеными молниями, он не запомнил названия.       — Ищем укрытие! — Рявкнул неожиданно громко и чуть не силой потащил за собой обоих близнецов. Те не сообразили, в чем дело, уперлись, застопорились, но когда громыхнуло снова и по земле прошла глубокая, едва уловимая дрожь — сами кинулись следом, как угорелые. Почти бегом обогнули все здание с трубопроводами, ища вход — он оказался почему-то на втором этаже, железная лестница туда, съеденная ржавчиной, оборвалась и теперь валялась на земле. Кинулись к гаражам, заметались от двери к двери, но и там все было тщательно заперто.       Ветер усилился еще больше и почти сбивал с ног. Пригибаясь к земле, держась за стену гаражного здания, они с трудом обошли его, надеясь, что хоть за ним будет что-то, что не заперто. Увидели еще одну просторную площадку — парковку для служебного транспорта, за ней располагались два коробкообразных цеха с мостовым краном между ними. Далеко, но ближе не было ничего подходящего. Развалины еще какой-то постройки на краю парковки были без крыши, железные павильоны, раскиданные по дороге до цеха, тоже не вселяли надежды.       — Смотрите! — Йонне вдруг остановился и глянул на небо. Пэр невольно обернулся, Яри тоже поднял голову. Наверху творилось что-то непонятное: небо будто превратилось в море из густой, красно-серой массы и теперь в этом море бушевал шторм. Оно вздувалось вязкими, тяжелыми волнами, бурлило, вытягивалось уродливыми протуберанцами к земле и дрожало, разрываемое все теми же беззвучными зелеными молниями. Ветер гудел в ушах, срывал с места все, что плохо лежало, тащил по земле ржавые железные листы и бочки.       — Один, всеотец… — Одними губами прошептал Пэр и пригнулся сильнее, укрываясь от ветра за железной коробкой трансформатора, прилепленного к гаражному комплексу.      Нужно было двигаться к цехам, но с таким ветром…       Он не успел додумать. Что-то загремело вдалеке, но не в небе. Долгий, низкий — на грани слышимости, гул прокатился по земле, она завибрировала, заходила ходуном под ногами и они все втроем как пружиной подброшенные рванули с места к цехам.       Пригибаясь к земле, с трудом сопротивляясь боковому ветру, дотащились до ограждения, разделявшего парковку на две части, пошли дальше и уже на самом ее краю остановились, держась друг за друга. Из двух открытых люков возле косящегося под ветром павильона выплеснулось что-то темное, быстро разлилось вокруг и потекло в их направлении. За гулом ветра они не сразу услышали множественный писк, попятились назад, а когда непонятное нечто приблизилось ещё больше — поняли, что это были крысы. Живой лавиной они катились во все стороны из люков, наскакивали друг на друга, топтали, бежали, как сумасшедшие, не обращая внимания на препятствия, будто спасались от пожара.       — Яри! — Пэр дёрнул мальчишку за руку, уводя в сторону — из-за того же павильона выскочило существо такое, как они видели ночью и огромными прыжками понеслось к ним. Допрыгав до ограждения метрах в трех от людей, оно влетело в невидимую аномалию, перекувыркнулось в воздухе и грохнулось об землю со страшной силой, взвыло.       Крысы приближались, бежать назад было бесполезно, вперед — мало вероятно, что выйдут живыми из крысиного моря. Ходоки застыли возле низкого заборчика посреди парковки, оцепеневшие и дезориентированные. В небе что-то полыхнуло невыносимо ярко, до рези в глазах, ослепило, а потом их накрыло неописуемым страхом.       Йонне закричал, увидев, как из люков полезли мелкие, уродливые существа, похожие на карликов в лохмотьях, побежали кто-куда, заметушились на открытом месте, сам рванул бежать к разрушенному зданию, что было ближе всего.       — Йонне! — Яри кинулся следом за братом, Пэр не успел его удержать — сам завис, охваченный парализующей паникой.       Ветром Йонне сбило с ног, он упал и тут же по нем, как и по другим препятствиям, побежали крысы, он заверещал, извиваясь.       Огромным усилием воли Пэр подавил в себе желание бежать куда глаза глядят, двинулся за братьями, сопротивляясь порывам ветра — он обещал им помочь.       Небо уже гремело так, будто обычные молнии там били без конца, но их не было. Зеленых тоже не было, только красный, мерцающий и неживой свет выжигал грозовые сумерки, в голове свистело и шумело, как после контузии.       Сквозь муть в глазах он увидел, как Яри, пытавшийся было поднять брата, вдруг рванул дальше вперёд, не разбирая дороги, а потом сам увидел бегущего на него двухметрового полупрозрачного монстра, материализовавшегося будто из неоткуда и тоже бросился бежать.       Прочь, к распределительной станции, спрятаться между трубами, там не вытащат, убежал с парковки, свернул к гаражам, а потом земля под из-под ног вдруг ушла и он полетел вниз. От удара на секунды отключился, очнувшись, понял, что находится в яме, а вокруг со всех сторон к нему ползут какие-то омерзительные твари. Безголовые, с искореженными лапами, безобразно толстые ящерицы длиной с человеческую руку, они вылезали из стен ямы, ползли к нему, и оттуда, где у них должна была быть голова вдруг выхлестывались длинные, с крючьями, щупальца.       Они пытались схватить его, притянуть к себе, затянуть в свою гущу — Пэр с воплем кинулся в угол ямы, упал, прижался к земле и неосознанно, инстинктивно полез в широкую трубу, по которой грязная вода раньше сбрасывалась в этот отстойник. Застрял, зацепившись громоздким рюкзаком, забился в попытке освободиться — не успел. В далёком, алом небе будто взорвалось солнце и хлынуло горящим напалмом вниз, на все живое. Твари бросились на него одной слитной волной, навалились, сминая, душа и втаптывая своим весом в рыхлый грунт на дне, будто стараясь перелезть через него и тоже спрятаться в трубе. Он дико заорал, забарахтался в их склизкой гуще, но тут же в рот, в горло набилось земли и грязи, он захлебнулся ею. Задохнулся и сознание полетело в жгучую бездну бреда, а тело ещё долго корчилось в судорожной агонии, которую наводит на людей выброс, если те спрятались недостаточно глубоко под землей.       — Тише-тише-тише… — Сулема перехватила руку Бункера, которой тот вцепился себе между шеей и плечом и стал драть край шрама, заходивший туда со спины. — Ты здесь, ты жив. Чувствуй. — Стала другой рукой гладить его интенсивным, настойчивым движением по ноге, боку, плечу, стараясь не трогать спину. — Чувствуй…        Сжала его руку у запястья, затем локоть, снова бок.       — Тише…. — Она не решилась назвать его ни позывным, ни по имени — как Пэр он только что заново пережил свою смерть, а как Бункер ещё в своей истории не случился.       Придвинулась к нему вплотную и обняла со спины — он весь дрожал. Раздирающие эмоции — ужас, испытанный от первого выброса, горе от потери попутчиков, дома, себя самого и своей не состоявшейся семьи, жестокое чувство вины, загнанные на много лет в дальние углы подсознания, рвались наружу.       Не понимая до конца, что делать, ученая вспомнила, как он просил назвать его по имени прежде, чем продолжил рассказывать, прижалась крепче, обхватила за талию, на свой страх проговорила:       — Ты жив, Пэр. Жив.       Отреагировал. Тяжело застонал, сжался весь ещё сильнее, подтянул колени к груди, закрывая голову руками, скорчился — слезы сами потекли из-под зажмуренных век.       Сулема на миг растерялась, но потом прижалась к нему всем телом как могла, стала гладить по плечу, по ногам, руке — куда дотянется. Он закрывал лицо ладонями и вздрагивал, задыхался, давясь беззвучным плачем, зло ругался. Она не пыталась успокоить его словами — такое быстро не пройдет, да и не нужно это останавливать, пока само не выплеснется. Лежала рядом молча, давая через прикосновения ему понять, что поддерживает его, обнимая, чувствовала его всего, как он есть.       Она не раз у Доктора видела, как матёрые на вид сталкеры, доведенные до нервного срыва очередным ранением или смертью товарища, рыдали, напившись со стариком водки. Док сам почти не пил, старался больше накачать пациента, а затем просто молча, участливо слушал, что тот ему говорил, иногда подсказывал что-то полезное.       Теперь была ее очередь, но Бункера поить не пришлось. Слишком долго он носил это в себе — его подсознание, видимо, загнало воспоминания о травмировавших событиях в такой дальний угол памяти, что он не в состоянии был их вытащить. Но запасы прочности ни у чего не бесконечны, к тому же варган — штука хитрая. Простая на вид, иногда открывает человеку в нем самом такое, чего он о себе мог даже и не знать. С Бункером он сработал по-своему: распечатал память и подтолкнул подсознание к освобождению.       Она пролежала минут сорок, крепко обнимая напарника, пока он не успокоился. Притих, дыхание выровнялось, ей даже успело подуматься, что он уснул. Чуть отстранившись от него, она осторожно заглянула ему в лицо и натолкнулась на совершенно разбитый, больной взгляд.       — Не спишь? — Спросила, лишь бы что-то сказать.       — Нэй. — Он тихо буркнул и обратно ткнулся лицом в постель.       Несколько минут помолчали. Сулема потом снова погладила его по голове — он слабо ворохнулся, вздохнул.       — Ты ещё хотьйеть слушать, тьйего быть со мной дальше? — Спросил глухо, каким-то бесцветным и усталым голосом.       — Да, конечно хочу. Но тебе нужно отдохнуть, мне кажется. Ты и так много рассказал в этот раз. — Она догадывалась, что события сразу после выброса будут такими же тяжелыми, если не больше, потому предложила ему остановиться.       Он только вяло качнул головой, со вздохом проворчал:       — Нье смогу я сейтьйас заснуть.       И это было предсказуемо.       — Понимаю… — Ученая мягко коснулась плеча напарника там, где он пытался его себе расцарапать. — Тогда продолжай, если нужно. Я тебя слушаю.