Приоритет

      К организации праздника привлечены были все, от мала до велика. Вся страна должна заговорить о нем, гости со всех городов и даже из других стран должны захотеть приехать в столицу, чтобы лично присутствовать при этом историческом событии. Масштабность и продуманность — два главных слова.       Раньше патруль постарался бы исполнить всё сразу, за неделю-две, пока запал не пропал, но они уже выросли. Теперь состояние движущего энтузиазма должна сменить деятельная необходимость. Они дали себе полтора месяца, и то, по мнению Снежки, слишком поторопились. Но ведь и растягивать нельзя, иначе интерес людей может угаснуть. Говорить о чем-то месяц и планировать поездку за месяц — нормально. Вполне адекватные сроки. Главное успеть. Поэтому им и нужно побольше людей. Даже Влада (условно, старшего, ведь их Влад помолодел душой от волшебного цветка) привлекли. Он, как самый незанятый, должен был читать толстенные книги, посвящённые истории народов сказочного королевства. Нельзя ведь было делать праздник только на основе одного народа — троллей! Слишком подозрительно, настолько очевидно, что прямо в лоб. Исторически, народов насчитывалось много, но выбрали тех, чьи культуры малоизвестны и у кого «рыльце в пушку»: тролли, гномы, гоблины, ещё некоторые злые сказки. Влад должен был выделять оттуда интересные моменты, например, романтичные легенды и имена деятелей искусства, и другое, разумеется. У него тоже много работы.       У условно младшего Влада (ему категорически не нравилось такое обозначение, он настаивал на Влад-точка-один), как у самого придирчивого к формулировкам (слово придирчивость ему тоже, кстати, не понравилось, и он предпочёл щепетильность), была задача редактировать всё, что только могло быть на фестивале написано и сказано выступающими. Он железно настаивал на корректности брошюр, вывесок и рисунков, сразу предупреждал, что излишняя свобода в высказываниях — скорее плохо, чем хорошо.              — А он мне говорит, представляете, цитирую: «у некоторых народов южной территории не принято разделять трапезу с незнакомцами. Таков древний обычай, например, гоблинов, ну, знаете, тех, которые в трактирах преспокойно заставляли незнакомцев за свой счёт делить трапезу с ними». И это — работник музея! Он ведь ведёт экскурсии для детей.       — Может, уволить его со скандалом? Люди поймут, что за такие высказывания можно поплатиться сполна, — Алёнка, желая помириться с Варей и доказать, что достойна участвовать в обсуждениях наравне со всеми, очень старалась. Практически не отвлекалась. У Вари душа пела от вида сосредоточенной подруги.              — Ксенофобы объединятся с защитниками свободы слова, — качает головой Маша: — лучше как-то поговорить с ним, переубедить.       — В таком возрасте логические доводы уже не убедят его. Даже если он встретит, к своему удивлению, пару приличных гоблинов, это лишь докажет, что есть исключения. Но общие фразы останутся. Я за то, чтоб уволить, не за высказывание само по себе, — пожимая плечами, прожорливый Влад заканчивает вторую порцию вареников с грибами и начинает метить вилкой в тарелку Снежки. Она-то уж точно поделится.       — Поддерживаю идею с увольнением, — кивает Саша и ободряюще улыбается Алёнке: — за то, что выдаёт своё мнение с позиции эксперта. Некомпетентность.       — Против, — кратко высказывается Корвин, он сидит аккурат между Снежкой и Владом, и подаётся вперёд, чтобы прервать попытки объедания девушки. Под выжидающими взглядами ему приходится объяснить позицию: — мнение трудно выкинуть, а сколько искать нового работника, также хорошо знающего историю? Он вредит своими высказываниями, но все любят его, многие ходят именно на его экскурсии, он позволяет людям высказываться и даже дебаты проводит на исторические темы.       — Какая разница, если он разжигает ненависть? Это не подходит нашим планам, — тут же кидает Саша: — если хороший работник, то должен был понимать. Вась, а? — парень в ответ лишь плечами пожимает. Пока не разобрался, на чьей он стороне.       — Его правда любят, нам это не подходит. Он выскажется о фестивале просто как о пропаганде, наоборот, нужно, чтобы он нам помогал, — Маша, получив поддержку, продолжает настаивать. Корвин редко говорит так долго подряд, значит, он точно уверен в своих словах. Никогда не говорит, не имея мнения.       — Согласен, — одновременно говорят два Влада, после этого недовольно впиваются друг в друга взглядами. Продолжает тот, что не занят едой: — я лично с ним общался, вижу, что он дело любит. Может, попросить его подготовить с детьми выступление про гномов, — он злобно зыркает на рассмеявшегося двойника: — очень смешно! Я не это имел в виду. Думаю, он может посоветовать специалистов по истории гоблинов и троллей. Варь, что скажешь?       — Пусть Алёна с ним поговорит. Если в речи проскочет что-то ксенофобское, пристыдишь его, мол, как Вы, историк с большой буквы, можете допускать подобные моменты. Судя по тому, что Корвин о нём рассказал, работа очень важна для него, пусть совершенствуется. Мы же не можем уволить, прогнать и запугать всех, кто нас не устраивает. О, Корвин, может, сходишь с ней? Ты представитель древнего рода, которого до сих пор некоторые опасаются. При тебе он тем более устыдится.       — Хорошо.       — Будет сделано! Положитесь на нас!       Каждый класс в каждой школе, по рекомендации короля и королевы, могли (должны) были подготовить к фестивалю творческое задание. Плакат, аппликацию, оригами или папье-маше, вариантов было много, но всё это требовалось для украшения главной площади и нескольких улиц столицы, королевского двора и замка, а так же любого дома, который будет принимать в гости приезжих друзей и родственников. А ещё это приличная экономия средств. Театральные студии готовили короткие сценки и постановки, музыкальные школы разучивали традиционные песни.       Многое из приготовляемого направлялось прямиком на детей, но и о взрослых забывать нельзя было. Они много спорили о том, стоит ли включать в фестиваль пояснение традиций неоднозначных, которое многие родители могут счесть ненужными своим детям. С другой стороны, незнание, как известно, благоприятная почва для недопонимания и конфликтов.       — Что, если представить это в более простых, детских формулировках? Чтобы это не звучало слишком странно и страшно.       — А может просто выставить это отдельным стендом, чтобы те, кому интересно, подходили сами?       — Нет, те, кому интересно, про всё сами прочитают, и фестиваль не нужен тогда вообще.       — Да с чего бы? Это совершенно другая ситуация, люди заинтересовались благодаря фестивалю, и подойдут, потому что от этого стенда будет исходить аура тайны, которую они смогут узнать. Это их привлечёт.       — Один или два, даже три стенда, не охватят всех. Если уж делать, то чтобы большинство узнало.       — Ну, потом же обсуждать будут. Друг другу перескажут.       — Как в сломанном телефоне.       — У меня от вас голова уже болит. С простыми формулировками, чтобы без пафоса, я согласна, тогда опасаться особо нечего.       — Должна же быть изюминка, как вы говорите. Иначе все забудут. Приехали, повеселились, а ничего не узнали. А эта информация их удивит, стоит её добавить в доступ как можно большего количества людей.       Перед Снежкой стояла одна из самых сложных задач — договориться с представителями народов, уважаемыми личностями, влиятельными и обаятельными, знающими больше и могущими поделиться своими особенными знаниями. Пояснить традиции, не в форме оправдания стереотипов, а в форме открытого, распространённого рассказа, исторически развёрнутого. Вася помогал ей всем, чем только мог, и взял на себя ответственность по организации угощения — кухонь народов. Он так красочно описал важность этого элемента! Какие ингредиенты входят, какая история, есть ли легенды, связанные с блюдом. Главное — диалог.       — Тоже хочу заниматься блюдами, — Влад и Вася поладили на почве обсуждения дегустаций. Варя пообещала, что он займётся потом непосредственно их дегустацией, а ему этого хватило. Со временем Варя поняла, какая серьёзная эта тема на самом деле: ведь Влад голодал, через истончение он иногда видел какие-то блюда, которые безумно желал попробовать. Будучи заключённым, он многое видел, и хотел всё как раз потому, что не мог этого получить. А сейчас. Да он объедался: переставал есть только если отнимали или когда уже начинало тошнить. Меры не знал. Что, если ему станет плохо на фестивале? Ни у кого не будет времени за ним присматривать… К слову, Варю всё же слегка забавляли моменты, когда он пачкал бороду в чем-то. Ему бы побриться, иначе на празднике за лешего примут.       — Попробуй это. Называется «манго», слегка переспелое, но всё равно вкусное. Владу нравится, значит и тебе должно.       Поход Алёны и Корвина увенчался успехом, впрочем, в этом не сомневались. Принцесса и представитель древнего могущественного рода, кто же им откажет?       — Блин, я побаиваюсь Корвина, — в последние две недели девушки редко оставались чисто своей компанией, в этот раз они пошли вчетвером вместе к Алисе, просто в гости (ну и о помощи попросить), а по дороге разговорились о своём: — он сегодня его прям к стене припечатал. Ну! Не буквально! Конечно, не буквально! Фигурально, вот. Смотрел на него, будто сейчас гвоздями прибьёт к стене висеть вместо картины. Этот, Сергей Палыч, упомянул Владика, что тот бесцеремонно сделал замечание человеку старше себя. Корвин и разозлился.       — Разве это «разозлился»? — усмехается Маша: — Вы же знаете Корвина. Если он разозлится, проблемы будут у всех. Скорее всего, это был его обычный будничный взгляд, лёгкий недосып. Он ведь тоже устаёт мотаться по нашим делам.       — Дела не наши, а государственные!       — В твоём случае, Алёночка, это одно и то же. А Корвин очень уважает Влада, ещё со времён колледжа, когда он был нашим учителем. Наверное, воспринимает его как старшего товарища.       — Ой, пока помню, давайте Дракулу пригласим выступить?!       Алиса соглашается выступить от лица ведущего мага времени страны на празднике. Тем более, ей есть, что сказать: время объединяет их всех, никто лучше Алисы, вероятно, этого не понимает. Но Варя и так знала, что та согласится. Удивляет другое: дом девушки стал скромнее, исчезли лишние безделушки, и даже в одежде она перестала так заморачиваться. Все ли изменения пойдут на пользу Алисе? Осталась одна… Стоит ли попросить Влада почаще навещать её самому, раз они заообщались?       — Да я и сам хотел, вон, ремешок покрепче нашёл для её часов, чтобы не теряла. Кожаный. Размер вроде тот, четырнадцать миллиметров. Розовый. Максимально угодил?       — Правда? Покажи… — честно, Варя так привыкла к нему, что считала уже неотделимой частью команды, Влад радовал её и не делал ничего подозрительного. Вряд ли у него вообще есть интерес к этому после трёхсот лет мучений, даже если для него они прошли быстрее. Даже год в полном одиночестве — пытка. В целом, одиночество — пытка. Слишком жестокая профилактика рецедива: — максимально угодил, ты молодец. Сходи, подари ей. О…       — Что?       — А может, Алиса тебе нравится? — он удивлённо вскидывает брови, но Варя лишь в улыбке расплывается: — Мне-то можешь сказать, я не растреплю.       — Если я сделаю подарок тебе, ты решишь, что нравишься мне?       — Нет, но я же другое дело. Я тебя, вообще-то, кормлю. Можно было бы и сделать подарок, я бы не отказалась.       — Сделаю и так, не выпрашивай. Ещё какой, — он хитро улыбается, а через секунду добавляет, внезапно опережая Варину шутку: — и нет, я не собираюсь бриться. Я мужчина.       — Я не собиралась этого говорить, ты сам себе это придумал…       — Ещё как собиралась, не ёрничай.       Статью Маши про Влада-точка-два решили отложить, чтобы не волновать общественность. Все ведь привыкли к чудесам, так что двое одинаковых мужчин, даже если это бывший Морок, никого особо не смущают. Если интересно — подходят и спрашивают. Патруль и герои Земли договорились отвечать, что это просто двойник, всё хорошо. Времена «Морока» уже почти забылись. Но это не значит, что Князя из прошлого воспримут радушно. Поэтому и решили повременить с публикацией.