Другая история компании с Большой Спасской — 2

Андрей Станиславович проблемами поездки на матч проникся и даже лично позвонил родителям четверых путешественников — сказать о походе. Совместно решили, что поход будет «экспериментальным», и поэтому идут в него не все, а только самые стрессоустойчивые. — Моим можно не звонить, папа и так в курсе происходящего, — предупредила Василиса. Мичман одобрил её присутствие в команде, так как проводника по Питеру у них не было. Вообще, Андрей Станиславович ещё в институте мечтал ходить со своим классом во всякие походы по живописным местам Подмосковья. Однако обстановка в этом самом Подмосковье была такая, что без прикрытия вооружённого отряда майора Василенко показываться с детьми на природе было опасно… Так что в четверг вечером родители Лёшки, Женьки и Тёмыча всерьёз озаботились снаряжением детей. В особенности расстаралась Тёмина мама Надежда Васильевна. Обсудив по телефону проблемы похода с Верунчиком, она до такой степени нагрузила сыну рюкзак, что тот едва его смог поднять. Другие родители ненамного отстали от Надежды Васильевны. Троих ребят снабдили таким количеством продуктов, что они могли питаться этими припасами месяц. В пятницу после уроков мальчишки притащили рюкзаки к Олегу. Тот скрепя сердце согласился подержать их до воскресенья у себя на антресолях. Правда, прежде чем их туда запихнуть, ребята несколько рассортировали груз. Часть еды, не требующей готовки, по совету Тёмы взяли с собой. Остальное, вместе с тёплыми вещами, одеялами, запасными носками и прочими трогательными знаками родительской заботы, отправилось на антресоли. Под конец сортировки в квартире появилась Василиса, уже готовая к путешествию. Небольшой рюкзак с перекусом, термосом и деньгами, свободные чуть потёртые джинсы, дублёнка и высокие шнурованные ботинки. Косы заплетены особенно крепко. Одним словом, снаряжалась она капитально. — А, и вот что ещё! — хлопнула она себя по лбу и полезла в рюкзак. На свет показалось белое полотнище флага с синей буквой «Д». — Очешуенно! — одобрил Женька. Потом они едва не бегом отправились на вокзал, прихватив Тима, ждавшего их у подъезда. До Питера они добрались без особенных приключений. План Мичмана-Пашкова работал достаточно чётко. Некоторую досаду вызывали несостыковки с расписанием, из-за которых команде фанатов «Динамо» пришлось провести лишних часа полтора-два на очень неуютных ночных полустанках. Но так как команду Мичман набрал большую, то и во время вынужденных простоев никто особенно не скучал. Страшно тоже не было. А если и было, то остроты Василисы и прибаутки Тимофея страх разгоняли очень быстро. Словом, когда очередная электричка доставила ребят в Петербург, Лёшка не преминул заметить Женьке, Василисе и Тёмычу: — Говорил же: на этот раз отлично сработает! На стадион тоже поспели вовремя, за двадцать минут до начала матча. Так что, у особо ярых фанатов из команды Мичмана оставалось достаточно времени для «обмена любезностями» с фанатами «Спартака». Несколько раз словесные перебранки, к ужасу Тёмыча, едва не переходили в драки. Однако Мичман, не любивший конфликтов с милицией, достаточно ловко утихомиривал обе стороны. Потом они расположились на трибунах так, чтобы был замечательный обзор на всё поле, Василиса достала привезённый флаг, и зрелище началось. И всё было бы замечательно, если бы не Тёмыч. Вернее, его невнимательность. Он отвлёкся на бутерброд и, когда в чьи-то ворота залетел мяч, очень этому обрадовался. Как оказалось, эти ворота принадлежали «Динамо». Главное, что его угораздило радоваться второму голу спартаковцев, когда счёт стал два — один в их пользу. Едва Тёма выразил бурный восторг по поводу красивого, по его мнению, гола, как с ходу получил в глаз от одного из фанатов. Мичман и тут постарался вмешаться. Это спасло Тёму от массовой драки. Однако, так как «Спартак» умудрился забить в ворота «Динамо» ещё один гол, Мичман честно предупредил: или Тёмыч немедленно убирается подальше от стадиона или за его сохранность никто поручиться не сможет. Тёмыча уговаривать не пришлось. В следующее мгновение он развёл столь бурную деятельность по эвакуации со стадиона, что Женька с Пашковым, Василисой и Тимофеем едва за ним поспевали. — Ну и куда было так нестись? — поинтересовался Пашков, пытаясь отдышаться. — Если бы я не спешил, мне бы вообще каюк, — возразил Тёмыч. Его бросало в дрожь при одном лишь воспоминании о жестоких фанатах «Динамо». — Ничего бы с тобой особенного не случилось, — возразил Женька. — Ну, дали бы ещё разок по морде. Делов-то. Чего было так бежать. — Вот сам бы и не бежал, — буркнул Тёма. — Я и не бежал, — отозвался Женька. — Мы просто тебя одного оставлять не хотели. — И вообще, как можно не отличить белых от совсем не белых? — возмутилась Василиса, убирая флаг в сумку. — И перепутать местами ворота, — усмехнулся Тимофей. Тёмыч ничего не ответил. — Чёрт! Я план у Мичмана оставил! — Какой план? — повернулся к нему Тимофей. — Где все электрички отмечены! Сам я не помню. И время встречи не уточнил! — Ну, ладно, что-нибудь придумаем, — похлопал его по плечу Тим. — Всё равно ещё рано возвращаться, — сказала Василиса. — Можно отправиться к вокзалу и там уточнить расписание электричек, а потом погулять в том районе. Или, знаете, можно сейчас отправиться в Петропавловку, а потом — на вокзал. Всё равно по дороге. Друзья нашли выкладки Василисы вполне резонными. А Пашкову немедленно вспомнилось, что один из его дальних предков однажды сидел в каземате Петропавловской крепости за какую-то дуэль. Поэтому он счёл посещение Петропавловки для себя делом чести. Он таким образом отдавал дань памяти предку. — Та-ак… Ага. Сначала нужно выбраться с острова, а потом улицей вправо, к Неве. Ребята двинулись в путь. Дорога оказалась довольно длинной, но живописной. Василиса вспоминала прошлое и время от времени принималась рассказывать какие-нибудь исторические справки или истории, забавные и просто интересные, о тех местах, где они проходили. Довольно часто между этими рассказами, или даже во время них, она вставляла какие-то любопытные факты и отрывки сведений из прочитанных когда-то книг, и связь между всем этим порой не прослеживалась вообще, а порой была забавна или запутана. Несколько раз ей встречались какие-то старинные знакомые, с которыми она болтала о каких-то ещё не менее старинных знакомых. Особенно парней завораживал вид с мостов. С набережной тоже, но гораздо меньше. Влажный, прохладный ветер, серенькие тучи. Здесь ещё были лужи и их частенько приходилось обходить. Ступив на мостовую Петропавловки, Тёмыч заявил, что нужно сразу идти в усыпальницу русских царей, про которую им рассказывал Андрей Станиславович. Пашков с Тёмычем не согласился. Он сказал, что цари подождут. А перво-наперво надо осмотреть казематы. Должен же он, Пашков, знать, в каких условиях содержали его далёкого предка. Тогда Тёмыч сказал, что один пойдет в усыпальницу русских царей. — Почему один? — усмехнулся Тимофей. — Мы с Васильком тоже хотим посмотреть. Друзья разделились. Тёмыч, Тимофей и Василиса ушли дальше. Пашков отправился искать казематы. Женька, поколебавшись, составил ему компанию. Казематы им не понравились. Больше всего Пашкова возмутило, что нет мемориальной доски. — Про декабристов, пожалуйста, — с негодованием говорил он Женьке. — А Пашковы, что, хуже? Зря мой предок тут сидел! — Да перестань ты, — утешал его Женька. — Хочешь, можем фломастером мемориальную надпись оставить, — полез он в карман, где у него была парочка разноцветных фломастеров. Идея Пашкову пришлась по душе. — Действительно! — хлопнул он по плечу Женьку. — Сейчас восстановим историческую справедливость. Женька уже занёс руку с черным фломастером возле одной из мрачных темниц. — Чего писать-то будем? — повернулся он к Пашкову. Лёшка в нерешительности потоптался на месте. — Не знаю, Женька. Надо сначала определить, в каком из казематов мог сидеть мой предок. — Какая разница, — отмахнулся Женька. — Они тут все одинаковые. — Одинаковые-то одинаковые, — ответил Пашков. — А если мы напишем, а как раз в этой камере содержали какого-нибудь врага моего предка. — Ты лучше скажи имя-отчество, — потребовал Женька. Пашков задумался. — Не помню, — наконец, сообщил он. — Тогда просто напишем… — принялся выбирать местечко получше Женька. — «Тут был зверски замучен пламенный русский дворянин Пашков». — Вообще-то он просто тут немножечко побыл под арестом, а потом его выпустили. Так что «зверски замучен» не подходит. — А ты думаешь, все остальные, про которых написано «зверски замучены», и впрямь замучены? Главное, чтобы красиво звучало. Тогда этот твой предок обязательно останется в памяти потомков. И там, у себя на небе, будет нам благодарен. Последний аргумент показался Лёшке крайне весомым. — Пиши, — разрешил он Женьке. Не успел, однако, тот вывести даже первой буквы, как рядом с ними возникла разъярённая смотрительница музея-крепости. — Вы что это тут хулиганите? — вцепилась она в Женьку. — Мы не хулиганим, — пытался вырваться тот. — Просто осматриваем, — подхватил Лёшка. — У него тут далекий предок сидел! — Знаем мы ваших предков, — не отпускала Женьку смотрительница. — Такие хулиганы, как вы, скоро всю нашу крепость ругательствами испишут. Каждую ночь ваши художества соскребаем. — Я из рода Пашковых, — оскорбился Лёшка. — И никакие ругательства мы не пишем. — Восстанавливаем эту… — пояснил Женька. — Историческую справедливость. — Вот сейчас и пойдете её со мной восстанавливать к директору в кабинет, — поднесла к губам свисток смотрительница. — Не надо! — повис на её руке Пашков. — А вы, может, сюда вообще без билетов прошли? — охватили небезосновательные подозрения смотрительницу. — По билетам, — с чистой совестью сообщил Лёшка. — Только они не у нас. Тимофей, действительно, несмотря на все протесты, купил всем билеты. Только они у него и остались. Судя по взгляду смотрительницы, она им ни капли не поверила. — Отпустите ребят. Они тут со мной, — вдруг пришел им на выручку какой-то мужчина лет сорока. — Дядя Вася! — немедленно сориентировался Женька. — А мы тебя ищем, ищем. — Вот хотели даже записку тебе тут на стене оставить, — радостно сообщил Пашков. — Приглядывать надо за своими племянниками, — враз поскучнела смотрительница. — А то у нас через таких скоро вообще от казематов ничего не останется. — И Бастилия падёт, — усмехнулся мужчина. — Гражданин! У нас тут не Бастилия, а Петропавловская крепость, — строго сказала смотрительница и ушла. — Спасибо, — с благодарностью поглядели ребята на неожиданного спасителя. — Не за что, — улыбнулся мужчина. — Сам таким был. Небось без билетов пролезли? — заговорщицки подмигнул он ребятам. — Нет, просто они не у нас, а те ушли дальше, — пояснил Женька. — Я, кстати, однажды в вашем примерно возрасте тоже тут, в казематах, надпись оставил, — улыбнулся мужчина. — На потолке. — Фломастером? — поинтересовался Женька. — Краской, — ответил мужчина. — Имя свое написал. Кстати, откуда ты знаешь, что меня Василием зовут? — Да просто выкрикнул первое, что пришло в голову, — объяснил тот. — Ясно, — усмехнулся мужчина. — Хорошая у тебя реакция. Ладно. Не попадайтесь больше смотрителям на глаза. Он удалился. — Бывают ещё на свете хорошие люди, — проводил его благодарным взглядом Пашков. — Увековечивать предка-то будем? — не хотелось сдаваться Женьке. — Чего вы тут увековечить захотели? — поинтересовался подошедший Тимофей. За его спиной маячили совершенно счастливая от увиденного Василиса и обеспокоенный Тёмыч. Его подбитый глаз совершенно заплыл. — Не вздумайте рисовать тут нигде. Ещё разборок с начальством мне не хватало. — Уже не будем, — Женька спрятал фломастер в карман. — Думаю, пора на вокзал, — сказала Василиса, вглядываясь в часы на руке брата. — Сейчас почти пять, как раз успеем дойти. Они поспешили на вокзал. Всю дорогу Василиса по-прежнему сыпала различными историями из богатой приключениями питерской жизни. Женька слушал вполуха, всё время оглядывая толпу на наличие команды Мичмана. — Вот и вокзал, — объявила Василиса. В отличие от своих спутников, они с братом выглядели бодрыми и жизнерадостными. Все поспешили к расписанию электричек. — Наш поезд! — радостно воскликнул Лёшка, взглянув на расписание. — Успеваем? — осведомился Женька. — Нет, — жизнерадостно ответил Пашков. — Уже ушёл. — Допрыгались, — проворчал Тёма. — Ничего страшного, они тут часто ходят, — успокоил его Тимофей. — Во, как раз десять минут осталось до следующего, — сообщил Пашков. — Как раз успеваем. Нам надо на третий путь. Друзья кинулись к третьему пути. Электричка действительно ещё стояла. Едва друзья сели на места, как Тёмыч принялся ныть, что теперь у него от удара в глаз обязательно будут какие-нибудь осложнения. И вообще ему требуется срочная медицинская помощь, которой он по вине Пашкова лишён. А, кроме того, если бы не Пашков, то он, Тёмыч, вообще сейчас сидел бы спокойно дома и смотрел телевизор совершенно здоровыми глазами. — Слушай, хватит ныть. Ты парень или кто? Ну подбили глаз, и что? Это не повод для нытья, — Василиса ругалась шёпотом, чтобы не разбудить брата, но слышно её было прекрасно. — Голова кружится? — Нет, — ответил Тёмыч. — Ну, вот. Тебя не тошнило, сознания не терял, ходишь нормально. Сотрясения нет. Никаких осложнений от «фонаря» тоже не будет. Так что сиди тихо… Кстати, в рюкзаке в термосе сладкий чай оставался, можете взять. На каждого по стаканчику хватит. Но выпить чаю в электричке не вышло, так как они подъехали к нужной станции. Растолкав Тимофея, друзья вышли из вагона. — Следующая будет через полчаса, — объявил Лёшка. — Ну ничего, проветримся, — потянулся Тимофей. — И чаю выпьем, — хищно улыбнулся Женька. Он давно хотел есть, и хоть чай и не еда, но с ним вполне можно дожить до завтрака. В рюкзаке, кроме чая, обнаружилась целая упаковка печенья, вообще непонятно как там завалявшаяся. — Очешуенно! Пируем! Когда, наконец, подошла сияющая огнями электричка, трое друзей ощутили полное счастье. Правда, из графика они всё-таки выбились. В то время, когда путешественники, по расчётам Пашкова, уже должны были прибыть домой, они садились на электричку в Твери. — Ну, всё. Теперь по прямой, — облегчённо вздохнул Пашков. — Сплюнь три раза, — поглядел на него здоровым глазом Тёмыч. Лёшка на это обиженно заявил, что плевать никуда не будет. Потому что, если уж у него всё получается чётко, то надо просто спокойно садиться и ехать. — И не ныть по пустякам, — кивнула Василиса. Пустых мест в вагоне оказалось много. Ребята устроились на скамейке и тут же услышали: — Здорово, племяннички! Куда путь держим? Подняв головы, Пашков и Женька увидели напротив того самого мужчину, который спас их в Петропавловской крепости от разгневанной смотрительницы. — Дядя Вася! — обрадовался ему, словно родному, Женька. — Можно для простоты Василий Николаевич, — улыбнулся мужчина. — Это ещё кто такой? — уставился с подозрением на мужчину Тёмыч. — Ты лучше скажи, где это тебя так? — посмотрел Василий Николаевич на заплывший глаз Тёмыча. — На футболе, — коротко объяснил тот. — Вы лучше ему не напоминайте! — взмолился Пашков. — Он нас и так этим глазом извёл почти. А виноват сам. Поехал с фанатами «Динамо», а болеть начал за «Спартак». — Нехорошо, — покачал головой Василий Николаевич. — Я сам за «Динамо» болею с тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Узнав об этом, друзья рассказали, как поехали большой компанией из Москвы на матч, но случайно отстали. Теперь вот приходится добираться домой самим. — И, конечно, без билетов, — покачал головой Василий Николаевич. — Так интереснее, — озорно улыбнулся Тимофей. — И времени не оставалось. Тимофей. А это чудо — Тёмыч. Василиса, Женька, Лёшка, — представил он всех по порядку. — Так мы почти тёзки! — обрадовался мужчина, пожимая руку Василисе. Слово за слово, Василий Николаевич и друзья разговорились. Он объяснил причину случайной встречи. Оказывается, расставшись с ребятами, он заехал из Питера в Тверь к знакомым. А вот теперь возвращается в Москву. — Очень приятная получилась встреча, — улыбнулся Тёмыч. — Господи! — вздохнул мужчина. — Давно ли я сам таким был. А вот теперь уже сорок пять стукнуло. — Да вы ещё ничего, нормальный, — решил подбодрить его Женька. — Спасибо тебе на добром слове, — усмехнулся мужчина. — Вы сами-то где в Москве живёте? Самое интересное, если мы с вами ещё и соседями окажемся. — На Садовой Спасской, — первым ответил Пашков. — А я — на Большой Садовой. — Мимо, — развел руками Василий Николаевич. — У меня квартира в другой части города. У метро «Сходненская». Ладно. Пойду покурю. А насчет билетов не волнуйтесь, — добавил он. — Если вдруг контролёр, я за вас штраф, так и быть, заплачу. — Половину плачу я, — сказал Тимофей. — К сожалению, на большее денег не хватит. Незнакомец кивнул, вытащил из кармана пачку сигарет и скрылся в тамбуре. Ребята, измученные двумя бессонными ночами, незаметно заснули. Проснулись они от того, что их кто-то грубо тряс за плечи. — Уже приехали? — сонно спросил Тёмыч. — Приехали, — подтвердил чей-то грубый голос. — Билет предъяви. Остатки сна мигом слетели с Тёмыча. Пашков, Женька, Василиса и Тимофей тоже проснулись. — Билеты у дяди Васи, — убежденно заявил Женька. Тимофей пока не торопился вмешиваться. Не потому что денег было жалко, а потому что можно было обойтись вообще без них. — И где ж, интересно, он? — с недоверием поглядел на них контролёр. — Мешок его тут, — предъявил Женька ему пластиковую сумку Василия Николаевича. — Ты бы мне ещё газету его вчерашнюю предъявил, — не поверил такому доказательству контролёр. — В общем так, одно из трёх. Либо гоните билеты. Либо, пожалуйста, штраф. Либо показывайте своего дядю Васю. — Так он ведь в тамбуре курит, — вспомнилось Пашкову. — Я не гордый. Пошли в тамбур. Они пошли. Василия Николаевича там не оказалось. — Ну, так, касатики. Гоните билетики. Или денежки. — У нас всё у дяди Васи, — жалобно проговорил Женька. — Давайте мы его в другом тамбуре посмотрим. — Дело ваше, — согласился контролёр. Не успели они, однако, сделать и шагу, как из соседнего вагона вылетел второй контролёр. — Мироныч, — шепотом обратился он к первому. — У нас там… И, склонившись к уху Мироныча, второй начал что-то шептать. Выслушав напарника, Мироныч повернулся к ребятам. — Вот что, — строгим голосом произнёс он. — Возвращайтесь в вагон и ждите там дядю. Везучие вы. Так, Лёнька, — посмотрел он на второго. — Ты иди обратно, а я к милиционерам. Они во втором вагоне. Контролёры двинулись каждый в свою сторону. — Что у них там случилось? — посмотрел на друзей Пашков. — Что-то этакое, и мне это не нравится, — поёжился Тимофей. — Вот что. Пошли к нашим местам, и не отсвечивайте. Глядишь, и не вспомнят о нас. Друзья сели обратно на сидения и поправили сумку дяди Васи. Несколько минут спустя, сквозь вагон торопливо прошёл Мироныч в сопровождении двух милиционеров с рацией, из которой слышался громкий голос, прерываемый треском. Ребята невольно втянули головы в плечи. Однако контролёр, ещё недавно проявлявший к ним интерес, прошествовал мимо, даже не поглядев в их сторону. Ребята облегчённо вздохнули. — Ну, теперь до Москвы уж точно доедем, — бодро произнёс Пашков. — Вечно ты торопишься с выводами, — укоряюще посмотрел на него здоровым глазом Тёмыч. - Мы в любом случае туда доедем, - успокоила его Василиса. — Тут торопись, не торопись, — усмехнулся Лёшка. — Сами видели: мы им теперь совершенно без интереса. И потом нас, Пашковых, интуиция ещё никогда не подводила. Наш род даже в древних летописях фигурирует как… Договорить он не успел. В вагон вернулся Мироныч. — Пришёл ваш дядя? — Нет, — отвечали ребята. — Ну-ка, — поманил Мироныч Тимофея. — Ты вроде постарше. Пойдём со мной. Тимофей выбрался в коридор, успокаивающе махнул друзьям и вышел с контролёром в тамбур. — Взгляни, — остановился контролёр перед крайней скамейкой. — Это, случайно, не ваш дядя? На лавочке, скрючившись, неподвижно лежал Василий Николаевич. — Да, — заторможено кивнул Тимофей. — А что с ним? — Похоже, сердечный приступ, — покачал головой один из милиционеров. — У него, как, сердце-то было здоровое? — Не помню. Мы давно не общались. — Ладно, можешь идти, — разрешил милиционер. Тимофей медленно развернулся и вернулся к друзьям, глядя перед собой остекленевшим взглядом. Как так? Что случилось?.. — Ты чего? — погладила его по плечу Василиса. — Дядя Вася умер. — Как?! — вытаращились на Тимофея мальчишки. — Говорят, вроде сердце остановилось. К ним вернулся Мироныч. — Вот что. Сейчас в Клину остановка. Придётся вам выйти. Ответите на вопросы милиционеров. Вещи у вашего дяди были? — Вот этот пакет, — поглядел Женька на пластиковую сумку Василия Николаевича. — Берите сумку и пошли. Не отставайте. Следуйте чётко за мной. Тимофей подхватил пакет и замкнул шествие. — Фамилию говори Андреев, — шепнул он Женьке на ухо. — Запомнил?.. Пс… Скажи Тёме, чтобы Белоярски представился, а сам Андреевым будешь. Тимофей знал, что делал. Удобнее всего сообщить их с Василисой фамилии, чтобы у остальных не вскрылось это нелегальное путешествие. А он сам, папа и дядя Саша смогут их прикрыть. Друзей завели в медпункт. Следом за ними появились милиционеры. Они несли на носилках тело, прикрытое брезентом. Ребятам стало не по себе. Они, как по команде, отвернулись. — Так. Значит, кто тут родственники? — уселся за столик третий милиционер. — Идите-ка ближе, — подозвал он пятерых незадачливых путешественников. Ребята, по-прежнему избегая смотреть в ту сторону, где лежал Василий Николаевич, приблизились к милиционеру. — Начнем по порядку, — раскрыл он блокнот. — Фамилия, имя, отчество, адрес, телефон, — ткнул он карандашом в сторону Тимофея. — Тимофей Алексеевич Андреев, улица Гашека девять, квартира семнадцать. Три, двадцать семь, пятьдесят два, восемьдесят один. — Василиса Александровна Белоярски, Портняжный переулок один, квартира шесть. Пять, девяносто шесть, семьдесят четыре, восемьдесят девять. — Алексей Алексеевич Андреев, Гашека девять, квартира семнадцать. Номер тот же, — Лёшка решил воспользоваться не только фамилией, но и адресом и телефоном Василисиного брата. — Евгений Алексеевич Андреев, Гашека девять, квартира семнадцать, — Женька, не долго думая, повторил трюк Лёшки. — Номер тот же. — Артём Александрович Белоярски, Портняжный один, квартира шесть. Номер тот же. — А тебя-то кто так? — только сейчас заметил милиционер его заплывший глаз. — Ударился, — не стал вдаваться в подробности тот. — Сейчас тебе помощь окажем, — проявил заботу милиционер. — Марья Ивановна! — крикнул он в глубь помещения. — Обработайте парню глаз. В коридоре возникла пожилая рыхлая женщина. — Маленький мой! Кто ж тебя так? — едва увидав Тёмыча, запричитала она. Тёмыч хотел было возразить, что он совсем не маленький, но наткнулся на взгляд Тимофея. Быстро поняв, что выступать сейчас совсем не время, он сдался и позволил под причитания Марьи Ивановны утащить себя в соседнюю комнату, где ему синяк чем-то смазали и перебинтовали. Пока Тёмычу оказывали первую помощь, Тимофей и Лёшка объяснили, что Василий Николаевич им не родственник, а просто сначала встретился в Петропавловской крепости, а потом ехал в одной с ними электричке. — Так что фамилии мы не знаем, — зевнул под конец Женька. — Он только успел нам сказать, что живёт в Москве где-то на Сходненской, — вспомнилось Василисе. Милиционер тут же записал это в блокнот. — Да вы в документах его посмотрите, — посоветовал Тёмыч. — Нет при нём никаких документов, — не стал скрывать милиционер. — А, что, разве были? — Не знаем, — ответили друзья. — Нам он документов не показывал. — А какого-нибудь багажа при нём не заметили? — Вот, — протянул Тимофей пластиковую сумку. — Он на сиденье оставил, когда курить отправился. Милиционер, взяв у него сумку, немедленно начал в ней рыться. Затем с разочарованным видом отложил её в сторону. — Нет при нём ни документов, ни… Тут он осёкся. Ребята тоже молчали. Потом милиционер ещё кое-что уточнил. Главное, его интересовало, при каких обстоятельствах пятеро друзей встретились с Василием Николаевичем и не заметили ли они хоть чего-нибудь необычного в его поведении перед тем, как он отправился в тамбур. Дети искренне пытались помочь. Однако ничего хоть сколько-нибудь подозрительного или примечательного им не вспоминалось. — Ладно, — закрыл блокнот милиционер. — Если понадобитесь, мы с вами свяжемся. А сейчас наша машина идёт в Москву. Заодно вас подбросим. Чтобы не потерялись. Дорога в милицейском джипе показалась друзьям сносной, но не больше. Впятером им пришлось втискиваться на заднее сидение, из-за чего Василиса сидела на коленях у брата, а Тёмыч — у Женьки. Кроме того, хотелось спать. Наконец, около полудня, за окнами замаячили знакомые пейзажи Садового кольца. Друзей высадили на Садовой Спасской. — Давайте к Олегу, — предложил, зевая, Женька.