Мерлинова борода, вы не Пожиратель Смерти!

Рейстлина разбудил грохот дождя. Неохота выскальзывать из сладкой грёзы, особенно когда спишь крепко и спокойно, не домогают ни кошмары, ни тревоги. Но чародей моментально вспомнил события вчерашнего дня, скованно потянулся, выбираясь из-под уютно-теплого одеяла. Мадам медичка сидела за столиком неподалёку, что-то строчила пером. Рейстлин нерешительно приподнялся, держась за грудь. Дышать было непривычно легко. Боль совсем прошла, но солёный привкус во рту остался. Как минимум с одной естественной потребностью было покончено — Маджере чувствовал себя прекрасно отдохнувшим, но стоило ему вздохнуть с облегчением, как в животе требовательно заурчало. Чародей вздохнул. Целительница (жрица?) поднялась с насиженного места и подбежала к магу. — Я просветила твои легкие. Ничего хорошего для тебя там не нашлось. А теперь, позволь уточнить, кто наслал на тебя такое проклятие? — Губы женщины дрожали. Рейстлин кашлянул, на этот раз естественно, прочищая горло. — Я стал таким, — для наглядности дёрнул за белоснежную прядь, — в результате Испытания. Эту цену я заплатил, чтобы стать магом. Маджере не видел нужды держаться отстранённо и холодно. Сейчас он был сбит с толку, и ощущал себя обязанным обитателям этого замка, что так любезно приютили не кого-нибудь, а чёрного мага! Однако, если это не Кринн, ещё во многом придется разбираться, учиться заново… — Мерлинова борода, так ты не Пожиратель! — медичка взмахнула руками. — Но в какой это школе такие испытания проводятся? — Испытание проводилось в Башне Высших Магов. Но вам это, верно, ничего не скажет, так же как и мне названия ваших школ. Я не знаком со здешними местами и здешними магами. — И даже о Хогвартсе ты не слышал? — Нет, — подтвердил Рейстлин, стараясь звучать как можно искреннее. — Ну, я своё дело сделала. — Медичка порылась на полках, протянула магу какую-то склянку. — Пей утром и вечером, и твое проклятие ослабнет. И постарайся абстрагироваться от всяких потрясений. Думаю, тебе известно, что магические недуги во многом связаны с состоянием души. Рейстлин кивнул. — Рейстлин, так? Альбус Дамблдор готов дать тебе жилплощадь в Хогвартсе. Директор сказал, что твой дом, верно, очень далеко, что ты вообще маг не из наших. Но только попробуй нам напакостить. По глазам вижу, что можешь. — Лекарша нахмурилась, серьезно, но Рейстлин едва сдержал усмешку. Сейчас он вернет свой посох и заставит здешних магов — кем бы они не были — считаться с его силой и властью. Правда, вначале следовало и за собой приглядеть. Волшебник сел, размялся уже основательно. — Мой посох? — Он, наверное, у директора Дамблдора. Пойдем, провожу. Рейстлин тенью последовал за целительницей. Почти бегом, не ощущая усталости, он легко мог её перегнать и бежать ещё долго. Ах, как не хотелось расставаться с этой свободой, свободой любого здорового человека, вольного использовать только свои силы, а не магии или соратников… А она быстро-быстро семенила к цели, минуя ступени, коридоры и пролеты. Картины на стенах шептались. Пару раз Маджере услышал своё имя. Наконец, они добрались до вычурной двери, вход в которую преграждали две гаргульи. — Сливочное пиво, — произнесла женщина, и уродливые стражи расступились. Кабинет директора оказался обширным и богатым, сплошь увешанным портретами, которые знакомо зашептались, устремляя взгляды на Рейстлина. На жердочке у массивного рабочего стола сидел огромный феникс, а за столом расположился старик в Алой мантии, с окладистой бородой и очками-половинками. Магические потоки вокруг него достигали хитросплетений такой мощи, будто чародей вновь встретился с Фистандантилусом. По спине прокатилась судорога. Рейстлин поискал глазами свой посох — он лежал на кушетке с мягкой подушкой, занимая, очевидно, почетное место среди прочих магических артефактов директора. — Вот он, профессор! Рейстлин… — Маджере. — Рейстлин слегка поклонился. Старик поднял голову. У него были очень синие, не выцветшие, как у прочих стариков глаза. — Благодарю. А теперь оставь нас, Поппи, — мягко произнёс Дамблдор, глядя прямо на Рейстлина. Медичка быстро скрылась. — Итак, Рейстлин, можешь ничего не объяснять. Это ещё больше запутает нас обоих. Мне ясно, что твое появление у ворот Хогвартса — событие уникальное. Все, что нужно понимать в твоем положении, ты, верно, понимаешь. Маг кивнул. — Я знаю, что мне многое придется постичь за время пребывания здесь. — Верно, Маджере. И ещё… У тебя никто не собирается отнимать власть и магические силы. Мы все желаем тебе лишь добра, Чёрный Маг. И я искренне надеюсь, что в этот раз ты не оправдаешь своё имя. — Я непременно оправдал бы его, господин Дамблдор, не будь ситуация столь щекотливой. Но я честный маг, и мои цели высоки. Дамблдор кивнул. — Вот и славно, Рейстлин Маджере. Старик поднялся и взял посох Магиуса. Рейстлин внезапно взмахнул рукой, концентрируя токи энергии. Посох вырвался из рук директора, заняв законное место в руках владельца. — Ширак! Кристалл слабо засветился, небольшое усилие воли заставило его ярко сиять. Рейстлин самодовольно пристукнул посохом об пол, звук получился глухим из-за ковра. В воздухе заплясали огненно-золотые мотыльки, под стать глазам Чародея. Дамблдор улыбнулся, складывая руки домиком. — Занятная вещь. — Вы не подозреваете об истинном могуществе этого посоха, директор. Рейстлин направил простейшее магическое усилие, глядя прямо в синие глаза за очками-половинками. Все, что ему было нужно — увидеть в них страх. В любом мире сильное впечатление и расползающаяся вслед за тем молва — оружие гораздо эффективнее грубой силы. Правда, Маджере сомневался, что этот старик так легко сломается. И он не сломался. Ничто не дрогнуло в морщинистом лице. После этого Чёрный Маг всерьез зауважал Белого Чародея. Ведь предначальные правила соблюдают даже злодеи.