Сэйрой

      – Временной дядь, – произнес Ксандер, глядя на проекцию земного шара и лежа под незримым потомком механизма времени.       Ксандеру было 7. За свою «долгую» жизнь он успел побывать во многих эпохах, конечно же, в сопровождении странного дяди – путешественника во времени.       – Мм? – протяжно промычал в ответ мужчина, одетый как на бал при дворе королевы Виктории или выпускной у вампиров. В зависимости от того, какой сегодня день недели. Тем самым он совершенно отличался от мальчика в красном худи и оранжевых шортах.       Мужчина с золотой косой длинных волос второпях тыкал на десятки кнопок, тянул за двадцать рычагов на панели управления механизма, краем уха слушая, что там говорил мальчик.       Мальчик продолжал смотреть на голограмму глобуса расфокусированным томным взглядом. И говорил незатейливо:       – Ты всё время прыгаешь во времени вперёд-назад.       – Ага, – произнес блондин, не отрываясь от дел на маленького подмастерье.       – Путешествуешь то в прошлое, то в будущее, – неспешно продолжал малой.       – Точно.       – Бывал во всех веках.       – А как же.       Тут паренёк взял секунду паузы. Ему надо было собраться, прежде чем это озвучить. Этот невыразимо сложный для семилетнего мальчика вопрос.       – А как думаешь, прошлое можно изменить?       Невинный и трепетный вопрос возымел ожидаемый результат. Мужчина вдруг замер.       Прекратив всякое движение, застыл он на долю секунды. Повернул голову в сторону подопечного, который залез на старую сломанную панель управления, отданную дядей Время мальчику в пользование в качестве игрушки. Мальчик лежал, свесив ноги в красных ботинках с панели, устремив тоскливый взгляд ввысь.       Мужчина вчитывался в жесты мальчика, пытаясь понять, о чем тот думает. Что оказалось нетрудно. Не надо быть гением, чтобы понять по большим и грустным глазам ребёнка, что тот скучал.       Лицо загадочного дяди, словно за чёрной пеленой, было скрыто от взора так, чтобы оно оставалось за кадром. Он смотрел на мальчика удивлёнными глазами. Не верил услышанному. Ведь он уже объяснял малому о четвёртом нерушимом правиле путешественников во времени: «Никогда не менять прошлое ни при каких обстоятельствах».       А ведь ученик всегда послушен и не спрашивает дважды, несмотря на юный возраст.       Обождав секунду, мужчина произнёс ровным и непредубеждённым тоном:       – Почему спрашиваешь?       Мальчик перевёл взгляд кромешно-чёрных глаз, сверкающих из-под пряди малиновых волос, с потолка на таинственного дядю.       – Интересно стало, – признался он.       Обманывал. Неправдоподобно. Пожимая плечами.       Мужчина ещё какое-то время продолжал изучать поведение и жесты пацана. Мальчика, который вырос на его глазах, путешественник видел насквозь. Затем, отвернувшись, неспешно возвратился к делам: нажимать на кнопки и тянуть за рычаги, но в два раза медленнее.       – Ксандер, – произнёс человек с длинной золотой косой густых волос, упавшей с плеча на спину. - У тебя есть то, что тебе бы хотелось изменить?       Парниша не спешил отвечать, но ответ был очевиден. Затянув паузу и всё равно не дождавшись ответа, мужчина продолжил:       – Знаешь, Ксандер, мой смышленый ученик. Ты ведь не первый, кто, находясь в центре механизма времени, задаёт этот вопрос.       Если блондин и хотел привлечь внимание мальчика этим заявлением, то все внимание последнего, весь его интерес переключились на рассказчика.       – Когда-то человек, которого я уважал больше всех, спросил у меня о том же.       Сказал он и замолчал. Сделался меланхоличным, будто бы ушел в воспоминания, чем лишь больше взбудоражил интерес ребёнка.       – И что ты ему ответил? – спросил мальчик с нетерпением, и глаза его загорелись.       Мужчина лишь улыбнулся сам себе. Он посмотрел перед собой, перевёл глаза на небо, с ностальгией вглядываясь в глобус, и стоял так несколько секунд, наполняя воздухом лёгкие. Затем повернул голову в сторону мальчика. Смотрел с ностальгией, тень печальной улыбки легла на его лицо. В этом мальце было столько всего, что неизбежно напоминало ему о прошлом. За пару шагов преодолев расстояние между ними, учитель присел рядом с мальчиком и, наконец, заговорил.       – Ксандер, я рассказывал тебе о рыцарях?       – Да, рассказывал, – отвечал мальчик, глядя вверх на блондина большими воодушевленными глазами. – Они воины, которые сражаются со злом, защищая землю, - а потом поспешил добавить, – и ты один из них.       – Верно. Мы защищали землю, – констатировал блондин безрадостно. – А против кого мы сражались, помнишь?       Мальчик дважды кивнул. Затем кинул взгляд и руку в сторону одной из настенных фресок, где был изображён в темных тонах властный король, восседающий на окровавленном троне, стоящем на черепах.       – С проклятым! – взволнованно воскликнул Ксандер, который хорошо знал эту историю.       Он мог спокойно пересказать её в деталях, проснувшись хоть в два часа ночи. Это его любимая история. Настенные фрески в центре механизма времени - его самое любимое место во всем бесконечном городе.       – С тираном, захватившим все царства Альянса Магов.       Путешественник поднял голову, взглянув на ту же фреску.       – Верно, – ответил он и замолчал.       Выждал секунду, прежде чем продолжить, проводя глазами по остальным изображениям на стене. Чем дольше он молчал, тем более расплывчатым становился его взгляд.       – Я рассказывал тебе эту историю тысячу раз.       – Она моя любимая! – подметил Ксандер, подпрыгивая на месте.       Мужчина натянул улыбку.       – Согласен, – он приподнял руку и провел ею по малиновой макушке. – Но я говорил тебе, как познакомился с ним?       Мальчик не поверил своим ушам.       – Ты был знаком с Проклятым?!       – Знаком, – усмехнулся блондин несколько печально. – Я был его другом.       Эта новость взорвала мозг мальчика.       – Вот тебе семь, да?       – С половиной, – поправил мальчик.       – Семь с половиной, – повторил мужчина, словно не веря, что могло пройти так много времени. – А это было задолго до твоего рождения, – говорил он и с каждым новым словом уходил всё глубже в воспоминания. – Это долгая история, Ксандер, но слушай ее внимательно. Она о юности. Моей и твоих родителей. – Ясность его глаз растворилась на фреске с королем-тираном. – И этого парня…