Зефирка. Приёмник её мыслей.

      В коридорах стоит тишина. Художка опустела, разве что на первом этаже шныряют малыши. Из кабинета доносится хлипкий звук столкновения мольбертов; журчание льющейся воды из крана; усталые шаги. Народ медленно рассасывается тучками в хорошую погоду. «Домой, домой!» — кричат перламутровые стены. Глаза улавливают увядающие лучи, пробивающиеся через стёкла, падают градом на бетонный пол. Красиво, но тоскливо. Волосы подскакивают, а кеды порхают над ступенями.        Домой, домой!       Как же я устала. Слишком. События последних дней ударили по мозгам. Когда Незнакомец писал, что скоро всё «вскроется», я и не думала, что всё произойдёт именно так. Мир без объявления грозы обдал бомбардировками неожиданно разгаданной загадки. Незнакомцем оказался он. Две личности сошлись в одну. Неожиданно. Прикольно. Страшно.       Одно дело получать сообщения и не видеть никого. Другое, когда этот кто-то обретает вполне живую и осязаемую форму. Похоже на сюжет из книг, только вот в жизни, мама настойчиво любила повторять, так не бывает! На самом деле было бы здорово, если бы оказалось, что моя месячная переписка и вчерашний разговор со снятием масок всего лишь закрученный переплёт сюжета, в который можно окунуться и забыться на несколько часов, но не более. Получается я героиня книги?       Без сомнения, мне всегда нравилось читать, в первую очередь, потому что, как и все законы, истины, вложенные в испечатанные страницы, имеют много уровней понимания, и именно поэтому я часто с радостью нахожу новый смысл во вновь прочитанных старых историях. Фейерверк эмоций, волны ожидаемого восторга захватывают меня в свои цепкие объятия, когда я читаю. Книги намного безопаснее, всегда. Там можно прокатиться на американских горках, спуститься в лавину чувств и с тобой всё равно ничего не случиться, кроме эмоционального передоза... Бессловесные беседы с людьми, жизнь которых намного интереснее моей, в любом случае кажутся привлекательней приставучих особей человеческого рода в реальности. Глаза непроизвольно находят Юлю, вот один наглядный экземпляр. Закинув сумку-шоппер, так чтоб поудобнее, она хищно сверкнула глазами, направляясь к выходу.       Небо пепельно-сумрачное, под ногами шурша летают мёртвые блеклые листья, порхающие в такты ветру. Свежесть и свобода схватывают за ладони, как только ступаешь за порог здания. Кто не бывает сражён природой, тот упускает многое в своей жизни. Мать природа — вот кто нам всегда поможет, от бед спасёт, храбрости, выносливости придаст. Я частенько, когда мне нужны силы, а порой и уверенности, представляю, как из ступней входят яркие, ослепительные корни, тянущиеся к ядру земли. И это помогает! Мне помогает. Сейчас бы мне не помешала поддержка, чтобы добраться до дома, а заодно разобраться в том, что делать с Незнакомцем. Тьфу ты, какой он Незнакомец? Теперь его так язык назвать не поворачивается!!! Но его сообщения уже порядком поднадоели, чудо, что в школе ни разу не встретились.       — Зефирка!       Кого вспомнишь, тот и объявиться? Вот засада...       Андрей стоит как ни в чём не бывало под раскидистым деревом с поднятой ладонью, ослепительно улыбаясь. Беззаботность летает вокруг растрёпанных волос, выглядывающими колкими травинками из-под капюшона, а перламутровый спортивный костюм выделяет его непосредственностью и лёгкостью.       Вот так сюрприз. Выколите глаза, я пойду наощупь.       И что ты тут забыл?       Вскидываю подбородок, рефлекторно выпрямляясь.        — Если бы ты проверяла телефон, то увидела, что я писал тебе.       Нечего сказать. Уел.       Плохой было идеей игнорировать его в виртуальном мире. Нигде от него не деться, везде найдёт! Смириться? Придётся. Тем более ему же неймётся, а что-то подсказывает, что намеченных целей он всегда добивается.       Так и зашагали не торопясь: я понурив голову, Андрей наоборот вскинув, а Юля? Юля улыбается слишком приторно, каждое движение у неё приправлено продуманностью. Она любит покрасоваться, и сейчас её глазки хлопают в такт, носик в заинтересованности вытанцовывает.       — Аделин, а это кто? — громко шепчет она, поправляя прядку коротких волос. — Твой ухажёр?       — Никакой он не ухажёр, — раздражённо поправляю лямку рюкзака.       Мне в ухажёры этого клоуна? Пф-ф, да не в жизни!       Честно говоря, я никогда не отличалась особой дружбой с парнями. Никогда не флиртовала с ними, а тем более не целовалась... Но восполнять такие пропуски в моём подростковом периоде, я не тороплюсь. К чему спешка? Лучше сначала реализоваться. Хотя кого я обманываю, я так не думаю. Сначала лучше ко всем чертям свалить из родительского гнёздышка, чтобы не было ненужных, взрывающих мозг вопросов. А они будут, тысяча, ещё и с подпунктами. Тот, кто не знает моей мамы, живёт спокойно.       — Мимо проходил, вижу — художка. Вспомнил, что учишься здесь, и тут ты выходишь, представляешь? — Андрей и глазом не моргает, плетя узор лжи с весьма гипнотическим взором.       Гад, опять слушаешь мои мысли, как пить дать подслушиваешь!       — Не представляю, — бровь выжидательно приподнялась. Нет тут случайности. Ждал? Кивни, если ждал. Андрей непринуждённо кивает, отводя взгляд в сторону. Всё понятно.       Да, Аделина, ты пропащий человек. Нужно быть первоклассной дурочкой, чтобы считать, что Андрей отстанет после нашей встречи. Он и так ждал её слишком долго. Только вот странно, что раньше не подошёл ко мне...       — Я так понимаю, вы домой? Тогда я с вами, — поставил перед фактам Андрей, смахивая все дымки мыслей.       Ухты, как ты раньше этого не предложил? Мы уже полдороги прошли.       — А тебе разве по пути?       — Да-а.       Соврал, как последний врунишка. Пройти лишний квартал хочешь?       — Давай сумку, и вы мадам, — обратился Андрей к Юленьке.       Хочешь проявить благородство? Джентльмен? Только из какого века? В последний раз мне помогали нести рюкзак в третьем классе. О, знаю, из книжек начитался: «Как завоевать женское сердце?».       — Я сама.       — А мне в другую сторону, — Юля с сожалением сомкнула губы. Облом, так облом, не пообщаться с симпатягой. Вселенская печаль! — Всем: пока.       О, господи, наконец-то. Сирень джинсовой куртки исчезла за поворотом. Теперь можно вдоволь повозмущаться.       — Это что за цирк? Эй, ты что делаешь?! — Он молча стянул лямки с моих плеч, сбрасывая рюкзак.       Вот же упрямый. Хотя чего я завожусь? Всё делается для моего комфорта.       — Ты кирпичи носишь? — приподнял Андрей сумку словно гирю. — Килограмма четыре, не меньше.       Очень смешно.       — Давай я буду нести свои кирпичи на своих руках.       Давай, давай, не снежинка, не растаю под тяжестью.       — Нет. Теперь у тебя есть на кого положиться.       Чего? Положиться? У меня есть я и никто мне не нужен.       — Это твоя подруга?       — Ты знаешь, у меня только приятели.       Ветер холодит запястья, и я посильнее натягиваю полуперчатки на пальцы.       Вот он, с безумной улыбкой шляпника из Алисы в Стране Чудес, — вполне себе настоящий и живой. Андрей Зарецкий, кто бы мог подумать! Он с достоинством выдерживает все мои косые взгляды, сарказм, неутихающий ни на минуту. Реальность всегда не превосходит ожидания, но в этот раз они так вывернулись... Я даже не думала, что Незнакомец такой балагур. Сколько раз я видела забавных случаев с его непосредственным участием, и не сосчитать. Мама бы пребывала в ярой злобе и метала искры негодования, прознав с кем я вожусь. В семье легло неоговорённое табу на вечеринки, шумные сборища, беспричинный смех и сумасшествие. Не то чтобы моя семья уж слишком консервативная, но балаган отныне может устраивать лишь Соня на детской площадке. Папа же всегда был далёк от нас, детей. Его больше волнует счёт побед в футбольной сборной. Иногда мне кажется, что я с родителями разговариваю на разных языках и наречиях. Они на монотонно научно-поучительном, а я стараюсь на вольно-бунтарском, но получается на смиренно-притихшем.        Андрей вышагивает чуть ли не в припрыжку, ловко оббегая препятствия в виде других пешеходов. Он даже не смотрит на меня. Конечно, не смотрит, потому что и так слышит всё о чём я думаю! Каждую мыслишку! А это между прочим, вторжение в личное пространство.       Где твои наушники, преступник!?       — Не слушай мои мысли! — праведно возмущаюсь, догоняя Андрея.       — Тогда говори со мной, — как по команде разворачивается он и раскидывает локти, закинув ладони в карман.       Я смерила его уничтожительным взглядом. Хочется думать, что он уничтожтельный. У него всё так легко, что волна злости с двойной силой накатывает к горлу.       Нельзя так, не слушай меня!!!       Я топнула, по-детски Андрея, неожиданно завертевшего головой. Он что подражает дворняжке, желающей очиститься от блох? Да он так все оставшиеся здоровые нейроны перемешает. Каши в его голове мне только не хватает.       — Не помогает! До сих пор слышу твои мысли. Ничего не могу поделать, — самодовольно заключает он.       Детский сад. Со стороны я, скрестившая руки на груди, похожа на уставшую мамочку, которая со скептицизмом глядит на дурачества сына. Докатилась.       — Увы, ничего не могу поделать, — прищурил он глаза в хитрой улыбке и рванул вперёд ракетой, распыляя яркие искры бессовестности.       Нет, я так не могу! Не могу с ним разговаривать, когда мой тряпичный белый рюкзачок маячит перед глазами словно молоком перед голодным котёнком.       — Всё ты герой, можешь отдать мне рюкзак, — пальцы призывно заработали, но не заполучив нужной реакции, даже косого взгляда, потянулись к спине и дотронулись до мягкой ткани.       — Мне не сложно.       А мне неловко. Зачем такие жесты? На роль парня ты не претендуешь, по крайне мере я в этом уверена. У тебя иной интерес: выведать, почему слышишь именно мои мысли, а для этого надо наладить со мной хотя бы шаткий контакт, а он колеблется раскалённой проволокой на ветру со вчерашнего дня!       Вокруг пролетают машины, заливисто свистит ветер, но ничего не может прекратить нашей игры в гляделки, в которой я вот-вот проиграю. Почему он пристал именно сейчас? Почему не завтра, не после завтра?       — Мне интересно почему…       — Потому что ты ожил!       Разве не понятно? Моё сознание не было готово к такому повороту и сейчас не готово!       Что случилось? Как так? Сам баловник Зарецкий набивается мне в друзья! Какая категоричность? Верно. Но я всегда хожу как в воду опущенная, и поэтому уже давно мало кто вторгается в моё личное пространство, кроме Юли, конечно. Стоп. Почему так странно? Мы наконец шагаем в тишине? Интерес полыхает в глазах Андрея, и я чувствую его всей кожей. Но мне тоже любопытно. Слишком любопытно, чтобы держать рот на замке.       — Так значит всё это время ты знал, что переписываешься со мной? — подняла взгляд из-под ног, игнорируя довольную улыбку малиновых губ. Должна же быть какая-то выгода из нашего положения. Допрос отличная возможность расставить все книжки по полкам.       — Не сразу, — он сделал большой шаг, развернулся и, в задумчивости запрокинув голову, наконец, продолжил, — сначала у меня было много подозреваемых. Парни, одноклассницы сразу отпали. Потом я услышал твои гневные возмущения о Нине Васильевне, и тогда понял, что не одинок — мы разделяем одно и то же горе.       Математичка, вот уж горе, впрочем, соглашусь. Мало кому нравится Нина Васильевна, и не только потому что на её лице застывало вечное выражение неудовольствия и пролёгшая в складах лба печаль. Нет, Нина Васильевна по определению не может вызвать положительных эмоций, после того как она открывает рот так точно. В нашей школе много учителей и у каждого свой неповторимый характер, как будто берёшь потрёпанный каталог и выбираешь самых гадких преподавателей, чтобы проверить свои нервы.        — И когда ты меня вычислил?       — Когда мы столкнулись в раздевалке. Рядом с тобой мысли громче. Потом я стал наблюдать за тобой, — честно признался он в виноватой улыбке.       Значит это могло произойти, когда угодно.       — Тебе дали новый сценарий? — перенимает Андрей эстафету.        — Нет. Я отказалась.       Хватит с меня внимания и сцены. Я не готова к такой ответственности, хотя кто не берёт ответственности на себя, не может ничего добиться.       — Отказалась?! — брови Андрея подпрыгнули. — Я столько уговаривал, чтобы взяли тебя, а не Яну!       Что???       — Так это из-за тебя я позорилась!?        Сумасшедший!        — Ты не позорилась.        Да неужели!       — Человек позориться каждую секунду своей жизни. Тот мужчина сейчас может думать о тебе: «Что это за девчонка в странных перчатках и широкой кофте? Какой позор! В этом даже выходить должно быть стыдно». А тебе наоборот кажется, что ты классно выглядишь, а он в отличие от тебя похож на последнего бомжа.       — Но я не знаю, о чём он думает.       — Так почему ты решила, что позорилась вчера? Ты точно также не догадывалась о том, что вертится в голове зрителей. Ты только и делаешь, что додумываешь за всех. Живи своей жизнью, Зефирка, и не обращай внимания на недоумков.       Угу, и на тебя, скачущего впереди тоже? Так бы и врезала в твою самодовольную физиономию! Значит подстроил нашу совместную работу.        Контролёр!       Неудивительно, что приходили мысли, что, когда начинаешь общение с человеком, имеющего явные проблемы с головой, появляется схожее чувство, возникающее в тот момент, когда впервые берёшься за что-то новое. Неопределённое ощущение так и говорит, так и подталкивает к размышлениям, что ты ходишь по краю крыши, над самой его пропастью. У тебя есть только дорога вперёд, малейший шаг влево или в право равен расстрелу в голову.        — Не горячись.       Сложно сказать «не горячись», когда в внутри клокочет открытая форточка гнева!       Неужели возможно слышать мысли? Как??? Глупый вопрос с нашими обстоятельствами, но... Если подумать, то это даже звучит невообразимо. Люди не могут как всякие микроорганизмы или медузы с рыбами посылать вибрации и общаться без слов. И это очень печально. Печально, потому что людям не должны быть нужны слова, чтобы понимать друг друга.       — Как ты начал слышать мысли? — я круто развернулась, чуть ли не врезаясь в Андрея. Шторм, плескающийся в глазах, должен был опалить его. — Как начал слышать мысли в первый раз?       — Упал. Очнулся. Телепат. Сам в шоке, — завершил он, нарочито распахнув светлые глаза, изображая примитивное удивление.       Лишь бы отшутиться. Хорошая защитная реакция, чтобы не выдавать боли. Видимо информации от него мне даже клешнями не выпытать. Я знаю всего ничего: то, что он был в коме, после чего в первый раз заполучил своё проклятье. Именно эта информация стала первой, с которой со мной поделился Незнакомец. Но из-за чего Андрей чуть не погиб мне неизвестно.       — Молния, — могильным голосом протягивает Андрей.       Что?       — Там впереди, за зданиями, — кивает и вздрагивает. — Молния. Видишь, вот опять! Золотая ниточка разверзает потемневшее небо, за рядами многоэтажек. Красиво, но недосягаемо.       Какая власть у Андрея, он ещё столько узнает обо мне... Он как эта молния вклинивается в облака моего сознания, вызывает дождь информации. Власть — это плюс, но ведь везде есть побочки, и у него должны быть. Есть, в виде в виде моих неугасающих возмущений у него в голове.       Мы резко затормозили у детской площадки. Шаткие деревянные скамейки, качели, заржавевшие клочки на местах потёртой, отлетевшей краски. Всё давно постарело, истлело, и в мрачновато-дымчатом свете казалось, что вот-вот выпрыгнет какой-нибудь маньяк из фильмов ужасов. Мир вокруг заполнял неведомым запах тоски, уныния, меланхолии.       — Привет, — дрогнула я. Тёмная фигура мороком приближается. Неясные знакомые очертания. Угловатые плечи, тонкие ноги, узкие губы плотно сомкнуты, лоб нахмурен, веки нависают над глазами, а брови над ними стоят паровозиками. Рома лишь кивает в знак приветствия, окидывает таким сумрачным взором, что ветер проходится по ногам. Туча негатива, давно я не видела его весёлым.       — Кто это? — щуриться Андрей.       Да так, знакомый... Повзрослел и посуровел.        — Какой-то он мутный.       Хорошего же ты мнения о людях. Но по перепискам и так можно было понять, что Андрей недолюбливает людей. Их сущности. Он не любит лицемерие, врущих людей. Андрей уже слишком много наглотался всего драного так, что до сих пор не может прийти в себя. А кем он меня считает? Врушкой? Чудной? Глупой?       Кались всезнающий Господин. Какая я? Я не лишена ни эгоизма, ни притворства, я могу соврать для своей выгоды, промолчать. Конфликты не люблю, вот один плюс.       — Ты, Зефирка, уникальна. Ещё наивна, но незачерствела, — ноготок касается носа, и Андрей резво бежит к турникам.       Детский сад. Убежал с моим рюкзаком! Что ж, ожидаемо.       — Покачаешься? — кивает на самые примитивные качели в мире, делая пятое подтягивание. Капюшон давно слетел, обнажая остристую копну волос. Улыбка коснулась лица. Парни в классе не очень жаловали данный трюк, особенно в те минуты, когда нужно было сдавать нормативы. Андрей точно с лёгкостью показывает лучшие результаты. Мне бы так ловко управляться с отжиманиями... Отдала бы четверть всего, что у меня есть, чтобы утереть самодовольное лицо физрука.       — Она не свалиться?       Пластиковый прямоугольник держится на весу посредством ледяных цепей, и призывно покачивается на ветру. Была не была! Рюкзак одиноко примостился на потёртой железной карусельки. Как сиротливо... Секунда и пальцы обжог холод, но мягкая трикотажная ткань защищала от бесчувственности цепей.        — А зачем ты ведёшь себя слишком громко. Хочешь привлечь внимание?        Ветер подхватывает, унося ввысь, и все заботы уже кажутся не такими существенными. Воздух разрезается, обдавая каждые открытые участки кожи прохладой, в животе зарождается глубокое чувство страха, но я откидываю его подальше. Всегда любила кататься на качелях, ловить каждое дуновение ветерка.       — Глупо сторониться людей, когда раньше только и мечтал об общении. Надо брать от жизни всё, Зефирка!       Вот значит каков твой лозунг, Зарецкий. Решил восполнить все пропуски в жизни и проказничать каждую секунду своей жизни? Однажды я видела, как он со своими друзьями качался на качелях. Всё бы ничего, если бы не тот факт, что на них были накинуты белые ткани с отверстиями для глаз. Прикинулись приведениями. Пугали людей! Я так и не поняла, струхнула ли тогда Соня или всего лишь повертела пальцем у виска...       — Я не понимаю зачем вы всё это вытворяете?       Узнать бы, что сейчас происходит в его голове. Так и хочется разлохматить копну взъерошенных волос. Он закончил подтягиваться, теперь сидит на турнике, свесив ноги, а губы озорно приподнимаются.       — Вдруг ты нечаянно перейдёшь порог дозволенного?       Дозволенного. Плохо сказала, что такое это «дозволенное»?        — Ты и сама знаешь, почему мы так поступаем. И ты прекрасно понимаешь это.       Ком подкатил к горлу, кожа покрылась мурашками. Почему его слова так действуют на меня? Да потому что они правдивы... Я действительно понимаю почему, но, всё же, у каждого своя причина. Кому-то ударяет в голову веселье, кому-то хочется привлечь внимание, а третьим... Третьи творят безумства, только если понимают, что из этого можно вынести что-то полезное для себя, вот только что? А ещё есть четвёртый тип, это те кто дурачиться, потому что просто хочет этого. Подошва заскрежетала по земле, распыляя невесомый коричневатый столб пыли. Ботинки покрылись пудровой плёнкой. Я посильнее схватилась за цепочки и вперила внимательный взгляд в Андрея. Пришлось немного запрокинуть голову, потому что с высоты перекладины он был намного выше. Весенний вечер тихо ткал лавандовый закат за рядами огненных девятиэтажен, там, за алым горизонтом. И Андрея чарующе облепила наступающая мгла.       — Ты слишком закрытая. Почему не любишь веселиться? — он наклонил голову и уставился на меня зорким взглядом.       Вот ты меня и просвети, мистер всезнайка!       — Не я это предложил, заметь. Ты хочешь казаться всем мрачной и скучной, но на самом деле это не так. Ты не такая. Проблема в том, что ты спрятала своё веселье глубоко в душе. Оно притаилось в складках твоих тайн.       Он меня осуждает? Тон вроде не такой обвинительный, но что-то в нём есть. Как будто Андрей хочет сковырнуть с меня прилипший гипс маски.       — Ты думаешь, что так тебе лучше, в одиночестве, — продолжал он, настойчиво не замечая моего нахмуренного выражения лица, — но это совсем не так, и ты это прекрасно понимаешь, но не хочешь принимать.       — Единение лучше, чем всякий шум.        В одиночестве легче сосредоточиться, найти ниточки для познания себя, прочувствовать каждую свою клеточку.       — И поэтому ты так пристально наблюдаешь за забавами, происходящими вокруг? — сверкающий клуб пыли поднялся вокруг Андрея.       — Ты же хочешь туда — в круговорот смеющихся людей. Я слышу, знаю это.       Почему ты смотришь так, как будто говоришь с маленьким ребёнком, так снисходительно-пристально? Считаешь, что моя душа просит утех? Нет, только не после всего.       — Ты не знаешь меня, — спокойно реагирую на поднимающий ураган в душе, — и ты не можешь говорить наверняка, что мне нужно. Ты меня не знаешь.       Противостояние двух титанов. Между нашими глазами образовался мост, мой из защитной брони из ножей, а с его стороны...       — Разве? Я знаю, что в детстве у тебя был любимый зайчик, с которым ты засыпала. Зайчик, не медвежонок.       Так нечестно.        — Нет, не знаешь! — упрямо заявляю и чувствую себя Соней. Всё должно быть наоборот, не старшая сестра должна брать пример с младшей! — Что ты хочешь? Чтобы я отказалась от своих слов? Да не в жизни, слышишь! Тишина лучше всякого сумасбродного веселья.       Я действительно так думаю, и отрекаться не собираюсь! И ты это знаешь! Мы уже говорили на эту тему.       — А знаешь, — выжидательно протягивает Андрей. У него уши заложило? Или чем он там слышит мои мысли? — не буду с тобой спорить, предложу пари и докажу, что веселье и суматоха, гораздо лучше одиночества и замкнутости. Сгодится?       Сгодиться ли мне такой поворот сюжета собственной жизни? Кто знает, в большинстве случаев я лучше знаю, чего я не хочу. Но отказаться...        — Давай, соверши хоть раз что-то необычное, что противоречит течению твоей жизни. Тебе этого не хватает, разорвать оковы обязанностей.       Ладошки вспотели, коленки затряслись, в груди заклокотал заснувший орган. Оковы обязанности — как красиво. Неужели что-то во мне откликнулось на эти слова? Сердце тем и отличается от ума, что может подсказать многое, что не увидел бы серый мозг.       — Тогда держись! Заодно и растормошу тебя, Зефирка, — Андрей заговорчески подмигнул.        Я ещё ничего не сказала! Я ещё ничего не ответила!!! Рот заработал, подражая рыбам в реке. Почему я так беспомощна?        И что я натворила? Какой спор? Это же так банально, спор. Сколько историй придумано по такому незамысловатому сюжету, сколько фанфиков написано, и я самовольно вступила в эту игру? Я???       Но это и не сложно, тишина и спокойствие намного лучше, чем громкие крики и веселье от балды. Да, намного лучше.       — Ты больше никогда не будешь говорить про веселье в плохом ключе, потому что веселье — это радость, а радость в жизни всем нужна!       По улыбчивой физиономии точно не угадать, что бьёт в эту буйную голову. А самоуверенности в нём столько, сколько воды в океане. Это я докажу этому лицу, что тишина может быть притягательной. Боже, и почему привычка спорить с ним в сети перекинулась в реальность? Так и роются могилы.       Так, соберись!       — И какие условия? Они же есть?       Немереное число людей пало из-за собственной глупости и это не предел. Я, конечно, не пальцы решила в разметку совать, но мной ряды бестолковых искателей новых ощущений точно пополняться. Раз напоролась на спор, надо узнавать все подробности, чтоб не попасть впросак.       — Проиграет тот, кто первым признает, что был не прав. Так что жди, первым я покажу тебе как следует действовать. Раунд за мной. То есть я подписалась на бесконечный спор? Здорово. Отлично. Зашибись!       — Не все синонимы ещё использовала? Это всего лишь невинный пари, с тобой ничего не случиться.       Невинный, как же. В носу защекотало. И почему я вдруг почувствовала себя маленькой девочкой? Ах да, я и есть маленькая девочка, несовершеннолетняя. Здравый смысл в последнее время решил не дружить со мной. Попрощался уже давно, примерно месяц назад.       — Замётано. — отважно вскидываю подбородок. — Когда начнём?       Всхлипы бунтарства, затаённого глубоко в душе взяли вверх. Я пообещала Андрейке совершить кое-что неординарное, бесшабашное. Заключение пари — бесшабашный поступок?       — Я дам тебе знать, не беспокойся. А пока отдыхай. И зря ты думаешь, что закрыта для любви. Внушение порой не совпадает с действительностью.       Позади раздаётся гром. Класс! Мелкие бисеринки небесных слёз стали слетать на макушки. Неужели сумасшествие, которого я так давно ждала настигло меня? И дождь тому прямое подтверждение.