Чёрно-белое и рыжее

Услышав стук в двери своего кабинета, начальник полицейского участка, крупный лысый мужчина, поднял взгляд от заваленного бумагами стола. — Капитан Скиннер, к вам Дана Скалли, — доложила секретарша и отступила, пропуская посетительницу. Капитан хорошо ее помнил — ещё при первой встрече его впечатлили самообладание и молчаливая решимость, которые излучала эта молодая женщина. Сегодня под простым бежевым пальто мисс Скалли виднелась белая униформа медицинской школы, и в голове начальника полицейского участка невольно пронеслись неподобающие должностному лицу сожаления о том, что медсестры, которых он встречал, когда служил на Тихом океане, не были даже вполовину такими красивыми, как она. Мысленно встряхнувшись, Скиннер одернул себя: эта девушка почти вдвое моложе него и здесь она только потому, что исчезла ее сестра. — Доброе утро, мисс Скалли! Пожалуйста, присаживайтесь. Пока посетительница устраивалась на стуле, капитан, как подобает джентльмену, стоял, любуясь красивым изгибом ее губ. Судя по всему, Дана Скалли ценила старомодную галантность даже будучи современной самодостаточной женщиной. И этим она нравилась ему ещё больше. — Доброе утро, капитан Скиннер! Спасибо, что согласились принять меня без предварительной договоренности. К сожалению, мой график учебы и работы не позволяет заранее планировать свое расписание, — извинилась она. — Все в порядке, мисс Скалли. Увы, должен сказать вам, что у меня нет новостей. Я раздал фотографии вашей сестры всем офицерам участка. Двое моих лучших полицейских опросили мистера Мёрфи и других работников таверны. К сожалению, на текущий момент мы не нашли достоверных зацепок. — А что насчёт человека, которого называли Сенатором, и его друзей, о которых столько говорила моя сестра? Может, кто-то из них положил на нее глаз… — Мистер Мёрфи настаивает, что в его таверне никогда не было посетителей столь высокого ранга. И, откровенно говоря, мисс Скалли, я склонен ему верить. «Болото» вряд ли принадлежит к категории заведений, которые посещают высокопоставленные чиновники. — Ну разумеется! Я абсолютно уверена, что той ночью все эти люди сидели у себя дома в окружении любимых жен и детей, курили трубку и смотрели очередную серию «Я люблю Люси», — явственно прозвучавший в ее голосе сарказм задел Скиннера, и он вспыхнул, давая волю своему гневу. Ему нечасто доводилось встречать людей, которые осмеливались бросить вызов его авторитету. — Моя задача как начальника полицейского участка заключается в том, чтобы как можно лучше следить за порядком во вверенном мне округе, мисс Скалли. И я не собираюсь вламываться в здание Конгресса и бросать сенаторам безосновательные обвинения в том, что они посещают третьесортный салун и замешаны в исчезновении молодой женщины, которая могла — и вы должны это признать — просто сбежать с женихом, как делали до нее множество симпатичных, но бедных юных девиц. Дана Скалли поднялась во весь свой небольшой рост. Взгляд ее голубых глаз замораживал словно жидкий азот. Слова резали как острый нож: — Саманта никогда не убежала бы от своей семьи, капитан Скиннер! Я — все, что у нее осталось в этом мире. И не кажется ли вам странным, что когда я сообщаю об исчезновении моей сестры и указываю вероятные пути расследования, у вас вызывают сомнения мотивы жертвы, а не мотивы того, кто видел ее последним? Обескураженный бурной отповедью, Скиннер открыл было рот, чтобы успокоить возмущенную посетительницу, но не успел сказать ни слова. — Я вижу, что вы крайне важный и занятой человек, капитан Скиннер. И больше не буду докучать вам проблемами бедных юных девиц. Всего хорошего! Она резко развернулась и вылетела из кабинета, сопровождаемая шорохом чулок и накрахмаленной юбки. Скиннер понял, что больше не услышит о ней — Дана Скалли слишком горда, чтобы прийти сюда снова. Он снял очки и принялся растирать лицо мясистыми ладонями, чувствуя приближающийся приступ головной боли. — Карен, — рявкнул он секретарше. — Принесите мне порошок Гуди . И номер детектива Кёрша из отдела по борьбе с организованной преступностью, — добавил он, чувствуя угрызения совести.