Джеймс возвращается, чтобы исполнить долг отцовства

Гарри сидел со своими друзьями в большом зале за завтраком в субботу утром, все они задавали ему вопросы (Гермиона, очевидно, задавала ему больше всего), и он был рад ответить на них. Все они были рады видеть, что Гарри веселится. Джеймс похлопал Гарри по плечу и улыбнулся ему сверху вниз. — Мы отправляемся в путешествие сегодня, если ты хочешь пойти. — сказал Джеймс, и Гарри заметил, что Невилл стоит позади Джеймса. — Привет, Невилл! И куда мы идем, папа? — спросил Гарри. — Завтракай и встретимся в «логове мародеров». — сказал Джеймс, и они с Невиллом вышли, Невилл помахал на выходе своей группе друзей. Гарри нашел Джеймса и Невилла сидящими в гостиной в логове мародеров. Сам он сидел в кресле и улыбался. — Дамблдор сказал мне, что ты знаешь о том, что случилось с Алисой и Фрэнком Долгопупсами. — сказал Джеймс. Улыбка Гарри погасла, и он нервно переплел пальцы вплетенный. Мысли о Фрэнке и Алисе Долгопупс не только заставили Гарри почувствовать непреодолимую грусть по Невиллу, но и напомнили ему о проклятии круциатуса. Всякий раз, когда он думал о пытках на кладбище, его руки неудержимо тряслись, и ему было трудно поддерживать зрительный контакт с кем-либо. Когда он говорил с Джеймсом о кладбище, он едва коснулся темы своих пыток. Джеймс, конечно, знал, но Гарри избегал рассказывать отцу о том, что происходит с ним, когда он вспоминает об этом. Джеймс нахмурился из-за внезапной нервозности своего сына, но отмахнулся от нее и продолжил: — Ну, я был с ними очень хорошими друзьями. И по правде Алиса — твоя крестная мать, так же как Лили — крестная Невилла. В любом случае, мы собираемся навестить их в больнице. Я, ты и Невилл, если хочешь, пойдем. Тебе и не нужно. — сказал Джеймс. — Нет, я приду. — сказал Гарри, но бабочки в его животе усилились при одной мысли об этом. Итак, в тот же день они отправились в госпиталь «Святого Мунго». Когда они прибыли в палату, Невилл подошел к своим родителям, сел между их кроватями и начал разговаривать с невосприимчивыми людьми, он часто приходил сюда. Джеймс был следующим, кто подошел к ним, разговаривая с Фрэнком. Гарри отступил назад и огляделся; его руки за спиной неудержимо тряслись. Он мог бы оказаться здесь, если бы Волдеморт продолжил пытки. Все эти люди знали, каково это. Они были подвергнуты пытке, только она была продолжительной. Внезапно Алиса посмотрела на Гарри и выдержала его пристальный взгляд. Затем она с любопытством склонила голову набок. Невилл в шоке замолчал, и Джеймс тоже. Алиса медленно подняла руку, чтобы указать на него. Гарри сглотнул и опустил глаза на свои ботинки. — Лили. — позвала Алиса. Глаза Гарри поднялись, чтобы встретиться с глазами Алисы, и он сделал крошечный шаг назад. — Лили. — повторила Алиса, и легкая улыбка украсила ее лицо, когда она медленно встала с кровати и подошла к Гарри. Гарри посмотрел на Джеймса, который встал. — Лили. — повторила Алиса и протянула руку. Гарри нерешительно взял его в свою дрожащую руку. — Не грусти, Лили. — сказала Алиса. — Я не грущу… Я имею в виду, что я не Лили. — сказал Гарри. — Ты грустная, Лили. Ты должна отпустить ее, Лили. — заметила Алиса. Все нахмурились. — Отпустить кого? — спросил Гарри. — Отпусти ее. — сказала Алиса, а потом вдруг посмотрела на Невилла, потом на Фрэнка и начала раскачиваться. Как раз перед тем, как женщина упала, Гарри подхватил ее и опустил на землю. Фрэнк встал и сказал: — Алиса, — подбежал к ней и заключил в свои объятия. — Прошло так много времени, Фрэнк. Мы все пропустили. — сказала Алиса, и слезы потекли по ее щекам. Фрэнк поцеловал ее в лоб и крепче прижал к себе, пока Гарри выбегал из комнаты. — ГАРРИ! — крикнул Джеймс и побежал за сыном.

***

Гарри сполз по стене в коридоре и, закрыв лицо руками, заплакал. Джеймс выбежал из комнаты и увидел, что его сын плачет на полу. Он вздохнул, медленно подошел к Гарри и сел рядом с ним. — Почему она называла меня Лили? — наконец спросил Гарри сквозь тихие рыдания. — Потому что ты удерживаешь ее присутствие. Я уже говорил тебе, что ты очень похож на Лили. Я думаю, в отличие от всех остальных, Алиса видела ее, а не меня, когда смотрела на тебя. — Джеймс объяснил. — Я рад. У Невилла может быть нормальная семья. — сказал Гарри, и целители начали суетиться вокруг, очевидно, Невилл вызвал одного, и как только они узнали, что к паре вернулось здравомыслие, это побудило многих других к действию. — Гарри… почему ты грустишь? — тихо спросил Джеймс. — Я… Я не… Я не знаю. — пробормотал Гарри. — Итак, теперь ты знаешь, можешь мне сказать? — спросил Джеймс. Гарри покачал головой. — Почему ты не можешь сказать мне, сынок? Я думал, у нас все в порядке. — Джеймс нахмурился. — У нас все в порядке. — заявил Гарри. — Тогда скажи мне, почему ты грустишь, может быть, я смогу помочь, — сказал Джеймс, положив руку на спину Гарри. Гарри вздрогнул, и Джеймс убрал руку. — Никто не может мне помочь. — прокричал Гарри, возобновляя рыдания. — Что имела в виду Алиса, когда сказала, что ты должен отпустить ее? — спросил Джеймс после минутного молчания. -Я не могу тебе сказать. Тебе будет грустно, и ты подумаешь, что я сошел с ума. — сказал Гарри. «Гарри, я люблю тебя больше всего на свете, ты мой сын. Мне грустно видеть, как ты так расстроен тем, что сказала Лиса. Мне нужно знать, сынок. — Джеймс настаивал на ответе. — Тебе нужно знать, потому что ты думаешь, что я сумасшедший. Они все думают, что я сумасшедший, и лжец. Я вижу, какие взгляды бросают на меня люди. Ты, дядя Бродяга и дядя Луни… потому что у меня связь с Волдемортом. Дамблдор едва встречается со мной взглядом. Вся школа боится даже разговаривать со мной, потому что они либо думают, что я лжец, либо сумасшедший. — сказал Гарри. — Гарри, ты НЕ сумасшедший. Ты МОЙ МАЛЬЧИК, и мне нужно знать, что не так. Ремус, Сириус и я Любим Тебя, — сказал Джеймс. — Я думал, что все будет хорошо. Но кошмары становятся все хуже. Волдеморт никогда не остановится. Он всегда будет при мне, и я просто рад, что он не знает об этой связи. Но папа, он все равно узнает. Он всегда узнает об этом в конце концов. Ты видишь… Я просто… Я не знаю, что делать, папа, пожалуйста, помоги мне, — сказал Гарри, его тело сотрясали рыдания. Джеймс мягко и осторожно положил руку Гарри на спину. — Скажи мне, что не так. — сказал Джеймс. — Я не могу ее отпустить. Мама… Я ее почти не помню… но я не могу ее отпустить. — прошептал Гарри. Джеймсу захотелось заплакать. Его сын хотел вернуть свою маму. Он горевал. — Я… Мне очень жаль, Гарри. Давай, пойдем домой. — сказал Джеймс, помог Гарри встать и вывел его из больницы, проверяя Невилла, который пока оставался со своими родителями, его бабушка уже в пути.

***

Джеймс отвез Гарри обратно в Хогвартс и положил его в кровать в своей комнате. Он оставил сына спать и сел перед камином, глядя на пламя. Он не знал, что делать. Ремус и Сириус тихо подошли и сели по обе стороны от него. — Мы слышали о Фрэнке и Алисе. Что случилось, мы думали, ты будешь счастлив? — спросил Ремус. — Это Гарри. Когда Лиса начала говорить в больнице, она назвала Гарри Лили. И все время спрашивала его, почему ему грустно. И сказала ему, чтобы он отпустил ее. Гарри убежал. Когда я нашел его, он плакал… Он не сказал мне, почему Алиса сказала все, что она сделала. Он сказал, что мы подумаем, что он сошел с ума. И что все равно все считают его лжецом и сумасшедшим. Потом он сказал, что не может отпустить Лили. И я не знаю, что делать. — Джеймс прикрыл глаза рукой, и несколько слезинок упало. — Послушай… Все будет хорошо. Это пройдет само собой. Завтра он пойдет навестить своих приятелей и снова начнет улыбаться. Нам просто нужно действовать осторожно. Ты не можешь исцелить разбитое сердце одним взмахом волшебной палочки. Но мы можем быть здесь ради него. Просто скажи ему, что мы здесь РАДИ НЕГО. Это все, что мы можем сделать, быть там. Мы не можем вернуть Лили. — сказал Сириус. Так Джеймс и сделал, на следующее утро он сказал Гарри, что будет там, когда Гарри захочет поговорить, он будет там, как и Сириус и Ремус. Гарри кивнул, обнял отца и вернулся в гриффиндорскую башню.